Бельфегор открывает глаза, когда дверь в их комнату с лёгким щелчком закрывается, выпуская кого-то из соседей. Он рывком садится на кровати и мимолётно смотрит на часы. А потом и на комнату — теперь можно было понять, почему он слышал сдавленные ругательства пару минут назад. От двери тянулась цепочка грязных следов вплоть до кровати Гокудеры Хаято. Возле неё же валялась мантия в грязных разводах песка и воды и явно спешно скинутая одежда.
— Готов поспорить, и пары часов не прошло с его возвращения, — бормочет Бел, касаясь голыми ступнями прохладного пола. Он ёжится, быстро перебираясь к кровати соседа, ощупывая мантию, которая совсем не успела высохнуть.
— Хоть бы Очищающее наложил, тупица.
Бельфегор аккуратно отодвигает полог кровати, легко пробираясь на мягкий матрас, не особенно боясь побеспокоить спящего — Гокудера после бессонной ночи не заметил бы применение Империус на себе, не то что появление в его постели посторонних лиц. Блондин специально довольно сильно ёрзает на кровати, устраиваясь удобнее, пару раз больно задевая локтем друга, от чего тот морщится и неразборчиво что-то мычит.
— Так-так-так. Птичка принесла на хвосте новость, что у кого-то было свидание? — ехидный голос Бельфегора врывается в сонное сознание едва ли не визгом мандрагоры. Гокудера стонет и мечтает, чтобы этот противный звук оказался лишь сном и развеялся, как только он откроет глаза. Однако, жизнь слишком несправедлива к нему, потому что, кое-как разлепив тяжёлые веки, он сразу же натыкается нечётким взглядом на усмешку тонких бледных губ.
— Отвали, Бел, — он переворачивается на другой бок, усиленно пытаясь выдернуть кусок одеяла, чтобы укрыться им с головой, но Бельфегор, удобно улёгшийся поверх, отдавать его не собирался.
— Я сяду тебе на лицо, если ты сейчас же не проснёшься.
— Что ты вообще делаешь в моей постели? — открывает он заспанные глаза, буквально ощущая, насколько огромные у него сейчас круги под глазами. И, судя по тому, как блондин перед ним брезгливо сжал губы, выглядел он в целом так себе. Конечно, Бельфегор выглядел всегда идеально — отпрыск высокопоставленной семейки не мог себе позволить выглядеть «так себе» в… восемь часов утра?!
— Каждый в Хогвартсе мечтает, чтобы я оказался в их кровати, а ты ещё возмущаешься? — он явно испытывал искреннее веселье, от его, Гокудеры, мучений.
— Все, кроме старосты Гриффиндора, а?
Бельфегор хмуро смотрит на него из-под плотной чёлки несколько секунд и отвешивает звучный подзатыльник.
— Какого чёрта, Бел?! — да, это был удар по больной теме, но, боже мой, только ленивый в их компании не шутил на эту тему. Он благодарен этому извергу только за то, что полог был крепко задёрнут и не пропускал солнечный свет.
Дверь их комнаты с едва слышным скрипом открывается, мимолётно впуская холодный ветер подземелий, и мягкие шаги приближаются к соседней кровати.
— Занятия скоро начнутся, но тебя, кажется, это мало волнует, — продолжает Бельфегор, игнорируя присутствие ещё одного неспящего человека в комнате. Гокудера снова стонет и бьётся пару раз головой о подушку.
— Что вообще Бел делает в твоей кровати? — слышат они голос Рокудо, видимо, вернувшегося из душа, судя по яркому запаху цитруса, который Бельфегор уловил сразу.
— Я пытаюсь выяснить это последние пять минут, — стонет Гокудера, усаживаясь в постели, раздражённо сверля взглядом Бельфегора, удобно устроившегося на соседней подушке.
— Зачем тебе вообще вторая подушка, если не для меня? — он переворачивается на живот, ладонями подпирая голову, — или это для более удобной коленно-локтевой?
— Даже знать не хочу про вашу сексуальную жизнь, увольте, — хмыкает Рокудо, наблюдая, как Хаято с очередным раздражённым стоном крайне неуклюже вываливается из кровати на пол. За ним тут же высовывает голову Бельфегор, с самым ехидным выражением лица.
— Не завидуй, если сам не можешь устроить свою.
— Мне это не нужно, — презрительно хмыкает Мукуро, сдёргивая с шеи полотенце.
— И поэтому ты ходишь мимо гостиной после душа с оголённым торсом, по которому эротично стекают капли воды с мокрых волос, которые ты спокойно мог высушить заклинанием ещё в душевой?
— Я хотя бы хожу в душ, — грамотно переводит Рокудо тему, намекая на грязные следы, мантию и самого Хаято, который вчера был просто не в силах идти до душевых.
— Оставлю Вас осуждать меня, а я в душ, — Гокудера буквально пулей вылетает из комнаты, не в силах больше слушать едкие комментарии. После бессонной ночи голоса любимых соседей — это последнее, что ласкало слух.
— У кого-то была весёлая ночка? — интересуется Рокудо, наблюдая, как Бельфегор, хоть и с крайней степенью брезгливости, но поднимает с пола несчастную мантию, накладывая Очищающее заклинание.
— Расиэль сказал, что видел, как они с Ямамото выходили из замка сегодня ночью. Вдвоём.
— О-ля-ля, наш мальчик вырос?
— Сомневаюсь, что в том смысле, в котором все мы хотели бы. А вот то, что он не спал после отбоя, действительно похвально.
— Ну-ну. А как же продолжительные ухаживания и неприкрытый флирт? Конфетно-букетный период с неловкими объятьями и поцелуями украдкой?
Бельфегор слезает с кровати, чтобы убедиться, что это точно говорит Рокудо Мукуро, а не его случайная галлюцинация.
— Поцелуями… украдкой? Неловкие объятья? Это мне говорит человек, который каждую победу нашей команды по квиддичу посвящает Франу во всеуслышание? Буквально, ты каждый раз сталкиваешь комментатора со скамьи, чтобы объявить об этом всему Хогвартсу в микрофон.
— Я пытаюсь быть романтичным.
— Фран и есть комментатор. Ему глубоко наплевать на твои речи, пока он благодаря тебе же валяется где-то на полу под ногами преподавателей.
— Это называется агрессивный флирт, Бел, — Мукуро определяется-таки с рубашкой, небрежно затягивает галстук цветов факультета, облачается в мантию и спешит покинуть комнату, чтобы не продолжать бесполезные дискуссии.
— Если вы двое опоздаете на собрание перед матчем, я вас убью, — Бел лишь небрежно машет ему рукой на это заявление, — и на завтрак не опаздывайте, — уже мягче говорит он и скрывается за дверью.
На завтрак Хаято, конечно, опаздывает. А значит, и Бел тоже, который верно дождался того из душа, но не слишком успешно подгонял со сборами всё ещё сонного друга.
— Вы опоздали, — констатирует Мукуро, хитро щурясь, перекладывая Франу на тарелку второй кусок торта. Парень такой заботе был явно не рад и пытался отодвинуться как можно дальше от навязчивого ухажёра, что пока выходило не особенно успешно.
— Он невозможен, — Бельфегор, видя эти мучения, с трудом, но усаживается между парнями, ловя краем уха облегчённый вздох — самая эмоциональная реакция, которую можно было ожидать от Франа.
— Помогаешь сирым и убогим? — интересуется Рокудо, недовольно дёргая блондина за небрежно уложенную прядь.
— Не ты ли говорил, что перед игрой нужно концентрироваться исключительно на игре? Отбросить всё личное и думать только о предстоящем матче?
— Я-то видел с утра, как вы отбросили всё личное, — чуть громче заявляет он, победно ловя на себе заинтересованный взгляд Франа, — застал их с утра в одной постели. И трусы Хаято явно оставил вне постели…
— Ты такой еблан, — закатывает глаза Бельфегор, толкая чуть не уснувшего за столом Гокудеру ногой под столом.
— Хаято уже не в состоянии играть, потому что, видимо, гриффиндорцы заплатили Такеши, чтобы он как следует измотал его ночью.
— Сам понял, что сказал? — уточняет Бел, невозмутимо пережёвывая тост, не отрывая внимательного взгляда от гриффиндорского стола, — и это всего лишь дружеский матч.
Он хочет продолжить фразу, когда за столом Гриффиндора раздаются громкие хлопки, и яркие вспышки на несколько секунд ослепляют всех присутствующих, после чего слышатся визги девушек, спешно вскакивающих из-за стола, когда по нему пробегают не меньше сотни мышей, которые растворяются, едва достигнув края столешницы.
Гокудера удивлённо икает, в шоке наблюдая, как из-за преподавательского стола вскакивают несколько человек, спешно направляясь к эпицентру событий. Скуало одним взмахом палочки прекращает серию ярких взрывов за столом, подавляя появление новых мышек, и сразу же оборачивается на слизеринский стол, быстро находя знаменитую компанию.
Гокудера легко выдерживает его взгляд, в этот раз уверенный, что они здесь абсолютно не при чём — трудно устроить такое, полночи проведя у Запретного леса, выискивая одному Ямамото известный набор трав, которых требовался целый мешок. У Расиэля бы случился приступ, если бы он узнал о подобном кощунстве — сбрасывать благородные растения в один мешок к маргариткам, где это видано.
Но взгляд старосты факультета перемещается за его спину и становится нечитаемым, но не несущим ничего хорошо. Гокудера слышит сдавленный всхлип и медленно поворачивается к друзьям. Бельфегор почти лежал на плече Мукуро, задыхаясь от смеха, пока тот пытался незаметно убрать палочку в закреплённый чехол, усиленно скрывая смех, который выдавали только покрасневшие от напряжения щёки.
— Скажите, что кто-то просто только что сказал очень смешную шутку, — стонет он, полностью отворачиваясь от гриффиндорского стола, чтобы не наблюдать, как свершится их казнь. Провернуть такое на глазах преподавателей, уму непостижимо! — самое обидное, что я в этом не участвовал, но меня либо исключат, либо отправят на отработку вместе с вами! Мои родители будут в бешенстве!
— Мне просто жаль, что я в этом не участвовал, — пожимает плечами Фран, едва заметно улыбаясь, глядя на бесполезные метания за столом Гриффиндора и всеобщее веселье, — это действительно забавно.
— Я только что влюбился ещё больше, — совершенно искренне смотрит на него Рокудо, сбрасывая голову Бельфегора со своего плеча, чтобы лучше видеть спрятавшегося за него парня.
— Как будто мне не наплевать, — вздыхает Фран.
Бельфегор видит, как кто-то из преподавателей отводит Скуало в сторону, и ему не нужно долго размышлять о том, что именно его там спрашивают. Но он ни о чём не жалеет, правда. Немного может быть о том, что Расиэль с раннего утра пропадает в классе зельеварения, осенённый внезапной идеей, и теперь некому включать фамильный дар убеждения.
— Я сейчас всё правильно понимаю? — уточняет Мукуро, наблюдая, как староста Гриффиндора качает головой, усиленно убеждая в чём-то преподавателя, который пару секунд недоверчиво на него смотрит, после чего махает рукой и направляется в сторону преподавательского стола, — Суперби только что не сдал нас?
— А ты, когда вы с Белом ночью сюда пробирались, рассчитывал, что он сдаст? — интересуется Фран.
— Ну, вообще-то да, я просто планировал до последнего отпираться и прикрываться алиби — мы вышли и вошли в подземелья без пароля и нас никто не видел, — перебивает его Бельфегор, явно расслабившись.
— Это как? — Гокудера удивлённо распахивает глаза, но друзья не спешат ему отвечать, полностью игнорируя вопрос, — и что, мы теперь обязаны проиграть, чтобы вернуть ему услугу?
— Вы и так проиграете, — подаёт голос Фран, — сколько бы Бел ни тренировался, из него ловец как из меня… ловец.
— Не преуменьшай, он вполне неплох, — словно убеждая себя, тянет Мукуро, явно уже ударившийся мыслями в последнюю стратегию игры.
— Всё, что он умеет — это отбивать мячики для более успешных игроков.
Бельфегор на это заявление лишь салютирует бокалом, подписываясь под каждым словом.
— Я в квиддич-то начал играть, потому что из-за тренировок освобождали от занятий по прорицанию.
— Отлично. Прости, милый, сегодня я не посвящу тебе победу из-за двух идиотов. Один убил ночь, чтобы делать вид, что он помогает Такеши из чистого благородства искать то, что тому нужно в Запретном лесу; второй просто идиот, который ненавидит квиддич и играет на отъебись. А сегодня он ещё и ловец, потому что грёбаный Мармон умудрился загреметь в больничное крыло за две недели до матча, и в ближайшее время не собирается оттуда возвращаться!
— Хаято, Бел. Спасибо, — искренне кивает парням Фран.
— Это разбивает мне сердце.
— Двойное спасибо.
Чудесный обмен любезностями заканчивается внезапным осознанием Гокудеры того, что первой у них стоит Трансфигурация.
— Ты бы знал это, если бы сам собирал свою сумку, — не забыл вставить колкость Бел.
— Вы и правда очень милые — сначала я застаю вас в одной постели, потом оказывается, что ты собираешь его вещи, пока он в душе… — Мукуро усмехается, закидывая руку Белу на плечо, — вот бы и мне такие отношения, — намекающе тянет он.
— Думаешь, если Фран однажды ответит взаимностью на твои вечные подкаты, у вас будут нормальные отношения? — Гокудера на секунду поднимает голову от конспектов, написанных идеальным ровным почерком Бела.
— Не подскажете, почему староста Гриффиндора пялится на наш стол так, как будто каждый здесь нанёс ему личное оскорбление? — придвигается к ним Колин — временный загонщик, пытавшийся всеми способами влиться в команду. И крайне любивший распространять сплетни.
— Потому что Рокудо и нанёс? — Фран пожимает плечами так, как будто озвучил самый элементарный факт, не позволяя даже задуматься о связи с недавним инцидентом за гриффиндорским столом.
— С чего бы это?
— А ты бы не посчитал оскорблением команды тот факт, что против их ловца ты ставишь Бела? Это как вместо дуэльной перчатки кинуть носок в лицо оппонента.
— Перестань, Бел шикарно летает, и ему абсолютно наплевать на жизнь людей вокруг — то, что идеально подходит для загонщика. А в задачу ловца входит всего лишь небольшое дополнение в виде поимки золотого мячика.
— Подписываюсь под каждым оскорблением, — озвучивает Бел, мельком просматривая вернувшийся к нему конспект на наличие жирных отпечатков пальцев Хаято, который параллельно с переписыванием умудрялся не отставать от других за завтраком, — но на жизнь окружающих мне и правда плевать.
— Если это, конечно, не охотник гриффиндора, там почему-то бладжеры редко летают, — говорит Фран, убеждаясь, что Колин занялся своими делами. И ставит в голове галочку повторить эту удачную фразу во время завтрашнего матча.
— На той игре я почти сломал ему руку! — возмущается Бельфегор.
— Помни об этом всю жизнь, ещё есть примеры? — закатывает глаза Фран.
— На матче я думаю исключительно об игре, — ничуть не смутившись, повторяет Бел слова капитана.
— И немного о чужой заднице, — вклинивается Гокудера.
— Не устраивай сцен ревности прямо здесь, Хаято, это неприлично, — грозит ему пальцем Рокудо, заставляя того раздражённо покраснеть, — твой ухажёр, вообще-то, с утра почистил тебе мантию.
— И я безумно ценю его дружескую поддержку.
— А в постели ты его поддерживаешь или он тебя?
— Да не сплю я с Белом! — психует Гокудера, вскакивая из-за стола, замечая, что Фран уже открыл рот для ещё одного тупого вопроса.
Несколько гриффиндорцев, сидящих ближе всех к ним, недоуменно оборачиваются на их компанию, недовольно хмурясь.
— Ну, а что, мне тоже жаль, но ничего не поделаешь! — разводит руками блондин, скептично глядя, как их вспыльчивый друг удаляется из зала без заботливо собранной с утра сумки.
— Кто вообще взял его в Слизерин? — бормочет Рокудо, собирая вещи.
— Вся его неадекватная семейка в своё время выпустилась из Слизерина, он просто не мог не попасть на наш факультет.
— Самое ироничное в этом всём — это слышать от тебя сочетание «неадекватная семейка».
— На что-то намекаешь, Рокудо?
— Ох, нет, разумеется нет, ты и неадекватность, как я посмел…
— Если я опоздаю, прикрой меня. Я хочу успеть забежать в больничное крыло к Мармону.
— Всё надеешься, что ему внезапно станет лучше, чтобы не напрягаться на квиддиче?
— Нет, он мой лучший друг, и я беспокоюсь за него. И дико соскучился по его пухлым щёчкам, — слишком искренне говорит Бел по пути к выходу из зала, и, не выдержав, смеётся, глядя в расширившиеся глаза Мукуро, — я обещал принести ему конспекты.
— Это не отменяет первой части твоих слов.
— Заткнись.
Х Х Х
Дино Каваллоне провожает взглядом странную слизеринскую парочку, наблюдая, как один наследник чистокровного рода пытается сбить диадему с головы другого наследника чистокровного рода, а когда это не получается, матерится и наступает ему на мантию.
— Итак, придурок, ты собираешься что-нибудь сделать? — интересуется он у лучшего друга, который усиленно делал вид, что крайне увлечён учебником, в который не взглянул ни разу с тех пор, как шумная компания уселась за слизеринский стол. Дино казалось, что, если он начнёт кормить его с ложечки, тот этого даже не заметит.
Скуало умело его игнорирует, перелистывая страницы слишком быстро для нормального чтения.
— Я вот подумываю завтра начать эссе по зельям сразу после игры, не пойду, наверное, праздновать нашу очередную «дружескую» победу, — поддерживает Дино Луссурия, хитро щурясь.
— С чего ты взял, что мы выиграем? — наконец отвлекается Суперби, убирая учебник в сумку.
— Смеёшься? Завтра будет самая простая игра за всё время, — намеренно злорадно смеётся Дино, — Рокудо либо издевается, либо лишился рассудка, ставя против Хибари загонщика. И кого! Бельфегора, просто смехотворно.
— Уверен, снитч будет у нас в первые пару минут игры, — вновь поддакивает Луссурия.
— Вы как-то сильно расслабились! — возмущается Скуало, — Бел потрясающе летает, а его манёвры восхитительны. Я видел их тренировку, и такие финты не делает даже Мармон. Рокудо туп только в том, что изначально не поставил его ловцом.
Дино с победной усмешкой смотрит на него, складывая руки на груди, а Луссурия приглушённо хихикает.
— Как хорошо, что ты настолько хороший капитан, что проводишь свободное время на тренировках другой команды, чтобы, естественно, выяснить их стратегию.
— Дино, ты хоть раз слышал, чтобы он так восхвалял других игроков?
— Хм, дай подумать…
— Вы такие ублюдки, — стонет Суперби, понимая, к чему вели эти два идиота, — всё, чего я сейчас хочу — это воткнуть себе нож куда угодно, чтобы экстренно уйти в больничное крыло и не слышать вас.
— Потому что Бел собирался в больничное крыло? — отрывается от написания письма семье Ямамото, и друзья взрываются громким смехом.
— Ладно-ладно! — Каваллоне успокаивающе кладёт ему на плечо руку, — давайте обсудим отвлечённую тему, — Суперби скидывает его руку, но психовать не спешит, — Рождественский бал!
— Я сваливаю.
— Не-е-ет! — Дино усаживает его на место, — кого ты пригласишь?
— Я не сильно заинтересован, — отмахивается он от него, усиленно пытаясь встать из-за стола.
— Ямамото собирается пригласить Гокудеру сразу после игры. Это ли не романтично! — Луссурия треплет Такеши за покрасневшие щёки, — и у него нет никаких комплексов по поводу того, что Хаято из чистокровных.
— Это здесь ни при чём! — Скуало таки психует и вскакивает с места, стремительно покидая Большой зал.
— Знаете, что я вам скажу, — подпирает Дино подбородок ладонью, задумчиво глядя вслед Суперби, — друг из него так себе.
Х Х Х
Огромное пространство выручай-комнаты было серым, но очень светлым и полным зеркал, что создавало странное ощущение уюта, несмотря на то, что кое-где виднелись не успевшие восстановиться фрагменты стен и некоторых разрушений мебели и интерьера. То здесь, то там мелькали вспышки заклинаний, за которыми внимательно следили семикурсники. Хотя никто и не пытался испытывать на товарищах что-то серьёзное — здесь дуэли были делом дружеским и только для тренировки и проверки своих способностей.
Дино чуть ли не скачет по просторному залу, возбуждённый возможностью потренироваться в настоящей дуэли без присмотра преподавателей. Дуэльный клуб организовал кто-то из Гриффиндорцев, и вступить в него можно было лишь достигнув шестого курса и выше, когда, по мнению старших учеников, к подросткам приходила осознанность своих действий.
— Видела бы тебя твоя чистокровная мать, — ехидно говорит Луссурия, обращая внимание на слишком бурную реакцию единственного наследника Каваллоне.
— Моя семья демократы, — парирует он, и продолжает беспрепятственно носиться по залу, здороваясь с бесконечным количеством своих друзей с разных факультетов. В конечном итоге они теряют его из вида лишь для того, чтобы тот в итоге появился через несколько минут и потащил в сторону одной из платформ для дуэлей. Ямамото уже был там, и Скуало закатывает глаза, издалека видя его восхищённые щенячьи глаза, устремлённые на знакомого слизеринца, который крутился в чистокровной компании Бела.
— Что происходит? — интересуется Луссурия, вежливо кивая Гокудере, который неловко замолкает, как только они походят.
— О, это что-то, — усмехается он, — они пытаются уговорить Бела и Раса устроить дуэль. Могу их понять — дуэль близнецов — это что-то интересное. Но совершенно нелогичное, — в этот момент он почему-то устремляет взгляд на Дино, который недовольно фыркает.
— Ставки принимаются ещё три минуты! — они видят вполне здорового Мармона со своим излюбленным зачарованным сундуком, куда он обычно складывал галеоны во время матчей. В Хогвартсе ставки на что-либо были запрещены, но о чём речь, когда вся эта комната являлась ярким примером духа бунтарства.
— Хаято! Почему я должен тебя искать? — Бел появляется из толпы учеников их курса как ураган, недовольно дёргая парня за рукав мантии, и только потом поднимает взгляд, сразу натыкаясь на Ямамото, — оу. Извиняюсь, что прерываю. Но мне нужен мой друг, который подержит мою мантию.
— Вы таки будете драться? — спрашивает Дино, привлекая внимание.
— Это весело, почему нет, — беззаботно улыбается он, игнорируя серьёзный взгляд Каваллоне, — будешь за меня болеть? — усмехается он, переводя взгляд на молчавшего до этого Скуало.
— Дай-ка подумать, на это решение должна повлиять утренняя выходка с мышами? Думаю, я всё ещё немного раздражён, — кидает Суперби, отворачиваясь от пристального взгляда. Луссурия тыкает его палочкой в спину, а Дино только осуждающе смотрит, но Бел удивляет его даже здесь.
— Я приму это за комплимент, — улыбается он и направляется в сторону платформы.
— Ты такой идиот, — осуждающе бормочет Каваллоне.
— Ставки сделаны, да будет этот бой честным, — кричит Мармон и касается сундука палочкой, запечатывая его.
Однокурсники вокруг заинтересованно перешёптываются. И он может понять всеобщее возбуждение — дуэль между близнецами и правда не каждый день увидишь. Первым, после традиционного поклона, заклинание бросает Бельфегор, громко выкрикивая «Эвертестатум». Расиэль кидает короткое «Протего», и они замирают на пару секунд, словно привыкая.
— Ты однажды говорил, что дуэли чистокровных волшебников отличаются от обычных, — тихо вспоминает Суперби, — чем?
Дино кидает на него короткий взгляд, словно он спросил самую тупую вещь в мире.
— Просто смотри, окей? — коротко кидает он, — сейчас происходит что-то реально интересное, лучше, чем просто дуэль чистокровных! — Скуало не понимает его внезапного восторга, но молча переводит взгляд обратно на братьев.
— Остолбеней! — выкрикивает Бел, и когда это срабатывает, делает совершенно иное движение палочкой, гораздо тише говоря невнятное «Сальиогексиа». Пространство рядом с ним идёт рябью и медленно успокаивается. Но когда рябь проходит, блондина там уже нет.
— Позер, — слышит он шёпот Расиэля, который довольно быстро справился с действием заклятья. Блондин на пробу кидает несколько простых заклинаний, но те уносятся в пустоту. В ответ ему прилетает несколько боевых заклинаний с разных сторон.
— Гоменум равелио, — говорит он уверено, когда вспышки заклинаний потухают, ударяясь о щит.
Когда скрывающие чары рассеиваются на расстоянии нескольких метров друг от друга вновь стоят Расиэль и Бельфегор, и напряжение вокруг них рассекают только быстрые вспышки заклинаний и скупые движения палочек.
— Вот это я понимаю — они наконец-то стали серьёзными, — Дино едва ли не в ладоши хлопает, наблюдая за сосредоточенными братьями. На несколько секунд они останавливаются, и Скуало замечает, как тяжело дышит Бел и едва заметный порез на рубашке возле плеча. Он опускает взгляд ниже, на ладонь, крепко сжимающую палочку и поражается тому, что бледность кожи полностью скрыта за алым цветом крови. И, судя по тому, как парень влажными пальцами перехватывает палочку удобнее, кровь и не планирует останавливаться.
Пауза затягивается, и Расиэль кидает Петрификустоталус первым, на что Бел практически невербально ставит щит. Дуэль продолжается, и Супебри, наблюдая в кои-то веки за полноценным боем, замечает то, о чём говорил Дино. Близнецы держали палочки безумно естественно, небрежно, и он мог поклясться, что они ни разу не совершили ни одного лишнего движения.
Бой продолжается ещё минут пять, когда Расиэль, судя по всему, понимает, что силы подходят к концу, и совершает совершенно неизвестное гриффиндорцу движение, судя по всему, произнося заклинание невербально. Синий свет озаряет зал, и вспышка стремительно несётся в сторону Бела, едва заметно замедляясь, словно преодолевая препятствие, но в конечном итоге достигает своей цели. Блондина отбрасывает в стену так, что та крошится как после слабого взрыва, и Луссурия буквально взвизгивает, а Дино просто не способен закрыть рот.
— Никому не подходить! — Мукуро резко поднимает палочку, не позволяя обеспокоенным ученикам приблизиться, с другой стороны Гокудера отзеркаливает его движение. Расиэль стоит на том же месте, всё ещё сжимая в руке палочку.
— Почему он не поможет ему? — интересуется Ямамото.
— Они же чистокровные, а дуэль — древняя традиция чистокровных волшебников, — пожимает плечами Каваллоне.
— Это вообще ничего не объяснило, — скептично говорит Скуало.
— Бел должен либо подтвердить превосходство Раса и закончить дуэль, либо продолжить. Если ему поможет кто-то другой — это автоматически закончит дуэль, но одновременно опозорит Бела.
— Как всё сложно, — бормочет Ямамото, наблюдая, как Бел стирает с подбородка кровь и медленно поднимается.
— Если бы это была настоящая дуэль, то ему бы и подниматься не пришлось, противник должен был бы его добить и всё, — разводит руками Дино.
Тем временем Бельфегор демонстративно убирает палочку в рукав и делает лёгкий полупоклон, и только тогда Мукуро срывается с места. Расиэль неспешно убирает палочку и тоже направляется к брату.
— Отвлеки это стадо, — тихо говорит Мукуро Мармону, и тот согласно кивает, поднимая в воздух заветный сундук, привлекая общее внимание.
— Кто делал ставки — за мной!
Ученики постепенно расходятся, кто-то последовав за Мармоном, кто-то спешил ретироваться под уничтожающим взглядом старосты Слизерина.
— Пойдём, кое-что узнаем, — Дино выглядит слишком поражённым, что немного напрягало. Они подходят к слизеринцам, и вблизи Бел выглядит ещё хуже, чем казалось сначала — на светлых волосах на затылке ярко выделялось кровавое пятно, порез на плече продолжал кровоточить.
— Не беспокойся, со мной всё нормально, — кидает Бельфегор, слабо изображая улыбку, — у тебя было такое лицо, словно ты боггарта увидел, — поясняет он, опираясь на плечо брата, который только закатывает глаза.
— Это было невербальное Экспульсо? — интересуется Дино, пристально глядя на Расиэля.
— В вашей семье знают такие слова? — саркастично отмечает Рас, отпуская Бела, едва убеждается, что тот ровно стоит на ногах.
— Моя семья позволяет своему наследнику жить так, как он этого хочет, — внезапно серьёзно говорит Каваллоне, немного пугая этим друзей, — и мне позволено проиграть, если противник сильнее, в отличие от тебя.
Рас резко вскидывает голову, но, надо отдать должное, совершенно не меняется в лице.
— Увидимся в комнате, — он помогает Белу надеть мантию, скрывая кровавое пятно, и тянет в сторону выхода, словно ничего и не произошло.
— Поговорим потом, — отрезает Каваллоне, когда Луссурия вопросительно приподнимает брови, явно ожидая объяснений.
— Они не пойдут в больничное крыло? — интересуется Ямамото.
— Вы вообще учились с этими людьми все семь курсов, или я один здесь был? — внезапно раздражается Каваллоне и быстро удаляется из зала, не дожидаясь ошарашенных друзей.
— Пойду, успокою его, — говорит Такеши, виновато пожимая плечами, — надеюсь, ещё увидимся, — улыбается он Гокудере, который моментально краснеет.
— Любовь буквально витает в воздухе, — иронично замечает Мукуро, когда брюнет удаляется, и Луссурия не может с ним не согласиться.
