С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      Вэй Усянь улыбнулся, наблюдая за играющим на коленях Лань Ван Цзи А-Юанем. Мальчик играл с оригами, на которых были написаны иероглифы, иногда прося прочитать их второго молодого господина Ланя, а потом показывая их всем сидящим за столом. Вэнь Нин переводил смущённый взгляд с племянника на Лань Ван Цзи. сначала он хотел забрать ребёнка к себе на ноги, чтобы А-Юань не мешал Хангуан-цзюню, но тот заверил Вэнь Нина, что мальчик ему совершенно не мешает, и довольный А-Юань остался на ногах Лань Чжаня.       —Спасибо, бабушка. Ваши клёцки очень вкусные. — поклонился Цзян Чэн пожилой женщине, сидевшей в кресле-качалке. Лицо её озарила нежная улыбка, и она кивнула, что-то тихо прошептав. В последнее время бабушка была очень плоха, и в глазах Вэнь Цин и Вэнь Нина можно было заметить страх.       —Ну и? Куда вы вляпались на этот раз?— Вэнь Цин приподняла бровь, отставляя в сторону чашку из-под чая. — И даже не пытайтесь отнекиваться, особенно ты, Вэй Усянь. Я всегда знала, насколько ты безрассуден, но вы, Хангуан-цзюнь, господин Цзян..! Хотя о чём это я? Вы всегда в первых рядах проблемы и скакали.       —Вэнь Цин, не будь к нам такой строгой. — Вэй Ин несколько раз махнул рукой. — Однако… Ты права.       Вэнь Цин устало простонала и опёрлась лбом на свою ладонь. Девушка оглядела трёх заклинателей, бросила взгляд на задремавшую на солнышке бабушку, заигравшегося А-Юаня и перевела его обратно на трёх молодых людей.       —Надеюсь, вы понимаете, что делаете. Рассказывайте уж. — во всей фигуре Вэнь Цин сквозила какая-то усталость, и её можно было понять. Вэнь Цин приходилось присматривать за пожилой бабушкой, маленьким А-Юанем и Вэнь Нином, который хоть и вливался в современную жизнь, но порой привлекал к себе слишком много внимания.       Вэнь Цин имела образование врача, но все места в больнице, что была единственной во всей округе, были заняты, а расширяться больница не стремилась из-за отсутствия средств. Вэнь Нин работать где угодно не мог, так как его чёрные метки сильно выделялись даже под одеждой и слоем косметики, к тому же на предприятиях заставляют проходить медицинский осмотр и иметь при себе медицинскую карту, что повлекло бы за собой определённые проблемы. Поэтому, чтобы хоть как-то прокормить семью, Вэнь Цин открыла кабинет иглорефлексотерапии, при котором держала ещё и совсем небольшую аптеку. В больницу местные жители обращались редко из-за высоких счетов и непонятных им новшеств, а вот старая, привычная им народная медицина как раз подходила. Люди спокойно шли к Вэнь Цин и на приём, и в аптеку: там и цены ниже, и объясняют понятно, и действует. Вэнь Нин не хотел сидеть на шее у сестры, поэтому не только присматривал за бабушкой, А-Юанем и домом, но и помогал в аптеке. Теперь сестра не бранила его за неправильно приготовленный настой или то, что он забыл что и для чего используется, только иногда для виду, профилактики ради. Средств вырученных с кабинета и аптеки хватало, чтобы прожить до следующего месяца и оплатить счета.       —Мы не собираемся более втягивать вас во что-либо. — неожиданно серьёзно произнёс Вэй Усянь. — Не снова, поэтому ты можешь не волноваться, однако у нас есть к тебе одна просьба. Вэнь Цин, если кто-то из наших общих знакомых, — Вэй Ин выделил последние слова, давая понять, что он имеет тех же людей, что и в прошлой жизни. — Будет спрашивать о нас, можешь сказать, что мы приехали к тебе после проверки школы кунг-фу «Юэ», погостили дня четыре и уехали?       —Я то могу сказать, но с чего бы кому-то интересоваться у меня на этот счёт?       —Некоторые события того времени, что должны были случиться значительно позже, происходят сейчас, и в них появилось то, чего не было ранее. — Лань Ван Цзи провёл рукой по голове А-Юаня и помог ему раскрыть другой иероглиф. — Если мы не хотим повторения прошлого, то должны как можно быстрее со всем разобраться.       —Хорошо. — кивнула девушка, переглянувшись с братом. — Вы останетесь на ночь? Не думаю, что ехать куда-либо в ночь будет благоразумно.       —Мы очень тебе благодарны. — Вэй Ин поклонился Вэнь Цин.       —А-Нин поможет вам разместиться.       —Господин Вэй, — заговорил молчавший до этого Вэнь Нин. — Если вдруг…       —Нет. — резко прервал его молодой человек, не давая договорить. — Лучше позаботься о семье, Вэнь Нин.       Вэнь Нин хотел возразить, но закрыл рот. Глядя на А-Юаня, сестру и бабушку, он понимал, что Вэй Усянь прав, но он желал помочь. Опустив глаза, Вэнь Нин кивнул и поклонился заклинателям. Он был уверен: в этот раз всё будет иначе, потому что рядом с господином Вэем Хангуан-цзюнь и будущий глава Цзян. Они уже предотвратили множество плохих вещей, поэтому всё обязательно будет хорошо. Вэнь Нин верил в это.       Молодые люди не хотели стеснять семейство Вэнь, поэтому решили уместиться все в одной комнате, хотя сон для трёх взрослых заклинателей на одной двуспальной кровати оказался настоящим испытанием. Цзян Чэн, лежавший с левого боку, чувствовал себя сардиной в банке, а вот зажатый между ним и Лань Ван Цзи Вэй Усянь, кажется, совсем не обращал внимания на тесноту. Выдохнув сквозь зубы, Цзян Ваньинь сложил руки на груди, копируя позу второго молодого господина Ланя. Если бы ещё сегодня днём ему сказали, что он будет спать на одной кровати с Лань Ван Цзи и Вэй Усянем в правильной позе, как спали все в Гусу Лань, он покрутил бы у виска. Привыкший к единоличному властвованию кроватью, наследник Юньмэн Цзяна не мог заснуть несмотря на поздний час. Когда Вэй Ин только завёл разговор о том, что они втроём будут спать на одной кровати, у молодого заклинателя промелькнула идея лечь на полу, но он её отбросил. После шараханья по усыпальницам Цинхэ Не тело и душа требовали нормальной кровати, и они её получили. И не важно какой ценой. Цзян Чэн повернул голову вбок, думая, что этим двоим-то не привыкать спать в подобной позе. Почему-то от подобных мыслей захотелось треснуть Вэй Усяня, что знай себе дрых, да и Лань Ван Цзи тоже, что лежал будто статуя и не шевелился, хоть ему тоже достался край кровати. Однако надо было поспать любой ценой, потому что им ещё ехать в Сучжоу, где рыскать по всему городскому округу в поисках второй части перенаправляющего поля. Вдохнув и выдохнув, Цзян Чэн закрыл глаза.       Стоило Цзян Чэну успокоиться и перестать крутиться, Вэй Усянь выдохнул. Он буквально ощущал желание брата треснуть его. Старейшина Илина, находившийся между сном и бодрствованием, открыл глаза и уставился в потолок: его вновь охватило странное предчувствие, будто скоро должно что-то случиться. Он не знал: хорошее это что-то будет или плохое, и от этого незнания становилось только хуже. Вэй Ин коснулся груди, где находилось золотое ядро, и сжал футболку. Пока Цзян Чэн не разбудил его своими копошениями, ему снился город И, что было редкостью для Старейшины Илина. Ещё до возвращения памяти, да и после этого он почти никогда не видел снов, связанных с Сяо Син Чэнем, Сюэ Яном, Сун Ланем и А-Цин, и вдруг он снова оказывается в похоронном домике. Вэй Усянь и раньше не особо верил в роковые стечения обстоятельств, а теперь так и подавно. Он не хотел менять намеченных планов, но понимал — сон про город И приснился ему не просто так. Вэй Ин не хотел даже думать о том, что Сюэ Ян мог вновь взяться за старое, но иначе просто нельзя было объяснить происходящее. В итоге он так и не заснул до самого рассвета и, стоило Лань Ван Цзи и Цзян Чэну проснуться, всё рассказал им. Не понравился сон Вэй Ина и Хангуан-цзюню, и Цзян Чэну. Заклинатели молча переглянулись, осознавая, что им придётся сделать крюк и отложить отъезд в Сучжоу, но поступить по-другому не могли. Если Сюэ Ян вновь решил принести бед, то они проблем не оберутся. И лучше всё остановить сейчас, чем потом расхлёбывать чашу страданий, как и произошло в их далёком, но таком близком прошлом.       Вэнь Цин, накрывавшая на стол, сразу заметила настроение всех троих, но не стала задавать вопросов. Уйдя на кухню, девушка коснулась флейты, спрятанной в кармане толстовки. В голове всплыли слова духа «Используй её с умом». Мог ли в тот раз дух говорить не только о флейте, но и о происходящем вообще? Если да, то и для них ещё ничего не закончено. Пусть Вэй Усянь сказал, что ни за что не станет втягивать Вэнь Цин и её семью в происходящее, но девушка ощущала, что рано или поздно ей придётся вмешаться, и в этот раз она не должна повторить прошлую жизнь, не должна позволить умереть всем.       С завтраком решили особо не затягивать, так как Вэнь Цинь нужно было идти работать, а Вэнь Нину приглядывать за бабушкой и А-Юанем. Понимая это, Вэй Усянь, Лань Ван Цзи и Цзян Чэн быстро поели и собрали свои нехитрые пожитки. Они поклонились всему оставшемуся семейству Вэнь, поблагодарили бабушку и Вэнь Цин.       —Дядя Лань, вы же научите меня в следующий раз играть на цине? — уже стоя в калитке, спросил А-Юань, сверкая жизнерадостностью в лазах. Это дитя не хотело прощаться с гостями, которых считало семьёй не меньше, чем родных дядю с тётей и бабушку. — А ещё я хочу послушать сказки дяди Вэя и научиться драться на мече так же быстро, как дядя Цзян!       —Конечно! — улыбнулся Вэй Ин и потрепал мальчика по голове. — Но прежде А-Юаню нужно вырасти, а, чтобы он быстрее рос, дядя Вэй посадит А-Юаня на грядку. Тогда вырастет много А-Юаней, и нашему А-Юаню будет веселей, и он быстро-быстро вырастит.       —Вэй Ин. — вздохнул Лань Ван Цзи.       —Прекрати нести чушь, Вэй Усянь. — Цзян Чэн помассировал переносицу. Иногда от болтовни брата у него начинала дико болеть голова.       Трое молодых людей ещё раз глубоко поклонились Вэнь Цин и её семье, после чего сели в машину и уехали. Вэй Усянь сел на место водителя: его брат и Лань Чжань водили хоть и аккуратно, но по всем правилам, а сейчас им нужно было очень быстро добраться до домика, в котором жили Сяо Син Чэнь и Сюэ Ян, желательно успев предотвратить если не все, то хоть большую часть катастрофы.       Вэнь Цин покачала головой и направилась в свой рабочий кабинет, а Вэнь Нин и А-Юань завели бабушку в дом и усадили в кресло-качалку, укрыв ноги пледом. Вэнь Нин помнил, что на сегодня к сестре записалось очень много людей, поэтому наказал А-Юаню не шалить и приглядывать за бабушкой, а сам пошёл помогать сестре, но у самого входа в пристройку рядом с аптекой вспомнил, что забыл поставить на стол обед для бабушки и А-Юаня. Пусть мальчик и подрос, научился управляться с техникой в доме, иногда лучше самого Вэнь Нина, но подпускать его к печке было ещё рано и опасно, поэтому Вэнь Нин решил вернуться обратно: старшая сестра не станет злиться, узнав, что его задержало.       Зайдя в дом, Вэнь Нин сразу увидел А-Юаня, заснувшего на диване рядом с бабушкой. Всё же он проснулся сегодня довольно рано, чтобы успеть попрощаться с господином Вэем, Хангуан-цзюнем и господином Цзяном, поэтому теперь, пригревшись на солнышке, досыпал своё время. Но на удивление Вэнь Нина бабушка тоже спала. Её руки были сложены на животе, на губах застыла счастливая улыбка, а кресло слегка раскачивалось.       —Бабушка, проснитесь. Вам нужно принять лекарства. — Вэнь Нин слегка толкнул женщину в плечо, но та не отозвалась. — Бабушка? — попытался он снова, но ответа опять не последовало, хотя обычно она всегда просыпалась. Догадка посетила его слишком неожиданно, и Вэнь Нин поднёс руку у пульсу бабушки и… Не почувствовал стука — её сердце остановилось. Раз и навсегда. — Бабушка… — Вэнь Нин упал на колени и уткнулся лбом в колени пожилой женщины, руки которой всё ещё были тёплыми…       Если бы двери дома Сяо Син Чэня не оказались заперты, они бы вломились внутрь, сметая всё на своём пути. Вэй Ин несколько раз постучал в двери, пока Цзян Ваньинь заглядывал в окна.       —Дома никого нет. Может, они в аптеке? — Лань Ван Цзи повернул голову в сторону дорожки, что вела к аптеке Сяо Син Чэня.       —Не нравится мне эта тишина..! — Цзян Чэн отошёл от окон, поравнявшись с братом и вторым молодым господином Ланем.       Как ни странно, но с самого их приезда они действительно почти не встретили людей на своём пути. В деревне стояла полнейшая тишина, даже птиц слышно не было, что наталкивало на не самые оптимистичные мысли. На улице, во дворах — везде было безлюдно, собаки не гавкали, а кошки не потягивались на камнях. Да сама природа словно замерла в ожидании чего-то: небо затянуло грозовыми облаками, с гор подул прохладный ветер, а в воздухе запахло озоном. Аптека, принадлежавшая Сяо Син Чэню, находилась на углу соседней улицы, дорога там была слишком узка для автомобилей, поэтому молодые люди оставили машину у дома и побежали туда на своих двоих. Они пробегали один немой двор за другим, оставляли за собой деревья и калитки, дорожную пыль и гальку. Заклинатели не чувствовали отрицательной энергии в округе, но и это в случае с Сюэ Яном не обнадёживало. Почему ни Сяо Син Чэня, ни Сюэ Яна не оказалось дома? Не могли же они одновременно работать в аптеке — это деревня не на столько большая, чтобы у них отбоя от посетителей не было.       Свернув на перекрёстке, Лань Ван Цзи, Вэй Усянь и Цзян Чэн остановились перед невысоким зданием с традиционными окнами и двумя фонариками у входа. Над дверью висела самая простая табличка с одним-единственным словом «Аптека». Толкнув двери, Вэй Усянь вошёл внутрь, а за ним и его брат со вторым молодым господином Ланем. Аптека встретила их непередаваемым ароматом трав, смешанным с запахом дерева и настоев. В стены были встроены подписанные ящички и сундучки, наполненные лекарствами. В дальнем углу находились сосуды с мазями и настойками, а за прилавком стоял высокий молодой мужчина в фартуке и нарукавниках. Услышав звон дверного колокольчика, он поспешно обернулся, невидящие глаза остановились на двери, а брови устремились к переносице, но почти сразу же вернулись на своё место. На лице его пролегла тень усталости, а плечи казались очень напряжёнными.       —Добро пожаловать. — вымучено улыбнулся Сяо Син Чэнь, не узнавая ворвавшихся людей. — Чем могу помочь?       —Даочжан Сяо…       —Господин Вэй? — удивился Сяо Син Чэнь, отчего лицо его немного вытянулось, а руки дрогнули. — Тогда с вами, должно быть, молодой господин Цзян и второй молодой господин Лань? Что привело вас сюда? Неужели что-то… случилось?       —Этот вопрос мы хотели бы задать вам. — Цзян Чэн окинул помещение взглядом, быстро посмотрел в приоткрытое окно и вернул взгляд к человеку напротив. — Что здесь произошло? И где Сюэ Ян?       Казалось, упоминание Сюэ Яна всколыхнуло внутри Сяо Син Чэня какие-то не самые приятные воспоминания. Он поджал губы и опустил голову. Какое-то время тишину аптеки нарушало лишь тиканье часов, пока её владелец вдруг не покинул прилавок. Он прошёл мимо трёх молодых людей, попутно снимая нарукавники и фартук, перевернул на дверях табличку с «открыто» на «закрыто» и запер двери на замок. Вэй Усянь переглянулся с Лань Ван Цзи и Цзян Чэном: никто из них ничего не понимал. Сяо Син Чэнь же, постояв недолго у окна, будто кого-то ждал, зашторил его и жестом попросил следовать за ним. За основной частью аптеки находилась небольшая каморка. Комнатка была совсем маленькая и чудом вмещала в себя круглый стол, пару стульев, ещё один столик, служивший подставкой для электрической плиты и чайника, под ним стояла большая бутылка с водой и водяной помпой. Чуть поодаль от круглого стола на стене висел шкаф, внутри которого стоял чайный сервиз и чай.       —Прошу меня простить, но здесь только два стула. — вздохнул Сяо Син Чэнь, заваривая чай.       —Всё в порядке. — ответил второй молодой господин Лань, намекая, что они не против постоять, так как до этого несколько часов провели в сидячем положении.       Хозяин аптеки заваривал чай не торопясь — это наводило на мысль, что ничего плохого не случилось, однако бледное лицо, синяки под глазами и опущенные плечи буквально трубили обратное. В какой-то момент Цзян Чэну надоела эта странная атмосфера, и он собрался вновь озвучить свой вопрос, но Вэй Усянь остановил его. Схватив за локоть своего брата, Вэй Ин покачал головой, и Цзян Ваньинь был вынужден согласиться и, сложив руки на груди, облокотиться о стену.       —Достопочтенных господ верно интересует, что произошло в деревне? — наконец заговорил Сяо Син Чэнь , вновь ломая губы в грустной улыбке.       —Да, но сначала, пожалуйста, скажите, где Сюэ Ян?       —Он ушёл, господин Вэй.       В каморке повисла могильная тишина. Сяо Син Чэнь больше не мог держать даже вымученную улыбку, и та опала с его лица подобно лепесткам пионов, оголив боль и какое-то ещё чувство, пока никому неведомое. Вэй Усяню так и хотелось спросить: правильно ли он услышал слова даочжана Сяо, но весь вид того и отсутствие громких матерных криков говорили понятнее любых слов. Сюэ Ян действительно ушёл, и ушёл ни куда-нибудь в магазин, а — из этого места. Сяо Син Чэнь провёл кончиками пальцев по ободку своей чаши, и только теперь заклинатели заметили, что на столе стояла пятая чашечка, хотя их здесь было только четверо. Услышанное по-прежнему не укладывалось в их головах: почему Сюэ Ян ушёл? В прошлой жизни он не желал оставлять в покое Сяо Син Чэня даже на том свете, пытался его воскресить, а теперь просто ушёл… Что-то здесь не сходилось… Какова была причина?       Пальцы Сяо Син Чэня, кружившие по бортику, замерли, и он поднял голову. И заклинатели наконец поняли, что за неведомая им эмоция раздирала даочжана вместе с болью. То было… Облегчение, а ещё прощение.       После того ночного разговора, когда дух отдала ему серебряную иглу, Сяо Син Чэнь всё чаще и чаще стал задумываться: а поступал ли он в своей жизни, той и этой, правильно хоть единожды? Раньше он верил, что должен нести в мир добродетель и карать зло, но в итоге стал причиной множества смертей, слепоты своего друга и окончательного сумасшествия Сюэ Яна. Он убил себя, и даже душа его разлетелась вдребезги. И чем больше он это вспоминал, тем яснее ощущал свою слабость, которая в новой жизни так никуда и не делась. Шуанхуа пожертвовал собой, откликнувшись на желание своего хозяина, а тот как был слабаком, так им и остался. Сяо Син Чэнь считал, что начал новую жизнь, что не позволил случиться многим бедам, забрав с собой Сюэ Яна до того, как он озлобился на мир, но он понимал, что врал сам себе, потому что боялся. Он по-прежнему был слаб, слаб, чтобы взглянуть правде и своим чувствам в лицо, чтобы признать их и наконец расставить все точки. И страх его зашёл так далеко, что он даже взял с Вэй Усяня и Лань Ван Цзи обещание, что, если на своём пути они встретят Сун Ланя, то соврут, что не видели его, Сяо Син Чэня.       С каждым днём этот груз давил на него всё сильнее и сильнее. Серебряная игла, что была по весу подобна пушинке, давила на него с тяжестью Великой китайской стены. Вновь и вновь в голове вспыхивали слова духа: «Почему вы не сказали правду?». Правда… Она была злым роком Сяо Син Чэня. Когда-то он считал, что правда есть добро, что её нужно знать и доказывать, какой бы она не оказалась, а когда он узнал одну из этих правд — не выдержал её груза. Дух с Луань Цзан была права: он прекрасно помнил Сюэ Яна, он прекрасно помнил вообще всё, но врал и Сюэ Яну, и господину Вэю, и второму молодому господину Ланю, и молодому господину Цзяну, и госпоже духу, и…Самому себе. И Сяо Син Чэнь больше не мог, ведь, говоря «я выбрал свой путь», «я изменил предначертанное», он снова врал. И только теперь, лёжа в кровати и ощущая сопение Сюэ Яна под боком, он понял, что всю прошлую жизнь прожил во лжи, а теперь проживает так же и эту.       Убедившись, что Сюэ Ян спит, Сяо Син Чэнь аккуратно покинул постель, обул тапочки, накинул на плечи вязаный кардиган и вышел во двор. Морозный ночной воздух, идущий с гор, пробрался под неплотно прилегающую одежду и окончательно отрезвил заклинателя. Вдохнув до покалывания в лёгких, Сяо Син Чэнь выдохнул и подошёл к калитке. Свет фонаря освещал небольшое пространство у входа, но молодой мужчина не видел его, да и не нужен он ему был: даочжан и так прекрасно помнил, где начертал заклинания, укрывавшие его дом барьером. Нащупав их на простеньком деревянном ограждении, частично скрытом зарослями, Сяо Син Чэнь царапнул по ним своими короткими ногтями. Пальцы прострелило болью — стёр кожу до крови, но хорошо, что хоть занозы не загнал, хотя сейчас он был бы не против них. Воздух завибрировал: больше не было барьеров, больше он ни от кого не скрывался. Поднявшись на ноги, заклинатель развернулся, чтобы зайти, но замер, не сделав и шагу. Что-то знакомое, знакомое и такое родное почудилось вдалеке. Обернувшись, Сяо Син Чэнь прислушался к своим ощущениям — Фу Сюэ. И он сам, и Шуанхуа в его душе чувствовали их: Фу Сюэ и его хозяина, Сун Ланя, а вместе с ними была и душа А-Цин. Губы Сяо Син Чэня дрогнули. Где-то там, в лесу, были те, перед кем он не смел показаться. Те, чьи жизни были искалечены из-за него.       Сяо Син Чэнь вбежал в дом. Хлопнув дверью, он совершенно забыл, что буквально в соседней комнате спит человек. Спит Сюэ Ян. Нет. Он ещё не был готов! Нет! Не сейчас! Заклинатель съехал вниз, запуская пальцы в свои волосы. Хотелось вернуться обратно и вновь оградиться барьером, вновь спрятаться, но он же пообещал себе больше не убегать, однако он не был готов. Сяо Син Чэнь уткнулся лбом в колени. Он не знал, сколько так просидел: может, несколько минут, а может, несколько часов. Мышцы начали затекать, и заклинатель попытался встать. Край кардигана ударился о дверь, сопроводив всё это непонятным звуком. Нахмурившись, Сяо Син Чэнь опустил руку в карман, из которого шёл звук, и нащупал несколько конфет. Конфеты… Теперь в его доме они были всегда. Теперь он мог позволить себе покупать их хоть чуть-чуть, но каждый день, а не когда оставалось немного грошей. Теперь он может каждый день давать Сюэ Яну конфеты…       Сжав сладости в ладони, Сяо Син Чэнь второй рукой оттолкнулся от двери и пошёл в спальню, с дальнего конца кровати по-прежнему раздавалось мерное сопение. Улыбнувшись, заклинатель присел на край кровати и положил две конфетки рядом с рукой парня. Он должен. Хотя бы один-единственный раз должен поступить правильно. Должен перестать убегать и врать.       —Сюэ Ян. Сюэ Ян. — как только за окном более-менее расцвело, заклинатель потряс спавшего парня, желая его разбудить. Тот, судя по невнятному руганью, кое-как продрал глаза и был готов слушать. — Мне нужно ненадолго уйти по делам из деревни. Присмотри за аптекой, пока меня нет.       —Куда ты собрался? — насторожился парень.       —Не волнуйся, я постараюсь побыстрее вернуться к тебе. Нужно кое-что закончить раз и навсегда.       Сюэ Ян промолчал, наблюдая за сборами Сяо Син Чэня. Тот принял его молчание за согласие. Просидев без сна всю ночь, он принял решение. Теперь наверняка. Он более не желал убегать, итак слишком долго этим занимался и даже втянул в это сначала Вэй Усяня и Лань Ван Цзи, а потом ещё и молодого господина Цзяна.       —Ты можешь ещё поспать, сейчас слишком рано. — Сяо Син Чэнь обмотал вокруг шеи шарф, всё же в лесу ранним утром было довольно прохладно, и взял из угла свою белую трость*.       —Не врёшь? — прошипел Сюэ Ян, буравя взглядом мужчину. — Точно вернёшься?       Сяо Син Чэнь вздохнул и еле заметно улыбнулся. Лёгкость, с которой с его губ слетело: «Да», — отразилась буквально во всём его образе. На сердце даочжана всё ещё было тяжело, но эта тяжесть, что он обязан вынести. Уже стоя в дверях, Сяо Син Чэнь обернулся, услышав шуршание фантиков. Вдохнув полной грудью, он покинул дом и закрыл за собой дверь.       Дорога, пролегавшая через лес, сильно петляла и местами состояла сплошь из ям и рытвин. Высокие и могучие деревья шуршали своей листвой, иногда сбрасывая с неё росу. Округа наполнялась ароматом влажной листвы и земли и звуками просыпавшейся живности. На самом деле Сяо Син Чэнь знал эту тропу, как свои пальцы, время от времени он наведывался в лес, чтобы обновить заклинания, отпугивающие нечистую силу, дабы та не тревожила местных жителей. Однако именно в это время некоторые из деревенских выходили на работу: каково же будет их удивление, увидь они, как хозяин аптеки чуть ли не бегом несётся вперёд, перепрыгивая и обходя препятствия, будто видит их, хотя сам слеп? Сейчас заклинатели стали всего лишь сказкой, поэтому людям будет трудно многое объяснить. По этой причине, чтобы не привлекать лишнее внимание, Сяо Син Чэнь шёл по деревенской дороге с белой тростью, а в лесу позволил вести себя инстинктам. Насчёт того, что аптекарь ходит в лес, деревенские не заморачивались, поэтому, встречая молодого мужчину на своём пути, здоровались с ними и желали удачи на предстоящий день. Это даже слегка рассмешило даочжана: ему желали удачи, на которую сейчас он однозначно не хотел уповать.       Давным-давно в этом лесу находилась смотровая башня, построенная четырьмя орденами после уничтожения ордена Цишань Вэнь. Сейчас от той башни осталась только парня камней, бывших ранее стенами. За столетия округа поросла лесом, и место, где ранее стояла смотровая башня, скрылось в самой чаще. Местные пользовались только основной лесной дорогой, очень редко сворачивая с неё, поэтому в чащу никогда не ходили. Для Сяо Син Чэня это было просто наипрекраснейшим раскладом дел, так как амулеты и талисманы он развешивал преимущественно именно в той части леса, а если туда никто не ходит, то и проблем быть не должно. В прошлом он был здесь всего единожды, когда бродил по миру уже без глаз, тогда он только начал приспосабливаться к новой жизни… В месте, откуда он начал свой новый путь, этот путь в итоге должен был и закончиться.       С каждым пройденным отрезком пути шаг Сяо Син Чэня замедлялся, но поворачивать назад он не собирался. Нет. Просто прошло уже больше столетия с тех пор, как он в последний раз ощущал Фу Сюэ, Сун Ланя и А-Цин, и почти два тысячелетия с их последней встречи. Сухая ветка под ногами Сяо Син Чэня хрустнула, и он замер. Даочжан знал, что сейчас перед ним небольшая полянка с парой широких гладких камней, скрытая орешником и соснами, а ещё то, что прямо сейчас на него смотрит его друг Сун Цзычэн.       —Здравствуй…Сун Лань.       Сун Цзычен забрёл в эту деревушку совершенно случайно. После встречи с господином Вэем, вторым молодым господином Ланем и молодым господином Цзяном заклинатель продолжил свои странствия, прислушиваясь к тому, что говорили люди. Он желал отблагодарить трёх заклинателей, что помогли ему и А-Цин, поэтому на своём пути старался услышать хоть что-то, что было бы полезно в том деле, но среди обычных людей ничего нужного узнать он не мог, только иногда ему попадались слухи о том, что школа боевых искусств Ланьлин Цзинь проводила соревнования, на которые были приглашены и все остальные школы. Глубоко внутри Сун Лань понимал, что ему вряд ли удастся помочь достопочтенным господам, но ведь никто не запрещал пытаться. Поэтому он продолжал свой путь: шёл туда, где творилось что-то необъяснимое по словам людей. иногда это оказывалось правдой, и он усмирял разбушевавшуюся нечисть, иногда слухи оказывались сплошным враньём, а иногда, как сейчас, они являлись правдой, но делать ему было нечего, потому что кто-то уже поработал здесь до него. Так произошло и в этой деревне.       В окрестностях ходили слухи, что в здешних лесах и горах по ночам раздаются странные крики: не человека, но и не животного, не птиц, но и не с фабрик. Заинтересовавшись этим делом, Сун Лань пришёл в небольшую деревушку: с двух сторон её окружал лес, с третьей — река, а с четвёртой, уходя вглубь гор, расположились могильные курганы. Сколько себя помнил Сун Цзычэнь, о Луань Цзан молва всегда шла дурная, и немудрено: что здесь только не творилось. Хоть в ту встречу у деревни Цэн он и не подал виду, узнав имя девушки- духа, на самом деле, был глубоко поражён: кто же ей дал такое имя? Кто назвал в честь могильников? За этими размышлениями, даочжан не сразу заметил, что забрёл в саму деревню. Он не хотел сталкиваться с местными жителями не потому, что не хотел их видеть, а потому, что их жизнерадостные и грустные лица, тихие и громкие разговоры неумолимо возвращали его в давно ушедшие дни, которые было не вернуть. К счастью, время было уже позднее, поэтому на дорогах почти никого не было — только последние заработавшиеся трудяги спешили домой. Они пробегали мимо мигавших фонарей, отбрасывая свои тени. Иногда кто-то из них сворачивал на соседнюю улицу, но потом появлялся вновь с пакетом в руках. Чем ближе Сун Лань приближался к тому повороту, тем отчётливее виднелся красно-золотистый свет, отбрасываемый фонарями традиционными фонарями. Заклинатель подумал, что это, наверное, какой-то ресторанчик или чайная, однако то оказалась аптека. Деревянные резные двери, красно-золотистые деревянные фонари и аккуратная, утончённая в своей простоте вывеска. Но самое главное — от этого места веяло чем-то родным, давно ушедшим. На момент ему даже захотелось зайти внутрь, но с той стороны появилась тень, перевернувшая нижнюю вывеску на «закрыто», а потом свет внутри потушили. Решив, что хозяин, увидев у своей аптеки неизвестного, подумает, что тот пришёл за лекарствами, и заново всё будет открывать, Сун Цзычэнь устремился прочь. Не стоит ему доставлять лишних проблем.       Постепенно главная деревенская дорога вывела его к лесу, и тут заклинатель понял — что-то не так. Даже душа девы А-Цин встрепенулась в цянькуне, но не от страха или ужаса, а от поразительного спокойствия. В округе не было ни следа отрицательной энергии, и даочжан подумал, что слухи вновь оказались враками, однако на всякий случай решил проверить, и каково же было его удивление, когда на деревьях и кустах он обнаружил талисманы, отпугивающие нечистую силу. Сун Лань продвигался и продвигался вглубь леса, пока не вышел к поляне. За это время он понял, кто бы это ни был, он постарался на славу. Только вот было кое-что странное… Среди местных жителей заклинатель совершенно не ощутил присутствие другого заклинателя. За столь долгое время, в течение которого совершенствующихся становилось всё меньше и меньше, он научился чувствовать обладателей силы, похожей на его собственную, если, конечно, эту силу не забивала собой отрицательная энергия, но в этой деревне никого подобного не было.       Окинув взглядом пару талисманов, даочжан сел на один из камней и поднял голову, вглядываясь в звёздное небо. Сун Цзычэню стало интересно: а когда он в последний раз смотрел на звёзды? Те сопровождали его вечными немыми спутниками, такими же немыми, как и он сам, а Сун Лань не обращал на них своего внимания. Заклинатель коротко ухмыльнулся, найдя знакомые созвездия, и опустил голову — на дереве перед ним виднелся талисман. Даочжан сжал Фу Сюэ. Наверное, это был либо странствующий заклинатель, либо в эти края занесло господина Вэя, молодого господина Цзяна или второго молодого господина Ланя. Придя к этим нехитрым выводам, Сун Лань хотел двинуться дальше, но душа А-Цин вновь заметалась в мешочке: она хотела побыть в этом тихом и спокойном месте ещё немного, насладиться звёздами, что сегодня были необычайно ярки. И даочжан остался. А-Цин редко у него что-то просила, а в последнее время так вообще стала совсем тихой, поэтому Сун Цзычэнь не видел ничего плохого, чтобы задержаться в лесу на эту ночь. Он смотрел на звёзды, вспоминая, как когда-то путешествовал под ними вместе с Сяо Син Чэнем, когда вновь ощутил нечто родное. Оно шло откуда-то издалека и почти сразу же исчезло, но сумело будто бы приковать заклинателя к этой поляне.       Ночь плавно переходила в предрассветные сумерки, те перешли в раннее утро, а то начало свой ход ко дню. А-Цин после ночи вновь притихла, и Сун Лань, погладив цянькунь, поднялся с камней, чтобы продолжить путь, но так и не сдвинулся с места. Раздавшийся треск привлёк его внимание — кто-то приближался. И непросто кто-то, приближался заклинатель. Неожиданно даочжан вновь ощутил то чувство родного и утерянного, а потом перед ним предстал тот, кого он искал последние годы. Сяо Син Чэнь. В мешочке цянькунь замерла А-Цин. Либо мёртвые глаза играют с ними шутку, либо перед ними действительно стоял Сяо Син Чэнь. Живой…. Но все сомнения рассеялись, стоило тому заговорить. Как и в последнюю их встречу он был одет во всё белое и…слеп. Белые глаза смотрели на Сун Ланя и не видели его. Сун Цзычэнь медленно приблизился к мужчине, почему-то Сяо Син Чэнь был будто каким-то не таким.       —Это я, Цзычэнь. — горько улыбнулся Сяо Син Чэнь и опустил голову, чувствуя присутствие А-Цин. — А-Цин…       Мешочек цянькунь, висевший на поясе заклинателя, заметался из стороны в сторону, душа А-Цин не могла успокоиться. Они столько искали, искали и нашли! Это даочжан. Сяо Син Чэнь поднял руку и потянулся ею к другу, желая прикоснуться к нему. Его пальцы обожгло холодом, но он не отдёрнул их — это же рука Сун Ланя. Слеза, горячее любого пламени, скатилась по щеке молодого мужчины, и он, крепко сжав ладонь Сун Цзычэня, упал на колени. Сяо Син Чэнь больше не мог контролировать свои чувства, и те вырвались наружу нескончаемым горячим потоком. Если бы только Сун Лань мог плакать..! Впервые после своей смерти он захотел, что бы из его глаз полилась эта влага, но он был живым мертвецом, а они не умели плакать, поэтому он опустился на колени рядом со своим другом, обнимая того за плечи. На мгновение им показалось, что рядом пристроилась А-Цин, утыкаясь в тёплую кофту Сяо Син Чэня лицом.       —Прости меня! Прости! Прости! Пожалуйста, прости!       «За что ты извиняешься? — вывел Сун Лань на ладони Сяо Син Чэня. — В том, что произошло, нет твоей вины. Ни в чём. Так за что тебе просить прощения?»       Сяо Син Чэнь поднял голову. Он знал, что Сун Лань смотрит на него. Заклинатель сжал губы: он должен всё сказать. Должен! Но это так тяжело, так мучительно больно, только вот его боль не сравниться с той болью, что он доставил другим.       —За всё, Цзычэнь… За храм Байсюэ, за твои глаза, за твой язык, за твою смерть, за то, что колебался, за то, что оставил, за то, что избегал, прятался, за то, что врал… — слова и чувства, копившиеся внутри Сяо Син Чэня так долго, наконец нашли выход. Он хотел сказать столь много, но в то же время боялся своих слов. Боялся и всё равно говорил, потому что другого шанса у него более не будет. — Вы с А-Цин не обязаны меня прощать, но, прошу, выслушайте меня.       «Сяо Син Чэнь, во всём этом виноват Сюэ Ян, не ты».       —Нет! Я виноват ничуть не меньше его, просто ты… Вы… Вы не знаете всей правды, от которой я и сам убегал. Я убегал от неё так долго, что солгал господину Вэю, второму молодому господину Ланю, молодому господину Цзяну… Я соврал госпоже Луань Цзан, я соврал тебе, А-Цин… Я врал сам себе!       «Сяо…» — Сун Лань дёрнул на себя ладонь Сяо Син Чэня, чтобы остановить его, и попытался написать слова, но молодой мужчина схватил его за плечи, выглядя так серьёзно, что заклинатель растерялся, как и А-Цин. Они совершенно не понимали происходящего.       —Нет, Цзычэнь, позволь мне всё рассказать. — даожчан сжал тёмные одеяния своего друга. Он не видел его глаз, но смотрел прямо в них. Не ощутив сопротивления, Сяо Син Чэнь сделал глубокий вдох, потом выдохнул и заговорил. — Ты прав, Сюэ Ян сотворил столько плохого, что не пересчитать, но, Цзычэнь, мы ведь никогда не задумывались: откуда в нём столько злобы и жестокости. Мы хотели нести в мир справедливость, но где была эта справедливость, когда богатый человек, глава клана, обманул маленького невинного ребёнка, поиздевался над ним, а потом ещё и сделал калекой? Где справедливость была, когда тому ребёнку требовалась помощь? Никто ему тогда не помог: ни обычные люди, ни заклинатели. Никому не было дело того мальчика, потому что человек, сотворивший с ним подобное, был главой клана, главой ордена хоть и маленького. Цзычэнь, мы обвиняли Сюэ Яна в бесчеловечности, но по-человечески ли поступил Чан Цыан? Я не задумывался над этим, когда привёл Сюэ Яна в Башню Кои, но много лет спустя, когда мы жили в городе И, и он рассказал историю о маленьком мальчике, с которым очень жестоко обошёлся один богатый человек, я не знал, что сказать. Я сразу понял, что это не выдумка, но понятия не имел, что это история Сюэ Яна, что он сидит прямо передо мной. Я ни в коем случае не виню тебя, Цзычэнь, потому что ни я, ни ты не могли помочь в тот раз Сюэ Яну. Да, это не может оправдать все его преступления, однако, если бы хоть кто-нибудь заступился бы за него, выступил бы против Чан Цыана, стал бы он таким, каким мы его знали?       Сяо Син Чэнь замолчал, пытаясь задушить в себе очередной поток слёз. Он знал, что будет нелегко, но даже не думал, что окажется настолько сложно вытягивать из себя каждое слово. Он боялся. Боялся, что Сун Лань и А-Цин не поймут его, ведь сам себе во всём он смог признаться только недавно. Даочжан верил в своего друга и А-Цин, у них были понимающие, добрые и справедливые сердца, но Сюэ Ян принёс им всем столько бед… Прикусив губу, Сяо Син Чэнь ещё сильнее сжал одеяния Сун Ланя. Тот не двигался, только продолжал держать самого Сяо Син Чэня за руки. Даже вечно бойкая А-Цин не проявляла своих эмоций, тихо сидя в цянькуне.       —Цзычэнь, А-Цин, я не пытаюсь оправдать Сюэ Яна, и никогда не буду этого делать. Равно, как и сам не стану оправдываться перед вами.       «Да за что тебе-то оправдываться, даочжан?! За то, что ты был добр и помогал всем?!» — раздался звонкий голосок А-Цин из мешочка, висевшего на поясе Сун Цзычэня. Два заклинателя вздрогнули: после своей смерти А-Цин не могла говорить, и то, что сейчас она выкрикнула эти несколько слов, были настоящим чудом*. Только вот выкрикнув накопившееся, девочка сразу же стихла, так как потратила почти все силы. Сяо Син Чэнь робко дотронулся рукой до мешочка, ощущая слабую ответную пульсацию, и погладил ткань. На миг ему показалось, что его ладонь прошлась по мягким волосам А-Цин.       —А-Цин, Сун Лань, я ведь, на самом деле, трус… — заклинатель низко опустил голову. То, что он собирался сказать, гложило его ещё с прошлой жизни: не сказал, не сделал. Но, даже вновь придя в этот мир, он продолжал прятаться и убегать. — Из-за меня, из-за моих действий в отношении Сюэ Яна храм Байсюэ был вырезан, а ты потерял свои глаза. Мне никогда не забыть твои слова: «Отныне и впредь нам незачем больше встречаться». В тот момент я понял, что не Сюэ Ян ослепил тебя, а я. Не своими руками, но своими действиями. Именно я отнял у тебя важное для человека и не мог себе этого простить. Поэтому принял решение, которое считал верным тогда, однако и сейчас поступил бы так же. Я не жалею о том, что отдал тебе свои глаза. Мною двигали чувство вины, но и искренность тоже. Ты — мой дорогой, единственный друг, поэтому если бы понадобилось, я отдал бы за тебя жизнь. Меня не страшило стать слепым, не страшило нарушить запрет наставницы и вернуться на гору, потому что после этого ты был бы в порядке. Я знал, что виноват, но глубоко внутри надеялся, что ты останешься рядом. Понимал, что, оставшись со мной, ты вновь навлечёшь на себя беды, но всё равно желал этого, а потом… — на губах Сяо Син Чэня появилась горькая улыбка. — Ты разозлился на меня, и я понял… Действительно осознал — уже ничего не будет как прежде, поэтому ушёл. Для тебя я стал бы вечным напоминанием о том ужасе, чего моё сердце не хотело. Но знаешь, Цзычэнь, я не забывал тебя ни на миг до одной поры. Твоё лицо стояло перед моим несуществующим взором, и я несколько раз порывался найти тебя, вымолить прощение, но потом меня сковывал страх, и я останавливался. Не искал, не просил прощения, а потом в одном из небольших городков повстречал А-Цин.       Сун Лань смотрел на сидящего перед ним друга и не моргал. Он никогда не задумывался о том, что чувствовал Сяо Син Чэнь тогда, не подозревал, какая буря бушует внутри его друга. Им овладели эмоции, в порыве коих он наговорил много чего, но потом они утихли, и Сун Цзычэнь решил отыскать Сяо Син Чэня, но и тогда он понятия не имел об его истинных чувствах. Поэтому, слушая эту…Исповедь, он осознал, что за эти почти две тысячи лет так до конца и не понял своего друга. Не старался понять. Да, он многое обдумал и понял, что был глубоко не прав, только вот заблуждения и незнание его оказалось куда глубже, чем казалось.       —Но даже тогда твой образ не покидал меня, пока однажды у дороги в кустах мы с А-Цин не нашли раненного юношу. Его раны были просто неописуемы, казалось, на нём живого места нет. Мне пришлось постараться, чтобы поставить его на ноги, и тогда… В те ночи, что я буквально сидел у его кровати, впервые… Впервые я не вспоминал твоего лица. Все мои мысли поглотило спасение неизвестного парнишки. Когда он пришёл в себя, его голос сильно хрипел. Сейчас-то я это понимаю, но тогда подумал, что его голос сам по себе такой, поэтому в дальнейшем и не предавал этому значения, не замечал, что иногда в этом хриплом голосе появлялись знакомые нотки, знакомые интонации. А потом…Потом мы стали жить вместе. — мешочек цянькунь, который Сяо Син Чэнь поглаживал всё это время, вздрогнул и затих, а по щекам заклинателя вновь побежали слёзы. — Я думал, что этот юноша уйдёт, как поправится. Зачем ему, молодому и пышущему энергией парню, оставаться в похоронном доме с двумя слепыми в городке, что находится непонятно где? Но он… Он остался и стал жить с нами. Мы стали жить втроём. Постепенно его присутствие становилось всё более и более незаменимым, я больше не смог бы прожить без него и А-Цин. Без их перепалок, без его шуток, без наших совместных походов на рынок, без наших разговоров, без совместных ночных охот, без этих…Конфет..! Я не мог сдержать улыбки почти всякий раз, когда он открывал свой рот. Я слышал по голосу, когда он лукавил или чего-то недоговаривал, но, Цзычэнь, были моменты, когда в его голосе я слышал только искренность…! Но самое главное, как только мы стали жить втроём в похоронном доме, я всё реже и реже вспоминал тебя, а потом было время, когда вся моя жизнь крутилась вокруг А-Цин, этого юноши и нашего дома. Поэтому, когда я узнал, что всё это время жил вместе с Сюэ Яном, когда узнал, что он убил тебя, что я убивал людей своими руками…. — ткань ханьфу Сун Ланя под ногтями Сяо Син Чэня опасно затрещала, а сам даочжан сжал зубы, потому что в этом было так трудно признаться. — Я больше не мог этого вытерпеть. В тот момент мой мир разбился на кусочки. Я стоял между мёртвым тобой и живым Сюэ Яном и не понимал: как такое могло произойти? Где же был настоящий Сюэ Ян: безжалостный хладнокровный убийца или весёлый юноша, что за улыбками и едкими фразами скрывал свои искренность и ранимость? Все эти прожитые бок о бок года были ложью или мы действительно заботились друг о друге, были счастливы втроём? Осознание того, что я своими руками убивал невинных жителей, которых поклялся защищать, того, что из-за меня в этот раз ты лишился жизни, и непонимание: где настоящий я и Сюэ Ян, где наши настоящие чувства — всё это разбило меня. Я больше не мог терпеть, это было слишком больно, слишком невыносимо, поэтому….       Холодная рука коснулась губ Сяо Син Чэня, прося этим жестом более ничего не говорить. Заклинатель накрыл пальцы друга своими и помотал головой. Те моментально намокли от его слёз, поэтому Сяо Син Чэнь убрал руку Сун Ланя. Он не имел права остановиться сейчас.       —Прошу, Цзычэнь, не останавливай меня… — даочжан сжал пальцы Сун Ланя в своих. — После этого я погрузился во мрак: ничего не видел, не ощущал, не слышал, но… Чего-то очень желал. Только вот чего именно — сам не понимал. Я не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я просто начал отрывками видеть наши с тобой путешествия, то, как мы боролись со злом и шли рука об руку. И тогда я понял: я хотел услышать твой голос вновь, попросить прощения. Пусть ты не простишь, я всё равно буду извиняться и молить, лишь бы слышать твой голос. Я верил, ждал — ты обязательно позовёшь меня. Ждал, ждал, а голоса всё не было и не было, пока откуда-то издалека не стал раздаваться другой, незнакомый. Он звал, настойчиво звал. Угрожал, умолял, извинялся, рыдал, смеялся и снова плакал. Безутешно. И почему-то мне показалось, что мы в чём-то похожи, а потом… Потом я ощутил, впервые за долгое время, как к Шуанхуа кто-то прикоснулся. И я узнал это касание, узнал эту руку с конфетой, узнал Сюэ Яна. В тот момент я подумал: если бы я смог родиться опять, то не дал бы случиться всем тем зверствам снова, я любой ценой спас бы и Сюэ Яна, и тебя, и А-Цин. Умер бы сам, но спас вас. После чего вновь наступила темнота, вслед за которой началась моя новая жизнь. — заклинатель улыбнулся и приложил ладонь Сун Ланя к своему сердцу, то билось быстрее обычного из-за обуревавших Сяо Син Чэня эмоций. — Тогда мне и в голову не приходило: как такое могло получиться. Я просто знал, что меня вновь зовут «Сяо Син Чэнь», что с пяти лет я жил в приюте после смерти бабушки, бывшей единственной моей родственницей, и был слеп от рождения, но рядом со мной не было никого из моей прошлой жизни, пока в один день я не задержался в аптеке.       Даочжан ощутил, как при упоминании аптеки Сун Лань слегка вздрогнул. Он не мог видеть его взгляда, но ощущал его на себе. Сяо Син Чэнь не сразу понял причину подобной реакции давнего друга, а потом вспомнил прошедшую ночь: когда он закрывал аптеку изнутри, как они это всегда делали с Сюэ Яном, потому что выходили через заднюю дверь, ему показалось, что за дверью кто-то стоит. Только теперь Сяо Син Чэнь осознавал — ему не показалось, там взаправду стояли. Сун Лань и А-Цин.       —К сожалению, слепому, особенно от рождения, да ещё и сироте в жизни добиться чего-либо трудно, но можно. Однако я ещё с детства знал, чем хотел заниматься в будущем, поэтому после школы пошёл на фармацевта. Другими словами, аптекаря. Я успешно закончил своё обучение, получил всё, что мне было необходимо, вернулся в деревню, в которой жил вместе с бабушкой до её смерти, открыл своё дело. Я хорошо помнил, чего желал, но чем больше времени проходило, тем явственнее становился страх внутри меня. Он рос с каждым новым днём. Понимание того, что я получил новый шанс, а вы с А-Цин всё ещё где-то ходите по этому свету, напугало меня. Я ощущал себя предателем и лжецом, боялся ненароком встретиться с вами, испытать ваше презрение или, что было бы в разы хуже, ваше понимание и прощение. Поэтому и огородился барьером, чтобы вы не ощутили меня, если окажетесь поблизости. А в тот вечер… В тот вечер я задержался в аптеке, так как нужно было сделать новую порцию одной настойки, чтобы та успела настояться, в итоге домой ушёл далеко за полночь. Мне оставалось всего ничего до моего участка, когда я услышал шорох в кустах и ощутил что-то до боли знакомое. Меня словно неведомой силой потянуло к тем кустам, а в них лежал без сознания совсем молодой парнишка. Да, Цзычэнь. Да, А-Цин. Это был Сюэ Ян. Я сразу узнал его, даже не проверяя левой руки, просто…Узнал. У меня не было в голове мыслей: как, почему, вдруг всё повторится? В тот момент я просто забрал его с собой и выходил, как и тогда, а потом узнал от местных жителей, кто он. Оказалось, что он жил в соседней деревне с отцом-пьяницей, который в очередном пьяном угаре начал избивать его, а потом и вовсе отрезал мизинец на левой руке. Сюэ Ян пытался несколько раз сбежать, но его ловил либо сам отец, либо местные органы правопорядка, которые не горели желанием связываться с их семьёй.       Сун Цзычэнь крепко сжал запястье заклинателя и повернул то ладонью вверх. Ужас, написанный на лице Сяо Син Чэня, заставил его не на шутку испугаться. Пусть только Сяо Син Чэнь скажет, что этот поганец вновь взялся за старое, Сун Лань своими руками положит этому конец теперь уж точно навсегда.       «Он…» — начал Сун Лань выводить иероглифы, но его руку остановили.       —Нет, Цзычэнь, в этой жизни Сюэ Ян никого не убил, даже избивавшего его отца. Будучи опять избитым он вновь убежал, после чего его нашёл я. — Сяо Син Чэнь уже не чувствовал своих щёк из-за непрекращающихся слёз. Сун Лань вытирал их, но появлялись новые. Падая на чёрные и светлые одеяния, они мочили их и приносили столь долгожданное облегчение. — Когда я узнал, что он и пальцем никого не тронул, впервые за долгие годы испытал облегчение, а потом и вовсе предложил остаться жить со мной при условии, что он закончит школу. Договориться с полицией, чтобы они оставили Сюэ Яна в покое и наказали его отца, было трудно, но у меня получилось. А знаете, сколько ему было тогда лет? — Сяо Син Чэнь улыбнулся. — Пятнадцать.       Сун Лань широко раскрыл глаза. В прошлом Сюэ Яну было именно пятнадцать лет, когда он вырезал клан Чан. Пятнадцать лет стало по истине роковой цифрой для многих: Сюэ Ян убил чуть ли не весь клан Чан, после чего столкнулся с Сяо Син Чэнем, что в итоге запустило цепь необратимых событий. И вот теперь Сюэ Яну вновь было пятнадцать, только в этот раз он встретил Сяо Син Чэня до того, как могло случиться непоправимое.       —Я знал… — вновь заговорил заклинатель. — Знал, что он лгал мне, и что в нём не осталось и следа былой силы. Понял это сразу же, стоило ему только рот открыть. Он мог услышать моё имя от деревенских, потому что люди из его деревни тоже покупали лекарства в моей аптеке, но он назвал меня «даочжан», хотя, наверное, сам этого и не понял. После он стал куда аккуратнее, не подавал виду, только даочжаном иногда называл: в шутку или ещё по какой причине. — Сяо Син Чэнь коротко ухмыльнулся. — Он всё помнил, как и я. Наверняка догадывался и о моей памяти, но молчал. И мы просто стали жить вместе. Сюэ Ян помогает мне в аптеке, по дому, иногда влипает в неприятности с деревенскими парнями, но это не сравниться с тем, что было в прошлом. Я не простил его, Цзычэнь, но понял: в чём мы были похожи. Мы оба потеряли кое-что важное. Я потерял сначала тебя, а потом и то счастье, умершее в похоронном доме, а он потерял самого себя. — Сяо Син Чэнь замолчал. Ему было так трудно начать говорить, так тяжело вытягивать из себя слова, но теперь внутри стало невообразимо легко. — Цзычэнь, А-Цин, вы же встретились с господином Вэем, вторым молодым господином Ланем и молодым господином Цзяном?       «Да, но откуда тебе это знать? Неужели…» — Сун Цзычэнь застыл. Он вспомнил выражения лиц трёх молодых заклинателей, когда он спросил их о Сяо Син Чэне и Шуанхуа. Они ответили далеко не сразу, будто что-то обдумывали. Тогда он принял это за замешательство из-за сложившийся ситуации, но могло ли оказаться, что они… Нет, нет, нет. Сун Лань помнил этих троих молодых людей как честных мужей и доблестных заклинателей. Пусть они были молоды в то время, но сила и умения их уже тогда могли соперничать с силами знаменитых заклинателей и глав орденов. Он хорошо помнил слухи о вкладе каждого из них в свержение клана Цишань Вэнь. Их сердца были наполнены стремлением к правде и справедливости. Не могли же они..?       —Цзычэнь, А-Цин, пожалуйста, не вините их, потому что это я заставил их пообещать, что, если судьба столкнёт их с вами, они ничего не скажут обо мне и Сюэ Яне вам. Я… Я солгал стольким людям… Своими страхами я лгал вам, лгал Сюэ Яну..! Своим враньём я втянул во всё это господина Вэя, второго молодого господина Ланя и молодого господина Цзяна, а потом заставил лгать и их. Я солгал госпоже Луань Цзан… Я солгал самому себе! Но когда госпожа Луань Цзан отдала мне серебряную иглу, это стало просто невыносимым! Груз этой иглы давил на меня, и впервые я по-настоящему понял, почему наставница не хотела, чтобы мы спускались с горы, а спустившимся запрещала возвращаться обратно. На горе не было зла, боли и страданий и не должно было никогда быть…       Больше Сяо Син Чэнь не произнёс ни слова, только бесшумно ронял слёзы. Заклинатель не обращал внимания ни на ветер, ни на пение птиц, ни на что, только держал Сун Ланя за руки, будто тот был лишь плодом его воображения и мог исчезнуть. Сам Сун Цзычэнь неотрывно смотрел на вздрагивающие от плача плечи Сяо Син Чэня. Они так много прошли вместе, но в итоге разошлись по собственной же глупости. Пусть Сяо Син Чэнь и винил себя в их расставании, но Сун Лань понимал — не позволь он эмоциям взять над собой верх, не скажи он тогда, что им более незачем встречаться или успей он извиниться за свои слова, пустись вдогонку за другом сразу же… Возможно, их не постигла бы такая судьба. Они могли бы вместе встретить А-Цин, могли бы вдвоём воспитывать её. А встреть они Сюэ Яна… Сун Цзычэнь не знал, что произошло бы, но они не оказались бы сейчас здесь. Однако прошлого не вернуть. Сначала он путешествовал по миру с душами Сяо Син Чэня и А-Цин, помогая нуждающимся, потом они с А-Цин искали пропавших Сяо Син Чэня и Шуанхуа, а теперь… Теперь сам мир изменился, а Сяо Син Чэнь живой перед ними. Однажды его жизнь закончится, и восстановленная душа уйдёт на следующее перерождение. Кто знает, может они даже встретятся вновь, но будет ли он их помнить? Да и сколько лет придётся ждать? Для них время застыло, а для Сяо Син Чэня будет идти вперёд.       Прикрыв глаза, Сун Лань аккуратно освободил свои руки от хватки друга и обнял его. Впервые за долгие-долгие столетия он просто обнял его. Ранее они не позволяли друг другу и себе подобного, но ведь они были друзьями, а может и семьёй друг для друга.       Сидя в мешочке, А-Цин мечтала покинуть его, обрести свой облик и обнять двух даочжанов, но ранее она потратила слишком много сил, поэтому могла только наблюдать из цянькуня, но даже так сердце её было рядом с ними. Услышав всю историю от начала и до конца, девочка вдруг поняла, что уже давным-давно не испытывает злости на Сюэ Яна. Однажды даочжан сказал, что прошлое остаётся в прошлом, а люди должны жить настоящим, и теперь А-Цин решила последовать этому совету. Прошлое ушло безвозвратно, свои ошибки там не исправить, поэтому надо двигаться вперёд, и она знала как.       «У твоей аптеки очень красивая вывеска», — хоть Сун Лань и знал, что Сяо Син Чэнь не увидит, он всё равно улыбнулся.       —Ха-ха..! — рассмеялся заклинатель, и в голосе его больше не было горечи. — Её сделал Сюэ Ян. Раньше у меня висело «нечто», написанное на полотне, но Сюэ Ян сказал, что от вида этой вывески даже мертвецы разбегутся, сияя пятками, и вырезал ту, что висит сейчас. Я хотел помочь ему, но он заявил: «Даочжан, если ты лишишься своих пальцев — деревня из меня коврик у твоей аптеки сделает. А я, знаешь ли, коврик с характером: откушу ноги всем твоим клиентам».       «Этот..! — Сун Цзычэнь чуть не написал всё, что думал о Сюэ Яне, но сдержался. Сейчас его волновал другой вопрос. — Сяо Син Чэнь, тогда вместе с твоей душой пропал и Шуанхуа. Ты знаешь, где твой меч».       —Да. — кивнул заклинатель и приложил руку к груди. — Он внутри меня. Шуанхуа заменил недостающие части моей души, позволив родиться вновь. Я и сам не знал об этом до недавнего времени, пока случайно не услышал разговор господина Вэя, молодого господина Цзяна и второго молодого господина Ланя. Это произошло случайно, поэтому они не знают, что мне обо всём известно.       «Тогда понятно, почему глядя на тебя, я ощущаю и энергию Шуанхуа. — палец заклинателя ненадолго завис над ладонью друга, но потом вновь опустился на неё. — Ты сказал, что госпожа Луань Цзан отдала тебе серебряную иглу. На самом деле, я тоже встретился с госпожой Луань Цзан и видел эти иглы. Они показались мне очень знакомыми, но в те дни я только начинал вновь видеть мир, поэтому могу ошибаться. Сяо Син Чэнь, ты знаешь, кто она?»       —Нет, Сун Лань, но…Подозреваю кое-что, только всё равно не уверен в этом. Прошло почти две тысячи лет, как я спустился с горы. — Сяо Син Чэнь отвернулся, задумавшись, но неожиданно повернулся обратно. Он открыл рот, чтобы заговорить, но закрыл его обратно: слишком боялся услышать ответ. А услышать надо было. — Цзычэнь, А-Цин, что… Что вы будете делать теперь..?       Сун Лань улыбнулся и коснулся мешочка цянькунь. Заклинатель уже услышал мысли А-Цин, и они совпали с его собственными. Так было правильно для них. Для всех них.       «Мы с А-Цин найдём господина Вэя. Пришла и нам пора двигаться вперёд».       Сяо Син Чэню не требовалось объяснять смысл этих слов, но сердце его пропустило удар.       «Поэтому, Сяо Син Чэнь, возвращайся. И… Не оглядывайся до самого конца. Иди».       Сун Цзычэнь поднялся с колен, помог встать Сяо Син Чэню и слегка подтолкнул его к тропинке, чтобы тот поскорее поспешил домой, но заклинатель не отпускал его руку.       «Иди, Сяо Син Чэнь, иначе Сюэ Ян опять что-нибудь отколет. Если он всё взаправду помнит, сами боги покарали его, не дав ни капли силы в этой жизни. Поэтому иди и не оглядывайся».       Молодой мужчина кивнул и пошёл по направлению к тропинке. Уже стоя у неё, он захотел обернуться: всё равно, что не увидит, неважно. Он хотел в последний раз ощутить своего друга и А-Цин, но Сяо Син Чэнь не обернулся. Цзычэнь не хотел, чтобы он оглядывался назад, значит, он этого не сделает. Желание Сун Ланя и А-Цин были ему ясны — у Сюэ Яна более нет силы, поэтому только господин Вэй, только Старейшина Илина мог отпустить их на тот свет. Только он один мог наконец закончить их жизни. Идя по тропинке, Сяо Син Чэнь чувствовал облегчение, но вместе с тем и рвущую на части боль: А-Цин и Цзычэнь хотели бы встретиться с ним в следующей жизни, он и сам этого желает, однако… Кое-чего Сяо Син Чэнь всё-таки им не рассказал — для него не будет следующей жизни, потому что его собранная по частям душа является ценой. Госпожа Луань Цзан тогда ясно объяснила всё.       Упав на колени, Сяо Син Чэнь позволил себе заплакать навзрыд. Упираясь руками в землю, заклинатель кричал в сам лес: «Цзычэнь, А-Цин, не ищете меня в следующей жизни! Не ищите!». Он смог успокоиться лишь тогда, когда плакать было уже нечем и казалось, вместо слёз вот-вот польётся кровь. Собрав оставшиеся силы, Сяо Син Чэнь встал и пошёл домой, не подозревая, что Сун Лань и А-Цин были совсем рядом и всё слышали. Даочжан не стал задавать другу вопрос, глубоко внутри зная, ответ. За любой ритуал следует расплата: и нет разницы тёмный он или светлый.       Домой Сяо Син Чэнь пришёл ближе к ночи, предчувствуя, как его встретят. Сюэ Ян либо закидает его вопросами, даже не пытаясь скрыть в голосе шипение, недовольство и злость, либо будет вести себя как обычно, при этом прожигая в мужчине дырки своим пытливым взглядом. Но Сяо Син Чэнь был к этому готов, теперь точно. Взяв ручку двери, он попытался толкнуть ту, чтобы войти, но дверь оказалась заперта. Заклинатель удивился, но быстро успокоился: наверное, Сюэ Ян ещё в аптеке и скоро вернётся. Однако Сюэ Ян не вернулся ни после времени закрытия аптеки, ни к полуночи. Предчувствуя неладное, Сяо Син Чэнь быстро забрался и пошёл в аптеку, надеясь застать своего сожителя там, а наткнулся на запертые двери, причём как главного входа, так и чёрного.       —Господи, это же господин Сяо! — с соседней улицы вышел мужчина, один из местных жителей. Дом его семьи стоял недалеко от пристани, и если он шёл со стороны аптеки, значит, решил перед возвращением пропустить с друзьями по стаканчику. Ну, немудрено, если завтра выходной. — А мы-то думали, аптека сегодня не работает. Целый день табличка «Закрыто» провисела, да и вас с тем пареньком не видать было. Мы ж привыкли, что вы то по очереди, то вдвоём постоянно, а тут никого целый день, аж волноваться начали: не случилось ли чего.       Заклинатель сглотнул. Если раньше он чувствовал что-то просто неладное, то теперь его сердце било в груди с болью, заставляя дыхание сбиваться. Сюэ Яна не было дома, но и в аптеке он не появился. Тогда куда он мог деться? Не следил же он за ним? Да, нет — глупость. Они бы почувствовали кого-то поблизости, к тому же в этой жизни у Сюэ Яна не было сил, он не стал бы лезть на рожон!       —Господин Му, вы не видели Сюэ Яна? — спросил Сяо Син Чэнь, лелея надежду. Вдруг всё же мужчина видел его?       —Честно признаться, господин Сяо, я не уверен… — на удивление голос подвыпившего мужчины резко стал серьёзным. Как ни как, а Сяо Син Чэнь стал настоящим спасением для их деревни даже парнишку, от которого и самого, и семьи его в соседней деревне проблемы вечные были, под своё крыло взял, поэтому грех было такому человеку не помочь. — Сегодня ко мне сел какой-то парнишка, он всю дорогу, пока мы плыли, в дальнем углу просидел, ещё и капюшоном закрылся — не узнаешь. С сумкой за спиной большой сидел. Вы уж простите, некогда было мне его рассматривать, но по фигурке на вашего парнишку похож сильно был. А что случилось? Неужто пропал?       —А… Нет-нет! Всё в порядке…! Простите за беспокойство, господин Му. Спокойной ночи. — слегка запинаясь, выпалил хозяин аптеки и чуть ли не побежал домой.       —И вам, господин Сяо… — растерялся мужчина, когда Сяо Син Чэнь пробежал мимо него.       В телефонной книге Сяо Син Чэня было мало номеров, поэтому все они стояли на быстром наборе. Резко открыв двери, он набрал цифру «1», под которой у него значился Сюэ Ян. Шли гудки, а потом оказалось, что у того отключён телефон. Заклинатель попытался снова, и снова ответа не последовало. Он набрал злосчастную цифру, наверное, с десяток раз, коли не больше, а ответ всё не менялся. Сяо Син Чэнь опустился на стул: что могло произойти за то время, что его не было? И если в лодке господина Му действительно был Сюэ Ян, то куда он направлялся? Почему он не остался дома, ведь Сяо Син Чэнь пообещал, что вернётся к нему. Уже зная ответ, он продолжал названивать, при этом двигаясь в сторону шкафа. Что у него самого, что у Сюэ Яна вещей было немного, и порой они часто перемешивались в шкафу до той степени, когда различить где и чья представлялось возможным только по лёгкому аромату карамели, исходившему от всех вещей Сюэ Яна. Но сейчас, сколько бы Сяо Син Чэнь не пытался нащупать вещи парня или уловить их аромат, ощущал лишь мяту да женьшень.       Даочжан метался по всему дому, всё ещё хранившему в себе следы присутствия Сюэ Яна, однако самого его здесь не было. Он не отвечал на звонки и сообщения* — просто исчез. Ушёл, не предупредив, не оставив ничего, что указывало бы: куда он, вернётся ли.       Сяо Син Чэнь всю ночь провёл, не находя себя места и по-прежнему пытаясь дозвониться до Сюэ Яна. Он даже не заметил, как начали кричать соседские петухи, лишь когда часы на кухне пробили семь раз, заклинатель понял, что уже давно наступило утро, а Сюэ Ян не вернулся. Сяо Син Чэнь прошёл в спальню и сел на кровать — холодная. Только ощутившее облегчение сердце вновь наполнилось болью. Даочжан лёг, поворачиваясь лицом к стене, Сюэ Ян всегда у неё спал. Он провёл рукой по той стороне, но наткнулся лишь на ткань постельного белья. Ни к обеду, ни к ужину, ни даже на следующий день Сюэ Ян не вернулся.       Шёл уже четвёртый день…       Вэй Усянь, услышав рассказ Сяо Син Чэня, переглянулся с Лань Ван Цзи и братом. Выходило, что даочжан Сун Лань вместе с девой А-Цин отправились на его поиски, а Сюэ Ян пропал в неизвестном направлении. Радовали в происходящем только два момента: Сяо Син Чэнь смог прояснить всё со своим другом, а Сюэ Ян по каким-то причинам не может пользоваться своей силой. Убить он, конечно, и без этого может, но раз никому не навредил до сих пор… Хотя это же Сюэ Ян, веры ему нет, но даочжан Сяо всё равно верил ему и ждал. Оказалось, сон про город И не зря приснился Вэй Усяню. И всё же куда ушёл Сюэ Ян? Этот вопрос теперь не давал покоя не только Сяо Син Чэню, но и Вэй Ину, Лань Чжаню и Цзян Чэну. Сел на лодку с большой сумкой за плечами и просто уехал? В отношении Сюэ Яна это даже звучит смешно.       Лань Ван Цзи посмотрел на пятую чашечку с чаем: Сяо Син Чэнь по привычке заварил и на Сюэ Яна. Он ждал его.       —Простите, что вам пришлось рассказать нам что-то столь личное.       —Всё в порядке, второй молодой господин Лань. — мотнул головой заклинатель и поджал губы. — Господин Вэй, могу ли я попросить вас в последний раз?       —Конечно. — кивнул Вэй Ин, догадываясь о просьбе даочжана.       —Прошу вас, господин Вэй, пожалуйста, исполните желание Цзычэня и А-Цин.       —Хорошо.       Вэй Усянь ждал, что Сяо Син Чэнь попросит их ещё об одном: чтобы они сообщили ему, если встретят Сюэ Яна, но хозяин аптеки молчал, поглаживая пальцами края своей чаши. Заклинатели понимали, им не стоит здесь оставаться дольше: сейчас они лишнее напоминание для Сяо Син Чэня и о его друге, и о Сюэ Яне, и об А-Цин. Поблагодарив даочжана за чай, они принесли свои извинения за беспокойство, поклонились и покинули аптеку. В глаза сразу же бросилась вывеска: она и правда была выполнена просто, но в то же время изящно, будто её мастер лишь делал вид, что не старается, а на деле хотел, чтобы результат его трудов понравился, чтобы люди, видя вывеску, знали, что это аптека Сяо Син Чэня.       —И что теперь будем делать? — спросил Цзян Чэн, когда они отошли от аптеки на приличное расстояние. — Будем искать даочжана Сун Ланя или поедем в Сучжоу? У нас и так времени в обрез.       —Даочжана Сун Ланя искать нет необходимости. — вздохнул Вэй Усянь, доставая из цянькуня Чэньцин и покручивая её в руке.       —О чём ты? — нахмурился Лань Ван Цзи.       —Я, конечно, быстро въехал в деревню, но на пару секунд успел ощутить похожую на Вэнь Нина ауру. Вэнь Нина здесь быть не может, а обращать людей в живых мертвецов сейчас вряд ли кто-то будет, поэтому вывод напрашивается один. Впопыхах я подумал, что мне показалось, но, услышав рассказ Сяо Син Чэня, убедился в своей правоте. Даочжан Сун все эти дни не покидал лес.       —Даже если он и сказал, что хочет найти тебя… Откуда он мог знать, что мы приедем в эту деревню? — Цзян Ваньинь приложил ладонь ко лбу, у него начинала болеть голова. Он искренне не понимал: почему Сун Лань оставался все эти дни в лесу, когда мог пуститься в дорогу и найти Вэй Усяня, коли так хотел этого.       —Нет, — Лань Ван Цзи, смотревший до этого момента в сторону леса, перевёл взгляд на Цзян Чэна. В глазах Хангуан-цзюня мелькнуло что-то, давно ушедшее, но оставившее на его душе и сердце глубокий след. — Он не знал о нашем приезде и остался не из-за него. Он остался здесь из-за своего друга, потому что переживал за него.       Цзян Чэн отвернулся, а Вэй Усянь тихо выдохнул и исподлобья посмотрел на Лань Ван Цзи. На его губах появилась грустная улыбка, а сам Старейшина Илина вспомнил, сколько он заставил Лань Чжаня ждать себя в прошлом. Вэй Ин никогда не хотел втягивать в свои проблемы близких людей, а в то время к этому прибавилась ещё и горячность молодости. Уже значительно позже он понял, что порой поступал слишком необдуманно, что горячился там, где можно было всё решить мирным путём. А ещё он не раз и не два задумывался: как изменилась бы их история, позволь он в тот роковой день Лань Чжаню удержать себя? Из раза в раз он приходил к ответу — ничего хорошего. Они могли упасть вместе, ещё и Цзян Чэна за собой потянуть, а если бы тот не упал, то до конца дней винил бы себя в их смерти. Сумей Лань Чжань тогда вытянуть Вэй Ина, ополчились бы уже на них двоих. За себя Вэй Усянь перестал волноваться к тому времени уже очень давно, но он не мог позволить умереть Лань Ван Цзи. сколь силён бы тот не был, а выстоять против армии объединившихся заклинательских орденов ему было бы не под силу. Вдобавок у него была семья. Да, старейшины больше не доверяли ему, но ведь Лань Сичэнь до самого конца любил своего младшего брата. И Вэй Усянь знал, что случилось бы с Цзэу-цзюнем, умри его младший брат. Нет, подобного Вэй Ин не мог позволить…       —Вэй Усянь, ты чего застыл? — Цзян Чэн приподнял бровь, вглядываясь в задумчивое лицо брата. Вэй Ин выдохнул и ощутил руку на своём плече — Лань Чжань.       —Цзян Чэн, ты волнуешься за меня? — Вэй Ин растянул губы в широкой улыбке, но, прежде чем его брат начал бы своё возмущение, быстро убрал её, став серьёзным. — Нужно закончить со всем этим, поэтому давайте найдём даочжана Сун Ланя и А-Цин.       Заклинатели кивнули друг другу и молча пошли в лес. Погода к этому времени стало только хуже: ветер усилился, принося с гор тучи, а в воздухе запахло грозой. Дождь был вопросом недалёкого будущего, поэтому молодые люди хотели поспешить. Ритуал, который предстояло провести Вэй Усяню, требовал концентрации и покоя, а разбушевавшаяся стихия вряд ли будет соответствовать этому. По сложности данный ритуал не шёл ни в какое сравнение с ритуалом создания живого мертвеца, однако проблема заключалось несколько в ином — живого мертвеца из даочжана Суня сделал Сюэ Ян, соответственно и отпускать его душу должен он. Но Сюэ Ян ушёл неизвестно куда — раз, а из рассказа Сяо Син Чэня следовало, что хоть этот босяк всё и помнил, по каким-то причинам в этой жизни не мог работать даже с тёмной энергией — два. Тёмный путь значительно отличался от Правильного, Светлого, пути, и одно из отличий — для Тёмного пути не нужно золотое ядро, в чём Старейшина Илина убедился на личном опыте. Поэтому отсутствие золотого ядра у Сюэ Яна в этой жизни никак не могло повлиять на его способность управляться с отрицательной энергий, значит, проблема была в чём-то ином. Он и сам заметил это «отклонение» у Сюэ Яна, когда тот спас его вместе с Сяо Син Чэнем, но тогда Вэй Ину было совсем не до этого, поэтому и значения он не предал. Только выдохнул с облегчением глубоко внутри свой души, хотя не позволял себе расслабляться, помня, что за личность Сюэ Ян. Теперь же они знали наверняка — Сюэ Ян им не соперник, что, разумеется, не мешало ему вырезать кого-нибудь своими руками, а не духовной силой. И тут у Вэй Усяня возникал вопрос, на который он очень хотел бы получить ответ. Почему Сюэ Ян за все эти годы никого не убил? Нет, заклинатель, конечно, был рад, что на голову Сяо Син Чэня в этой жизни не свалился убийца, но должна же быть этому причина. Почему этот парень всё терпел, и терпел так долго? Аж до пятнадцати лет, пока не встретился с даочжаном Сяо.       «Неужели Сюэ Ян специально ждал до пятнадцати лет? Ведь именно в этом возрасте в прошлом он вырезал клан Чан и столкнулся с даочжаном Сяо и даочжаном Сунем, — Вэй Ин чуть не споткнулся от своей догадки. Теперь, обдумав всё услышанное и увиденное, он понимал, что на самом деле здесь произошло. — Невероятно..! Он всё помнил и специально выжидал, не марал руки. Только вот, он не мог знать: воскреснет Сяо Син Чэнь или нет, так как душа его была разбита. Боюсь даже представить, что было бы, не отзовись Сяо Син Чэнь на крики этого…Ох! Хотя его упёртости, в какой-то степени, даже можно отдать должное…» — Вэй Усянь мотнул головой. Он знал, что Сюэ Ян был помешан на Сяо Син Чэне, но пронести это даже сквозь жизни — подобная одержимость пугала даже Старейшину Илина.       Однако дальше раздумывать над этим он не мог, потому что аура живого мертвеца становилась всё сильнее и стремительно выводила их к небольшой поляне с камнями в центре. Данное место было знакомо ему смутно, но по камням, остаткам от развалин, и шлейфу витавшей в этом месте энергии он понял, что в прошлом здесь находилась смотровая башня. В центре на камнях сидел Сун Лань, поднявшийся на ноги, заслышав приближающиеся шаги. Даочжан поклонился появившимся заклинателям, и те заметили на его губах тень улыбки. По сравнению с последней их встречей, сейчас Сун Цзычэнь выглядел иначе — в нём более не было печали и горя, только умиротворение и принятие. Вэй Усянь, Лань Ван Цзи и Цзян Чэн поклонились ему, и тот ответил тем же.       «Кажется, вы уже встретились с Сяо Син Чэнем, — в воздухе сверкнул Фусюэ, выводя на земле подсвечивающие голубым иероглифы. Трое заклинателей кивнули. — Тогда всё хорошо».       —Даочжан Сун, позвольте один вопрос. — неожиданно произнёс Лань Ван Цзи. на пару мгновений на поляне повисла тишина, нарушаемая лишь воем ветра. Сун Цзычэнь, увидев решимость во взгляде Хангуан-цзюня, кивнул. — Вы знаете, какой конец ждёт Сяо Син Чэня.       «Да, — спустя несколько мучительно долгих мгновений ответил даочжан на вопрос, заставивший Вэй Ина и Цзян Ваньиня уставиться на своего спутника. — Но, второй молодой господин Лань, всех нас так или иначе ожидает конец. И у каждого он свой, зачастую не такой, какой мы хотим. Конец это конец, когда он приходит, мы уже ничего не можем поделать, поэтому мы с А-Цин хотим уйти без сожалений в сердце».       —Это значит, вы простили Сюэ Яна?! — выпалил Цзян Чэн и наткнулся на спокойный взгляд Сун Ланя.       «Добро и зло равны друг другу и зависимы друг от друга, поэтому не нам его судить, и не нам его прощать*» — аккуратно вывел даочжан кончиком меча.       После этого у заклинателей больше не осталось вопросов, однако в их памяти всплыли слова Лань Ван Цзи о том, что Сун Лань переживал за своего друга, поэтому и оставался в лесу всё это время. Если он переживал из-за Сюэ Яна, то правильно ли отпускать его сейчас. Словно прочитав эти сомнения, Сун Цзычэнь посмотрел в глаза Вэй Усяню и коротко, но решительно кивнул, после чего взгляд его устремился за спину Старейшины Илина, и Сун Лань вновь поклонился. Кто стоял у них за спиной, все трое прекрасно знали. Они уже давно почувствовали её присутствие, хотя и не ожидали этого.       Неожиданно мешочек цянькунь на поясе Сун Ланя слабо шевельнулся, поддерживая Сун Цзычэня. Этим нехитрым жестом А-Цин пыталась сказать, что пойдёт вместе с даочжаном Сунем.       «Прошу второго молодого господина Ланя, господина Вэя, молодого господина Цзяна и госпожу Луань Цзан принять нашу с А-Цин благодарность за всё, что вы сделали для нас», — Сун Лань вновь поклонился, только поклон этот был гораздо глубже. Трое заклинателей и дух склонились в ответ. Спустя почти две тысячи лет эта печальная и кровавая история наконец завершилась.       По просьбе Вэй Усяня Лань Ван Цзи поднял над поляной барьер, а Цзян Чэн проверил на всякий случай округу. Всё это время Луань Цзан тихо стояла в сторонке, наблюдая за приготовлениями Старейшины Илина и поглаживая оставшуюся у неё серебряную иглу. Вэй Усянь ползал по полянке вокруг камней, чертя специальное поле. В которой раз он возблагодарил все силы этого мира за то, что Лань Чжань был предусмотрительным человеком и всегда носил в своём цянькуне киноварь и бумагу для талисманов на непредвиденные случаи. Он закончил, когда время начало клониться к ночи: вокруг камней было изображено поле, а сами камни обклеены талисманами. Гроза прошла стороной, но небо по-прежнему оставалось затянуто тучами, ветер трепал их волосы и одежду. Вэй Усянь кивнул стоявшим в центре поля Сун Ланю и А-Цин. Душа девочки покинула мешочек и теперь, хоть и совсем ослабленная, стояла рядом с даочжаном. Из её глаз и рта больше не текла кровь, и губы растянулись в умиротворённой улыбке.       Вэй Ин поднёс к губам Чэньцин — ветер подхватил первые звуки, унося их высоко в небо. Поле начало подсвечивать алым, но это не был цвет крови. Это был цвет зари. Тёплой, нежной зари. Бледненькая тоненькая фигурка А-Цин начала издавать лёгкое золотистое свечение, а потом, улыбнувшись в последний раз, рассыпалась превратилась в искры и устремилась к небу. Увидев прощальную улыбку девочки, Сун Лань и сам улыбнулся, закрывая глаза. Тело его стало слабеть на глазах, а чёрные метки на шее вспыхнули багрянцем и стали медленно исчезать. С каждым исчезнувшим шрамом сила покидало его тело, а с исчезновением последнего Сун Цзычэнь рассыпался прахом, уходя вслед за А-Цин. Ветер подхватил его одежды, но те зацепились за Фусюэ. Вэй Усянь убрал флейту. В воздухе всё ещё витал голос Ченьцин, постепенно сходящий на нет.       —Аккуратно. — Лань Ван Цзи подхватил Вэй Усяня под плечи, когда тот слегка покачнулся.       «Надо предать земле…» — Луань Цзан села около меча и одежды Сун Ланя, проводя по ним рукой.       —Может лучше… — начал было Цзян Чэн, но остановился. Он хотел предложить отдать меч и одежды Сяо Син Чэню, но потом передумал.       Пока Вэй Усянь убирал следы ритуала, Хангуан-цзюнь и Цзян Чэн выкопали небольшую яму меж камней. У них не было с собой лопат, поэтому пришлось воспользоваться мечами. Конечно, Бичэнь и Саньду не были для этого предназначены, но один раз можно было использовать и их. Луань Цзан сложила тёмные одеяния даочжана Суня и положила их на дно ямы, придавив сверху мечом. Чтобы в будущем собаки или ещё кто не разрыли это место, Вэй Усянь, Цзян Чэн и Лань Ван Цзи огородили его барьером.       —И всё же, — прошипел Цзян Ваньинь. — Не даёт мне покоя вопрос: куда делся Сюэ Ян?       «Думаю, он уже вернулся», — Луань Цзан кивнула в сторону деревни.       —Что? — опешил Цзян Чэн, ничего не понимая, равно как его брат и Лань Ван Цзи.       Понимая, что в паре слов всего не расскажешь, Луань Цзан нахмурилась. От неё не просто ждали, от неё требовали ответа. Понимая это, дух пустилась в рассказ, пока заклинатели шли обратно к оставленной чуть поодаль дома Сяо Син Чэня машине.       Луань Цзан всегда было мрачным местом, тёмным неживым пятном выделяясь в Илине. Могильник, появившийся ещё в незапамятные времена. У местных это место всегда пользовалось дурной славой, из-за чего они обходили его даже не десятой, а самой настоящей двадцать пятой дорогой. Поэтому чьё-то присутствие здесь стало неожиданностью для духа, сидевшего у наклонившихся друг к другу пиона и лотоса. Только над этими двумя цветами, посаженными в этом месте века назад, время было не властно. В них текла духовная сила, поддерживающая цветы, глядя на которые девушка возвращалась в ушедшие дни.       —Между прочим, не встретить гостя это дурной тон. — раздалось совсем рядом с цветами. В голосе, принадлежавшему молодому человеку, сквозили ехидные нотки, от которых живых людей пробрал бы мороз по коже.       «Заявляться без приглашения также признак дурного поведения, —Луань Цзан выпрямилась во весь рост, выплывая к нежданному гостю. — Сюэ Ян».       —Не распыляйся, а-то вдруг ещё… Исчезнешь. — ухмыльнулся Сюэ Ян, оголяя свои клыки.       «Что тебе здесь нужно? Что, решил больше не разыгрывать сценку?» — девушка стояла против начинавшего злиться парня совершенно спокойно. Она знала, что он ничего не сможет ей сделать точно так же, как знал это сам Сюэ Ян.       —Захлопнись и отдай мне Цзянцзай. — прошипел парень.       «Решил прикончить Сяо Син Чэня? Или кого-то ещё?» — ухмыльнулась дух.       —Лучше закрой свой рот, доисторическая рухлядь..! Думаешь, тебя никто никогда не видел? — неожиданно злость в глазах Сюэ Яна сменилась на злорадство и веселье. — Эй, мадам-дух, кто же ты на самом деле такая? Ошиваешься рядом со Старейшиной Илина, Сяо Син Чэню даже попыталась проповедь прочесть, маячишь рядом с этими святошами из Гусу Лань. Знаешь всё от начала и до конца, а иглы-то какие любопытные… — Сюэ Ян провёл кончиком языка по своим зубам. Веселье в нём только росло и росло. — Ещё и имечко своё никому не говоришь. Уж не потому ли, что оно слишком… Говорящее?       «Допустим, я отдам тебе Цзянцзай, но что ты будешь с ним делать? У тебя нет золотого ядра, и даже тёмная энергия не подвластна тебе. Твои духовные каналы запечатаны, а тело слабо настолько, что даже самое слабое тёмное заклинание может обернуться для тебя очень плохими последствиями».       —А это уже не твоего ума дела, госпожа-дух. — выплюнул Сюэ Ян. — И прежде чем других допытывать, на себя посмотри.       Луань Цзан промолчала. Она какое-то время смотрела на Сюэ Яна, а потом молча отвернулась.       «Сюэ Ян, как думаешь, почему в этой жизни ты лишён сил?»       —С Сяо Син Чэнем не прокатило, так ты решила мне мозги полоскать?       «Цзянцзай более не существует в этом мире, — прошелестела Луань Цзан, поглаживая нежный пион. — Если знаешь про мой разговор с даочжаном Сяо, то и разговор о том, как он смог вновь родиться, слышал. Но, кажется, о себе в таком ключе ты не задумывался, а жаль».       —Ты на что намекаешь, старуха? — вновь зашипел парень, сжимая кулаки.       «Я не намекаю, — Луань Цзан пропустила иголку в свой адрес по поводу возраста. — Я говорю как есть. Думаешь, душа может разбиться только от того, что больше не может выносить страданий этого мира? К твоему сведению, душа куда более хрупкая штука, и разбиться она может много отчего. Например, от невероятной силы одержимости. Ты был настолько одержим Сяо Син Чэнем, что и после смерти не оставлял его в покое. Ты постоянно звал его, угрожал ему в каждой из своих последующих жизней. Однако чем больше ты это делал, тем слабее твоя душа становилась, пока в итоге не раскололась. Если сейчас ты стоишь передо мной, то это произошло в твоей прошлой жизни. Видимо какое-то потрясение окончательно добило её, но и после этого ты не успокоился. Желание твоё оказалось настолько велико, что просто напросто забрало себе душу Цзянцзая. А плата за это велика. Только вот ваши с Сяо Син Чэнем случаи отличаются. Шуанхуа отдал себя по своей воле, ты же подчинил свой меч, а за это так же потребуют плату. Именно по этой причине в тебе нет ни капли силы, Сюэ Ян»       —Наговорилась?! — глаза Сюэ Яна налились кровью от услышанного.       «Мне незачем врать тебе, но, если не веришь мне, можешь спросить Сяо Син Чэня. Думаю, он прекрасно чувствовал ауру твоего меча. Коли смелости, конечно, хватит сказать о своей памяти. — Луань Цзан прищурила глаза. — Хотя ты и сам прекрасно знаешь, что Сяо Син Чэню всё давно известно. Оба лжёте друг другу! Так и закончите как в прошлый раз, только больше шанса переродиться не будет», — на губах духа появилась горькая ухмылка.       Сюэ Ян продолжал сжимать кулаки, будто собирался задушить Луань Цзан. Его чёрная сумка, в которую он собирался спрятать Цзянцзай, чтобы потом уничтожить, слегка покосилась на плечах. Ему хотелось кричать, рвать и метать, но он сдерживал себя, потому что этому ухмыляющемуся духу от этого ничего не будет. Но неожиданно Сюэ Ян заливисто засмеялся, спугивая стайку ворон. От смеха у него на глазах выступили слёзы, которые он тут же стёр.       —Эй, госпожа-дух, если всё так, как ты говоришь, то я о-очень рад. — Сюэ Ян чуть растягивал слова, скаля зубы. — Потому что в итоге именно я добился своего. Врём друг другу? Не сможем переродиться? Отлично! Я предупреждал, что Сяо Син Чэнь не отделается от меня никогда, так оно и вышло, а как — плевать. Бывай.       Парень развернулся и, продолжая посмеиваться, пошёл обратно. Сначала он был в бешенстве из-за порушившихся планов, но вряд ли эта девка врала, потому что он и сам чувствовал внутри себя что-то иное, но родное, своё. Стали с Цзянцзаем единым целым? Просто великолепно. Как ни как, а Сюэ Ян своих целей добился — они повязаны до конца своих дней, а теперь ещё и после, а ради такого можно и не убивать, и в аптеке вкахаривать. Только вот возвращаться прямо сейчас Сюэ Ян не стал — собственническая натура требовала маленькой мести для Сяо Син Чэня. Ночью, когда даочжан снял барьер, окутывающий их дом, Сюэ Ян только притворялся, что спит. И, само собой, он знал: куда его даочжан пошёл с утра. Точнее, к кому. А ещё Сюэ Ян знал, что Сяо Син Чэнь вернётся. Даже переродившись и изменившись, он остался самим собой, а услужливая память, шедшая бонусом, была дополнительным якорем. Он вернётся к Сюэ Яну, которому нужно даже поблагодарить Шуанхуа за его самоотверженность и преданность хозяину, а Сун Ланя за его нерешительность, ведь благодаря им именно он, Сюэ Ян достучался до Сяо Син Чэня, что теперь стал только лучше… Он не признается никому в том, что обожает, как Сяо Син Чэнь затыкает ему рот или пытается держать ближе к себе. Но этого мало, слишком мало, поэтому парень решил для приличия пару дней побродить в округе, а уже потом вернуться.       —Ты же ждёшь меня, Сяо Син Чэнь? — ухмыльнулся он, жуя булочку около круглосуточного. По подсчётам Сюэ Яна шёл уже четвёртый день. Идеально, чтобы вернуться.       Сяо Син Чэнь нарезал на кухне овощи для супа. За кучу лет слепой жизни он неплохо навострился этому делу, только отвык в последнее время. Раньше всю работу по нарезке выполнял Сюэ Ян, аргументируя тем, что у них на двоих и так девятнадцать пальцев на руках, а если станет ещё меньше, будет, ой, как неудобно. В первую очередь, самому Сяо Син Чэню, который больше не сможет благодетельствовать местным жителям. Мужчина на это улыбался и отходил в сторонку, прислушиваясь к ударам ножа по овощам, фруктам, травам, рыбе, мясу и прочему. Отмерив на ощупь очередной отрезок, даочжан аккуратно опустил нож, но не сделал надрез. Всего на мгновение ему показалось, что его обняли. Крепко и заботливо, а ещё уцепились в рукав.       —Прощайте… — обронил Сяо Син Чэнь, и ощущение объятий испарилось. Теперь навсегда.       Выдохнув, он вновь занёс нож, стараясь, чтобы его рука не дрожала, но тут раздался хлопок двери и звонкое: «Я вернулся!». От силы, с которой мужчина опустил нож, не то что репа, чуть досточка не разлетелась. По дому стали разноситься знакомые шаги и слишком радостный голос. Внутри Сяо Син Чэня что-то лопнуло. Ему захотелось схватить Сюэ Яна за глотку и сжать ту, чтобы больше и думать не смел чудить, но заклинатель сделал над собой усилие и, от греха подальше, отложил в сторону нож.       —Ты ждал меня, даочжан? — чуть ли не пропел Сюэ Ян, входя в кухню.       —Где ты шатался? — спросил Сяо Син Чэнь похолодевшим тоном, не оборачиваясь.       —По делам ходил, но теперь всё в порядке.       —Повторяю вопрос. Где ты шатался? — в этот раз даочжан развернулся и двинулся в сторону Сюэ Яна, тесня того к стене. — Я сказал, что скоро вернусь к тебе. Попросил присмотреть за аптекой до вечера, а когда вернулся тебя и след простыл. В аптеку не заходил. Трубку не берёшь. На сообщения не отвечаешь. А потом я узнаю, что ты уехал. Ничего не хочешь мне объяснить? — Сяо Син Чэнь остановился лишь тогда, когда Сюэ Ян упёрся в стену спиной.       —Спокойно, даочжан. Я просто не думал, что дела затянутся. Хотел навестить старую «семью», а той дома не оказалось. К счастью. А телефон разрядился. Вот, можешь сам проверить.       Глаза Сюэ Яна пылали предвкушением. Он протянул действительно разряженный телефон Сяо Син Чэню, но тот отложил его в сторону. Рука мужчины дёрнулась, направившись к горлу парня, отчего внутри того вспыхнул огонь азарта, но остановилась в паре сантиметров от кожи. Сяо Син Чэнь сумел успокоиться. Склонившись, он заговорил Сюэ Яну в ухо.       —Ещё раз посмеешь куда-то уйти без моего ведома, я тебя привяжу и запру, чтобы неповадно было.       —Хорошо-хорошо, даочжан. Куда ж я сбегу, если ты будешь здесь со мной. — ухмыльнулся Сюэ Ян и ощутил ладонь на своём затылке. Кажется, его хотели отправить в ванную как паршивого котёнка, но сейчас он был и не против этого.       Проходя мимо дома, в котором жили Сяо Син Чэнь и Сюэ Ян, Вэй Усянь, Цзян Чэн и Лань Ван Цзи остановились. В окнах горел свет и, судя по всему, там находилось двое. Услышав рассказ духа, заклинатели слегка опешили: Сюэ Ян хотел уничтожить Цзянцзай, свой меч. Почему? Зачем? Кажется, это останется для них вопросом до самого конца. Сун Лань был прав, каждого ждёт свой итог, поэтому не им об этом раздумывать, тем более, когда главная проблема всё ещё была не решена. Им нужно было срочно ехать в Сучжоу, потому что именно там находилась вторая часть перенаправляющего поля и, возможно, ответы на интересующие их вопросы.       Так как на пути в деревню Сяо Син Чэня за рулём сидел Вэй Усянь, а до этого вёл Лань Ван Цзи, то теперь пришла очередь Цзян Чэна. Наследник Юньмэн Цзяна сел за руль и потёр глаза. Им предстояло ехать в ночь, но откладывать эту поездку они больше не могли. Пока Цзян Чэн заводил мотор, а Вэй Усянь пытался подремать, Лань Ван Цзи позвонил брату. Ему было очень неприятно врать родному человеку, но второй молодой господин Лань понимал, что иначе нельзя. Вэй Ин, слушая разговор в пол уха, надеялся, что Лань Чжань потом не назначит себе наказание за враньё самостоятельно. Потому что, сколько бы веков не прошло, а Лань Ван Цзи оставался Лань Ван Цзи.       В Сучжоу они приехали ранним утром. Округа всё ещё спала, поэтому люди встречались очень редко: в основном это были работники круглосуточных ресторанчиков и магазинов. Автомобиль им пришлось оставить на одной из, как раз таких, круглосуточных платных стоянок, потому что передвигаться на нём по узким улочкам Сучжоу не представлялось возможным. Идя вниз по улице, заклинатели осматривали округу. Городской округ был слишком большим и густонаселённым — не то что яблоку, локве упасть нигде, поэтому они даже не представляли, где могло находиться перенаправляющее поле. А если в местных газетах, новостях да за столиками в местных заведениях ещё не начали гулять слухи о чём-то странном, так это место ещё и барьером скрыли.       —Мы здесь век искать будем. — остановившись на одном из мостиков, Цзян Чэн размял шею и огляделся: вдалеке появлялись первые лодки. — И где он тут приткнуться сумел только? — прошипел наследник Юньмэн Цзяна.       —Сейчас попытаемся узнать. — подмигнул Вэй Ин брату и полез в мешочек цянькунь. — Не совсем уверен, что получится, но попытаться стоит. Ага! Вот!       Вэй Усянь извлёк из мешочка непонятную круглую железку, которая при ближнем рассмотрении оказалась Компасом Зла. Увидев эту вещицу в руках брата, Цзян Ваньинь прищурился, а Лань Ван Цзи с интересом посмотрел на Вэй Ина.       —И чего ты так на меня смотришь, Цзян Чэн? Я не только с этим непонятным полем возился, между прочим. — Вэй Усянь картинно покачал головой и отвернулся от недовольного брата. — Лань Чжань, помнишь, я в прошлом пытался усовершенствовать Компас Зла?       —Мгм. — кивнул Лань Ван Цзи, наблюдая за счастливой улыбкой Вэй Усяня, что слишком быстро стала извиняющейся.       —У меня всё же получилось, но я не уверен, сможет ли он находить отрицательную энергию под барьерами, так как это довольно высокий уровень. Думаю, всё-таки вряд ли…       Но ничего другого у них просто не было. Удостоверившись, что поблизости нет людей, а лодка давно проплыла под мостом и скрылась, Вэй Усянь выставил ладонь с лежавшим на ней Компасом Зла. Некоторое время стрелка не двигалась совсем, и молодые люди уже были готовы повесить носы, но тут прибор резко заработал. Стрелка закрутилась словно ополоумевшая, а потом остановилась, чётко указывая на восток.       —Вэй Усянь, у меня только три предположения. Либо наш друг слишком самоуверен, что не стал прятать свои деяния под барьер. Либо это ловушка. Либо твоя железяка сломалась.       —Кха! — насупился Вэй Усянь, но быстро успокоился. — На самом деле, есть ещё четвёртый вариант.       —Барьер убрали специально или случайно. — кивнул Лань Чжань, всматриваясь в стрелку компаса.       —Как его могли убрать случайно? — Цзян Чэн сложил руки на груди.       —Ну, в первом случае всё понятно: более сильный заклинатель специально снял барьер, но и случайно это тоже может произойти. Причём случайно убрать барьер может даже обычный человек. Например, если барьер ставил непрофессионал, или впопыхах. Сотри человек случайно рисунок или сдвинь какой-то элемент, и всё.       —Надо идти. — Хангуан-цзюнь нахмурил брови, понимая, что времени у них немного.       Бросив последний взгляд на Компас, три заклинателя пошли на восток городского округа. Как ни странно, но за всё время стрелка ни разу не дала сбоя, только с каждым пройденным отрезком пути она начинала сильнее дрожать, предупреждая о приближении к источнику тёмной энергии, который начали ощущать уже и сами заклинатели, а ещё…. Улицы, по коим они шли, были слишком знакомы Лань Ван Цзи и Вэй Усяню. Особенно один поворот, заканчивающийся тупиком. Небольшой заброшенный дом с обветшалой крышей, потрескавшийся каменный порог, небольшая кованная калитка.       —Л-лань Чжань… — Вэй Усян, не веря своим глазам, смотрел на знакомый дом. Лань Ван Цзи молчал, также не отрывая взгляда от строения.       —Что с вами? — Цзян Ваньинь перевёл взгляд с брата на второго молодого господина Ланя.       —Помнишь, я рассказывал про странный дом, на который мы с Лань Чжанем наткнулись, когда потерялись во время поездки в Сучжоу? Когда ещё учились в Гусу…       —Ну и? — молодой человек приподнял бровь.       —Это тот дом, Цзян Чэн, но… Лань Чжань, ты же потом очистил этот дом и восстановил фэн-шуй. Почему он снова..?       Лань Ван Цзи коснулся рукой калитки, ощущая мощную отрицательную энергию, почти идентичную энергии перенаправляющего поля. Он и сам не понимал творившегося, а ещё: когда тот человек успел всё это провернуть?       —Да что с этим домом не так? — вдруг раздался мужской голос из приоткрытого окна. Внутри кто-то был, и голос этого кого-то казался подозрительно знакомым. — Ощущение, будто здесь мертвецы со всей округи собрались. И почему каждый раз, когда я сюда возвращаюсь, здесь так неприятно?       В окне мелькнула тень, после чего ставни захлопнулись. Кажется, человек оказался немного неудачлив и прищемил себе палец, исходя из вскрика. Цзян Чэн застыл — этот вскрик был знаком ему. В голове крутились неясные образы с какого-то собрания орденов в Ланьлине, но он никак не мог уловить связь, пока дверь дома со скрипом не отворилась и на порог не вышел его владелец. На облупившемся каменном пороге со спортивной сумкой на плече стоял молодой парень: чёрные волосы, собранные в маленький хвостик на затылке, ясные глаза и шрамы на одном из запястий, не скрытые рукавами рубашки. Вэй Ин смотрел на парнишку, что чем-то был похож на него самого: ростом чуть меньше, да телосложением худее, а так впотьмах со спины их и спутать можно было.       Вышедший в шоке переводил взгляд с одного человека на другого, а с него на третьего и обратно по кругу.       —Не…Не может быть… — проронил парень. Рука со шрамами дрогнула, и он инстинктивно попытался её спрятать.       —Мо Сюань Юй? _____________________________________________________ * Белая трость — это длинная трость белого цвета, которая помогает людям слепым и слабовидящим людям ориентироваться в пространстве и избегать препятствий на своем пути. *«Да за что тебе-то оправдываться, даочжан?! За то, что ты был добр и помогал всем?!» — раздался звонкий голосок А-Цин из мешочка, висевшего на поясе Сун Цзычэня. Два заклинателя вздрогнули: после своей смерти А-Цин не могла говорить, и то, что сейчас она выкрикнула эти несколько слов, были настоящим чудом* — в данном моменте происходит кое-что интересное. Как мы помним, у А-Цин не было языка, поэтому привидением говорить она не могла, однако в этом моменте её душа заговорила. Это называется «Голос души». Обычно голосом души называют интуицию, но есть ещё одна трактовка. Обычно привидения и призраки сами по себе не могут говорить, но, накопив большое количество энергии, душа может заговорить, даже будучи немой, потому что кричать будут чувства этой души. Однако такое происходит очень редко и получается лишь единожды, после чего душа ослабевает до такой степени, что может и исчезнуть. * «Даочжан метался по всему дому, всё ещё хранившему в себе следы присутствия Сюэ Яна, однако самого его здесь не было. Он не отвечал на звонки и сообщения* — просто исчез» — в данном отрывке Сяо Син Чэнь набирает сообщения на телефоне и отсылает их Сюэ Яну будучи незрячим. Ничего сверхъестественного в этом нет. На данный момент существуют телефоны, сделанные специально для людей с ограниченным или полностью отсутствующим зрением. Такие телефоны поддерживают голосовой ввод сообщений, а так же выполнения команд с помощью голоса. Так же каждое ваше действие на подобных телефонах озвучивается, а некоторые могут быть оснащены шрифтом Брайля. *«Добро и зло равны друг другу и зависимы друг от друга, поэтому не нам его судить, и не нам его прощать*» — в данном отрывке Сун Лань приводит один из постулатов даосизма, а именно постулат о добре и зле, согласно которому: добро и зло неотделимы друг от друга, равны друг другу и взаимопорождаемы. То есть, в мире нет чистого добра или чистого зла. Добро для одних — зло для других и наоборот.