Лукас осмотрел кабинет директора — когда он был здесь с Сэнвери, такой возможности не представилось. Атмосфера его словно переносила в прошлое, и Лукасу подумалось, что здесь ничего не изменилось с тех самых пор, как первый директор занял этот кабинет. У одного из книжных стеллажей Лукас заприметил клетку.
— Вы держите какое-то животное, господин директор?
— Не я. Эта клетка феникса Фоукса — птицы, когда-то принадлежавшей профессору Дамблдору.
— И что с ним случилось? Он ведь не умер? Я имею в виду, фениксы, они же вроде как бессмертны.
— Все верно. Фоукс покинул Хогвартс сразу после смерти профессора Дамблдора, и с тех пор его никто не видел. Волшебные существа в целом очень скрытные и осторожные и редко показываются волшебникам на глаза. Такие существа как фениксы, единороги или драконы и вовсе никогда не привязываются к людям, и то, что Фоукс столько лет прожил у профессора Дамблдора, действительно чудо.
— А почему вы храните его клетку?
— Никогда не знаешь, что может произойти.
— Вы на него похожи, знаете?
— На кого?
Лукас кивнул на картину, на которой был изображен Дамблдор. Он, как обычно, дремал — или только притворялся, Лукас не мог сказать наверняка.
Директор Ким поправил очки в тонкой оправе и улыбнулся.
— Я так не думаю.
— Да не из-за очков. Просто говорю из того, что слышал о профессоре Дамблдоре. Вы не похожи на человека, которого легко вывести из себя.
— Не вижу в гневе никакого смысла.
— И вы всем даете второй шанс.
— Людям свойственно ошибаться.
— Вот этим вы и похожи.
— Может быть.
— Спасибо, что пошли навстречу Министерству.
— Никому не хочется повторения ужасного прошлого, мистер Вон.
— Очень понимаю. Вы представить себе не можете, сколько донесений Министерство получило за эти годы, особенно после того, как Дельфи Лестрейндж была заключена в Азкабан.
— Ну что вы, очень даже представляю. Даже сейчас многие родители присылают сов с гневными письмами, в которых выражают свое крайнее недовольство тем, что их дети учатся вместе с детьми семей Пожирателей смерти. А знали бы вы, сколько раз профессору МакГонагалл и мне присылали вопилки с требованием закрыть факультет Слизерин… — Директор Ким покачал головой. — Люди не видят дальше своего носа, а страдают ни в чем не повинные дети.
Лукас понимающе кивнул. Про факультет Слизерин до сих пор ходила дурная слава, даже несмотря на то, что далеко не все слизеринцы становились на сторону зла. А уж некоторые из них и вовсе были храбрее всех гриффиндорцев, вместе взятых. Самому Лукасу больше всего нравился Пуффендуй, и что-то ему подсказывало, что, поступи он в Хогвартс, Распределяющая Шляпа без раздумий отправила бы его именно на этот факультет.
— Вы просили меня сегодня к вам зайти, господин директор.
— Да-да. Раз уж мы заговорили о Слизерине. Вы говорили, что в первую очередь подозреваете этот факультет?
Лукас кивнул.
— Это из-за Дельфи Лестрейндж. Вы понимаете, она дочь Волан-де-Морта и Беллатрисы Лестрейндж. И она единственная наследница Салазара Слизерина. Министерство не утверждает, что пособник Волан-де-Морта или его дочери на самом деле имеет какое-то отношение к Слизерину — потому мы проверяем всех профессоров. Но…
— Понимаю. Потому и пригласил вас сегодня. В сложившейся ситуации я посчитал нужным оповестить декана Слизерина. Он скоро прибудет.
Лукас подавился воздухом. Он внимательно посмотрел на директора, но тот очевидно не шутил. Директора Хогвартса всегда отличались своевольностью по отношению к рекомендациям Министерства. Не сказать, что Лукасу это сильно не нравилось — он сам то и дело спорил с Сэнвери. Но это было уже слишком. Одно лишь то, что им пришлось оповестить дирекцию Хогвартса, уже было большим риском. А привлечение еще одного человека и вовсе могло поставить всю операцию под угрозу срыва.
— Прошу прощения, директор Ким, но Министерство не думает, что оповещать декана Слизерина — разумная идея.
— Я полностью ему доверяю.
— Я не сомневаюсь в вашей вере в учителей, директор, но, как я уже говорил, Слизерин…
— У вас какие-то проблемы с моим факультетом?
Лукас обернулся. В дверях стоял молодой мужчина с темными волосами и пробирающим до самого костного мозга взглядом.
— Познакомьтесь, декан факультета Слизерин, профессор Дун Сычен.
— Лукас Вон, мракоборец. Приятно познакомиться. — Лукас протянул руку для рукопожатия.
Профессор Дун какое-то время смотрел на протянутую ладонь. Холод его взгляда смешивался с насмешкой над ним, Лукасом, в частности и всем Министерством в целом. Криво усмехнувшись, Сычен руку, все же, пожал, бросив, что он чувств Лукаса касательно их знакомства не разделяет.
— Итак, я хочу знать, какие у вас проблемы с моим факультетом, мистер Вон?
— Что вы, профессор Дун, никаких. Кроме того, что с вашего факультета выпустилось примерно несколько сотен волшебников и волшебниц, впоследствии ставших на сторону Волан-де-Морта.
— Питер Петтигрю учился на Гриффиндоре.
— С Питером Петтигрю все претензии к Распределяющей Шляпе.
— Волшебным шляпам свойственно ошибаться.
— Людям тоже.
Лукас, уловив знакомую риторику, скосил взгляд на профессора Кима, но тот делал вид, что его в кабинете нет, полностью предоставив их самим себе.
— Полагаю, учились вы на Гриффиндоре? — Сычен напомнил о себе крайне холодным тоном, по которому можно было судить, что большой любви к этому факультету он не испытывал. Лукасу стало интересно, почему.
— С чего вы взяли?
— С того, что даже спустя столько лет предубеждение насчет слизеринцев никуда не делось. Особенно со стороны факультета Гриффиндор. Простите, господин директор.
Профессор Ким и тут промолчал — только склонил голову и слегка укоризненно посмотрел на профессора Дуна.
— Вообще-то, я учился в Ильверморни…
— О, так еще и не местный.
— И у меня нет никаких предубеждений насчет вашего факультета, профессор.
— Тогда почему вы хотели от меня все скрыть?
— Потому что факты говорят сами за себя.
— И какие же?
— Ой, ну даже не знаю. Волан-де-Морт? Наследство Слизерина? Дельфи Лестрейндж? Чистота крови?
— Мой друг — из семьи маглов, и он учился на Слизерине.
Лукас запнулся. Против такого аргумента спорить было сложно. Профессор Дун только покачал головой и обронил тихое “эти американцы”.
— А у вас, смотрю, полно предубеждений?
Профессор Дун на это ничего не ответил.
— Господа, предлагаю оставить личную неприязнь в стороне. — Голос директора Кима раздался неожиданно — Лукас на какой-то момент забыл, где они находятся.
— Простите, директор Ким.
— Я хочу, чтобы вы работали вместе. Поскольку Министерство настолько не доверяет факультету Слизерин, полагаю, вам необходимо будет проводить совместное расследование, чтобы доказать обратное.
Лукас и профессор Дун разом тяжело вздохнули. Спорить с директором Хогвартса было бесполезно — это читалось по окаменевшему лицу декана Слизерина. Ему затея очевидно не нравилась, и Лукас его мнение по этому поводу разделял. Проблемой больше, проблемой меньше — все одно, подумал Лукас. Конечно, теперь нужно быть крайне внимательным в отношении двух людей, но задача эта сложной не казалась. Сэнвери знатно натаскал мракоборцев на слежку, а в Лютном переулке обитали те еще ползучие гады. И если Лукас справился с ними, то с преподавателями Хогвартса, он был в этом уверен, справится наверняка.
— Мистер Вон будет занимать должность преподавателя по полетам на метлах.
— И вы на это согласились? — в голосе Сычена послышалась издевка. — Не слишком ли это скромно для гордого выпускника Ильверморни?
Лукас оставил выпад Сычена без ответа.
— Мистер Вон будет работать под прикрытием, профессор Дун. Надеюсь на ваше понимание.
— Я не должен вызывать подозрений.
— И потому вы должны будете выглядеть как тот, кому бладжерами вышибло все мозги?
— Не слишком хорошего вы мнения о своих коллегах, профессор Дун.
— Не слишком хорошего мнения я лишь об одном человеке, и, поверите, это даже не Волан-де-Морт.
— Взаимно.
Лукас сжал челюсти. Дун Сычен был идеальным подозреваемым. Он вел себя соответствующе, а его бесконечные выпады наводили на мысль, что таким образом он что-то скрывает. Незамеченным не осталось и в целом совершенное невмешательство директора Кима во все происходящее. У Лукаса по этому поводу возникло и к нему довольно много вопросов и подозрений. Пока что он решил оставить их при себе. В конце концов, работать вместе с Дун Сыченом еще не означало выкладывать на стол все карты.
— А сейчас я хотел бы попросить вас, профессор Дун, провести мистера Вона к его комнате. Не хочу, чтобы вы заблудились, мистер Вон, а у замка, знаете ли, специфическое чувство юмора.
— Наслышан. И премного вам благодарен, директор Ким.
— Нет, серьезно? Квиддич? — Профессору Дуну это явно не давало покоя, и когда они ступили в один из бесконечных хогвартских коридоров, он повернулся к Лукасу, и Лукас разглядел промелькнувший на его лице интерес. — Разве американцы играют в квиддич?
— Некоторые — да.
— Но вас-то как туда занесло?
— Все просто: мне никогда не нравился кводпот.
— Что так?
— Дурацкая игра.
— Хуже, чем крекьяун?
— Лишь немногим не дотягивает.
— Значит, с ним не все так плохо.
— А вы и квиддич не шибко любите?
— С чего вы взяли?
— Напомнить, что вы говорили в кабинете директора Кима?
— Я много чего говорил. И слов своих назад не беру. То, что мне не нравитесь вы, не значит, что мне не нравится квиддич. Да, я не большой любитель этого спорта, но и критиковать других за любовь к нему не собираюсь.
— И чем же я вам так не угодил?
— Тем, что вы из Министерства и вмешиваетесь в жизнь Хогвартса.
— Звучит так, словно вам есть что скрывать.
— У каждого человека в этой жизни есть тайны, мистер Вон. Уверен, и у вас тоже водится пара-другая, которыми вы ни с кем не делитесь.
Лукас вздрогнул и быстро заблокировал свое сознание. Он не мог знать, легилимент профессор Дун или нет, но перестраховаться не мешало. Лукас не хотел, чтобы кто-либо знал, что творится в его подсознании. И дело не в том, что он боялся, что его могли неправильно понять или даже насмехаться. Но всякий раз, когда речь заходила о его снах, в Лукасе просыпалось необъяснимое чувство собственничества и даже ревности. Парень из снов был чем-то очень личным. Чем-то, чем Лукас не готов был делиться даже с Барроу, с которым они были довольно хорошими друзьями, и эта дружба выходила за рамки того, чтобы после работы посидеть в “Кабаньей голове” и пропустить стаканчик-другой. Барроу точно не стал бы смеяться и вполне мог подсказать что-то дельное, если бы Лукас поделился с ним подробностями. Но Лукас не мог. Лукас
не хотел.
— Вас действительно сложно не подозревать, профессор Дун.
— Не сложнее, чем вас, мистер Вон.
— Я вызываю у вас подозрения?
— Да, и довольно серьезные.
— Интересно.
— Интересно то, что Министерство так свято верит, что приспешник Волан-де-Морта находится в Хогвартсе, и даже не рассматривает возможности того, что предатель где-то среди министерских. Да хотя бы среди мракоборцев.
— Об этом было донесение.
— И вы настолько в нем уверены? Что это не ложь?
— Мы ни в чем не можем быть сейчас уверены, профессор Дун, но это то, что у нас есть на данный момент.
— Почему Министерство вообще взялось за это дело? Почему вы вообще верите, что кто-то хочет возродить Волан-де-Морта?
— Слухи об этом ходят уже не первый год.
— Из-за Дельфи Лестрейндж?
— В частности. Но еще потому, что мир не сильно изменился после падения Волан-де-Морта. Я говорю о культе чистой крови и об отношении некоторых чистокровных семей к так называемым грязнокровкам.
— Я ожидал от вас чего-то такого.
— Чего-то такого?
Сычен кивнул.
— То, как вы настроены в отношении Слизерина, говорит само за себя. Но могу сказать, что члены чистокровных семьи, которые выпустились с других факультетов, порой ведут себя ничуть не лучше. Но всех драконов, отчего-то, спускают исключительно на Слизерин.
— Я никак не настроен в отношении факультета Слизерин, профессор Дун. Я просто выполняю свою работу.
— Выполняйте. Но впредь будьте добры следить за своими словами, особенно за теми, что говорите в отношении моего факультета. Иначе не посмотрю, что вы из Министерства.
— И что? Вызовете меня на дуэль? — Лукас улыбнулся. Профессор Дун уже не казался ему настолько неприятным типом.
— Если до того дойдет.
— Вы же шутите?
— Не имею такой привычки. А вы, смотрю, весельчак, мистер Вон. Как вас вообще в мракоборцы взяли?
Лукас хмыкнул и развел руками. Профессор Дун подметил верно. Лукас действительно был весельчаком, и это выделяло его на фоне остальных мракоборцев. Даже Чантер, с которым Лукас то и дело вел словесные шутливые перепалки, на деле был человеком серьезным, а порой и вовсе нелюдимым.
Сычен только покачал головой.
— Серьезно, где вы вообще видели веселых мракоборцев?
— Аластор Грюм?
— У вас странное представление о юморе, мистер Вон.
Напряжение между ними не исчезло, но стало несколько меньше. Профессор Дун перестал бросаться издевками. Лукас же в свою очередь не включал дурачка. Дальнейший путь они преодолели в молчании. У комнаты Лукаса профессор Дун кивнул на прощание и скрылся так быстро, что Лукас даже не успел пожелать ему спокойной ночи — только и махнул рукой удаляющейся спине.
Этой ночью Лукасу снова снился сон.
Лукас проснулся весь в поту. Его лихорадило, грудь вздымалась от тяжелого, прерывистого дыхания. Губы пересохли, и Лукас облизнул их. Он резко сел на кровати и помотал головой. Сегодня сон отчего-то был намного ярче, подробнее. Ощутимее. Впервые Лукас понял, что не просто возбужден. Сегодня он впервые кончил.
Больше уснуть он не смог.
Сегодня ему было о чем подумать.
Раньше сны не были настолько отчетливыми. Лукас решил, что мозгошмыги таки существуют на самом деле, а не только в книжках Полумны Лавгуд. Либо же он окончательно свихнулся на этих снах и попытках их разгадать. Но подозрения, что человек из снов, все же, существует в реальности, стали сильнее.
Лукас зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза. Картинки калейдоскопом замелькали по векам. Воспоминания о снах выстроились в логическую цепочку. У Лукаса же было лишь два возможных варианта: либо то, что такой яркий сон приснился ему в Хогвартсе, было лишь совпадением; либо же это была подсказка, что человек из снов не только реален, но и непосредственно связан с Хогвартсом, а то и вовсе здесь находился. Лукас пусть и не был легилиментом, но вот интуиции своей обычно доверял безоговорочно, и она ему твердила, что все это не просто так.
***
Лукас занял свое место за преподавательским столом в Большом Зале — с минуты на минуту должна была начаться церемония распределения. По правую руку от Лукаса сидел профессор Дун, который от такого соседства был не в восторге.
Лукас осмотрелся. Заместитель директора уже вынесла вперед стул и поставила на него Распределяющую Шляпу. Та была настолько старой и латаной-перелатаной, что Лукас удивился, как она еще не развалилась и не растратила своих магических способностей, за сотни-то лет.
Двери распахнулись, и первокурсники испуганной вереницей вошли в Большой Зал. Лукас внимательно следил за процессом распределения. Ему было интересно, насколько сильно он отличался от Ильверморни. Через какое-то время Лукас решил, что церемония распределения в Ильверморни нравится ему больше, о чем незамедлительно сообщил профессору Дуну. Тот лишь презрительно фыркнул в ответ.
— И чем же вас не устраивает Распределяющая Шляпа?
— Тем, что у нее есть разум.
— А у вас с ним натянутые отношения, не так ли?
Лукас пропустил издевку мимо ушей.
— Церемония распределения в Ильверморни — это своеобразный ритуал, а ритуалам я доверяю куда больше, чем Шляпам.
— Эта Шляпа хранит в себе знания четырех величайших волшебников и волшебниц всего времени.
— А Шляпа может рассказать, на каком факультете мог бы учиться взрослый волшебник?
— Эти американцы, — тяжело вздохнул профессор Дун. — Взрослый волшебник — сформировавшаяся личность, раскрывшая все свои основные качества и магические способности. Вы серьезно думаете, что можете узнать у Шляпы, на каком факультете вы бы учились?
— Хотелось бы.
— И куда?
— В Пуффендуй.
— Странно, я почему-то думал, что в Гриффиндор.
— Вы ошиблись.
— Порой подобное случается с лучшими из нас. — Профессор Дун кивнул. — К слову, на каком факультете у себя вы учились?
— Вампус.
— И что это значит?
— Этот факультет представляет собой тело волшебника. На него обычно поступают сильные и воинственные.
Профессор Дун окинул Лукаса красноречивым взглядом.
— То есть, вам полностью подходит работа тренера по квиддичу, все понятно.
Лукас хотел было ответить, но внимание профессора Дуна вдруг переключилось с него на церемонию распределения. Лукас отметил, как он весь напрягся, когда дошла очередь до светловолосого мальчишки. Мальчишка вертел головой, осматривался — ему все было интересно. Но в то же время Лукас заметил, что он еще и словно ищет чьей-то поддержки. Мальчишка подошел к стулу, и заместитель директора надела ему на голову Распределяющую Шляпу. В тот же миг профессор Дун подался вперед. Пальцы его были переплетены в замок и до того сильно сжаты, что побелели костяшки. Лукас внимательно следил за ним, но вопросов не задавал. Было совершенно очевидно, что мальчишка профессору Дуну знаком и мог даже быть его родственником, а то и вовсе сыном — в конце концов, Лукас только прибыл в Хогвартс, и времени, чтобы начать расследование, было не так много.
Распределяющая Шляпа громко выкрикнула “Слизерин”, и профессор Дун облегченно вздохнул. На его губах появилась улыбка — настоящая, искренняя улыбка, полная тепла, а в глазах читалась радость. Он вдруг перестал быть похожим на каменную статую горгульи, что охраняла вход в кабинет директора, и на глазах Лукаса превратился в человека. Лукас эти изменения запомнил и пообещал себе, что вытянет профессора Дуна на разговор об этом мальчике.
Когда все первокурсники расселись за столами своих факультетов, директор Ким вышел вперед. Не изменяя традициям, он поприветствовал всех студентов и представил новых преподавателей. Лукас оказался единственным в этом году новичком.
— Вижу, вы уже знакомы? — подал голос профессор, сидевший рядом с профессором Дуном.
— Не назвал бы это так, — откликнулся профессор Дун, и Лукас цыкнул — ну чего еще, действительно, он от него ожидал? — Вчера столкнулись в кабинете директора Кима да обмолвились парой слов, и директор попросил меня оказать услугу и провести мистера Вона в его комнату.
В целом профессор Дун даже не врал, но Лукас все равно поразился, насколько легко он ускользнул от ответа.
— Джон Комсток, профессор астрономии.
— Приятно познакомиться. — Лукас пожал протянутую ему руку. — К слову, а почему там никого нет? — Лукас указывает на пустой стул. — Директор Ким ничего об этом не сказал.
Профессор Комсток рассмеялся:
— Это место профессора Кима, он у нас преподает травологию.
— И почему его нет?
— Не знаю. — Профессор Комсток пожал плечами. — Но директор совершенно спокоен, а значит, профессор Ким уже его предупредил, и все в порядке.
— Да наверняка на поезд опоздал, — улыбнулся Сычен, и Лукас непонимающе на него уставился.
— На поезд?
— Да. У профессора Кима есть привычка проводить летние каникулы в мире маглов, потому в школу он возвращается на “Хогвартс-Экспрессе”. А еще с ним порой случаются совершенно нелепые ситуации, потому в том, чтобы опоздать на поезд, для него действительно нет ничего странного. Но он человек умный и ответственный, а значит, к началу учебного процесса вернется.
Лукас взял это на вооружение. Профессор Хогвартса, который умудрился не появиться на приветственном пиру, определенно должен быть личностью незаурядной, и Лукасу не терпелось с ним познакомиться. Главное, чтобы этот профессор не был их подозреваемым, и тогда Лукас вполне мог бы с ним и подружиться.
***
Лукас работал в Хогвартсе вот уже несколько недель, и за это время раззнакомился не только со всеми профессорами, но и с целителями, и библиотекарями. Лукас сдружился со всеми, кроме профессора Защиты от Темных искусств.
— Слушай, Сычен… — начал как-то Лукас за обедом.
— Профессор Дун, если вы не против.
— Не начинай, профессор Дун, и лучше скажи, он всегда такой зануда или только со мной?
— Кто?
— Профессор Треворс.
— Он отличный преподаватель, — отрезал Сычен.
— Но он зануда!
— Как это отражается на его уроках?
— Никак. Но с ним каши не сваришь. Как его вообще взяли в Хогвартс?
— Ну не знаю, тебя же как-то взяли?
— О, профессор Дун перешел на “ты”? Где-то умер гиппогриф?
Сычен только закатил глаза, а Лукас довольно улыбнулся во все тридцать два.
Лукас раззнакомился со всеми работниками Хогвартса, кроме одного-единственного человека. Каждый раз, когда Лукас собирался с ним встретиться, профессор травологии Ким Чону словно сквозь землю проваливался.
Сначала это было даже забавно. Лукас едва ли не каждый день носился к теплицам — насколько ему рассказывали, предыдущий профессор травологии, Помона Стебль, души не чаяла в своих теплицах и привила к ним и любовь одного из своих лучших студентов. Но всякий раз, когда Лукас приходил к теплицам, профессора Ким словно зубастая герань проглотила. Он проводил у них все свободное время, но его преследовало какое-то проклятие.
— Слушай, он действительно такой неуловимый? — спросил Лукас Сычена за обедом.
— Ты издеваешься?
— Почему?
— Почему всякий раз за обедом?
— Могу за ужином?
— Кто? — Сычен отложил вилку и выжидающе посмотрел на Лукаса — выяснил уже, что от него так просто не отвязаться.
— Профессор Ким Чону.
— Да нет, обычный вроде, а что?
— Никак не могу с ним познакомиться.
— Может, он тебя избегает?
— Думаешь, он о чем-то догадывается? — Лукас занервничал и принялся вспоминать, где и в чем мог проколоться. На ум, однако, ничего не приходило.
— О том, что от такой ходячей катастрофы, как ты, следует держаться подальше? Несомненно.
— Иди ты… к нарглам.
— К слову, слышал, профессор Ким ушел по срочному делу к директору.
— Кизляк тебя подери, Дун Сычен! — И Лукас, не закончив обед, умчался, но Кима Чону у директора не застал — тот зачем-то ушел в Запретный Лес. Лукас решил дождаться его у опушки.
— Отдыхаете, мистер Вон?
Лукас обернулся — к нему шел профессор Треворс.
— Что-то вроде того.
— У Запретного Леса? — уточнил Треворс.
— Изучаю окрестности.
— Тоже полезно. — Треворс понимающе кивнул и собирался уже идти дальше.
— Профессор Треворс? — окликнул его Лукас.
— Да?
— Вы, случайно, профессора Ким Чону по дороге не видели?
— Видел, как же. Он направился в Хогсмид. — И профессор Треворс удалился.
Лукас же так и остался на опушке.
— Да какого наргла, — проговорил он и нахмурился. То, что профессор Ким постоянно от него ускользает, больше не казалось забавным. Теперь у Лукаса накопилось к нему очень много вопросов.
Лукас мог бы, конечно, подождать профессора возле теплиц до или после одного из его уроков, но так сложилось, что их уроки выпадали на одно и то же время, и вместо того, чтобы наконец-то поймать неуловимого профессора, Лукас шел на поле, где его ждали студенты — на него поставили еще и кураторство тренировок.
Сегодня тренировка была у сборной Слизерина. Сычен оказался прав насчет своего факультета — ребята там учились отличные и довольно способные.
Лукас вскочил на метлу и с высоты подал сигнал игрокам подниматься в воздух и начинать тренировку. Он наблюдал, как они носятся по полю, и отмечал все ошибки, чтобы после тренировки всыпать им всем по первое число, потому что ну как возможно было допускать такие элементарные промахи, которые точно объяснялись мадам Трюк еще на первом курсе?
— Ли, Салазар тебя подери, ты чем там занимаешься! — прорычал Лукас, когда заметил, что охотница, Элоиз Ли, зависла в воздухе, куда-то пялясь, а затем обернулась к Лукасу и начала махать рукой. Лукас развернул метлу и рванул к ней. — Какого кизляка ты тут вытворяешь, Ли? Или мне рассказать профессору Дуну, что в этом году факультету Слизерин ничего не светит с такими игроками?
— Простите, мистер Вон, — пискнула Ли, — но к вам вообще-то пришли.
— Ко мне?
— Да, здесь профессор Ким, он говорит, услышал, что вы его искали, и пришел.
— Продолжаем тренировку, — рявкнул Лукас и направил метлу вниз — даже с такой высоты он видел крошечное пятно, которое, по мере его приближения к земле, принимало очертания человека, который и должен был быть профессором Кимом.
— Ну наконец-то, — пробормотал Лукас.
Чем ближе он подлетал к профессору, тем сильнее сосало под ложечкой. Лукас не понимал, почему, но внутри поселилось холодящее чувство чего-то предостерегающего и в то же время необратимого. Когда пятно на земле окончательно приняло форму человека, Лукас разглядел светлые волосы. Знакомо растрепанные светлые волосы. Лукас сбавил скорость. Надо сказать, вовремя — в тот самый момент ветер перестал хлестать по глазам, заставляя их слезиться, и Лукас смог рассмотреть лицо человека. Лукаса повело, он дернул древко метлы, и ее занесло набок. Лукас у самой земли смог выровнять метлу и скатился с нее. Боковым зрением он заметил движение, и когда поднялся, увидел его рядом с собой.
Лукасу улыбался человек из его снов.
