Подаренная невинность

      «Завтра, я умру» - из раза в раз мелькают печальные мысли в светлой голове и это уже не наводит ужаса, как пару дней назад. Лишь щепотка смирения помогла успокоиться, легкое удовольствие уютного дома и предстоящей неизбежной битвы. Ласточка устала убегать от Охоты, устала от нравоучений знающего и опеки своих названых родителей. Ее тревожило ближайшее будущее, от которого очень хотелось сбежать. Если бы в ней еще остались силы бежать, может они бы пожили еще немного, но силы иссякли. Осталось лишь развернуться к Ястребу лицом и дать последний отпор.       - Авалакх, можно у тебя кое-что спросить? – Цири опирается плечом о каменную стену у книжного шкафа и скрещивает руки на груди пытаясь оградиться от мира хотя бы так – Насчет эльфов и людей.       - Спрашивай.       - Биологически отец Йен был эльфом. Эльфийская кровь испортила ей спину, лицо и речь, она родилась с отклонениями – Цири смотрела в огонь, вместе со своим учителем и размышляла о идеи спасения в уродстве – Почему, мои предки не были уродами, не смотря на эльфийские гены?       Если Цири пряталась от мира за руками и грбуостью, то Лис просто прикрывал глаза и погружался во тьму. Авалакх вздохнул, эти воспоминания и разговоры приносят боль в сердце. Воспоминания о Ларе дарят страдания и эти страдания приносят своего рода удовольствия.       - Есть вещи, на которые я не могу дать тебе ответ, как и никто другой во всех мирах. «Любовь» вещь не понятая, не изученная, ей посильна и магия, и сердца, и воля многих созданий. – Авалакх чуть расслабился и отодвинулся на лавке, давая Цири место, он все еще был слаб после испытания травами и очень тяжело передвигался по своей спальне – Если любовь настоящая, время, вселенная, магия, все склоняется перед ней. «Любовь» украла у меня возможность понять природу старшей крови и твоих предков. Но я склонен предполагать, что именно «Любовь» стала причиной тому, что твой род стал таким сильным и перенял способности у нашего народа.       Девушка, виляя бедрами прошлась к камину и присела рядом с эльфом, опуская на ослабевшее плечо свою голову. В старом замке было тихо, лишь редко можно было услышать писк летучих мышей за окном. Эльф и ученица просидели так еще минут пять, молча наблюдая за пляшущем в камине огнем и истлевающими дровами. Когда Дикая Охота позволяла им перевести дух, они сидели у костра и молча попивали эль, изредка обсуждая планы на будущее. В такие дни Цири мечтала вернуться домой и вот она дома и ей по-настоящему хорошо. Авалакх здесь, рядом и он не позволит ей умереть, он ограничит ее силы, поможет овладеть собой.       - Если Охота меня все же настигнет, – Цири проводит пальцами по слабой ладони эльфа и жаждет ответа – меня ждет смерть?       Эльф усмехнулся, но промолчал. Знающему очень не хотелось рушить розовый взгляд этой юной особы, ведь именно эта пелена помогала ей держать рассудок в узде. Ласточка полна благородства и доброты, ее наивность и любовь к людям поражает. Эти мерзкие качества человечества загнали их сюда, в старую разваливающейся крепость, где он попытается спасти мир от белого хлада. Старшая кровь, течет в венах необычной красавицы с ведьмачими повадками. Цири собрала в себе все что было можно, дочь императора, потомок «Старшей крови», воспитанница ведьмаков Школы Волка. Иногда Авалакх думает, как ему повезло, что именно эта девушка выпала на его долю.       - Он не убьет меня, да?       - Нет Зираэль, не убьет.       - Наши дети будут уродами, как моя мать?       Легкий треск палений в камине, поднимающейся по трубе дым и запах надвигающейся грозы. В крепости было холодно, Авалакх был слаб и жался к Цири больше за теплом, чем за дружеской лаской. Они не перешагивали черту, никогда и не думали об этом. Лису хватало ума и опыту сдерживать рамки их отношений в больше педагогических. Просто иногда, Цири была нужна подушка для поплакать и эта необходимость присуща всем женщинам. Если она не будет плакать, она начнет впадать в депрессию.       - Ты боишься этого? – Эльф поворачивает голову к Цири, пытаясь уловить на юном лице хоть малейший испуг – Что твой дети будут генетически неполноценными от Ястреба.       - Хочу, чтоб они были такими –, шепчет Цири и закрывает глаза представляя Эредина в окружение маленьких горбунов и инвалидов, а она беременная калиться и сидит прикованная к его постели – Чтоб он видел, как они страдают и увядают каждый день. Чтоб каждый выблядок, что вылезет из меня причинял ему моральную тягучую боль в сердце. Если меня ждет судьба Дикой королевы и пленницы брака, то пусть будет так.       - Цири, ты такая глупая – Усмехается эльф и приобнимет девочку, ей в отличие от чародеек дано быть матерью – Мне жаль, но твои гены тебе не позволят плодить Эредину горбунов. Да генетически Эльфы и люди не способны на полноценное потомство, но ты полукровка, тебя это уже не спасет. Твой отец очень сильно любил твою мать, они преодолели проклятье и благодаря ему встретили Геральта. «Любовь» воистину великая вещь, природу, которую мы не поймём до скончания времени. Цири, посмотри на меня.       Авалакх повернулся корпусом к девушке и осторожно положил руки ей на щеки, аккуратно обхватывая лицо. Он заставлял ее смотреть себе в глаза и голос его понизился до бархатного шепота.       - Я буду бороться за твои выбор до последнего вздоха, ради женщины, которую я любил. Каждый в этой крепости, отдаст свою жизнь за тебя, потому что они тебя любят. Но если этих сил не хватит, а Ястреб получит желаемое, знай, этот мир, как и другие, зависит от тебя и твоих способностей. Даже если ты родишь Эредину ребенка, этот ребенок сможет победить «Белый хлад». Мы должны с тобой выжить, только ради этого, для спасения этого мира. – Эльф утер стекающие по щекам девичьи слезы и улыбнулся – Ты не просила этих способностей, ты устала от этого бремени, я знаю. Но я бесконечно благодарен времени, за то, что «Старшая кровь» выбрала именно тебя. Потому что никто другой этого бы больше не вынес и не смог правильно распорядиться эти даром. – Авалакх обнял девушку, и та окончательно расплакалась – Спаси их всех Цири, во что бы то не стало. Умрем мы завтра или нет, ты только живи и не позволяй миру замерзнуть!       Угасающая атмосфера романтизма и «Неизбежного» как – то совсем резко потухла. Цири оскалилась, еще не начавшейся истерика резко прекратилась. Такое с ней тоже случалось часто, эмоциональная нестабильность словно маятник, крутилось из одной стороны в другую.        - По закону королей – Ласточка чуть отпрянула от плеча наставника, тело ее больше не вздрагивало от холода, а слезы на глазах казались наградой, а не наказанием – Я должна быть невинна, верно?       Мелькнувший на дне зрачка азарт и учащённое дыхание от возникшей мысли, выдали Цири с потрохами. Авалакх даже ахнуть не успел как ее глупая мысль, обрела скорлупу идей, а идея, треснув родила цель, которую Цирила в любом случае настигнет до рассвета.       - Дурная ты девка – Воскликнул Авалакх когда Зираель с улыбкой вскочила с лавочки и утерла слезы с глаз кулаком, нагло улыбаясь – Эредина это не остановит!       - Но чести быть у меня первым в постели, я ему не окажу – Более громко и уверенно высказала девушка, твёрдо шагая в сторону главного зала – В конце концов, мы завтра все умер, не могу же я последнюю ночь проводить со старым еле живым эльфом.       - Зираель, только не тот лысый Лето, умоляю! - Кричит полудохлый эльф уже уходящей девушки в закрытую дверь – Вот встану на ноги, жопу надеру!

***

      Пить спиртное перед боем строго на строго запретили и погрозили именно Ламберту пальчиком. Весемир даже вынес все вино и спирт в дальний погреб, закрыл на ключ и отдал его на хранение Йениффер, с которой у него были проблемы с самого ее появления в крепости. Ту конечно же пытался приласкать Геральт и выкрасть заветный ключик, но чародейка был непреклонна и запретила ведьмаку к себе подходить ближе, чем на два метра. От того грустный Ламберт бродил по крепости в компаний Кейры и не знал, чем занять себя до рассвета. Спать конечно же никто не собирался, все готовились к осаде.       Как на зло, Эскель убрался с его пути именно сегодня, предпочтя его компаний Роше и Бьянки. Эта полуголая девица не стеснялась никого и ничего, а самое интересное, только Эскель не взирая на е полуголое одеяние мог спокойно смотреть ей в глаза. Роше ему даже завидовал и просил научить его медитировать, а то это белобрысое чудовище не понимает, что творит с партизанами.       О Лето и говорить не стоило, Ламберт был категорически против присутствия этого мутанта в их крепости, но простив логики волка не попрешь. Оставалась лишь Кейра, да Золтан, что заигрался в Гвинт с Геральтом.       - Дыра, - Стонет чародейка и морщит нос как настоящая ведьма – то же мне последний оплот ведьмаков.       - Эй, поуважительней, - Скрипит трезвый ведьмак и нахмурив брови глядит на чародейку, что словно специально выводит его на конфликт – Этот замок был нашем домом на протяжение ста лет. Я здесь вырос, в конце концов.       - Это не отнимает статуса «Дыры» - Кейра приглаживала волосы щеткой и не обращает внимание на закипающего от ярости Ламберта – Сквозняк, холод, плесень. Стоит только дунуть и ваш карточный домик сложиться каменной горсткой.       - Тебя здесь никто не держит, - Ламберт намереваясь покинуть собеседницу идет в сторону кладовой с пропитание за своей заначкой на черный день – Нет, я конечно привык к тому, что Геральт коллекционирует карты для гвинта, но чтоб коллекционировать чародеек под одной крышей, это нужно уметь.       - Что ты там сказал, шакал облезлый?       Кейра ругалась ему в спину отборным матом, как это не положено дамам. Отношения у них не заладились с ее первого появления в замке. Все что они делали, это грызлись и лаяли друг на друга стоило им пересечься где-то в коридоре или общем зале. Испепеляющая ярость и страсть возникали стоило только двум взглядам пересечься и начинались скандалы, в которые даже Весемир боялся влезать. Все чаще чародейка мелькала на озере, где Ламберт рыбачил и словно специально выводила его из себя. Куда бы он не пошел, она следовала за ним делая вид «Что ты за мной ходишь, ты что, маньяк?». Она буквально питалась его психами, паразитировала на его настроение и ловила кайф от багряного от гнева лица. Ведьмак стал понимать, что именно связывало Йен и Гералта, такие отношения затягивают подобно трясине. . .       Дверь в кладовую он открывает с пинка, так что пламя свечей вздрогнуло и чуть не погасло. Уже полные мышеловки нужно было зарядить снова, но сейчас Ламберту было не до этого, сейчас он искал свою заначку красно людского спирта в бочке с селедкой. Мыши в запертых коробках запищали и заметались в поисках выхода, но такового не было. Весь гнев и мысли о Кеире можно было вытравить лишь эти ядерным напитком, что бил в голову с одного глотка. Рассматривая за бочкой заветную бутылку, Ламберт не услышал как кто-то зашел в кладовую.       - Весемир ее нашел, – Цири стоит на пороге кладовой и улыбается, в руках у нее фляга, в которой явно что-то плескалось – Самогону?       - Ты ж моя Ласточка – Улыбается Ламберт и протягивает руку к фляге заботливо ту принимая из девичьих рук – Что бы я без тебя делал.       Цирилла улыбается, глядя на то, как ведьмак хлещет спиртное с горла уже третий глоток. Его возбужденное состояние от Кейры улыбало, они похожи на двух взрослых людей, которые не знают, что делать со своими чувствами и как подступиться друг к другу. Ламберт всегда был таким, напивался с размаху и нес разного рода околесицу про людской народ и их прогнившую натуру. Иногда они с Эскелем били друг-другу морду на пьяную голову, а потом обнимались и смеялись с переломанными носами под причитания Весемира. Иногда он творил глупости и таскал у Йен женскую одежду в шутку переодеваясь. Он был младшим из выживших ведьмаков, харизматично глупым и острым на язык. Как однажды сказала Трисс «Слово, впереди мысли бежит». Идеальный кандидат, не чужой, не любимый, но родной и уютный, а самое главное, бесплодный.       - Ламберт, сколько тебе лет? – Девушка заходит внутрь и закрывает дверь на засов, ведьмак, оторвавшись от фляги даже не придал этому жесту никакого внимания – тридцать?       - Девяносто восемь – Чувствуя уже накрывающее опьянение Ламберт опирается на бочку с маринованной рыбой и протягивает флягу Цириле – Может и больше, после пятидесяти перестал считать. Помню только, что Весемир считал от испытания, было девяносто ровно. Нам всем, девяносто.       - Сколько у тебя было женщин? – Отпивая из фляги спрашивает девушка и поморщившись вновь протягивает слегка ошарашенному вопросу ведьмаку спирт – В плане секса.       Диалог шел в сторону, которую Ламберт не понимал и не осознал. Он не чувствовал почву под ногами, ведь Цири никогда у него не ассоциировалась с сексом. В голове одно не могло сложиться с другим, так как какое-то важное слагаемое просто сопутствовало в его представление о сейчас. Его пугали эти вопросы из уст Ласточки, и самое главное, его пугал взгляд, с которым их волчонок на него смотрела. Так на него смотрели очень редко, в основном в борделях или редких деревнях, где вместо оплаты, вдовы предлагали ночлег и еду за работу. Так смотрят не девочки из Вызимы благородных кровей, так смотрят женщины, у которых в голове ударяет женская потребность в ласке. Только сейчас он обратил внимание на то, что дверь заперта, а вокруг каменные стены, он оказался в ловушке, как та мышь в коробке. Метаться бесполезно, бежать отсюда поджав хвост смысла нет.       - Больше ста, - Ламберт сглотнул, он хотел верить, что это обычное любопытство и отказывался смотреть на Ласточку в свете догорающих свечей – Тоже перестал считать, в этом не смысла.       - Ты прав, это действительно не имеет значения – Цири выпивает снова и улыбается, давай Ламберту выдохнуть, кажется, это всего лишь разговор – А у меня вот не одного. Завтра я могу стать пленником Дикой Охоты, где всякие эльфы будут пытаться со мной зачать ребенка ради старшей крови.       Спирт в фляге как -то быстро закончился, но этих пару глотков хватило, что щеки у обоих покрылись румянцем. В кладовке стало душно, пыль, летавшая вокруг забивалась в ноздри, а атмосфера накалялась. Ласточка улыбается и опускает взгляд в пол делая пару шагов к Ламберту…       - Цири, - Ламберт сглотнул, когда девушка стала растягивать верхний пуговицы рубахи, под которой не было нижнего белья – Зачем ты закрыла дверь?       Мышеловка захлопнулась, ошарашенная мышка даже не рыпается и не пытается сбежать, с опаской поглядывая на приманку. Девушка как кусок мяса, манила по-своему и в то же время, ты понимаешь, что этот бесплатный сыр может оказаться твоим последним ужином в жизни. Ламбрет вертел головой из угла в угол, но не мог не смотреть на нее. Он был зажат в углу тесного помещения и если уж бежать, то только оттолкнув и обидев дорогого ему человека.       Цири расшнуровывает корсет слишком медленно, пальцы у нее дрожат больше от страха, чем от возбуждения. Она не смотрит на него, она смотрит на мышеловку, где сидит смирившейся со своей судьбой мыш. Ведьмак сглатывает, когда рубаха падает с плеч обнажая молодую грудь, он не отводит взгляда, но и не подходит ближе. Два противоречивых чувства терзают душу, с одной стороны, он не мог отрицать, что хочет сейчас близости. Но с другой… то была Цири, их маленькая девочка, ребенок неожиданности, которую Геральт привез к ним домой, и они ее вырастили. И сейчас ей было страшно, больно, она не понимала, что творит, но четко этого хотела.       - Я ведь красивая? – спрашивает она, проводя ладонью по груди, на которой зарос уродливый шрам от когтей – Меня есть за что любить?       Пьяный язык развязывается, Ламберт готов рассказать ей целый тракт о всех ее достоинствах и красоте. О том, что она не просто дитя старшей крови, о том, что она Цири, она ведьмак и каждый ее шрам — это трофей. Каждая ее родинка и россыпь золота на коже и глаза ее, глубже моря. Каждое ее слово есть закон для каждого, каждое ее движение как у птицы полет. Но он лишь подходит к ней ласково улыбнувшись заключает в объятия и говорит.       - Конечно есть, - Ламберт гладит девушку по голове и чувствует, как трясущейся руки расстёгивают его куртку – но тебе не нужно этого делать из страха перед Дикой Охотой, секс не есть обязательство перед мужчиной. Понимаешь, о чем я говорю?       Геральт рассказал им, всем, что будет с Цири если они проиграют. Он понимает эту девушку, очень хочет сдать себе слабины и взять, то, что предлагают. Но нужно было разъяснить некоторые моменты, о которых эта девочка могла не догадываться. Действительно, то что ждет ее с Дикой Охотой, это насилие, но здесь, в Каер Морхене, ее любят не за Старшую кровь. Не за дар, не за гены, здесь она свои ведьмак и все остальное не важно.       - Йен рассказывала мне об этом, что секс не приносит удовольствия в браке по расчету, поэтому она не хочет, чтоб я возвратилась к Эмгыру когда все это закончиться - Цирила забирается ладонями под рубаху и оглаживает мужскую грудь покрытую волосами, чувствуя холодными пальцами горячее и даже обжигающее тепло Ламберта – Трисс же сказала, что это должно быть по любви и не важно кто он и какой у него статус.       - Скорее всего ты не так их поняла, - Ламберт немного отстраняется и берет трясущейся девичьи руки в свои грубые лапищи убийцы. Внимательно глядя в глаза Ласточки он гладит большим пальцем ее ладони – Секс не обязательно должен быть по любви, он должен быть только если ты сама этого хочешь, только если ты любишь себя и то, что с тобой сделает мужчина.       Все сказанное тает с каждым мгновением, она слышит, но не вникает, продолжает медленно ползти к своему робкими прикосновениями и постыдными взглядами. Цири чуть подается вперед и касается губ ведьмака своими, улавливая привкус спиртного и соленого. Волна жара не обдает тело, но и холода и отторжения нет, это уже результат, для них обоих. Обнаженная по пояс дочь императора, дочь названного брата и просто Цири, казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но Ламберт постепенно сдавался, отпуская всякие сомнения на самотек и позволяя себе брать. Она уже взрослая, если она решила, если она выбрала, в чем он уже убедился, значит дело остается только за ним. Показать ей, как он может ее любить или уйти, оставив ее здесь одну, с этими страшными мыслями. И как это часто происходит, любая мышь измучившись голодом и сомнениями, со смирением надкусывает вкусный яд.       - Надеюсь завтра меня убьют раньше, чем Геральт об этом узнает – Уже более уверено, целуя девушку шепчет Ламберт, он осторожно обнимает Цири и начинает расстёгивать ее ремень на штанах – Дикая Охота ни что, по сравнению с блюстителем твоей чести батей.       - Это ты еще Белое Пламя не видел – В шутку смеется Цири и обнимает ведьмака за шею притягивая того к себе для еще одного поцелуя, от которого медленно начинает кружиться голова – Давай обломаем им всю малину, всем королям и императорам. Оставим эту гребанную честь прямо здесь, пьяные, в кладовке с мышами. Пусть каждый, кто меня захочет в жены, берет меня грязной и рваной, потому что я так хочу.       Привкус спиртного и запах потного Ламберта становиться необходимым, теперь Цирила не боялась, потому что она уже знала, что получит желаемое. Отказ, вот что ее пугало, во все не близость со старым другом и сам секс, она боялась, что Ламберт уйдет. Ей не хотелось оставаться одной этой ночью и именно сейчас, ей действительно была необходима интимная близость, доверие, капелька любви, пусть и не настоящей. Его поцелуй кружат голову лучше других, потому что она знает, что за ними последует и эти мысли заставляли тело млеть. Блуждающие по спине руки согревали, прижимали к себе и Ламберт, казалось, рычал собакой втягивая в себя запах Ласточки. Еще мгновение, еще чуть-чуть и он окончательно потеряет голову. Каждый раз, ему казалось, что дальше уже не куда и его терпение вот-вот лопнет.       - Покажи мне его – Цири отрывается от поцелуя и проводит ладонью по возбужденному члену в штанах - Хочу увидеть.       Она сама расправляется с ремнем, пока Ламберт смотрит ей прямо в глаза и закусывает губу. Там нет похоти, скорее любопытство и мольба, в том, чтоб ее просто принимали за женщину, а не великое существо со способностями к телепортаций. Он не отказывает себе в удовольствие зарыться в светлые волосы пальцами и наблюдать за ее действиями, наблюдать за тем, как она изучает его тело, знакомиться с мужчиной как с физическим телом. Лапка Ласточки осторожно обхватывает средней длины член, так словно боится сделать больно и он готов поплыть от этой робости. Второй рукой Цири осторожно ныряет в трусы глубже и оглаживает яйца с редкими волосками. Легкие поглаживание по эрегированному члену и пальцы обводящие вены и семенной канал, все это было нормальным, как будто, так и должно быть. От самого вида члена Цири не чувствует возбуждения, но ей нравиться, то как Ламберт реагирует на ее прикосновения. Ей нравиться, что он слегка смущен перед ней и то, что он позволяет к себе так прикасаться. Легкий мужской стон на ушко дает осознать, что она все делает правильно и стоит двигаться чуть смелее. Ламберт перестает дышать, когда Цири опускает взгляд на его член и проводит большим пальцем по головке размазывая капельку смазки. Эта невинность, не опытность, легка робость проходит. Цири учиться на ходу и с каждой секундой, её возбуждение росло вместе с уверенностью в своих действиях. Он не казался страшным, с ним было уютно и это самое главное. Не было того смущения как перед эльфийским королем, не было того ужаса и похоти как во взгляде Эредина или слепого обожания того парня со Скелеге. Ламберт не чувствовал себя в постели с девственницей, он чувствовал дикое желание прижать Ласточку к стенке и вытрахать ее так, чтоб все короли в Велене слышали ее стоны.       - Как ты это сделаешь?       Она спрашивает тихо, словно боится, что мыши могут их услышать или за дверью, притаился шпион. Свечи догорают остатки своего времени, еще немного и тьма спрячет их шалость и тогда, Ламберт позволит себе намного больше. Он будет брать ее так как захочет, аккуратно, медленно, вытягивая из нее каждое мгновений и заставляя запомнить эти несколько часов на всю жизнь.       - Медленно, давая тебе привыкнуть – Ведьмак осторожно огладил круглую грудь, руки и плечи девочки нашептывая ей все эти очевидные вещи на ушко и не отрывая ее от изучения мужского достоинства – Я войду в тебя и остановлюсь, пока ты не скажешь мне продолжить. Может быть больно, можешь кричать и оттолкнуть меня, если захочешь. И запомни, в любой момент, ты можешь сказать мне: «Нет» и я остановлюсь.       Страх испаряется медленно, но Цири готова, как морально, так и физически. Она хочет Ламберта, здесь, сейчас, может через много лет она так же захочет Эредина или своего императора, когда те все же добьются ее признательности. Но сейчас, здесь, впервые она снимает свои штаны с мешковатыми трусами и переступает с ноги на ногу, чтоб откинуть их ради него. Ради человека, который был рядом, но далеко, который наблюдал и подсказывал советом, но никогда не давала почувствовать лишнего родства. Который был другом и может немного дядей, но на самом деле нет, он просто ведьмак, просто мутант, просто Ламберт, который сейчас поможет ей достичь цели.       Девушка не стала полностью снимать рубаху, как и просить полностью раздеться Ламберта, в кладовой было холодно и грел ее именно ведьмак. Время замерло, хотя может где-то там, за окнами уже светало и ее искал Геральт. Цири хотела удобнее усесться на бочку и притянуть мужчину к себе, но Ламберт покачал головой и силой развернул Ласточку лицом к стене, так чтоб руками она уперлась в холодный камень. Здесь, без кровати, это будет самая удобная и безболезненная поза. Прижавшись грудью к каменной кладке и максимально прогнувшись в пояснице Цирилла зажмурилась, приготовившись к худшему.       - Тише девочка, успокойся – Ласково коснулись слова слуха и руки успокаивающе погладили ее по спине, опускаясь к ягодицам – Не нужно пытаться мне угодить и быть удобной, мне будет приятно, если ты полностью сосредоточишься на себе и своих ощущениях.       «Угу» - ответила девушка, чуть расслабившись, когда руки с грубой кожей огладили бедра и осторожно коснулись промежности, не раскрывая и не вторгаясь. Ламберт помог надеть рубаху обратно на плечи, чтоб Ласточка не замерзла и прислонившись к ее спине животом, наконец позволил пальцам скользнуть чуть глубже, оглаживая вход и клитор. На его удивление, от этого Цири не зажалась, а наоборот стала более расслабленной и подалась ему навстречу закидывая голову ему на плечо. На ее лице не было ничего кроме спокойствия и легкого возбуждения. Видимо она вняла его совету и всем своим видом пыталась подсказать ему, где и как ей приятно.       - Вот так, умница. – Ведьмак укусил ее плечо, так что Цири немного пискнула и дернулась назад, пальцы в этот момент проникли внутрь лишь на две фаланги оглаживая влажные и мягкий стенки влагалища – Узенькая какая, радуешь папочку.       Пошевелив пальцами в разные стороны и вызвав несколько быстрых и возбуждающих охов. Ламберт улыбнулся, зарываясь носом в затылок Цири и вдыхая ее запах в себя, от этого его член еще раз дернулся, мазнув по обнаженному бедру партнерши. Ощупав мягкое обволакивающее пространство, Ламберт вытащил свой пальцы из влагалища и поднес их к носу жадно втягивая запах солоноватой смазки. В глазах потемнело, а во рту собралась слюна как у голодного человека. Веки у него задергались, глаза закатились в экстазе, а кадык дернулся от глотка. Цири от этой картины закусила губу и подалась ягодицами назад, словно насаживаясь на член сама. Ей уже было не в терпёж, вся голова была забита мыслями о том, как Ламберт окажется внутри и как потрясающе это будет.       - Хочешь? – Потираясь членом между ягодиц ведьмак не отказывал себе в довольствие немного подразниться, кто знает, может это его последний секс в жизни – Давай, попроси Цири, ты же хорошая девочка.       - Ламберт, - Цирилла разворачивается и грязно целует его, обводя языком по языку задевая кромки пожелтевших кривых зубов – Вставь свой член в меня, немедленно.       Истома в животе не давала нормально дышать, этот секс оказался не таким как она ожидала. Цири не хотела умолять, не хотела просить, она хотела лишь узнать какого этого, быть с мужчиной по своему желанию. И Ламберт показал, как это на самом деле, не быстро с резким перепихом ради зачатия, нет, а с прелюдий и игрой. С заботой и возбуждением до потери рассудка.       - Как прикажет мое величество – шепчет в губы ведьмак и рукой помогает себе пристроиться к Цири – Постарайся, быть тише.       Добавляет он серьезно и медленно толкается внутрь, чувствуя, как стенки тугого влагалища растягиваются под ним. Тихо не получилось, не смотря на всю аккуратность и осторожность, скулила Цири очень громко, как маленький щеночек. На его удивление, вошёл он весь и полностью, по самые яйца, вошел легко, разрывая девственную плеву и чувствуя, как все сузилось до боли. Ласточка сжалась на нем, замерла и сощурила лицо прикусывая язык зубами, чтоб не закричать. Ей не мерзко, не так уж сильно больно, ей странно.       - Подожди – Шепчет Зираель и не шевелиться, не открывает век, заставляя Ламберта нервничать – Сейчас, еще минутку, дай минуту.       - Хоть вечность – Шепчет он ей на ухо и целует висок, крепко обнимая под грудью – Ты даже не можешь себе представить, какая ты сейчас красивая. Цири, Ласточка моя, маленький волчонок, это большая честь.       - Еще одно слово – Шипит Цирила и двигается на челне сама, словно на пробу и влагалище медленно, но расслабляется – И я вырву тебе твой язык, а теперь, двигайся. И сделай так, чтоб меня услышал весь Каер Морхен! Я хочу, чтоб ты кончил в меня, несколько раз, что бы там все хлюпало от семени и смазки, ты понял меня?       Ламберт облизывает губы, смотрит как кот на мышь и начинает двигаться. Медленно, осторожно, ощущая каждый сантиметр ее тела собой и впитывая ее характер, ее желание, ее приказы в себя.       - Понял Ласточка.        Он скалиться и наклоняется к ее губам, чтоб поцеловать. Теперь, это похоже на настоящий секс, с прелюдий, с любовью, с заботой и диким опьяняющем безумством. Свечи догорели свою жизнь, пламя погасло, уступая место тьме. В темноте мелькали лишь кошачьи глаза, в которых плескалась похоть и забота. А стоны и грязные слова стены не смогли спрятать. Каер Морхен действительно все слышал, в особенности проходивший мимо кладовой Весемир с ошарашенным видом, упомянув вечное пламя ретировался в дальнюю кладовую за спиртом. Авалакх ворчал старым эльфом над спящей и довольной Цири и вспоминал свою возлюбленную и их первую ночь, а Геральт… Геральт все утро не спускал глаз с довольного Ламберта, что крутился у Кейры и больше не психовал на ее замечания, Волк обещал с ним поговорить после осады.       Разговор так и не состоялся. Ламберт вместе Кейрой оседлал коня и отправился куда глаза глядят. Цирилла в компании своего эльфа решила разбить Дикую Охоту и спасти мир от белого хлада. У каждого осталась своя жизнь, но общее воспоминание между ними обоим грело душу. И быть может, через несколько лет, где-то в Тусенте, они обязательно подтворят. Только уже на удобной кровати, в спальне для гостей в поместье Корво-Бьянко.