Наследница

      Утро начинается не с кофе, а со звонка Ребекки Майклсон.       — Господи, Ребекка, зачем в такую рань? — недовольно ворчу я, едва ли хныкая от раннего подъёма. Никогда не любила рано вставать, уж слишком нервная и недовольная я после этого, да ещё и усталая.       — Десять утра, по-твоему, рань? — Ребекка хохочет, а я в ответ фыркаю, поочерёдно открывая глаза. — посмотрим, как ты будешь просыпаться в десять утра от губ моего брата, — Ребекка продолжает издеваться надо мной, слыша лишь недовольное фырканье. С чего это она взяла, что я буду просыпаться именно от губ её брата?       — Перестань нести чушь, Ребекка, — бурчу в ответ я, медленно вставая с кровати, а затем подхожу к окнам в пол. — ещё раз повторяю: между мной и твоим братом что-то есть и я не знаю что ничего нет, — я распахиваю шторы, жмурясь от яркого солнечного света. Всё-таки лето и светает рано, чуть ли не в четыре утра. — чего тебе нужно от меня в десять утра?       — Встреча с моим отцом, помнишь? — Ребекка пропускает мимо ушей мои слова в адрес её брата и вежливо напоминает о встрече с Майклом. В ответ я лишь угукаю, щурясь от солнца. — через час у нас дома. Адрес скину сообщением, — бодро щебечет Ребекка, а я поморщусь от её бодрого настроя.       — Хорошо. Жду, — попрощавшись, я скидываю вызов и иду на кухню, желая собрать себя по частям, ведь вчера в одиночку выпила бутылку коллекционного виски. Теперь остаётся надеяться, что вечером я не сделаю того же, что и вчера.       Зайдя на кухню, я ставлю чайник кипятиться, а сама присаживаюсь на стул, сонно зевая и витая в своих мыслях. Почему отец завещал Индастрис мне, а не Деймону? Он это сделал явно не из-за качеств, скорее всего, здесь что-то не совсем чисто. Ещё эти Гилберты…       Из размышлений вывел щелчок чайника, поэтому я встаю и, насыпав кофе и сахар, завариваю содержимое кружки, наслаждаясь ароматным запахом кофе, блаженно прикрывая глаза от удовольствия.       Сев обратно за стол, я расслабленно откидываюсь на спинку стула, наслаждаясь кружкой кофе, едва мурлыкая, как кошка, от получаемого удовольствия.       Закончив со своей трапезой, я направляюсь в ванную, дабы привести себя в божеский вид или, хотя бы, скрыть последствия вчерашнего.

***

      Через пол часа от меня пахнет шоколадом, а не похмельем. Погода вновь радует: яркое солнце, птички поют, на небе и облачка нет. Настроение, вроде, тоже радует и не находится на отметке «Убить всех и вся».       Улыбнувшись своему отражению в зеркале заднего вида, я сворачиваю на подъездную дорожку, замечая припаркованные машины, но, слава всем святым и не очень, это не машины моих братьев. Скорее всего, они принадлежат хозяевам этого роскошного особняка.       В глаза сразу бросается большая дверь — главный вход и выход, а затем уже вторая, менее заметная — второй вход и выход. Мраморные ступеньки, ведущие к главному входу, огромные колонны, резные перила, зелень вокруг дома. В общем, роскошь.       Ещё раз осмотрев дом, я припарковываюсь и выхожу из машины, вдыхая полной грудью запах свежести и зелени. Я редко бываю за городом, в основном только город, ведь я не люблю находиться в огромном доме одна. Сразу становится одиноко и невыносимо, стены начинают давить, потом начинаешь копаться в себе, что не очень круто. Поэтому, я живу в центре города, где круглосуточно шум машин, наполненные людьми и разговоров улицы. Всё это не даёт заскучать.       Тряхнув головой, я поправляю серые брюки со стрелкой, а затем направляюсь к главному входу. Выбор одежды оказывается на сегодня прост: серые брюки со стрелкой, чёрная футболка с короткими рукавами и кремовые кроссовки. Волосы собраны в хвост, а на лице минимум макияжа.       Нажав на звонок, я принимаюсь ждать пока мне откроют дверь, поэтому, посмотрев на своё отражение в стеклянной двери, я поправляю чёлку и улыбаюсь самой себе.       — Здравствуй, — двери открывает Элайджа, внимательно смотря на меня. Как всегда в строгом костюме и холодным выражением лица. — проходи, — он улыбается и отходит от двери, пошире раскрывая её.       — Здравствуй, — улыбнувшись, я прохожу в дом, бегло осматривая интерьер: светлые тона, мраморный пол, мебель из красного дерева, картины, вазы и прочий антиквариат.       — Господи, Ребекка, отстань ты от меня уже! — раздаётся недовольный возглас из гостиной, но Элайджа лишь качает головой, мол, не обращай внимания.       Тихо хихикнув, я иду следом за Элайджей, но наш путь пролегает как раз через гостиную. В гостиной оказывается Ребекка и Кол, которые испепеляют друг друга взглядами, что только веселит меня.       — Ну, Кол, братик, пожалуйста, — жалобно тянет Ребекка, но Кол только отрицательно качает головой. — ладно! — она раздражённо фыркает, машет рукой и смотрит на меня. — только попробуй что-нибудь попросить у меня, — пухлые губы растягиваются в довольную улыбку, но Кол от слов сестры фыркает, а потом также смотрит на меня.       — Здравствуй, солнце, — он улыбается, получая в ответ такую же улыбку и кивок головы. Элайджа тактично кашляет, прерывая всех от гляделок, а затем ведёт к Майклу, перед этим грозно взглянув на Ребекку.       Мраморные ступени, резные перила и снова картины, висящие на стене. Когда я сбиваюсь со счёта ступеней, мы, наконец-то, добираемся до второго этажа и поворачиваем, следуя по коридору. На стенах висят портреты хозяев дома: Ребекка, Кол, Клаус, Элайджа, Майкл и неизвестная мне женщина. Про себя я отмечаю, что эта женщина и Ребекка очень похожи: волосы, форма лица и губы.       Опять завернув за угол, мы останавливаемся у больших массивных дверей. Элайджа делает три коротких стука, а затем толкает массивную дверь. Взору открываются стеллажи с книгами, два дивана в центре, камин и два кресла рядом и один мини-бар. Библиотека, судя по многочисленным книгам.       — К тебе пришли, отец, — Элайджа смотрит на мужчину, который стоит к нам спиной. Высокий, широкие плечи, тёмный костюм, каштановые волосы.       — Спасибо, Элайджа, — он поворачивается к нам и подходит, внимательно осмотрев меня, а затем улыбается, но улыбка выглядит горькой. — здравствуй, Александра, — он кивает Элайдже и тот оставляет нас наедине, тихо покидая библиотеку и прикрывая за собой массивные двери.       — Здравствуйте, мистер Майклсон, — я киваю, а мужчина указывает на диванчики, предлагая сесть. Согласившись с его предложением, я сажусь на один из диванов. — в письме отец писал, что я могу обратиться к Вам, — осторожно начинаю я, на что Майкл кивает, удобно располагаясь на противоположном диване.       — Конечно. При жизни мы с твоим отцом были хорошими друзьями и бизнес-партнёрами, а потом и вовсе почти породнились, — на последних словах он улыбается, явно что-то вспоминая. — раз уж ты здесь, значит, знаешь, что Индастрис теперь твой, но для оформления всех документов потребуется несколько дней, но не волнуйся, мои юристы постараются всё сделать за несколько дней.       — Отец писал, что требуется лишь моя подпись.       — Да, — Майкл кивает. — Твой отец не успел до конца оформить Индастрис на тебя. В день его смерти к Джузеппе приезжал Джон Гилберт. Он на ровном месте начал угрожать твоему отцу, а потом уехал, пообещав, что не оставит это просто так. На следующий день, как ты понимаешь, твоего отца не стало, — Майкл с сочувствием смотрит на меня, сжимая губы. Получается, что мои догадки оказались верны?       — Но ведь сказали, что он умер от онкологии, — я непонимающе смотрю на него, сморгнув слёзы.       — Его убили, но Деймон замял это дело, мол, отец был болен и скончался от болезни, с которой долго боролся. Ты должна знать своего брата, — в ответ я лишь фыркаю и сжимаю губы. Ну, конечно! Деймон! Как же я сразу не догадалась об этом?       — Как всегда Деймон, — тихо шиплю я. — а почему Джон Гилберт приехал к отцу? — уже чуть громче вопрошаю я, внимательно смотря на Майкла.       — Твой отец хотел зарыть топор войны. Всё-таки его дочь невеста Деймона. Но Джон оказался против примирения, а потом начал угрожать на пустом месте, — получается, что накануне смерти к нему приезжал Джон, и, наверняка, замешан в этом. Может быть, он нанял киллера, дабы не запачкать руки? Ну, и выйти сухим из воды.       — Что ж, спасибо, мистер Майклсон, — я хмуро киваю, а затем встаю, но Майкл встаёт следом, идя за мной.       — Не задолго до своей смерти, Джузеппе просил, чтобы я приглядывал за тобой и помогал, — он открывает массивные двери, пропуская вперёд. — тогда я не придал этому должного внимания, но сейчас… — он обрывает себя на полуслове, сжав губы. — если понадобится помощь — звони в любое время, — через пару минут произносит Майкл, когда мы уже спускаемся по лестнице.       — Я справлюсь, — это, скорее, для себя, чем для Майкла. — спасибо, мистер…       — Майкл. Просто Майкл, — он перебивает меня, слегка улыбаясь, на что я киваю.       Дальше спускаться по лестнице мы продолжаем в относительной тишине, ведь на первом этаже слышится недовольный голос Ребекки.       Почти спустившись, Майкл слегка приглушённо говорит:       — Твой отец любил тебя, Александра, — я останавливаюсь, как вкопанная, опуская взгляд в мраморный пол гостиной.       Секунда. Вторая. Третья. Что-то щёлкает внутри меня, и я обнимаю Майкла, чувствуя на щеках влагу. Майклсон не ожидает и удивляется, но потом осторожно обнимает в ответ. Недовольные возгласы в гостиной затихают, превращаясь в гробовую тишину, которая нарушается одним единственным моим всхлипом.       Затем я отстраняюсь, быстро стирая горькие слёзы.       — Спасибо, — тихий шёпот, на который получаю кивок головы и еле заметную улыбку. Разворачиваюсь и достаю телефон, попутно набирая номер старой знакомой.       Гудки. Гудки. Мучительные гудки, а затем она берёт трубку, весело щебеча:       — Ох, детка, привет! Какими судьбами звонишь в солнечную Испанию? Соскучилась или обидел какой-то мудак? Кстати, тебе от мамы привет и спасибо за помощь, если бы не ты, то её бы посадили за наркотики, а так, ты помогла и подкинула работёнку. В общем, тёплый приём в Испании гарантирован!       — Привет, НаркоБарби, — я ухмыляюсь и окончательно стираю влагу с щёк, а затем киваю всей чете Майклсонов на прощание и медленно иду на выход, чувствуя на своей спине взгляд Кола. — приезжай в Нью-Йорк, есть для тебя дело, которое понравится тебе.