Наследница

      — Я хочу сказать это не при вспышках камер и прессы, а здесь, в подсобном помещении Майклсон Корпорэйшен. Ты станешь моей женой, Алекс? — Кол замолкает терпеливо ждёт ответа. Губы слегка приоткрыты, карий взгляд бегает по лицу. Он волнуется и переживает.       А я застываю на месте, хлопая пушистыми ресничками и едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться прямо здесь. Его слова звучат искренне, но… это ведь фиктивный брак. Этот брак нужен для слияния двух компаний и не более. Как долги будут выплачены — разбежимся. Я хочу верить в его искренность, но не могу, потому что это всё фиктивное, сладкая ложь и очень красивая маска. В это хочется верить, и я, к сожалению, в это верю. Что-то твердит, что он не лжёт, что Кол говорит правду.       — Для фиктивного брака не нужно моё согласие, — сдержанно отвечаю я и отвожу взгляд, чувствуя ком в горле. Взгляд Кола вдруг меняется, становится разбитым и печальным, а шоколадные тонут в пучине боли.       — Если бы я действительно хотел фиктивного брака, я не пошёл бы следом за тобой, не стал бы целовать в больнице и сейчас, я бы не сказал о том, что чувствую, Алекс, — Майклсон поджимает губы и делает шаг назад, опуская взгляд полный боли. В его словах чувствуется боль, которую он хочет скрыть, но не получается, потому что она слишком сильная, как и то, что мы испытываем к друг другу.       В ответ я молчу, слегка опустив голову, как провинившийся котёнок. Кол шумно выдыхает и направляется на выход, кто-то упорно кричит мне остановить Кола, что всё сказанное — правда. Ладони вдруг потеют, а меня передёргивает от какого-то холода. Значит ли это, что я боюсь потерять Кола? Да. Слишком долго я жила с маской холода и камнем внутри, но всё это разрушил невинный поцелуй в щёку. Холод сменился теплом, а камень раскололся, скрывая внутри себя нежный цветок.       — Стой! — я резко разворачиваюсь и хватаю Майклсона за руку, случайно дёрнув на себя. Он не теряет равновесие, но пользуется моей неосторожностью, разворачивает и прижимает к двери, держа руки по обеим сторонам от меня.       Воздух вдруг снова накаляется и становится очень жарко. Карие глаза впиваются в моё лицо, но потом опускаются на губы, которые тут же обожгло горячее дыхание. Майклсон борется с самим собой и ему больно. Я, можно сказать, практически сказала, что он лжёт о сказанном.       — О помолвке скажем завтра, — тихо шепчу я, опуская взгляд на губы Кола. Он хочет что-то сказать или спросить, но я просто напросто притягиваю его, накрывая своими губами его губы. Кол не сопротивляется и сразу же отвечает на поцелуй, начиная сильнее прижимать меня к двери. — Кол… — сквозь поцелуй мычу я, пытаясь отстраниться от его губ, но мне не дают, вновь вовлекая в жаркий поцелуй.       Когда я повторяю попытку отстраниться, Майклсон отрывает меня от пола, заставляя обвить ногами его торс. Как только он это сделал, его руки тут же пробираются под белую рубашку. Я вздрагиваю, ощутив тёплые руки на своей коже и слегка выгибаюсь, тихо простонав прямо в губы Кола. Он ухмыляется сквозь поцелуй и вытаскивает руки из-под рубашки, начиная расстёгивать её пуговицы. Кол не перестаёт терзать губы, лишь увеличивая напор.       В считанные секунды рубашка оказывается полностью расстёгнутой и губы плавно перемещаются на шею и ключицы. Я тихо постанываю от столь желанных поцелуев и прикосновений, а затем пробираюсь пальчиками под серую рубашку Кола. Майклсон слегка прикусывает кожу, когда я провожу пальцами по рельефному торсу, очерчивая каждый кубик накаченного пресса. Я тут же вскрикиваю и вновь притягиваю Кола, впиваясь в его губы жарким поцелуем.       Он вновь переходит на шею, оставляя дорожку поцелуев до ключиц, а я в нетерпение начинаю ёрзать о пах Кола, сразу же ярко ощущая желание и возбуждение Майклсона. Кол шумно выдыхает и снимает с меня белую рубашку и хочет сделать тоже самое, как раздаётся трель моего мобильного телефона, от которой я тут же вздрагиваю.       — Пожалуйста, солнце, не бери трубку, — хрипло выдыхает Кол, зарываясь носом в моих волосах, оставаясь всё-таки в серой рубашке. — кому нужно, тот перезвонит потом, — но мобильный не замолкает и Кол недовольно вздыхает, а затем осторожно опускает на пол. Дрожащими от возбуждения руками, я всё-таки достаю телефон из кармана джинс и отвечаю на звонок.       — Господи, наконец-то! — радостно восклицает Ребе, а я морщусь, что и вызывает улыбку Кола.       — Ребе, ты очень сильно отвлекаешь и у тебя есть минута, так что говори чётко и по делу, — Кол накидывает мне на плечи мою рубашку и начинает медленно застёгивает пуговицы, попутно оставляя лёгкие поцелуи на шее, от чего я закусываю губы.       — Оу, неужели от очень приятного дела? — мило тянет Ребе, а затем слышится смешок на том конце провода.       — Альвос, — прикрывая глаза от удовольствия шиплю я, но затем слышится вновь смешок и настаёт тишина. Секунда. Вторая. Третья, и я собираюсь сбросить вызов и продолжить приятное дело с Колом, как подруга тихо и надломленно шепчет:       — У Андера рак…       Андер — это мой одноклассник в испанской школе Лас-Энсинас. Его мама как раз директриса этой школы, но его самом за это никто не гнобил. В целом, Андер хороший парень и друг, но он по мальчикам. Девочки его не прельщают, а вот мальчики — да. Об этом знаю только я, но, может быть, сейчас и не только я, хотя утверждать я ничего не могу. Сам Андер этого стыдится и стесняется, но опять же это могло и изменится, ведь я уже очень давно ни с кем из одноклассников не общалась.       — Что? — буквально выдыхаю я и замираю на месте, переставая на пару секунд дышать. — в смысле «У Андера рак»? — повторяю я и поправлю взлохмаченные волосы. Кол тут же хмурится и перестаёт оставлять поцелуи.       — Мне только что звонила Лукреция и сказала об этом. Ты, конечно, прости, но я возвращаюсь в Испанию.       Лукреция Монтесинос — стерва школы Лас-Энсинас. Дочь богатеньких родителей, любит шмотки и деньги, устраивает вечеринки, которые заканчиваются очень интересно: обдолбанные в конец наркоши, не заканчивающие оргии или просто вечно трахающиеся люди. Продолжать даже нет смысла, ведь и так всё понятно. Лукреция та ещё стерва, но именно ко мне относилась нормально, ведь в порыве злости я высказала о ней всё, что думаю, а потом ещё и о себе. Но потом мы продолжили делать вид, что всё также, как и было.       — Лукреция? Ты же знаешь, что эта сучка та ещё лгунья, — я нервно закусываю губу и поправляю рубашку, а затем просто утыкаюсь в плечо Кола.       — Это правда, Ал. Отец Лукреции лишил её денег из-за связи с Валерио. Теперь Валерио торгует наркотой в школе, а все остальные пытаюсь посадить Поло за…       Поло — ещё один мой одноклассник. Родители у него очень своеобразная пара… девушки-лесбиянки. Несмотря на это, Поло хорошо воспитан, да и, вроде как, хороший парень. Мы с ним не дружили, но были на уровне одноклассников. Раньше встречался с Карлой Розон, но потом оказался втянут в эксперимент Карлы — тройничок с Карлой и Кристианом, а потом и отношения втроём. Но, насколько я знаю и помню, из этого ничего хорошего не вышло.       — Стой-стой, а за что Поло в тюрьму? Он же не имеет проблем с законом, да и ни чем таким не занимался, кроме тройничков с Карлой и Кристианом, — Ребе издаёт смешок, а Кол осторожно обнимает меня, желая выразить свою поддержку.       — Это он убил Марину, — в трубке слышится тяжкий вздох, и я опять замираю на месте. Марина это та самая убитая сестра Гузмана, убийцу которой так и не нашли.       — Этого не может быть, Ребе. Орудие преступления не найдено, ты сама говорила, тем более Марина встречалась с братом Самуэля, как его… — я останавливаюсь, пытаясь вспомнить имя его брата. Почему-то я верила, что Поло не убивал Марину, ведь он всегда весь такой прилежный и хороший, но, видимо, я очень ошиблась?       — Нано, — любезно подсказывает Ребе, и я продолжаю говорить:       — Да, Нано, но не суть. Насчёт Андера, здесь, в Нью-Йорке есть хорошие врачи, я всё оплачу. Так что, езжай за ним и приезжайте сюда вместе. А насчёт Поло, ну, этот вопрос решим, — я замолкаю и жду ответа от Ребе. Кол также стоит молча и, наверное, пытается услышать слова Ребе.       — Я скажу ему об этом, — наконец отвечает Ребе, и я облегчённо выдыхаю, слегка улыбнувшись в плечо Кола, но эта улыбка оказалась сквозь боль и ком в горле. Мне опять очень больно. Стоит только случится чему-то хорошему, как тут же это всё рушится. — но я уже купила билет и скоро вылет. Твою подругу приехала навестить какая-то блонди, представившаяся некой Ребеккой Майклсон…       — Да, это сестра Кола, — я перебиваю Ребе и сглатываю этот ком в горле. — хорошо, позвони мне потом.       — Конечно, — Ребе прощается со мной и скидывает вызов, а я отнимаю трубку от уха и утыкаюсь в плечо Кола ещё сильнее. Грудь вдруг что-то сдавливает, и я начинаю ощущать ощущаю мокрые дорожки на щеках. Руки Кола обнимают меня чуть крепче, и я, тихо всхлипнув, шепчу: — мой друг болен раком, Кол, — пальцы сжимают телефон, а затем я разжимаю их и он падает куда-то на пол.       Я цепляюсь за Кола, как утопающий соломинку, и вместо плеча, утыкаюсь в его крепкую грудь.       — Всё будет хорошо, солнце, — Майклсон оставляет лёгкий поцелуй в макушку и хочет продолжить, но я перебиваю его:       — Ты не понимаешь, Кол, — я отрываю лицо от его груди и смотрю со слезами на глазах в его шоколадные омуты. — когда всё хорошо и всё налаживается, то случается что-то плохое, что рушит это всё. Это плохое ломает меня, и я замыкаюсь в себе и почти тону в боли, а ты… ты — это то хорошее, что случилось в моей жизни. Смерть отца, авария Дарси, болезнь моего друга и всё остальное причиняет мне боль, ломает и я вот-вот закроюсь в себе. И я очень не хочу, чтобы ты страдал из-за меня, но всё то, что ты говорил ранее, взаимно. Твои… чувства взаимны, Кол, — я не обращаю внимания на слёзы и продолжаю говорить, а потом замолкаю и опускаю глаза.       — Послушай меня, солнце, — Майклсон берёт моё лицо в свои ладони и смотрит прямо в глаза. Сейчас его карие глаза такие тёплые, что шоколадные омуты затягивают меня всё сильнее и сильнее. — я буду страдать не из-за тебя, а без тебя. Я буду рядом с тобой всегда и при любых обстоятельствах. Я буду для тебя той самой опорой и защитой, солнце. Так что, я не оставлю тебя одну, и если ты думала, что после услышанного я уйду, то ты ошиблась. Я никуда не уйду и не оставлю тебя одну и, кстати говоря, ты — моя невеста, будущая миссис Майклсон, — на последних словах Кол дёргает уголки губ в тёплой и счастливой улыбке, а затем стирает солёные дорожки с лица и оставляет нежный поцелуй в нос.       «Я не оставлю тебя одну. Ты — моя невеста, будущая миссис Майклсон», — эхом проносится в моей голове.