Oh, my love, just stay the night

Магнус движется дальше. У Магнуса появляется новый парень, который вскоре делает ему предложение одним снежным днём прямо на Таймс Сквер. У Магнуса — любимый жених, золотое кольцо с рубином, уютная квартира на Манхэттене и хорошее будущее. У Алека — синяки под глазами, чёрный кофе, одна оставшаяся сигарета во вчера купленной упаковке и пустота в груди. Изабель сходит с ума, глядя на старшего брата. Тот мало спит, плохо ест и всем своим существованием показывает, что время нихрена, оказывается, не лечит. Джейс пытается его развеселить, покупает билеты на футбол, устраивает вечеринки, зовёт с собой в спортзал и пытается свести Алека со своим коллегой из театра. Но Алеку всё равно, а из-за последнего он не разговаривает с братом и сестрой целую неделю. Он порывается написать заявление об увольнении каждый божий день, но что-то постоянно его удерживает. «Что-то» — это единственная и последняя возможность видеть Магнуса, потому что без него кислород отказывается поступать ему в лёгкие, в сердце вместо ударов слышится лишь глухой треск, а мир вокруг становится серым и блеклым. До его отъезда остаётся несколько дней. Магнус и Шон (господи, даже его имя противно Алеку) переезжают в Сан-Франциско из-за хорошего контракта, который предлагают там последнему. — Да что же, чёрт возьми, могло произойти? — спрашивала Иззи ещё полгода назад после того, как Магнус ушёл, собрав все свои вещи и громко хлопнув дверью их квартиры. Что же? Было ли Магнусу мало того, что давал ему Алек? По всей видимости, да. Мало. Алек обещал ему тихую женитьбу через пару-тройку лет, говорил, что сейчас самое важное — это карьера и гордость его отца. Он задерживался на работе, уезжал в командировки надолго и без предупреждения, всегда зная, что Магнус поймёт и дождётся. Магнус не понимал, но дожидался. Пока в один момент одна из их многочисленных ссор закончилась не жарким сексом на столе и громкими стонами, а резкими словами и разрушенными обещаниями. Потому что Магнус Бейн заслуживает стать чьим-то миром. Но на Алеке — слишком много верёвок, удерживающих его на месте, чтобы всегда выбирать Магнуса. — Что ты будешь делать? — в один день спрашивает зашедший к нему Саймон, открывая окна, чтобы проветрить давно стоявшую без свежего воздуха квартиру. Изабель уже давно не заходит, устав видеть брата в таком виде: сдавшегося и сложившего руки, безоговорочно принимая все пощёчины, которые жизнь ему даёт. — Что ты имеешь в виду? — Алек выдыхает сигаретный дым, и Льюис, подошедший ближе, начинает кашлять. Лайтвуд закатывает глаза, но сигарету всё же тушит. — Он скоро уедет. Навсегда, Алек. — Удачи ему в жизни, — просто отвечает тот, откидываясь на спинку дивана, который они вместе с Магнусом выбирали несколько недель. Точнее, Магнус выбирал, а Алек старательно делал вид, что ему не наплевать. — А в чём же тогда твоя жизнь заключается? Лайтвуд прикусывает язык, потому что фраза «в Магнусе» точно намеревается необдуманно сорваться с его губ. — Что ты хочешь, Саймон? — Я? — Льюис впервые кажется злым. — Боже мой, Алек, почему ты просто не можешь понять, что нам не всё равно на тебя? — Спасибо, но я в порядке и без вашей заботы. — Знаешь что, — говорит он, глядя ему прямо в глаза. — Я знаю, почему Магнус ушёл. Потому что ты не позволяешь никому быть рядом, действительно рядом. Ты закрылся от всех, и даже Магнусу не удалось полностью понять тебя. Ты сам вообще осознаёшь, что делаешь? Как ты живёшь? Это не жизнь, Алек, это бесполезное существование! Ты выбираешь не то, что хочет твоё сердце, а то, что надо, то, что кто-то другой решает за тебя. Ты никогда не сможешь быть счастлив, если будешь продолжать плыть по грёбаному течению! — Это не твоё чёртово дело, Льюис! — Алек вскакивает с дивана, сжимая кулаки. — Ты мой друг, поэтому даже не думай, что я просто развернусь и уйду отсюда, продолжая делать вид, что то, что ты сдался, это нормально! — А что я должен, по-твоему, делать?! — Бежать, бороться, умолять, доказывать, но ни в коем случае не сдаваться! Алек громко смеётся. — Как наивно, Саймон! — Это не наивность, Алек. Это то, как устроена жизнь. О чём ты подумаешь перед смертью? О чёртовой работе, которую ты терпеть не можешь, или о людях, которых ты любил и которые любили тебя в ответ? Лайтвуд громко фыркает, а Саймон лишь качает головой. — Подумай об этом. Потому что если сейчас отпустишь его, даже не попытавшись ничего сделать, будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Он уходит, а Алек просто падает обратно на диван, не понимая, что делать дальше.

***

До отъезда Магнуса остаётся один день. Он идёт в свой кабинет, по пути пересекаясь взглядами с Алеком, который разговаривает с Майей Робертс по поводу нового контракта их фирмы. За прошедшие полгода они едва ли сказали друг другу и пару предложений. Сердце Лайтвуда привычно замирает, тихонько ноя от тоски, при виде Бейна с его прямой осанкой, выражавшей полную уверенность в своих действиях, вздёрнутым подбородком и красными прядками в тёмных волосах. Но Магнус лишь быстро отворачивается и скрывается за дверью своего кабинета. «Если сейчас отпустишь его, даже не попытавшись ничего сделать, будешь жалеть всю оставшуюся жизнь». Алек срывается с места, оставляя позади удивлённую Майю, и, не постучавшись, открывает дверь кабинета своего бывшего парня. — Магнус. Брови Бейна взлетают вверх. Он стоит возле своего стола, собирая последние оставшиеся вещи в картонную коробку. — Тебе что-то нужно, Алек? Лайтвуд смотрит на него и не понимает, как пережил эти полгода. Как можно оставаться живым, когда Магнус не рядом? Как можно продолжать дышать, когда его кислород — здесь, не с ним, стоит, хмурясь, и ничего не понимает? Он преодолевает разделявшие их шаги за долю секунды и чувствует такой родной запах парфюма Магнуса, вмиг заполняющий его лёгкие вместо воздуха. Бейн хлопает накрашенными глазами и умоляет себя сделать шаг назад. Но когда рядом есть Александр Лайтвуд, исход очевиден. Они — это огонь, разведённый одной спичкой, воспламеняющийся ярко и быстро, без шанса на тушение. Тёплые губы накрывают его собственные, а чужие руки обвивают тонкую талию, притягивая ближе, словно в попытке соединиться навсегда. Алек — родной и такой нужный, потому что без него внутри волки воют, громко, надрывая голос. Он целует его, вкладывая всего себя, и Магнус, забывший обо всём на свете, отвечает, медленно тая в его объятиях. Они отрываются друг от друга не скоро, разделяя одно дыхание на двоих, не открывая глаз, боясь дать этому моменту ускользнуть. — Ты.