Пятая попытка

— Элизабет, вставай, ты и так уже опаздываешь!  — В чём смысл?  — Это ты мне скажи, в чём он?  — Не знаю, а какая разница, я уже одиннадцать лет хожу к психологам, но ни один так и не смог даже заговорить со мной. В чём смысл того, что каждый третий день я тусуюсь с этими вонючими и старыми прыщами, которые пытаются забыться в моих проблемах, по-моему это я их психолог, а не они мои!  — Хорошо, эти твои утверждения — чистая правда, но почему ты даже взглянуть на меня не хочешь? — всё это время девушка лежала, как маленький и испугавшейся летней грозы ребёнок, под одеялом.  — Ты испугаешься…  — О моя маленькая племянница и посовместительству отличная фотомодель, говоришь, что я испугаюсь её лица? Элизабет, хорош придуриваться, вылезай и одевайся, а не то я тебя прям так в одеяле отнесу к этим, как ты там говоришь? Старым и вонючим прыщам? Я не намерен с тобой сюсюкаться.  — Буги, но это правда…  — Элизабет, я считаю до пяти! Раз…два…три…четыре…пять… — наконец одеяло за суетилось и из-под него начала выглядывать тёмная макушка. — Ооо Господи, зачем ты покрасила брови? А глаза, ты что забыла снять линзы?  — Нет, я ничего не делала, вообще…  — Я не хочу слушать твои вопли, это твоя жизнь и хоть покрась волосы во все цвета радуги, ты всё равно пойдёшь к мистеру Райдеру. У тебя пять минут, сходила умылась, оделась и быстро в машину! *** Пустая комната, посредине стоят два огромных кресла и столик, эти стены, выкрашенные в цвет больничных простыней, так и давят на мозг, пытаясь просто расплющить его, надоедливое жужжание какой-то мухи и охриплый голос какого-то странного мужчины.  — Здравствуйте, Элизабет, — в ответ только молчание, сопровождающееся маской равнодушия. — Так, я хочу сразу установить кое-какие рамки, — сейчас девушка заинтересовалась этим новым психологом, ведь он первый устанавливает рамки, и играть по правилам юной модели не собирается, — Во-первых, я не хочу видеть такое лицо, во-вторых, вы не должны молчать, и, в-третьих, думаете, мне хочется копаться в чьём-то дерьме и слушать эти идиотские фразы «я так любила его, а он, козёл, бросил меня, я просто схожу с ума» и всё такое, я ведь знаю, что за одиннадцать лет вы сменили больше сотни психологов, так и на разу не заговорив с ними. Вам ясно?  — Я сделаю для вас исключение, только потому что у вас козлиная бородка.  — Хорошо, ваше полное имя и фамилия?  — Вы можете прочитать их в моей карте, она сейчас у вас как раз в руках.  — Давайте так, без лишних вопросов, я задаю их, а Вы отвечаете, мы решаем вашу проблему быстро и Вы больше не будете посещать такие заведения как это.  — Элизабет Кейт Разенграффе.  — Полных лет? — девушка подняла одну бровь, такое ощущение что этот мистер Флин Райдер раньше работал психологом в колонии строгого режима.  — Двадцать.  — Место работы или учёбы?  — Фотомодель.  — Стаж?  — Эээм, четыре года. — Разенграффе была действительна напугана такой решительностью парня.  — У вас есть соулмейт?  — Нет.  — Сколько попыток вы уже использовали?  — Одну, но меня поцеловали нечаянно.  — Так значит вы можете найти соулмейта по своим шрамам и по поцелую?  — Да.  — Причина посещения этих старых пердунов?  — Чего? — молодые люди дружно рассмеялись. — Я предпочитаю называть их вонючим и старыми прыщами.  — Хорошо, но всё же ответьте на мой вопрос, — тут же с лица девушки пропала улыбка.  — Он был лучше всех…  — Простите, но я хочу услышать его имя…  — Если человек умер, его нельзя перестать любить, черт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаете?  — Элизабет, вы одиннадцать лет подряд говорите об одном и том же человеке, но не говорите, кто он.  — Вы хотите узнать, из-за кого я страдаю? — врач посмотрел на девушку с удивлением и в тоже время с восторгом, ведь по сведениям она все эти одиннадцать лет просто молчала. — Он мой друг… мёртвый друг…  — Я прошу конкретно назвать этого вашего мёртвого друга!  — Он…  — Не он, а имя и фамилия, научитесь же уже наконец смотреть своей фобии в глаза!  — Джек…  — Фамилия! — врач уже просто орал на Элизабет.  — Фрост. — в глазах девушки застыл страх.  — Хорошо, в чём проблема? Как он умер? Когда?  — Он умер одиннадцать лет назад, утонул, спасая меня, я виню себя в этом.  — Вы были на его могиле?  — Через пять дней будет ровно одиннадцать лет после его смерти, он утонул зимой и его тело так и не нашли, через час после того происшествия мой дядя Бьюкенен Джонс забрал меня сюда, в Нью-Йорк и больше я не появлялась в своём городе.  — Сегодня я разговаривал с вашим дядей и он сказал, что вы покрасили брови и стали носить линзы, зачем?  — Вы наверное не поверите, но я ничего не делала, у меня были тёмно каричневые брови, сейчас же они стали светло русыми, глаза были цвета, что и брови, сейчас стали голубыми, моя кожа стала становиться всё бледнее и бледнее, веснушки почти пропали, а волосы…  — Но ведь с волосами у вас всё в порядке.  — Нет… — девушка повернула голову чуть в лево и Райдер увидел незаметную часть волос, которые отливали платиновым блондом. — Вы видите, что я брюнетка, но теперь буду блондинкой, один человек мне когда-то сказал, что дата в одиннадцать лет станет счастливой для меня.  — Кто же это был?  — Моя бабушка, Реджина Милс.  — Та, которая злая королева?  — Была. — Элизабет отвела взгляд ведь почему-то ей стало стыдно.  — Расскажите мне о своей семье.  — Моя мать — Эмма Джонс, её родители — Мари Маргет Свон и Джеймс Свон, отец — Киллиан Джонс, а его родители — Реджина Милс и Робин Джонс…  — Тот который Гуд?  — Да. Ещё у меня есть брат Генри Милс.  — Почему у вас и у него разные фамилии, ладно я могу понять вашего брата он взял фамилию своего родственника, а вы?  — Я хотела просто забыть всё что связано с тем городом. — На её глазах уже наворачивались слёзы.  — И всё же, почему именно Разенграффе?  — Любимая страна моего друга…  — Не друг, а фамилия и имя!  — Любимой страной Джека Фроста была Германия, я просто на подсознательном уравне выбрала такую фамилию.  — Я хочу сказать вам кое-что.  — Я вас слушаю.  — Вам не нужно было бегать от своих мыслей, стоило просто рассказать своему дяде, что с вами. Он бы понял.  — О чём вы?  — Вам стоит вернуться в ваш родной город…  — Но я ведь…  — Ни-ка-ких но, Вы обязаны почтить память Джека Фроста, тем более что ваша жизнь была важна для него и если бы на его месте оказались вы, он бы ни за что так бы не поступил.  — Откуда Вы знаете всё это?  — Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей. Вам не надо думать о таких мелочах, как и откуда я всё это знаю, единственное, что тебе надо знать, он любит тебя и ждёт встречи.  — Как но…  — Ты помнишь, никаких но! Тебе нужно спасти свой город, тебе нужно спасти себя, тебе нужно вернуться, тебе нужно поверить в чудо.  — Постой… — и парень как будто по щелчку пальцев растворился в воздухе, но его слова так и крутили в голове.  — Элизабет, что-то вы сегодня припоздали! — перед ней всё так же сидел старый, заплывший жиром мужик, а в комнате стоял ужасный запах табака и этого жирного пота, ей было противно от одного упоминания этого дядечки, она хотела очистить свой желудок. Прямо на до тошноты идеально выглаженный новый костюм.  — Как говорится, жизнь это либо дерзкое приключение, либо ничего. Чтобы выбрали Вы?  — Наверное дерзкое приключение.  — Да? — положительный кивок. — Ооо, ну тогда получайте! — вспомнив уроки своего давнего и мёртвого друга «Как правильно послать мудака», Элизабет собралась и со всей силы плюнула этому дядечке прямо в глаз.  — Вы что творите!!! — начал возмущаться тот, он даже хотел дать отпор, но из-за своего веса не смог встать и девушка быстро вышла из кабинета с надеждами, что её дядя не стоит за дверью. Резкое движение руки и девушка врезается в сильную мужскую грудь облачённую в чёрную рубашку.  — Я так вижу, что ты уже познакомилась с моим другом.  — Фи, Буги, я даже не знала, что вы водитесь с такими старыми, вонючим и сморщенными прыщами.  — Фи, Эльзи, я даже не знал, что парни до тридцати для тебя уже прыщи.  — А, так ты про чувочка с козлиной бородкой?  — Именно.  — Сегодня я собираю чемоданы.  — Сейчас ты поедешь со мной в кафе и всё объяснишь, ты меня поняла?  — Да, — еле слышно вздохнула Эльза. ***  — Ну, что, солнце, рассказывай.  — Что именно?  — Всё!  — Ну, в девять лет у меня погиб лучший друг, перед этим дав клятву, что всегда будет рядом, в одиннадцать лет у меня была первая мен…  — Так, я не это имел ввиду! Это тот самый Джексон Фрост, который спас тебя? — девушка начала кивать и к ней опять вернулись слёзы. — Эй, ну чего ты опять плачешь? Всё ведь хорошо.  — Нет, Буги, я любила его, люблю и буду любить!  — Элизабет, он был тебе братом…  — Дядя, я люблю его как парня!  — Элизабет, тебе тогда было всего девять лет, — Девушка уже было вздумала возразить, но её перебили. — Даже если бы он был твоим соулмейтом, в конце концов, его нет уже одиннадцать лет, забудь, порой лучше жить с чужим тебе по душе человеком, но быть счастливой, или же жить одной, и умереть старой перичницей!  — Ты ни чего не понимаешь, вообще, ничего!  — Понимаешь, если ты будешь думать о том где хочешь оказаться, ты не сможешь жить здесь и сейчас.  — Да, а что с тобой? Следуя этому правилу ты так и не нашёл свою девушку!  — Как ты можешь говорить о таком, ты ведь даже не знаешь, о чём говоришь, ты просто маленькая дурочка, которая не знает жизни!  — Не ори на меня, выплёскивай всю свою злобу на своих подчинённых!  — Знаешь, что?! Я больше тебе ничего не скажу, ясно? Можешь уезжать куда хочешь, но ты никогда не сможешь заполнить пустоту в нутри себя!  — Adiós, amigos.  — Camino de la suerte!  — Gracias! ***  — Camino de la suerte! Ага как же, счастливой дороги! Конечно, конечно она будет счастливой, без тебя! — Собирая чемоданы Разенграффе бубнила себе под нос неразборчивую ерунду. — Уеду нафиг, и никогда сюда не вернусь! Господи, какая же я всё-таки дура, он ведь мне заменил всех, а я его послала между строк, только благодаря ему, я не стала суицидницей! Но и извиняться первой я тоже не намерена! *** Поставив несколько чемоданов в багажник своей новенькой машинки, Разенграффе и сама забралась в кожаный салон и завела ревущий мотор своего монстра!  — Ну что ж, Сторибрук, встречай меня! — У неё всю дорогу трусились руки, голова была забита не тем и эти слова, «он любит тебя, он ждёт» вводят в ужас. Что будет там, за чертой города, за чертой города, в котором правит магия, за чертой города, в котором лежит её сердце?!