С легким сердцем мы пройдем сквозь волны и ветра.

      Звук лёгких шагов, под которыми хрустел снег, ворвался в темноту совершенно внезапно и неожиданно. В первые пару-тройку секунд казалось, что они ослепнут от настолько яркого света, но потом глаза привыкли и они оказались в Ледяной пещере. Через проход в стене с цянькунем в руках вошла женщина. Со спины Луань Цзан не могла её узнать, но что-то в ней было неуловимо знакомое. Опустив цянькунь у пьедестала, женщина что-то начертила в воздухе и застыла. Сложив руки у груди, она обернулась и взору духа предстала третья Глава, Лань И. только выглядела она как-то иначе… Какая-то другая одежда, несвойственная их эпохе, странная обувь.       —Надеюсь, в этот раз всё будет иначе. — вздохнула Лань И и поклонилась, словно могла видеть сидевшую в стене Луань Цзан.       «В этот раз? — повторила дух Илина, провожая третью Главу взглядом. — Выходит, время наступило?»       А дальше Лань Ван Цзи и Вэй Усянь увидели себя самих, но несколькими годами моложе. Это было невероятно, но происходящее с ними в пещере сейчас один-в-один повторяло то, что случилось столетия назад. Только теперь говорить им предстояло не с Лань И, а с Луань Цзан, Лань Хайтан. Стоило Лань Ван Цзи заиграть, и пространство тут же наполнилось сверкающей энергией. От второго молодого господина Ланя к девушке потянулись нити «Расспроса».       «Кто здесь?» — раздался в её голове голос Второго Нефрита.       «Я дух» — ответила девушка, касаясь струн в мысленном ведении.       «Ты мужчина или женщина? Что ты здесь делаешь?»       «Я женщина. Я исполняю своё обещание»       Вопросы шли друг за другом, господин Вэй и господин Лань работали слаженно. Глядя на них, она пришла к выводу, что юноши на данный момент не очень хорошо ладили, то есть находились на той же стадии отношений, что и в прошлом, когда попали сюда вместе впервые. В голове ненадолго промелькнула мысль, что попали они сюда, вероятнее всего, за тот же проступок, что и века назад.       «Расспрос» проходил спокойно, без скачков, что говорило о мастерстве спрашивающего. А ещё, она только сейчас обратила на это внимание, ни Вэй Усянь, ни Лань Ван Цзи не помнили своих прошлых жизней, но при этом всё равно вновь оказались здесь вдвоём. Девушка вспомнила о словах госпожи Лань, которые та сказала ей как-то раз: «Связанные красной нитью однажды будут предназначены друг другу из воплощения в воплощение, из жизни в жизнь, из эпохи в эпоху». Как же она оказалась права.       Как только мечи оказались в руках своих законных владельцев, с неё спали оковы первой клятвы, но остались ещё гуцинь, флейта и меч Цзян Ваньиня, призывавшие её в Илин. Вздрогнув, Луань Цзан заговорила. Она была обязана успеть сказать это.       «Лань Сычжуй. Цзинь Лин. Мо Сюань Юй. Одна дорога, но разные пути. Всё опять повторится, — сказав это, она в тот же миг очутилась на Луань Цзан. — О, Гуаньинь, пусть они меня услышат, потому что у этих двоих по жизни принцип: чему бы грабли не учили, а сердце верит в чудеса. — закатив глаза, девушка попыталась встать, но выпрямилась слишком резко и ощутила нечто необъяснимое в районе поясницы. — Я дух, я не должна этого чувствовать».       Вэй Усянь чуть не поперхнулся от охватившего его смеха. Впервые за ту и эту жизнь он видел духа, страдающего от радикулита. По бокам от него Лань Чжань и Луань Цзан тактично прокашлялись, напоминая о манерах.       Отойдя от шока, дух прошла вглубь пещеры, куда её звала знакомая аура. Как она и предполагала, глубоко внутри магическим сном спал Вэнь Нин. Незадолго до своего запечатывания в Ледяной пещере, она видела Вэнь Цюнлиня, значит в сон он погрузился уже позже и, очень вероятно, под присмотром племянника. После столетий, проведённых в Ледяной пещере, а она была уверена, что времени прошло не мало, её силы значительно упали. Видимый образ с трудом поддерживался, а руки проходили сквозь предметы. Она не могла коснуться даже лотоса и пиона, посаженных А-Юанем и А-Лином в прошлом и дождавшихся её в настоящем. Тяжело приходилось и от того, что второй молодой господин Лань денно и нощно пытался дозваться её, а она не могла ответить, так как была привязана обещанием к пещере на Луань Цзан. Но в скором времени её посетила Вэнь Цин.       И Вэй Усянь, и Лань Ван Цзи знали о том, как флейта вновь оказалась у сестры Вэнь Нина, потому что та им всё рассказала, не утаив ни слова, ни детали, поэтому они были в курсе, что в тот раз это Вэнь Цин с помощью флейты наслала туман и призвала несколько слабых духов. Она сделала это по настоянию Луань Цзан, чтобы привести Цзян Чэна, который точно пришёл бы за братом, в тот храм Гуаньинь, где хранился его меч. Спустя непродолжительное время после посещения могильных курганов Вэнь Цин, в Илин должны были прийти они с Лань Чжанем, но девушка не стала показывать их им встречу, вместо этого она показала, как вернула Цзян Чэну гребень и… Как на следующее утро заткнула ему рот. Вэй Усянь потерял челюсть, даже Лань Ван Цзи выглядел шокированнее обычного. Теперь им было понятно, кто в тот раз применил заклинание тишины на Цзян Ваньине. В принципе, узнав о личности Луань Цзан, они могли сразу об этом догадаться, но как-то забыли.       Пожар в Облачных Глубинах и их заточение в подвалах школы Вэнь пронеслись перед глазами слишком быстро, Луань Цзан очень торопилась, чтобы успеть показать всё, поэтому, когда картинка остановилась, молодые люди не сразу узнали нынешний дом Сяо Син Чэня и Сюэ Яна. Свет горел только в одном из окон — спальня. Сяо Син Чэня сидел в пижаме пил какой-то настой, пока со стороны ванной доносились звуки льющейся воды. Сконцентрировавшись, девушка прошла сквозь стену и остановилась прямо перед даочжаном Сяо. Комнату заполнило могильным холодом. Сюэ Ян закончил свои водные процедуры и вышел, но, почувствовав сквозняк, чертыхнулся и пошёл проверять — все ли двери и окна они закрыли? Всё же, не лето на дворе.       «Сяо Син Чэнь, — Луань Цзан коснулась руки молодого мужчины, одновременно ощущая от него две ауры, одна из которых принадлежала Шуанхуа. Сначала девушка не понимала, как даочжан Сяо со своей разбитой душой умудрился переродиться и даже сохранить память, теперь же до неё дошло. Шуанхуа пожертвовал собой, чтобы его хозяин смог прожить ещё одну жизнь и наконец обрести покой и счастье. Ощутив ледяное прикосновение, Сяо Син Чэнь повернул голову, впиваясь в духа невидящим взором. Он чувствовал от неё энергию Тёмного железа, но вот чего-то опасного совершенно не замечал. — Прошу вас, помогите сыну ученицы Баошань Саньжэнь, господину Вэю».       Прежде, чем Сюэ Ян бы заметил в доме посторонних, девушка-дух исчезла. В следующий раз появилась она в Облачных Глубинах, откликаясь на призыв Лань Чжаня, ведь именно она указала тогда ему дорогу к Вэй Ину. Наблюдая за воссоединение двух заклинателей, Луань Цзан хотела провалиться сквозь землю и только поддерживающий взгляд Вэнь Нина удерживал её от этого действия. Ну, почему она вечно должна становиться свидетельницей вот таких вот романтических сцен? Закон подлости какой-то выходил: коль в твоей жизни не было романтики, любуйся у других, но она не хотела смотреть на это. Слушая разговор в пол уха, она действительно не ожидала, что тишина наступит именно тогда, когда она решит вставить свою монету, назвав Цзян Ваньиня истеричкой.       Следующим воспоминанием они увидели больницу, в которую после пожара попали Цзян Чэн, Цзян Фэнмянь и мадам Юй. Сидя в снегу, наследник Пристани Лотоса давил в себе рыдания. Воспоминания нахлынули на него неконтролируемой волной, прошлое и настоящее перемешалось. В порыве разделить одного и другое, он спрашивал у неё про гребень и про Вэй Усяня. До сего дня Вэй Ин не задавался вопросом: насколько тяжело далось принятие прошлой жизни его брату и Лань Чжаню, а теперь, видя их со стороны, он понимал, что, как и он сам, они прошли через самую настоящую ломку. Вспомнить прошлую жизнь, всё равно что признать о наличии ещё одного «Я» внутри себя. «Я», которое вроде бы и ты, но в то же время уже и нет. Сохранить целостность рассудка и не поломаться характером после подобного очень тяжело.       Погрузившись в размышления, Вэй Усянь заметил, что подъезд к больнице изменился на ночные Облачные Глубины только после чертыхания под ухом. Молодой человек сразу вспомнил этот момент. В тот вечер, когда он вернулся от Лань Чжаня и застал ругающихся брата и Луань Цзан, девушка взбесилась пуще прежнего и сказала, что уходит в Гусу Лань. Кто же знал, что это окажется правдой. После той ночи она почти поселилась около домика Лань Чжаня, смотря за тем, как тот отсылает бабочек-вестниц обратно с лицом великомученика. Ей хотелось подойти и спросить, зачем второй господин Лань так поступает, но из раза в раз она себя одёргивала, напоминая, что отношения между Ханьгуан-цзюнем и Старейшиной Илина только их личное дело. Однако лицо Лань Ван Цзи не выходило у неё из головы. Неужели он думал, что если попытается оградить от себя человека, которого любит, история пойдёт другим путём? Это бессмысленно, он не сможет долго сдерживаться.       И она оказалась права. Это произошло после того, как подосланная Вэнь Чжао медсестра попыталась убить чету Цзян в больнице. Луань Цзан израсходовала почти всю свою энергию на то, чтобы не дать неизвестной девчонке убить Главу Юньмэн Цзян и его жену. Своими действиями она пыталась её не столько задушить, хотя следовало бы, сколько привлечь внимание остального персонала, благо у неё это получилось. Столкнувшись с Вэй Усянем, Луань Цзан всё ему рассказала и только после осознала, к чему его подтолкнула, поэтому сразу же попыталась предупредить Цзян Ваньиня. Тот понял её, но вряд ли мог справиться в одиночку не с братом, а со Старейшиной Илина. Нужно было обо всём рассказать и Лань Ван Цзи, но у неё не было на это сил. Привалившись к стене, она, невидимая и неслышимая, хотела скулить от бессилия, но вдруг её плеча кто-то коснулся.       —А-Юань..? — Вэй Ин не верил своим глазам. Рядом с почти прозрачной Луань Цзан стоял А-Юань, одетый как Глава ордена. Лань Сычжуй улыбнулся.       —Я расскажу Ханьгуан-цзюню. — кивнул Лань Сычжуй и растворился, а Лань Ван Цзи широко распахнул глаза. Он неоднократно задумывался о том, кто в тот раз дал ему подсказку, где искать Вэй Ина и что тот собирается сделать. Заклинатель знал, что это был чей-то дух, не Луань Цзан, но не понимал чей, а всё оказалось так просто. Это был Сычжуй.       На то, чтобы накопить немного сил, у девушки ушло много времени, часть которого она проводила в остатках пещеры Фумо, а часть у дерева яблони, росшего у входа в Ледяную пещеру. Непостижимым образом яблоня успокаивала её и навевала далёкие воспоминания о празднике Нового года. Хорошо, что в этой жизни Лань Сичэнь и Мэн Яо не сблизились. Да, они общались, однако общение их и близко не походило на то, что было в прошлом. Особенно в этом плане отличился Цзинь Гуань Яо, превзойдя все её ожидания. Этот хитрый лис решил сблизиться с Лань Ван Цзи, что в голове просто не укладывалось. Это была очередная игра или что-то другое?       —Кстати, о Цзинь Гуань Яо. Даже после его объяснений я всё ещё не до конца понимаю, почему он обратил свои взоры на тебя, Лань Чжань.       —Всё проще, чем кажется, — выдохнул Лань Чжань с лёгкой улыбкой. — Пытаясь изменить предписанное, я старался одновременно разобраться и в себе. И чем дольше я этим занимался, чем сильнее старался стать брату опорой и уберечь его от Цзинь Гуань Яо, тем лучше понимал, что иногда он был искренен. Я решил не судить его сразу, анализировать ситуацию вместе с тобой.       —И в итоге ты, сам того нехотя, выступил мерилом правды и лжи для Цзинь Гуань Яо. Хоть мы и подозревали его, но ты старался не судить книгу по обложке, а докопаться до сути, а вместе с тобой и я. Плюс, ты много времени проводил с ним, и он к тебе привык. Хах, — вздохнул Вэй Усянь. — Старшая, а вы оказались правы: сторонний наблюдатель видит всё иначе, чем участник событий. Но… — заклинатель бросил взгляд на появившийся перед ним аэропорт. — Почему ты…       Он хотел спросить, почему Лань Чжань сразу не сказал ему о приступе Не Минцзюэ и о том, что он останется в Китае, не полетит в Англию. Бабочка-вестница прилетела очень поздно, он уже тогда кучу всего надумать себе успел. Позже они разрешили это недоразумение, но Вэй Ин всё равно чувствовал какую-то недосказанность. Поэтому, когда в памяти Луань Цзан, поздравляющей Лань Чжаня с получением титула Ханьгуан-цзюня, всплыли воспоминания о событиях в Нечистой Юдоли, заклинатель чуть ли не с носом нырнул в них.       Лань Ван Цзи уже вовсю готовился к отлёту, собирал вещи, слушал настояния семьи. Вэй Усянь и Цзян Чэн вылетали в Лондон на несколько дней раньше него, но это не выглядело какой-то проблемой, это скорее подогревало предвкушение внутри Второго Нефрита, поэтому он довольно легко воспринял просьбу старшего брата вместе с ним съездить в Нечистую Юдоль. Перед отлётом Лань Чжаня Лань Хуань хотел провести с ним побольше времени.       В Цинхэ Не должно было состояться небольшое совещание, на которое они приехали тютелька в тютельку. Всё шло хорошо, вопросы поднимались, обсуждались и решались довольно быстро и слаженно. Всё это собрание должно было продлиться три дня, а улетать он планировал через четыре. Лань Сичэнь сказал, что он может вернуться в Облачные Глубины раньше, но Лань Ван Цзи отмёл этот вариант, не желая лишний раз оставлять Лань Хуаня в компании Цзинь Гуань Яо.       Первые проблемы начались вечером. После ужина братья Лань прогуливались по саду, когда Нечистая Юдоль перевернулась с ног на голову за считанные минуты: слуги носились, будто пожар случился, кто-то из гостей пытался позвонить в 112. Не до конца понимая происходящее, Цзэу-цзюнь выцепил девушку-служанку и поинтересовался у неё о произошедшем. Девчушка, только окончившая университет, заикаясь, выпалила, что Главе Не резко стало плохо, а лекарства не помогают. К тому моменту врачи уже были вызваны, поэтому Лань Ван Цзи со всех ног побежал в комнату Не Минцзюэ, догадываясь, что с тем случилось. Страшные опасения подтвердились, у старшего из братьев Не был приступ искажения ци. Время утекало сквозь пальцы, поэтому второй господин Лань в несколько шагов оказался у кашлявшего кровью Не Минцзюэ и точными движениями нажал на несколько аккупунктурных точек, дабы нормализовать запутавшиеся потоки энергии. Лань Сичэнь присел с другой стороны старого друга, помогая брату оказывать помощь. Ко всеобщему облегчению, приступ сошёл на «нет» довольно быстро, а приехавшие врачи констатировали обычное переутомление.       Если бы всё было так легко… Оказавшись в выделенной ему комнате, Лань Ван Цзи стал в несвойственной для себя манере метаться из угла в угол, потом схватил со стола телефон и набрал номер Вэй Усяня, но телефон молодого человека оказался отключён, так как он уже сидел в самолёте. Следующий день прошёл для Не Минцзюэ лучше, казалось, всё начало налаживаться, но в последний, третий, день совещания произошёл инцидент, ставший ключевым в прошлом — Глава Не толкнул Цзинь Гуань Яо, и тот только чудом не расшиб голову о каменные ступени. Братья Лань стали свидетелями этой сцены совершенно случайно: Лань Сичэнь пытался узнать у брата, что его тревожит, и услышал шум, шедший из беседки в конце дороги. Рассечённый лоб Цзинь Гуань Яо и полное непонимание сделанного на лице Не Минцзюэ напугали даже Ханьгуан-цзюня. Каким-то образом события ускорили свой ход в несколько раз, а это значило, что Цзинь Гуань Яо должен был начать действовать.       Никогда прежде второй господин Лань не делал столько звонков в течение одного часа. Он, словно заведённый, набирал номер Вэй Ина, чей телефон был отключён. Лань Ван Цзи пытался дозвониться целый вечер и не смог. Последняя надежда была на старшего брата, у которого был телефон Цзян Ваньиня, но и тут его ждал обвал. Оказалось, наследник школы Юньмэн Цзян сменил номер перед вылетом, а Лань Сичэнь не успел, на всякий случай, узнать номер телефона. Положение было безвыходным, и ночью Лань Ван Цзи принял решение остаться в Китае, желая вырвать себе сердце, чтобы оно не сжималось от боли. Утром следующего дня молодой человек перенаправил документы в другой университет и послал бабочку-вестницу в Лондон.       Вэй Усянь испытал дикое желание сесть на корточки и зарыться руками в волосы. Отчасти в том, что Лань Чжань не дозвонился, была вина самого Вэй Ина, умудрившегося угробить свой телефон отрицательной энергией. Но… Теперь между ними больше не осталось недосказанностей. Теперь всё действительно было разложено по полочкам со скрупулезностью ювелира. Молодой человек захотел наброситься на возлюбленного с объятьями прямо тут, рассказать ему всё, что долгое время копилось на сердце, но пока было рано — девушка-дух ещё не завершила свой рассказ. Правда, кое-что в этом рассказе напрягало Старейшину Илина. Некоторые воспоминания Луань Цзан словно бы прятала от них, укрывала глубоко в себе, поэтому они проскальзывали перед ними смазанными, с трудом различимыми образами, среди которых Вэй Усянь довольно часто улавливал очертания Облачных Глубин. Он раньше уже слышал от Лань Чжаня, что девушка все четыре года их учёбы в университете провела в школе Гусу Лань, поэтому не видел ничего страшного, если они взглянут на эти воспоминания, но Луань Цзан охраняла их подобно бесценному сокровищу. Что же такого было в них, что она никого не подпускала к своему несуществующему сердцу?       Один из образов особо привлёк внимание Вэй Усяня и Лань Ван Цзи, потому что напоминал одно уже увиденное ранее воспоминание: девушка играла на гуцине «Пьяный сон» для кого-то из Гусу Лань, но обстановка в комнате имела более современные очертания. Само собой, если они не ошиблись, так как картинка появилась всего на пару секунд.       Когда образы сложились в полноценное фрагмент после продолжительного хоровода, Вэй Ин с Лань Чжанем выдохнули, от цветной круговерти немного болела голова. Они стояли у порога чьего-то дома. Из приоткрытого окна слышались звуки телевизора и бряцанье посуды в раковине. Заглянув в окно, они увидели Мо Сюань Юя, убиравшего со стола после одинокого ужина. Он не смотрел в телевизор и наверняка даже не особо к нему прислушивался, просто что-то должно было работать на заднем плане, чтобы чувство одиночества не было столь поглощающим. Поставив посуду на сушку, он вытер руки и подошёл к окну — на подоконнике остывал горячий шоколад. Луань Цзан успела юркнуть за дерево, свет фонаря не доходил до небольшого подобия сада, а из окна ночью трудно что-то разглядеть.       Мо Сюань Юй отпил из кружки и высунулся в окно, уверенный, что там кто-то был. Он этого, конечно, не видел, но чувствовал чей-то взгляд, от которого волосы дыбом вставали. Хорошо, что не от страха. Молодой человек прищурился и сжал ручку кружки, пожевывая нижнюю губу. Он точно хотел что-то сделать или сказать, но стеснялся.       —Чёрт! — выдохнул Мо Сюань Юй, со стуком поставив кружку на подоконник. Набравшись решимости, он вновь заговорил. — Госпожа Луань Цзан… Это вы..? Если да, заходите в дом. Я буду вам очень рад.       Дважды повторять не пришлось, девушка вышла из своего укрытия и подошла к окну. На лице ещё минуту назад грустного парня появилась счастливая улыбка. Что в прошлом, что сейчас он ненавидел одиночество и боялся остаться один. Забыв про свой горячий шоколад, Мо Сюань Юй, стуча пятками, подбежал к входной двери и широко распахнул её. Поняв, что со стороны выглядит крайне странно, он попытался взять эмоции под контроль и пригласил духа войти в дом.       «Как вы поняли, что это я?» — поинтересовалась девушка, пока молодой человек выкручивал руки и ноги вокруг неё, пытаясь навести порядок. С того дня, как его сестра попала в кому, дома был всегда только он, поэтому немного запустил кое-какие моменты, откладывая уборку до самого последнего из-за работы.       —Не стоит обращаться ко мне так формально. — Мо Сюань Юй поправил подушку для сидения у низенького столика, предлагая духу занять место. — Думаю, я даже в прошлой жизни был в разы младше вас..! — засмеялся он, но сразу же погрустнел, садясь по другую сторону стола. — Вы не подумайте, я не считаю вас старой или ещё что, просто… Я устал от всех этих формальностей.       «Тогда ты не против, если я буду звать тебя «А-Юй»? — Луань Цзан сняла шляпу и отложила её в сторону. Она ещё в Сучжоу заметила, каким одиноким был это человек. Матушка мертва, отец заслуживает кастрации и смерти в муках, родственнички не дают покоя, а старшая сестра не факт, что когда-нибудь очнётся. Дух буквально ощущала его боль, и от этого ей самой становилось тяжело. — И ты не ответил на мой вопрос».       —Разумеется! Мне приятно, что кто-то снова меня так зовёт. А насчёт вашего вопроса… От вас исходит какой-то мистический холод, потусторонний. Он не вызывает страха или отторжения, но мурашки бегут, потому что ваше присутствие и ощущается, и не ощущается одновременно. Это похоже на мираж в пустыне, только наоборот. В пустынях люди видят то, чего нет на самом деле, а с вами… Вы есть, но понять это почти невозможно. Как-то так… — молодой человек задумался, смог ли он правильно донести свои мысли. В прошлом он не был сильным заклинателем, да и в настоящем в этом плане всё обстояло туго. Он мог видеть и слышать то, что не могли обычные люди, но взаимодействовать с этим не умел, поэтому предпочитал не лезть на рожон. — А… Госпожа, может, прозвучит странно… Мы видимся второй раз, а я уже губу раскатал, не зря же сумасшедшим называют, но можно я буду звать вас шицзе?       «А с самоиронией и юмором у тебя ничего так… — вздрогнула девушка, слыша в голове голоса давно умерших людей. когда-то давно-давно её уже называли «шицзе». — Я не против».       —Спасибо..! — радостная улыбка, при которой он пытался сдержать слёзы, сделала Мо Сюань Юя похожим на ребёнка, что его отнюдь не портило. Он и правда скучал по своей сестре.       Девушка поинтересовалась, не случалось ли с Мо Сюань Юем странностей после их разговора в его доме в Сучжоу, на что получила ответ: «Единственная странность в моей жизни, не считая внезапно ожившего прошлого, это семейство Цзян!». Луань Цзан выглядела ошарашенной, но молодого человека было уже не остановить. Активно жестикулируя, имитируя голоса и выражения лиц, он рассказывал о том, как проходят его рабочие дни. Особенно Мо Сюань Юй пускался в красноречия из-за Цзян Чэна.       Услышав тихий смех, Лань Ван Цзи посмотрел на Вэй Усяня, который жестами пытался донести до Ханьгуан-цзюня, что всё сказанное в адрес Цзян Чэна чистейшая правда. Дело было в том, что эти двое ладили очень…не очень. В последнее время Мо Сюань Юю приходилось часто контактировать с ними по рабочим вопросам, консультируя в тех или иных моментах. И, если случалось так, что в одном помещении находился и он, и Цзян Ваньинь, начиналась трагикомедия. Их мнения часто расходились, и каждый пытался донести свою точку зрения. Зачастую, оба предлагали хорошие действенные варианты подчас быстрого решения проблемы, но признавать «поражение» из них никто не хотел, поэтому точку в споре всегда ставила третья сторона: Цзян Фэнмянь или мадам Юй.       Луань Цзан, слушавшая Мо Сюань Юя, не прерывая его, то кашляла в рукав, пытаясь скрыть смех, то чесала бровь или глаз, делая вид, что они у неё не дёргаются, то откровенно держала себя за щёки, чтобы губы в улыбку не разъезжались. Коротко — всеми силами пыталась не выдать своего веселья, да не удержалась и засмеялась в голос.       На этом их встречи не закончились. Мо Сюань Юй всякий раз ждал её прихода и всегда здоровался, замечая знакомый силуэт вдалеке. Его живость в повседневной жизни прекрасно сочеталась с хладнокровием в работе, а поддержка Луань Цзан предавала больше сил и уверенности. Лучше всего это чувствовалось, когда он навещал сестру в больнице. Или, например, со случаем в Башне Кои, когда он передавал второму господину Ланю мешочек цянькунь с изобретением Вэй Ина, предварительно разыграв перед Цзинь Гуань Яо спектакль.       А вот следующий эпизод предпочёл бы пропустить уже сам Вэй Усянь. На следующей день после передачи мешочка цянькунь Мо Сюань Юй вернулся в Пристань Лотоса и сразу влился работу, а вечером, перехваченный Цзян Чэном, пришёл рассказать всё в подробностях. Рассказ и рассуждения его не были лишены смысла, но вот его предположение…       —А может… Может, Цзинь Гуань Яо влюблён в Ханьгуан-цзюня?       В образовавшейся тишине удар кожи о кожи напоминал гром в ясную погоду. Луань Цзан прикрыла глаза рукой. Если бы могла, уже б давно покраснела. Лань Чжань же в немом удивлении переводил взгляд с девушки на Вэй Ина. Узнав истинную причину его тогдашнего раннего появления в Ланьлин Цзинь, Лань Ван Цзи почувствовал удовлетворение. Ревность Вэй Усяня необъяснимым образом делала его счастливым.       Немудрено, что молодой человек решил сделать ноги быстрее, чем напускное спокойствие одного из сыновей его работодателя убьёт его с первого удара или с одной ноты, сыгранной на Чэньцин. Вместе с ним ушла и Луань Цзан. Мо Сюань Юй сверкал пятками, а девушка давилась смехом на ходу. Оказавшись в саду, оба смогли выдохнуть       —Шицзе, не смейтесь, пожалуйста. — сглотнул он. — В кабинете вы смотрели на меня, будто я покойник, а теперь смеётесь. Я, наверное, взаправду идиотизм сказал. И чем только думал?       «Ну, ляпнул ты, будто утка решила соловьём обернуться, но суть здесь в ином», — отсмеялась Луань Цзан и жестом попросила наклониться. Мо Сюань Юй непонимающе моргнул и склонился к девушке, та что-то зашептала ему на ухо. С каждым словом, он краснел всё сильнее, а потом резко сбледнул и начал цветом лица напоминать одежду Гусу Лань.       —Шицзе, видимо, я, на самом деле, сумасшедший.       «Успокойся, ты же не знал. А коли бы и знал, то всего лишь предположил, а вообще… Господину Вэю подобная встряска иногда полезна», — пришла к заключению дух и бодро зашагала вперёд, просвечивая в свете фонарей.       И вновь осколки памяти закрутились и завертелись, перенося двух заклинателей в следующий момент. Ханьгуан-цзюнь и Вэй Усянь уже догадались, что это за эпизод их жизни, узнавая осточертевшие больничные стены — день, когда вся правда наконец всплыла, а Тёмное железо было, спустя века, уничтожено.       —Старшая, я хочу кое-что спросить. — был один вопрос, что не давал покоя Вэй Ину и тревожил его сердце. И не только его. — Вэнь Цин перед смертью сказала, что видела видение. Благодаря ему она знала, что произойдёт. Старшая, знаете ли вы что-нибудь об этом?       Хоть он и спросил «знаете ли вы?», все прекрасно понимали: по-настоящему вопрос звучит «имеете ли вы к этому отношение?». Луань Цзан опустила взгляд на свои руки, а потом подняла его на заклинателей и заговорила с непробиваемой решимостью.       «Дева Вэнь должна была рассказывать вам о том, что обо мне она узнала из сна, больше похожего на знаки. Господин Вэй, Ханьгуан-цзюнь, как ни странно, однако к этому сновидению я не имела никакого отношения. Не скажу, что была шокирована приходом Вэнь Цин на Луань Цзан, но я не ожидала, что это произойдёт настолько рано. — дух нахмурилась. — Смею предположить, дева Вэнь в этой жизни могла обладать даром предвидения, проявляющимся при сильном эмоциональном всплеске. Не исключено, что она увидела ваш срыв, господин Вэй, из-за событий на дороге и решила предотвратить его любой ценой…»       Гибель Вэнь Цин стала ударом под дых. Вэй Усянь каждую минуту глубоко в душе продолжал задаваться вопросом: если бы он был быстрее, Вэнь Цин осталась б жива? Или всё равно в итоге что-то забрало бы её жизнь? Как он не гнал от себя тяжёлые мысли, а не замечать печали и обреченности на лице девушки не мог. Она не была счастлива в этой жизни до конца, и Вэй Усянь догадывался о причине. Рано или поздно, но она должна была оставить своего брата вновь одного ждать её до следующей жизни, в которой не гарантировалось возвращение ей памяти. Вэнь Нин был самым дорогим в её жизни, её любимым братом, её сокровищем, но, являясь живым мертвецом, оказался обречён на вечные скитание и одиночество. Какая сестра станет желать брату подобной участи? Вэнь Цин наверняка догадывалась, что Вэнь Нин планировал попросить отпустить его душу, поэтому… Могла сама отправиться вперёд и дождаться младшего брата, после чего шагнуть вместе с ним в новую жизнь, в которой их больше не держало клеймо клана Вэнь. Зная, что оставляет А-Юаня в надёжных руках, решилась на этот шаг…       Вэй Ин мотнул головой, отгоняя размышления. Оставалось совсем немного. Больничный коридор давно принял свои очертания у палаты, в которой лежал Цзинь Гуан Шань. Луань Цзан специально не подходила близко, наблюдая из-за угла. Дальше господин Вэй, господин Лань и господин Цзян определённо справятся. Они дошли до конца своими силами, поэтому ей оставалось только дождаться их. Поправив шляпу, дух скользнула в темноту приоткрытой подсобки, заметив знакомую фигуру. Лань Сичэнь с Лебин в руках шёл в её сторону. Не понимая, что он тут делает, девушка выглянула из инвентарной и ахнула. Глава Гусу Лань остановился у палаты Цзинь Гуан Шаня. Он ничего не делал, просто стоял перед ней, но при этом его взгляд… В какой-то момент он отвернулся и в несколько шагов скрылся за следующим поворотом. В коридор выглянул Цзян Ваньинь и, никого не обнаружив, вернулся обратно. Луань Цзан тоже вышла в коридор и пошла в противоположную сторону. Почему Цзэу-цзюнь пришёл туда? Слышал ли он что-нибудь? Или, может, помнил?       «Вряд ли, — качнула головой дух, сжимая одежду на своей груди в кулаке. — Иначе он вёл бы себя по-другому».       Постепенно коридор больницы превратился в точку на горизонте, а округу накрыла уже привычная тьма. В ушах раздался звон, голову прострелило резкой болью, осевшей тянущим чувством в висках. Создалось впечатление, будто они падают. Воздух выбило из лёгких, и Лань Ван Цзи с Вэй Усянем открыли глаза. Они находились в пещере на Луань Цзан. На улице Вэнь Нин сидел около лотоса и пиона, поглаживая их лепестки, а перед ними почти прозрачной дымкой находилась Луань Цзан. По её щекам текли фантомные слёзы. Спустя две с половиной тысячи лет её история наконец завершилась, и на это ей потребовалось три эпохи. Она была в разы старше их, но, глядя на неё сейчас, Вэй Усяню виделся не тысячелетний дух, а уставшая и погрязшая в бесконечных боли и сожалениях девушка.       Вытянув руки вперёд, Лань Ван Цзи и Вэй Усянь поклонились той, что в какой-то степени являлась предком для каждого из них.       «Вы должны злиться, а не кланяться…»       —Мы должны благодарить старшую. — отчеканил Ханьгуан-цзюнь, и Вэй Ин был с ним согласен.       «Господин Вэй, прошу, отдайте это Цзян Ваньиню, а это отныне принадлежит вам. — она протянула остатки рукава Цзян Фэнмяня, что они видели в воспоминаниях, и оставшуюся иглу, в прошлом принадлежавшую Баошань саньжэнь. Вэй Усянь коснулся ткани, чтобы забрать, но та сама выскользнула из растворившихся рук вместе с иглой. — Теперь я могу уйти без сожалений», — слёзы продолжали катиться по её щекам, но она пыталась улыбаться.       —Госпожа, — Вэнь Нин вошёл в пещеру. — Вы, правда, уйдёте?       «Моё время пришло», — кивнула девушка.       —Старшая, вы сможете подождать ещё немного? — Вэй Усянь поднялся на ноги, отряхнул колени и достал флейту. — Я хотел бы отпустить сначала Вэнь Нина.       «Я ждала две с половиной тысячи лет, ещё немного ожидания — ничто в сравнении с этим сроком».       Вэй Ин кивнул и повернулся к Вэнь Нину. Лань Чжань отошёл в сторону. В том, что будет происходить дальше, он не мог помочь, только сыграть в конце на цине и помолиться, чтобы их души обрели покой.       Как и в случае с Сунь Цзычэнем, отпуск души Вэнь Нина не занял много времени. Это должно было случиться, только так он мог начать новую и счастливую жизнь. Смотря на свечение души юноши, устремившейся к небу, Лань Ван Цзи ощущал тоску и вместе с тем умиротворение. Их история подошла к концу, а брат с сестрой Вэнь смогут начать заново с чистого листа. За всё время Вэй Усянь и слова не сказал, почти не поднимал взгляда. Боль грызла ему сердце, а на душе было легко. Разве возможно подобное? Песнь Чэньцин в этот раз была тише, но проникновеннее.       «Большое…спасибо», — улыбнулась девушка, превращаясь в серебристые искры, медленно поднимавшиеся от её ног к голове. Улыбка очень красила её, но в итоге она… В последний момент её взгляд зацепился за Ханьгуан-цзюня и кристально-чистая слеза рассекла щёку, превращаясь в сияющую искру.       —Лань Чжань, а ты многих заставляешь плакать. — вздохнул Вэй Ин, покидая пещеру уже навсегда.       —Не из-за меня. — мотнул головой второй господин Лань.       —Знаю… Знаешь, в конце она выглядела свободной. Не духом с Илина, а молодой госпожой ордена Гусу Лань, Лань Хайтан. — молодой человек вздохнул. — Лань Чжань, как думаешь, кто всё-таки принёс её рукописи в Комнату запрещённых книг? Мне кажется, это был второй сын Лань Аня, Лань Тянь Сюэ, и его друг Юй Дун Фэн.       —Имени Лань Тянь Сюэ нет в родовой книге клана Лань.       —Что?! — Вэй Усянь споткнулся, не заметив камня в пожухлой траве, и уставился на Второго Нефрита Гусу Лань.       —Согласно легендам, у Лань Аня было только два сына: Лань Фу Цюн, второй Глава Гусу Лань, и Лань Ван Шуй, отец третьей Главы Лань И. — Лань Ван Цзи слегка нахмурил брови. — В детстве тётя тоже рассказывала нам только об одном своём дяде. В истории ордена не существовало человека по имени Лань Тянь Сюэ.       —Но мы же сами видели…Но… Это имеет смысл. Только он и Юй Дун Фэн знали о Цзыдяне и могли его завершить, поэтому и рукописи в тайнике могли найти они. Наверняка, обуреваемые чувствами, они спрятали ученья зла в обители святости, о чём узнали старейшины, а дальше конец предсказуем. Лань Тянь Сюэ либо выгнали из ордена, вычеркнув его имя, либо он сам ушёл и, как его шицзе, своей рукой уничтожил своё имя из родовой книги. А старейшины, думаю, не нашли её работ сразу среди других записей, ведь те оказались раскиданы по всей Потайной библиотеке.       —Мгм.       Дальнейший путь до подножия молодые люди прошли в тишине. На обратном пути им пришлось заехать на заправку. Пока Лань Ван Цзи расплачивался, Вэй Усянь рассматривал унылый пейзаж, оживляемый лишь игравшими на другой стороне детьми. Внезапно один из трёх мальчишек слишком сильно пнул мяч, и тот застрял высоко в ветках дерева. Мальчики переглянулись и обступили ствол, гадая, как бы снять мяч. Покачав головой, Старейшина Илина перешёл на их сторону и ловко вскарабкался по дереву под удивлённые вздохи местной ребятни. Сняв мяч с веток, он скинул его прямо в руки устроившего «пенальти» и наказал быть осторожнее в следующий раз. Мальчики засверкали улыбками, поблагодарили хорошего дядю и убежали туда, где деревьев поменьше. Ханьгуан-цзюнь отъехал от заправки и покинул автомобиль, подходя к дереву, с которого Вэй Ин не планировал пока слезать.       Заметив, что Лань Чжань идёт к нему, Вэй Усянь коротко улыбнулся и резко спрыгнул вниз. Сердце Лань Ван Цзи пропустило удар, и он в мгновенье ока оказался под ветками, подхватывая заклинателя, чтобы тот ничего себе не покалечил.       —Вэй Ин! — в голосе его смешались тревога, волнение и любовь.       —Спасибо, что поймал Лань Чжань. — Вэй Усянь обвил шею второго господина Ланя руками и прижался к нему всем телом. — Давай, вернёмся в Гусу? Но прежде, заскочим в Юньмэн?       —Да. — с мягкой улыбкой кивнул Лань Ван Цзи и поцеловал Вэй Усяня, невесомо проводя по его губам языком.       —Я люблю тебя… — задыхаясь, прошептал Вэй Ин, когда Лань Ван Цзи усилием воли оторвался от его губ. — Моё сердце радуется при виде тебя, а ещё я невыносимо хочу тебя, Лань Чжань. Только тебя.       —Я больше никуда тебя не отпущу.       —Не отпускай.       Холодный ветер забирался под одежду, но они не чувствовали его, согреваемые теплом друг друга.       В Пристани Лотоса их уже ждали. С момента отъезда прошло четыре дня, поэтому ни Вэй Усянь, ни Лань Ван Цзи не были удивлены тому, что их встречал Цзян Чэн. Будущий Глава выглядел устало, но выдохнул с облегчением, увидев, что брат и Ханьгуан-цзюнь вернулись целыми.       —Я уж думать начал, что вы там поселиться решили.       —И мы тоже рады тебя видеть, Цзян Чэн. — обезоруживающе улыбнулся Вэй Усянь, не стесняясь показывать своё счастье и засос на шее, при виде которого Цзян Ваньинь выругался и отвернулся.       — Лань Ван Цзи, там тебя Цзэу-цзюнь ждёт. Он сейчас с А-Лином и А-Юанем в их комнате.       —Я отойду. — кивнул заклинатель и быстрым шагом направился в нужную комнату под радостное: «Удачи, Лань Чжань».       —Не смотри на меня так, — пожал плечами Вэй Ин и достал из кармана аккуратно сложенный кусок ткани. — Луань Цзан попросила передать тебе. И да, насчёт её имени. Её настоящее имя Лань Хайтан. Она приёмная дочь Лань Аня.       —Хм… Так и знал, что соврала. — наследник Юньмэн Цзян забрал протянутую ткань и застыл.       Вэй Усянь ничего не говорил, лишь смотрел, как меняется взгляд его брата, как учащается дыхание, а глаза наполняются слезами. Наверняка, она запечатала в этом лоскутке увиденное ночью в Пристани Лотоса, желая показать Цзян Чэну, что он не одинок.       —Она не солгала, она уничтожила своё имя задолго до твоего вопроса.       Не успел Цзян Чэн поднять головы, как оказался в крепких объятьях брата. Это было странно. Нет, Вэй Усянь всегда нарушал личные границы и лез обниматься просто так в любое время дня и ночи, но в этот раз объятья отличались. В них он словно благодарил брата за что-то и…просил прощения? Сначала Вэй Усянь хотел рассказать о том, что знает, как Цзян Чэн лишился ядра, а потом передумал. Его брат унёс этот секрет с собой в могилу — таким уж он был человеком. Всё будет в порядке, достаточно того, что Вэй Ин знает, а о чём он знает, пусть для его брата останется секретом.       Как и сказал Цзян Ваньнь, Лань Сичэнь был в комнате А-Лина и А-Юаня. Мальчики задремали, пригревшись по бокам от мужчины, пока тот им, видимо, что-то рассказывал. Аккуратно уложив детей на кровать и укрыв их пледом, Цзэу-цзюнь поднялся на ноги и сложил оставленные мальчиками карандаши обратно в коробку. На столе лежал рисунок, на котором А-Юань и А-Лин были со своими семьями. Несмотря на то, что А-Юань только недавно узнал, что теперь будет жить с другими людьми, он уже считал Гусу Лань своей семьёй, а вместе с ними и семейство Цзян.       —С возвращением, — кивнул Лань Сичэнь, узнавая шаги младшего брата ещё издалека. — Надеюсь, ты узнал ответы на свои вопросы и завершил незаконченные дела.       —Да, — Лань Ван Цзи согнулся в поклоне и обратил внимание на Лебин, которую его брат почти не выпускал из рук с того момента в больнице. — Флейта…       —Лебин? — мужчина провёл рукой вдоль инструмента. — Почему-то я словно бы чувствую родство с ней, как если бы уже когда-то, давным-давно, играл на ней.       Лань Ван Цзи тихо выдохнул. Пока они с Вэй Ином возвращались в Пристань Лотоса, успели несколько раз поговорить о Главе Гусу Лань и одном неоднозначном воспоминании Луань Цзан. В день, когда Цзинь Гуан Шань мог прямиком из больницы отправиться к предкам вместе с Цзинь Гуань Яо благодаря Не Хуай Сану, Лань Сичэнь стоял за дверью палаты нынешнего Главы Ланьлин Цзинь. Значит, Лань Чжаню не показалось в тот раз, но Лань Хуань ушёл до того, как Цзян Ваньинь выглянул проверить коридор. Из всего только это так и осталось загадкой. Почему Лань Сичэнь вообще пришёл туда? Слышал ли он их разговор, и если да, то как много? Луань Цзан посчитала, что Цзэу-цзюнь не помнит свою прошлую жизнь, но что если это не совсем так или полностью не так? Лань Ван Цзи пытался вспомнить поведение старшего брата и заметить изменения, которые бы подтверждали возвращение памяти, но Лань Хуань по-прежнему был тем же человеком, которого заклинатель знал на протяжении своих двадцати с лишним лет. Любящий и заботящийся о нём брат, хороший и верный друг, справедливый и достойный Глава клана и школы. Да, в этой жизни он относился к Цзинь Гуань Яо и Вэй Усяню с прохладой, быстро затыкал старейшинам рты и мог пойти на крайние меры, был более суров, но с трепетом относился к семье. За всё это время в его поведении ничего не изменилось, даже когда к нему вернулась Лебин. Мог ли он просто в тот день проходить мимо и остановиться у той палаты потому… А почему? Хотел бы он спросить, да внутренний голос твердил «не стоит».       —Почему ты здесь? — поинтересовался он вместо этого.       —Не-сюн пришёл в себя, сейчас ему уже намного лучше, поэтому я решил вернуться, но вдруг захотел увидеть А-Юаня и тебя, поэтому приехал в Пристань Лотоса. Молодой господин Цзян хорошо меня принял. — услышав шорох, Лань Хуань обернулся. Во сне Цзинь Лин попытался скинуть с себя плед, и тот съехал с Юаня, поэтому мужчина его поправил и подоткнул, чтоб наверняка. — Знаешь, А-Чжань, — вдруг улыбнулся он. — Хоть дядя и пытается хмуриться, но он очень рад пополнению в семье, даже почти не бурчит, что отдавать опеку над А-Юанем ещё и господину Вэю — опрометчивое решение, да и тётушка счастлива.       Молодой человек опустил взгляд и сжал кулаки. В голове крутилось столько мыслей, а грудь почти рвалась от переполнявших чувств. Лань Ван Цзи не мог выбросить из воспоминаний брата, по щекам которого текли слёзы, пока он в Ледяной пещере снова и снова переживал предательство и смерть Цзинь Гуань Яо. Этот образ навечно был высечен внутри него, жестоко, больно и с изощрённостью, чтобы впредь Ханьгуан-цзюнь не смел забывать.       —Брат*… — позвал Лань Чжань.       —Что..? Как ты меня… — мужчина не смог закончить свой вопрос, оказавшись заключённым в крепкие объятья. — А-Чжань…       Наверное, стоило что-нибудь сказать, выразить то, что копилось на сердце, но Лань Ван Цзи всегда плохо с этим справлялся. Он не мог заставить работать свой язык, но мог донести до брата то, что хотел, действиями, ведь роднее Лань Хуаня у него никого не было, что тогда, что сейчас. Больше он не даст ему горевать.       —Теперь всё будет хорошо, А-Чжань. Теперь уж точно. — Лань Сичэнь погладил брата по спине. — Идём к господину Вэю и господину Цзяну, иначе, боюсь, А-Юань лишится одного из своих опекунов.       Несколько месяцев спустя.       Сколько бы времени не проходило, а больница совершенно не менялась. Всё та же ругань на ресепшене, всё те же уставшие врачи и медсёстры с медбратьями, следящие за пациентами и бегающие от палаты к палате. Единственное, что действительно меняется, пациенты. Правда, есть те, что приходят отнюдь не единожды, и вот на них, Вэй Ин был уверен, смотреть в больнице уже не могут.       В этом году они отмечали Цинмин, как обычно: проводили полагающиеся службы, чистили таблички и могилы в Храме предков, возносили молитвы, ели холодную пищу, а на третий день вечером собирались прогуляться по первой траве в этом году, да случилось непредвиденное. Кто-то из слуг умудрился разлить масло в переходе у внутреннего пруда и не убрать. Цзян Фэнмянь, шедший после телефонного разговора в беседку к семье, торопился присоединиться к детям и жене, поэтому не заметил масла и наступил в него. Мадам Юй, заволновавшаяся, что её мужа слишком долго нет, решила пойти за ним — почти все слуги уехали из поместья на Цинмин, а оставшиеся были загружены работой, чтобы их ещё посылать за кем-то, пусть и за Главой. Не прошло и двух минут, как вся Пристань Лотоса перевернулась с ног на голову. Цзян Фэнмянь не мог пошевелить ногой, а мадам Юй обещала все муки Ада недобросовестным слугам, при этом повторяя, что муж её не лучше, если не видел, куда наступал. В больнице выяснилось, что у Главы Юньмэн Цзян перелом и что у сотрудников начинается нервный тик при виде их лиц.       —В конечном итоге, завтра ты возвращаешься домой. — констатировала мадам Юй, забирая из рук дочери нож, которым она нарезала яблоки для отца. — Я сама, А-Ли, тебе сейчас нужно следить за своим здоровьем. А ты, — женщина повернулась к мужу. — Не понимаю, где были твои глаза?       Цзян Фэнмянь на это только улыбался, понимая, что лучше дать жене выговориться сейчас, чем потом выносить тяжёлый взгляд и упрёки в невнимательности.       —Отец, матушка права. Вам стоит быть осторожнее. — Яньли неосознанно погладила живот. На Праздник фонарей она узнала, что снова беременна. Эта новость осчастливила всех и сделала Цзинь Лина в разы ответственнее, потому что теперь он должен приглядывать за мамой и быть старшим братом.       —Шицзе, тебе тоже стоить быть аккуратнее. Ты так бежала, когда узнала о случившимся. — вздохнул Вэй Усянь, поправляя съехавший на бок берет А-Юаня.       Они с Лань Чжанем всё ещё были в процессе узаконивания опеки над мальчиком, в чём им по мере возможностей помогал Мо Сюань Юй. Вэй Ин волновался, что А-Юань будет постоянно спрашивать про Вэнь Нина и искать его, но ребёнок их всех удивил. Не найдя дядю взглядом, он улыбнулся и неожиданно заявил: «Значит, дядя пошёл за тётушкой? Они же теперь будут счастливы?». Вэй Усянь и Лань Ван Цзи смогли только кивнуть. После этого встал новый вопрос: где и как они будут жить? Вэй Ин по-прежнему работал в Юньмэн Цзян и уходить оттуда не планировал, так же и Лань Чжань не собирался бросать работу в Гусу Лань, поэтому было решено, что жить они будут по очереди в Пристани Лотоса и Облачных Глубинах, тем более что работать они оба могли дистанционно. Что же касалось школы, то тут А-Юань даже задуматься им не дал, заявив, что в будущем хочет пойти в школу боевых искусств Гусу Лань. Вэй Усянь предпринял несколько попыток отговорить его, да не вышло. Улыбаясь подобно солнышку, мальчик оставался при своём решении, пока его отец, как начал называть Юань Лань Ван Цзи, даже не пытался скрыть своей гордости, а папа, то есть Вэй Ин, ещё продолжал надеяться в этой жизни утащить сына в Юньмэн.       —Вот именно, сестра. Мы позаботимся об отце, а ты больше думай о ребёнке.       —Почему это о «ребёнке», Цзян Чэн? — возмутился Вэй Усянь, пока Цзинь Цзысюань пытался не засмеяться. Перепалки братьев жены его в последнее время веселили. Вздохнув, он бросил взгляд на Лань Ван Цзи и Лань Сичэня: один стоял со своей фирменной моськой, другой думал, как бы вклиниться в эту скакалочку, пожелать скорейшего выздоровления и уйти. — Шицзе беременна прекрасными двойняшками. Миленькие брат и сестра, вдобавок сестра обязательно будет старшая.       —Да с чего ты взял, что это будет старшая сестра и младший брат?!       —Знаю и точка! Интуиция. — отмахнулся Вэй Усянь, загадочно улыбаясь и подмигивая Лань Чжаню. Когда шицзе рассказала о своей беременности, они уже знали, кто у неё родится. Вэнь Цин и Вэнь Нин заслуживали счастья, в этот раз их судьба точно сложится намного лучше.       —Ну, не при детях же. — вздохнул Цзинь Цзысюань под тихий смешок жены. А-Лин и А-Юань наблюдали, как мадам Юй вырезает яблочных кроликов для мужа и мальчиков.       —Господин Цзян, — Цзэу-цзюнь покачал головой, вспоминая, как в последнее время оживились Облачные Глубины. — Желаю вам скорейшего выздоровления, тётя и дядя волнуются за вас. — искренне улыбнулся Лань Сичэнь. Собственно, изначально в больницу должна была приехать Лань И, но из-за форс-мажорных обстоятельств навестить Главу Цзяна приехал он.       —Я постараюсь. Прошу прощения, что вам пришлось проделать этот путь.       —Ничего страшного. С вашего разрешения я пойду. Ван Цзи, напиши, как будете выезжать.       Дождавшись кивка от брата, Цзэу-цзюнь поклонился присутствующим и направился к выходу, однако донёсшийся через оказавшейся приоткрытой дверь крик немного подкорректировал его планы, вогнав в шок. Хотя в шоке пребывали все, кто это слышал.       «Вэй Усянь, я знаю, что ты здесь! — пока ещё вдалеке раздался женский крик. — Лучше сам покажись, иначе я переломаю тебе ноги и запру в одной комнате с Лань Цижэнем в Гусу!»       В мгновенье ока все взгляды были устремлены на Вэй Усяня. По лицу заклинателя расползлась немного нервная улыбка. С одной стороны он выглядел очень довольным собой, но с другой — понимал, что в пылу ярости этот человек может с ним ещё и не такое сотворить.       —Вот это угроза… Всем угрозам угроза… — моргнул Цзинь Цзысюань, переглядываясь с женой.       —Вэй Усянь, куда ты вляпался на этот раз?! — отмерла мадам Юй.       —Я всё расскажу потом, честное слово. — закивал молодой человек, прячась за койку с Цзян Фэнмянем. — Только не сейчас..!       Вэй Ин умудрился спрятаться и замолчать за секунду до того, как двери оказались резко распахнуты. На пороге стояла девушка, примерно, одного с Лань Сичэнем возраста. Бледная и худая после долгих лет, проведённых в коме, она напоминала тростинку и цеплялась за передвижную капельницу. Длинные черные волосы частично закрывали лицо, но небесно-карие глаза пылали жизнью. Цзян Чэн потерял челюсть и в неверии перевёл взгляд на Лань Ван Цзи, глаза которого ещё, кажется, никогда не были раскрыты настолько широко.       Вдруг ноги её подкосились, и девушка упала бы на пол, если бы Лань Сичэнь, стоявший у двери, не подхватил её с одной стороны, а Мо Сюань Юй с криком: «Шицзе!» — с другой. Она тяжело дышала и заторможено осматривалась. Ноги дрожали и совсем не держали, за долгие года почти позабывшие как ходить, пальцы разжались. Адреналин покинул тело, вернув то в состояние только что вышедшего из долгой комы человека.       —Шицзе, куда же вы так? — Мо Сюань Юй кивком поблагодарил Главу Гусу Лань за помощь, дожидаясь медсестёр.       —Мо Сюань…Юй..? — моргнула девушка.       —Госпожа Мо, как же так получилось? — ахнула подбежавшая с коляской медсестра, пока её коллега помогала усадить девушку. — Вы как глаза распахнули, как встали и побежали..! Я аж подумала, что в вас вселился кто-то!       Пока медсёстры увозили Мо Хай Тан, Мо Сюань Юй извинился за доставленные беспокойства, поблагодарил Цзэу-цзюня и господина Вэя за помощь и убежал. Поняв, что буря миновала, Вэй Ин покинул своё убежище и улыбнулся, старательно отводя взгляд от возлюбленного и брата.       —А-Сянь, откуда ты знаешь молодую госпожу Мо?       —Это долгая история. Расскажу, как дядя Цзян вернётся домой.       Он знал, что это рано или поздно случится, не думал только, что обстоятельства так совпадут. В ночь перед тем, как они с Лань Чжанем и Цзян Чэном должны были ехать в Илин, во сне к нему пришла сестра Мо Сюань Юя, Мо Хай Тан. Ещё тогда в больнице он понял, что душа должна была уже давно покинуть своё тело, но не могла уйти из-за младшего брата, не желала бросать его. Девушка склонилась в глубоком поклоне и попросила Старейшину Илина выполнить её последнюю и единственную просьбу. Она просила дать тому духу, которого её брат зовёт «шицзе», второй шанс и использовать её тело для этого: «Моё время вышло много месяцев назад, но уйти и бросить А-Юя одного для меня невыносимо. Та госпожа не позволяет А-Юю чувствовать себя одиноким. Я вижу — она хороший человек, заслуживающий ещё одной попытки, поэтому, пожалуйста, господин Вэй, дайте ей шанс».       Пусть его и попросила душа Мо Хай Тан, сам такое он решать не имел права, поэтому ранним утром, пока брат и Лань Ван Цзи умывались, позвонил Мо Сюань Юю и всё рассказал. Молодой человек долго молчал в трубку, и по его сбившемуся дыханию, Вэй Усянь понял — плачет. Терять родных и близких всегда тяжело, он это знал как никто другой, поэтому не торопил с ответом, но Мо Сюань Юй действительно был сильной личностью. Взяв себя в руки, он сказал, что раз это последнее желание его сестры, то пусть так и будет, тем более он согласен, что госпожа Луань Цзан заслуживает новый шанс, как и все они. Вэй Ин согласился. На практике переносом душ в чужое тело он никогда не занимался, но в теории был с этим знаком. Скинув Мо Сюань Юю рисунок поля, которое тот должен был нарисовать под кроватью сестры, заклинатель мысленно подписал себе приговор и решил сохранить сие в секрете, желая устроить небольшой сюрприз. Его всю дорогу до Луань Цзан раздирало рассказать Лань Чжаню, но подходящего момента не представлялось, на душе было немного паршиво, а потом и вовсе стало не до этого.       Выдохнув, Вэй Усянь случайно пересёкся взглядом с Лань Сичэнем. Мужчина коротко улыбнулся, ещё раз поклонился и всё же ушёл.       —Мо Сюань Юй кажется счастливым. Правда… Сестра его выглядит совершенно иначе. — Цзян Чэн перевёл колкий взгляд на брата, оставляя при себе фразу «Если она решит тебя убить, я ей даже помогу».       —В этом нет ничего странного. Молодая госпожа Мо довольно долгое время пробыла в коме, естественно её внешность претерпит изменения. — на удивление спокойно произнесла Юй Цзыюань. — И всё же… — женщина приготовилась начать допрос Вэй Усяня, но тот сориентировался раньше.       Достав из кармана телефон, молодой человек состроил серьёзное выражение лица, посмотрел на Лань Ван Цзи, держащего за руку их сына, потом на самого А-Юаня и вдруг так трагично вздохнул, что чуть сам себе не поверил. Закатив глаза с самым жалобным видом, Вэй Ин взял мальчика за вторую руку.       —Это по поводу опеки. — быстро выпалил Вэй Усянь и незаметно подмигнул Лань Ван Цзи. второй господин Лань тут же всё понял, коротко вздохнул и кивнул. — Простите, но это очень срочно! Сегодня нас не ждите!       Не дав никому толком опомниться, молодой человек рванул к выходу вместе с Лань Чжанем и А-Юанем. Мальчик рассмеялся, поняв, что папа просто над всеми пошутил, и крепче сжал их руки. Медсёстры недовольно кричали им троим вслед, что в больнице запрещено бегать, но кто бы их слушал? Перепрыгивая через ступени и придерживая А-Юаня, Лань Ван Цзи и Вэй Усянь оказались на улице, вдыхая свежий апрельский воздух.       —Лань Чжань, Лань Чжань! А поехали в Сучжоу? Я так давно не пил «Улыбку императора», а тебе и А-Юаню нравятся тамошние десерты.       Лань Ван Цзи улыбнулся. В этот раз всё иначе, однако, сколько бы веков не прошло, его сердце всегда будет принадлежать только одному человеку. Когда-то давно он отдал его ему раз и навсегда и хранил его собственное. ___________________________________ "—Брат*… — позвал Лань Чжань. —Что..? Как ты меня… — мужчина не смог закончить свой вопрос, оказавшись заключённым в крепкие объятья. — А-Чжань…" — наверное, многим сейчас интересно, почему Лань Сичэнь отреагировал подобным образом на то, что Лань Ван Цзи его позвал. Всё дело в том, что обычно Лань Ван Цзи в обращении к старшему брату использует вежливое и формальное "сюнчжан", но в этот раз он обратился к нему "дагэ", что является куда более родственным вариантом. В данном случае это показывает, что отношения братьев Лань вышли на иной уровень, более близкий. С этого момента Лань Ван Цзи обращается к брату исключительно "дагэ".