***
Все собрания в последнее время происходили в каком-то хаосе. Лукасу надоело молчать, и он то и дело встревал со своими замечаниями, которые, может, кому-то и не нравились, но в целом во внимание брались. Сны никуда не делись. Лукас радовался каждой ночной смене или же необходимости сутками засиживаться в архивах. Он не оставлял надежды узнать что-то о человеке из своих снов и потому решил копнуть глубже. Благо, в этом на Сэнвери всегда можно было положиться: лишних вопросов он не задавал, мракоборцам доверял всем до единого — среди них предателей не бывало — и разрешение на поднятие документов более секретного уровня подписал без заминки. Только предупредил, что, в случае чего, к нему Поцелуй применят обязательно. Лукас на это только хмыкнул понимающе и пожал плечами — скрывать ему было нечего. Лукас, конечно, человека из снов мог бы нарисовать и отправить рисунок в Пророк или попробовать расспросить министерских, но это было уже слишком. Он, может, и не всегда отличался благоразумием — как, например, в спорах с Сэнвери, — но даже для него подобное поведение выходило за все возможные рамки. Но самое главное — у него не было никакой уверенности, что человек из снов существовал на самом деле. То, что собственное подсознание над ним насмехалось, Лукас уже понял. Но он не хотел, чтобы над ним насмехался еще и весь магический мир. Лукас упал на кровать, потирая раскрасневшиеся глаза. Сегодня он снова практически всю ночь просидел в архивах, копаясь в делах, которые находились в шаге от того, чтобы быть скрытыми на полках стеллажей Отдела Тайн. И по-прежнему ничего. Голову разрывало на части, и Лукас — пожалуй, впервые за долгое время — задумался, а не взял ли он на себя слишком много и не чересчур ли серьезно отнесся к снам, которые могли быть и в самом деле лишь проделками мозгошмыгов. Лукас разделся и, набросив на себя тончайшую простынь — лето в этом году выдалось удушающим, — попытался заснуть. Тонкие пальцы нежно провели по груди, заставляя Лукаса открыть глаза. Светловолосый парень самодовольно улыбнулся и поерзал, удобнее устраиваясь на его бедрах. Как и много раз до этого. Холодные, почти ледяные ладони касались разгоряченной кожи, и от подобного контраста голова шла кругом. Лукас словно со стороны наблюдал, как его собственные ладони скользнули по чужим бедрам, сжали их, оставив красные пятна, что к утру обещали расцвести пурпурными ирисами синяков. Но парню это нравилось. Нравилась Лукасова грубоватая ласка, шершавые ладони по нежной и такой светлой коже. Он задыхался от каждого прикосновения и то и дело облизывал полные губы. Лукас перехватил скользящую по груди ладонь и поднес к губам. Выцеловывать каждый палец оказалось для обоих той еще пыткой. Парень, казалось бы, не дышал, и наверное, так и было, потому что Лукас точно. Лукас подарил поцелуй подушечке большого пальца, и парень прикусил губу, сдерживая стон. В следующее мгновение Лукас уже нависал над парнем. Тот весь дрожал и был в этот миг настолько красивым, нежным и чувственным, что Лукас не выдерживал. Он действительно задыхался. Действительно не дышал. Только если не целовал. Мягкие, такие теплые — контрастом к ледяным пальцам — губы; нежную кожу на шее, что так до одурения сладко пахла топленым молоком. Щеки, что алели сводящим с ума румянцем. Нежную кожу бедер и ноги — эти безумно длинные ноги, которые стали Лукасовым персональным помешательством и проклятием. Лукас любил этого парня. Медленно, осторожно, но глубоко и порой даже резко, чтобы слышать громкие, ничего не скрывающие стоны, которые рассказывали, как им хорошо вдвоем. Сам Лукас не издавал ни звука и только двигался, двигался, доводя их обоих до края. Лукас сел на кровати. Он тяжело дышал и весь взмок от пота. Простыни сбились где-то под поясницей, словно бы он в самом деле сейчас занимался сексом. Лукас провел ладонью по лицу, снимая липкую паутину сна. По привычке коснулся груди, нащупывая старый медальон, сжал его, и стало немного легче. Но лишь самую малость. Главная проблема никуда не делась — Лукас был возбужден. Как и каждый раз до этого. Лукас выругался: если раньше все эти сны его даже забавляли, то теперь он их ненавидел. Ненавидел, что не мог разобраться в их причине. Не мог выяснить, кто этот чертов парень. Не мог выбросить его из головы. Ненавидел и то, что каждый раз приходилось идти в душ и приводить себя в порядок. — Словно озабоченный подросток, честное слово, — пробормотал Лукас и, прошипев сквозь зубы проклятия на голову того, благодаря кому с ним все это происходит, побрел в ванную. На утро он снова ловил мозгошмыгов.***
Бумажный самолетик просочился в замочную скважину и приземлился на стол аккурат перед Сэнвери. Тот развернул служебную записку и принялся читать. Губы его сжались в тонкую полоску, когда он положил записку на стол и хлопнул по ней ладонью. Лицо его помрачнело. — Что случилось? — спросил Барроу. — Донесение. — На тему? — Волан-де-Морта, разумеется. Среди мракоборцев раздались смешки. — Мерлинова борода, сколько уже было таких донесений? — Чантер вздохнул и покачал головой: им и без того хватало работы. — Пару сотен? — Тысяч. — Как минимум. — Ну да, словно у людей хватает ума на другие варианты. Шеф, Мерлина ради, научитесь вы уже сжигать эти доносы на подлете. — Я бы с удовольствием, мистер Вон, но на этот раз все куда интереснее. — Насколько? — У дежурного сейчас находится человек, который утверждает, что у него есть информация. — Здесь? В Министерстве? — Лицо Лукаса вытянулось от удивления. — Кто это? — Говорит, что его зовут Терри Керк. — Да какая разница, что он говорит. Нам что, пора менять дежурного? Или он забыл, что должен, в первую очередь, проверить палочку? — тут же вскинулся Джонс, который не отличался особым терпением, когда речь заходила о соблюдении правил. — У него нет палочки. Повисла тишина. — Любопытненько, — протянул Лукас. Мракоборцы переглянулись. — Сквибы к нам еще никогда не захаживали. — Как мы можем быть уверены, что он сквиб? — Его попросили применить простейшее заклинание — он этого не смог сделать. Сейчас проверяют его имя, и если он действительно сквиб… — Серьезно? Мы должны будем его выслушать? — Мы должны будем его допросить.***
— Мистер Керк, вы утверждаете, что у вас есть информация для Министерства, — устало проговорил Сэнвери. Терри Керк нервно смотрел по сторонам — допросная комната, конечно, была не залом номер 10, но находилась неподалеку, а подвальные помещения Министерства в принципе были далеко не Хогсмидом. — Извините, что принимаем вам здесь, мистер Керк. Не думайте, что мы вас в чем-то обвиняем или подозреваем. — Д-да. — Керк дергано кивнул и уставился на Сэнвери. Допросы всегда вел он, но в комнате обычно присутствовала еще пара-тройка мракоборцев. Сегодня это были Лукас, Чантер и Барроу. — И эта информация касается Волан-де-Морта? Керк вздрогнул, услышав имя темного волшебника, и Лукас не смог сдержаться от презрительного фырканья — столько лет прошло после его падения, но все еще оставались люди, которые до дрожи в коленках боялись его имени, свято веруя, что оно способно приносить неприятности даже сейчас. Сэнвери бросил в сторону Лукаса предупреждающий взгляд, и он благоразумно притих. — Д-да. Я бы... Я бы не потревожил Министерство и вас, но… — Успокойтесь, мистер Керк. Мы все понимаем и готовы вас выслушать. Расскажите, что вы знаете? — Не очень многое, на самом деле. Это мой брат… — Ваш брат? — Да, он… — Почему ваш брат сам не пришел, в таком случае, если это его информация? — Лукас не выдержал. Его настолько достали все эти донесения, которые обычно не представляли никакой ценности, что слушать очередное — пусть даже этот Терри Керк и пришел лично, чего раньше никогда не случалось — действительно выводило из себя. — Мистер Вон, пожалуйста, соблюдайте протокол. — Простите, мистер Сэнвери. Пожалуйста, мистер Керк, продолжайте. Керк сглотнул и переплел пальцы рук. Даже в сумраке допросной комнаты было видно, как побелели костяшки. — Мой брат умер. Совсем недавно. Но он… Он учился в Хогвартсе во время Второй магической войны и что-то видел. Я не уверен, что именно. Я вообще мало что знаю и не всегда могу понять, я сквиб, вы знаете. Но брат… Он что-то видел. После смерти… Вы-Знаете-Кого. — Если он видел что-то еще тогда, то почему молчал? — Не знаю. — В голосе Терри Керка звучали отчаяние и страх. Страх того, что ему не поверят. И Лукас его опасения понимал — он, к примеру, как раз таки и не верил. — Он очень нервничал, когда случилась вся эта история с Дельфини Диггори. — Лестрейндж. — Мистер Вон! — Что? Она дочь Беллатрисы Лестрейндж, и к благородной семье Диггори не имеет никакого отношения. — Простите, — пробормотал Керк и уперся взглядом в колени. — Еще одно слово, мистер Вон, и я попрошу вас покинуть комнату. Это возымело действие. Лукас сжал челюсти, но смолчал. — Пожалуйста, мистер Керк, простите. И продолжайте. — Он тогда сказал, что что-то видел. Не сказал, что. Я спрашивал, но он отмалчивался, говорил, это неважно, и он не хочет мутить почем зря воду. И только на смертном одре мой брат… Он… Он бредил, понимаете? Я сначала не слушал, потому что за время болезни он часто что-то говорил в горячке, но когда он упомянул Хогвартс, я прислушался. Раньше он бормотал всякие глупости… И продолжил это делать, проговорил Лукас, правда, только про себя. — Но потом… Он словно что-то скрывал очень долгое время. Какую-то тайну. И перед смертью должен был ею поделиться. Я мало понял из его бормотания, он же умирал, вы понимаете. Но… Он говорил, что видел человека. Там, на руинах, после того, как мистер Поттер убил Сами-Знаете-Кого. Лукас поймал брошенный на него насмешливый взгляд Чантера, припоминающий ему недавнюю перепалку. Лукас скорчил в ответ гримасу и вновь принялся слушать Керка. — Тот человек что-то делал. Брат не видел что — его скрывали обломки замка. Но он знает, что сейчас этот человек находится в Хогвартсе. Он говорил что-то вроде… Сейчас, сейчас, дайте мне секундочку. — Керк прикрыл глаза, по его лицу пробежала тень. Он волновался, и от волнения наверняка все позабывал, и сейчас усиленно пытался вспомнить. Сэнвери нетерпеливо постучал пальцами по столу. — “Идиоты… Какие же идиоты… не то что раньше… Дамблдор… Приспешник… Его приспешника… В учителя… Идиоты…” Вот. Вот это я слышал от брата. Это были, — Керк запнулся, глаза его увлажнились, — его последние слова. — Вы уверены? — В точности. Он когда это сказал, я... Я испугался, знаете? И отправил сову в Министерство. Но мне никто не ответил. И тогда… Тогда я решил, что надо сходить самому. Когда-то давно брат мне рассказывал, как попасть в Министерство. Я хоть и сквиб, но… Вы знаете, я могу… И вот я здесь. Я не вру, пожалуйста, поверьте. — В голосе Керка звучала мольба, и весь он дрожал, но в то же время говорил так убедительно, что даже Лукасовы сомнения дали трещину. Что-то в этом доносе — в этом человеке — было такое, что заставляло верить. — Спасибо, мистер Керк. Вы нам очень помогли. Пожалуйста, вам туда. Барроу, проводи мистера Керка к выходу. Барроу кивнул и вместе с Керком вышел из зала. — И что вы по этому поводу думаете, мистер Сэнвери? — Только то, что нужно рассказать остальным мракоборцам, а также поставить в известность Министра. Что-то мне подсказывает, что нам придется хорошенько попотеть над этим делом.***
Директор Хогвартса сидел перед ними в своем кресле и внимательно слушал Сэнвери, который рассказывал о доносе Терри Керка. Министр Магии с директором уже связался и ситуацию разъяснил, но теперь была их, мракоборцев, задача — обговорить все детали и решить с дирекцией, как следует поступить в данной ситуации. — Мы настаиваем на необходимости проверить всех ваших преподавателей, мистер Ким. — И меня? — Директор Ким внимательно смотрел на Сэнвери, не забывая еще и замечать Лукаса. Он был совершенно спокоен, в отличие от прошлых директоров, чьи портреты сейчас раздавали советы и возмущались, во что превратили Хогвартс, раз Министерство так нагло смеет вмешиваться в школьные дела. — И вас, господин директор. — Но вы поставили меня в известность. — У Министерства нет другого выбора. Прошу понять правильно, господин директор. Господин Министр никому не доверяет. Были бы вы Минервой МакГонагалл, вопросов бы не возникло, но данная ситуация требует решительных мер. До нас давно доходили слухи, что не все смирились со смертью Волан-де-Морта — Дельфини Лестрейндж тому доказательство. И недавний донос лишь укрепил наши подозрения. — И что вы предлагаете, мистер Сэнвери? — Тон директора Кима был спокойным и размеренным, словно бы его не об угрозе возвращения Волан-де-Морта предупреждали, а показали возродившегося Фоукса. — Министерство думает, чтобы один из мракоборцев работал в Хогвартсе и вел внутреннее расследование. — Министерство прежде уже отправляло своих сотрудников в школу. Ничем хорошим, смею вам напомнить, мистер Сэнвери, это не закончилось. Если Сэнвери ответ директора и не понравился, то он ничем этого не выдал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но Лукас, до этого остававшийся немым участником разговора, был довольно наблюдательным, чтобы заметить, как крылья носа Сэнвери дрогнули. Сказать, что Сэнвери не любил, когда в Министерстве кто-либо смел сомневаться, — ничего не сказать. В этом он ничем не уступал Джонсу с его чертовой педантичностью. Лукас посмотрел на директора — тот тоже заметил едва уловимую перемену в настроении Сэнвери, но виду не подал. Только улыбнулся уголками губ, но остался все так же спокоен. Лукасу подумалось, что даже начни они с Сэнвери сейчас крушить все вокруг, директор Ким и бровью бы не повел. — Вы тоже поймите меня правильно, мистер Сэнвери. Своим преподавателям я полностью доверяю. — Господин Дамблдор тоже всем верил, и посмотрите, куда это его привело. — Альбус Дамблдор был величайшим директором школы Хогвартс, и даже если его поступки не всегда были всем… — Директор Ким замолчал, словно бы подбирал слова, и бросил быстрый взгляд на портрет Дамблдора. Тот спал. Или притворялся, но во всяком случае интереса к разговору не проявлял и совершенно не беспокоился, что и кто о нем думает. Мертвым до этого нет никакого дела. — Всем понятны, это не значит, что его заслуги можно преуменьшать. И я, как и он, считаю, что каждый человек заслуживает второй шанс. Лукас скептически хмыкнул, и впервые на его памяти Сэнвери его не только не одернул, но еще и согласно кивнул. В этот момент Лукас, кажется, понял линию поведения Чантера. — Не думаю, что сейчас время для обсуждения наших личных мнений. — Но ведь и не я это начал, мистер Сэнвери. — Директор Ким улыбнулся. — И как же вы предлагаете ввести в штат сотрудников вашего мракоборца? К слову, кого именно? Лукас сделал шаг вперед. — Лукас Вон, господин директор, сейчас мракоборец. Но готов стать преподавателем чего-угодно. — Чего-угодно не подходит, мистер Вон! — Вынужден с вашим начальником согласиться. — Легкая улыбка тронула губы директора. Лукас мысленно себе поаплодировал — с директором Кимом они явно найдут общий язык. — Вас не должны заподозрить, мистер Вон. — Но… — Никаких “но”, а значит, никакой Защиты от Темных искусств, никакого Зельеварения, никакой Трансфигурации. Ничего сложного, что могло бы вас выдать как мракоборца. — В школе Хогвартс нет предметов, которые были бы настолько легки, чтобы их мог вести бездарь. Сэнвери красноречиво прокашлялся, и Лукас готов был поставить сотню галлеонов на то, что услышал в его кашле “ЗОТИ” и “Локонс”. — Итак, что же с вами делать, мистер Вон? — Может быть, заслать его в библиотеку или больничное крыло? — задумался Сэнвери. — Не вариант. Мне нужно постоянно быть рядом с учителями. Не думаю, что библиотекари или целители часто покидают свое крыло. — Мистер Вон прав. — И что вы предлагаете, господин директор? Лукас прокашлялся. — Я, конечно, отличный мракоборец, и губить мои таланты, не позволяя мне преподавать, — серьезное упущение. Но раз такое дело, то… — Вон! — Я классно играю в квиддич.