Капитан Британия

– Ну, давай уже, говори. Я же вижу, ты хочешь что-то сказать. – Даже не знаю, как это сформулировать. Тренер смотрел на Рея и думал, сказать ему или нет, о том, что когда тот пытается не смеяться, выглядит очень потешно, это шевеление в бороде забавляло его. Ему даже удалось отвлечься, хотя последние несколько часов он тихо бесился из-за того, что Рей не мог сформулировать. Он, конечно, издевался, ведь вариантов, как это назвать, было совсем немного. В идеале – одно единственное слово всецело описывало нервирующую его аномалию. – Осёл. В твоём зале осёл. – Ослица, я попрошу. Леди. – Действительно, я мог бы и догадаться. – Вот именно. Тренер себя не контролировал – некая глубокая удовлетворённость сменила недовольство, когда он обратил внимание Рея на заслуживающий упоминания факт: перед ним стояла настоящая леди, грациозная, полная достоинства и равнодушная к их присутствию. Её изящные длинные уши подёргивались, пушистые ресницы трепетали, пока она равнодушно жевала корм из ведёрка. Один её вид пробуждал воспоминания, извлекая из недр памяти сырые туманы. Тренер непроизвольно поёжился, впрочем, возникшее фантомное ощущение не было чем-то неприятным: те самые туманы всё же составляли большую часть его естества. – Карапузы? Вопрос Рея вернул Тренера в зал в трущобах восточного Лондона. Тренер покачал головой, испытав острое желание снять очки, что и сделал, сжал переносицу, осмысливая услышанное. Поневоле усмехнулся. В иной раз предположение Рея о том, что нарушать его покой сумасбродными выходками способны лишь горемычные воспитанники, ему бы польстило, но то было до досадного далеко от истины. Потому, во-первых, что с появлением в жизни Тренера Рея процентное соотношение хаоса, вызванного одними лишь карапузами, стремительно уменьшалось в пользу вышеупомянутого; а во-вторых – сам Тренер и вся его прошлая жизнь, сотканная из ветров и туманов, из хаоса произрастала, и он сам отлично справлялся с ролью источника неприятностей. – Нет, в этот раз карапузы ни при чём. Знаю-знаю, в это трудно поверить. В действительности, Рей никак своего удивления не выразил, ровно как и сомнения, что причиной присутствия ослицы – леди-ослицы – в зале может быть буквально что угодно. Тренеру вовсе не нужно было отшучиваться, но он вдруг осознал, что смущён истиной и ему трудно озвучить её. – Мой друг, давний приятель, оказался проездом в Лондоне, попросил присмотреть. – Хм… – Ты ведь будешь об этом думать, если не спросишь. – Твой друг, который давний приятель, очевидно, безымянный, проездом оказался в Лондоне, с ослом? – Ослицей. – Прошу прощения. Комичность ситуации, приумноженная подчёркнуто корректной формулировкой Рея, почти заставила Тренера улыбнуться. Он вспомнил сегодняшнее утро: когда на пороге возникли гости, он сначала глазам своим не поверил, потом поверил, ответил на приветствие и, наконец, рассмеялся, но не раньше, чем заметил искру смеха в глазах напротив. – Так вышло. Мой безымянный друг – тебя это, что ли, удивляет? – любит путешествовать, посещать всякие достопримечательности, всё такое. В целом, он одиночка, предпочитает разделять тишину с самим собой. Но он изменился, вроде как, стал ценить компанию и вот завёл себе друга. – Что ж, достойный выбор. – … – … – Ты смеёшься. – Нет, вовсе нет. – Да. – Нет, я… И Рей рассмеялся, едва очки не потерял, складываясь пополам от хохота. Само собой, кто бы сдержался, наблюдая, как леди-ослица после сытной трапезы изящно задирает хвост и выражает благодарность в самой что ни на есть материальной форме. Тренер сокрушённо вздохнул. – Я сделал это неосознанно, одна из самых спонтанных вещей в моей жизни. – С тобой такое бывает? – Сам удивился. А потом присмотрелся и понял. – Понял, что? – Малышка просто напоминает мне кое-кого, одного моего давнего приятеля. Я, как оказалось, скучал по нему. – И хватает же тебе наглости говорить это, глядя мне в глаза! – Вот-вот, те самые глаза, с невинным детским выражением и осознанием катастрофы во взгляде. И имя ей сразу понравилось. Тренер улыбнулся. Невозможно было сдержаться, ведь приблизившаяся ослица уткнулась мягким широким носом в его ладонь, шумно вдохнула, то ли с благодарностью, то ли выпрашивая очередную подачку, – рука сама собой потянулась погладить её между ушей, как большую дружелюбную собаку, бестолковую, возможно, но милую и искреннюю. Ну конечно, ей понравилось её имя, иначе и быть не могло.