Ты моя гибель или мой Рай? Ты никогда не увидишь меня в слезах, Сейчас просто не время умирать. ©
Стоя под тёплыми струями душа, невольно задумываешься о жизни. По крайней мере, я так постоянно делаю. Чего я добилась? Добилась я относительно стабильной работы, нелюбимого жениха, которого хотела бы иметь в качестве друга, дома около моря и большой такой псины, что постоянно гадит на мою кровать. В принципе, у некоторых и этого нет, но мне все равно не хватает чего-то. И я знаю, чего не хватает. Не хватает мне ярких ощущений, чтобы заполнить ту пустоту внутри, которая всё больше и больше разрастается из-за однообразности жизни. Мне нужны новые впечатления, яркие моменты, которые буду вспоминать в старости, а не вот это вот все: возвращение женишка с работы, моё возвращение с работы, совместный молчаливый ужин и, на моё удивление и счастье, крепкий сон. Последнее больше всего мне нравится в моей нынешней жизни. Без зазрения совести я бы бросила всё и уехала далеко-далеко куда-то путешествовать, чтобы получить те самые новые краски для своей блёклой картины «Жизнь». Но если я и хочу уехать, мне нужны деньги, которые с неба не свалятся, если я даже щёлкну пальцем. А вот это обидно, даже очень. Горячие капли воды стекают по обнажённому телу, и я вздыхаю, прислоняясь спиной к стенке душа. Когда моя жизнь стала такой? Наверное, тогда, когда дорогая мамочка подыскала мне идеальную кандидатуру для спутника жизни. Вообще, если быть честным, она советовала только приглянуться к Эдварду, а вот уже связать себя с ним узами брака решила я, чтобы не тратить потом своё время на поиски парня. Жаль Эда, он, похоже, действительно любит меня, а я его просто-напросто использую, потому что он попался под руку. Я отвратительна. Мой глубокий вдох и удар мокрой ладонью об стенку. Прислоняюсь лбом к прозрачной двери душа. Я такая лицемерка. Да, Хезер, ты переплюнула всех, кого знаешь. Сама выбрала для себя такую жизнь, а теперь и жалуешься на неё. Ищешь отговорки, почему не можешь бросить всех, хоть отчаянно и говоришь, что уехала бы. Лгунья ты, Хезер, не только лицемерка, но и лгунья. Я бы с удовольствием сейчас собрала бы вещи и умотала, но нечестно и очень грубо получилось бы с Эдом. Я должна с ним сегодня поговорить. Поговорю, когда выйду с душа, если он пришёл, конечно же. Вообще, говорят, если женщина хочет что-то кардинально поменять в своей жизни, она меняет прическу. Наверное, то, что я сегодня постриглась — спонтанно решила это сделать — знаменовало такие перемены в моей жизни. Впрочем, мне это нравится. Выхожу из душа, с упоением вдыхая прохладный воздух в ванной комнате. Обматываю себя и голову полотенцем, выключив свет и протерев запотевшее зеркало, напротив которого задержалась на пару минут. В доме подозрительно тихо, учитывая то, сколько сейчас времени. Нет, Эд, конечно, мог куда-то зайти после работы. Отдохнуть, к примеру, но он всегда меня предупреждал, чтобы я ложилась одна. Ладно, я себя просто накручиваю. Иду дальше, но когда слышу какое-то мычание и копошение в комнате, мимо которой проходила, останавливаюсь, стараясь быть намного тише. Кто это? Эдвард? Или кто-то другой… Не думаю, что это Эд, но я ошибаюсь, потому что слышу его тихое «Чёрт» и болезненное шипение. Какого?.. Врываюсь в кабинет. Эдвард, белее снега, стоит и опирается спиной на стену, кривя лицо. И дальше всё происходит как в замедленной съёмке. Я бросаюсь к нему, чтобы помочь, потому что эта неестественная бледность вызывает только сильнейшую тревогу во мне. Или он заболел, или… я даже не знаю, что с ним могла случиться. — Эй, Эдвард! — Бью его по щекам, когда он, еле заметно, но так обречённо усмехаясь, собирается упасть. — Эй, нет-нет-нет, милый. Что случилось, Эдвард? Что случилось, расскажи! Почему перед глазами все расплывается?.. Чувствую влагу на щеках. Ох, нет, только этого не хватало мне для полного счастья. Снова бросаю взгляд на Эда, он уже почти не дышит. Что происходит? Что случилось? Я не знаю, что делать. Это незнание убивает меня. Он что… умирает? «И сто лет не прошло, Хезер, как ты только догадалась?» — ехидно шепчет внутренний голос. Чёрт! Твою мать! Нужно срочно звонить в скорую! Трясущимися руками беру из кармана жениха его телефон, вызывая скорую. Чёрт, чёрт, чёрт, что с тобой случилось, дорогой?.. Я снова поднимаю тяжёлый взгляд на Эдварда. — Я умираю, Хез. — Его еле слышный не то шёпот, не то хрип вызывает неприятный холодок, стремительно прошедший по коже. Я вздрагиваю и, судорожно глотая слёзы, отрицательно качаю головой. — Нет, Эд, нет… Нет! Скорая уже едет, Эд. Ты слышишь меня, Эд? Держись! — Моё сбившееся дыхание меня нервирует, бесит, но я отчаянно продолжаю набирать номер скорой, то и дело поглядывая на Эдварда. — Алло? Алло, скорая! Я не знаю, что происходит с моим женихом! Приезжайте скорее, он… умирает. Адрес?.. Да, записывайте, улица… Адрес нашего дома утопает в моём ужасающем крике. Эдвард начинает блевать кровью. Он теперь и вовсе похож на чистый лист. — Эдвард, Эд… Эй, не закрывай глаза. — Всё же договорив со скорой, беру Эда под руку и вздрагиваю, когда слышу его смех над ухом. Это не может кончиться так! Все должно было быть не так! Я не хотела этого! — Хез… Это всё равно не поможет… они… не успеют… я… умираю. — Нет, Эд. Ты не умрёшь. Ты не успеешь. Я не позволю. Кое-как мы доходим на первый этаж в гостиную. Я кладу Эда на диван, становясь на колени около него и прикладывая мокрую тряпку ко лбу. — Что же случилось? — Я взволнованно кусаю губы, не в силах сдержать слёзы. Они катятся и катятся, не переставая литься. Грудную клетку сдавило невидимыми щипцами. Эдвард приоткрывает глаза. Я вижу, как сильно его лихорадит. Боже, что же произошло?.. — Я… стал тягаться н… не с теми людьми… я… больше не могу… ничего сказать. Они… не… не успеют, Х-хез. К чувству взволнованности прибавилась ещё и вина. Я так и не сказала ему всей правды, теперь мне придется с этой ложью жить до самой смерти, и только встретив Эдварда на небесах, я смогу рассказать ему всё. Но… Нет! Он не умрёт! Эд не может умереть! — Не смей умирать, слышишь! Не смей!***
Довольно иронично было шептать на ухо Эдварду, что он не умрёт, потому что мы оба знали, что это не так. Эдвард умер быстро, но он успел помучаться. Он успел захотеть умереть быстрее, а я ничего не могла сделать. Я жалкая, даже не знала, что с ним произошло, а доставать больше уже мертвого жениха я не могла. Меня полностью и окончательно замучила бы совесть. Эдвард умер у меня на руках. На тех самых, на которые сейчас падают мои слёзы. Я больше не буду реветь, Эдвард. Больше не буду, только дай сейчас выплеснуть всю боль. Последний раз вытираю тыльной стороной ладони влагу на щеках. Скорая и полиция приехали только через пять минут после кончины Эди. Они первые, кто увидел меня, зареванную, прикрытую только одним полотенцем. Но не плевать ли? Тот, кто мне был важен, пусть и нелюбим как человек, с которым хочешь сделать семью, но любим как лучший друг, умер на моих глазах. На моих руках. Я сейчас совершенно ничего не чувствую, кроме всепоглощающей боли, которая, словно яд, со скоростью света распространяется по телу. Последние его слова были предназначены только мне, хотя, а как ещё? Кроме нас здесь никого не было. Он сказал, что любит меня, а я… а что я? Я ответила ему тем же, вкладывая туда иной смысл, но я не хотела сделать Эдварду ещё больнее перед смертью. Он, кажется, понимал, что он — не тот мужчина, что мне нужен. Я знаю, что это доставляло ему боль, и теперь Эдвард так отомстил мне. Жестоко отомстил, сам того не желая. Сам того не понимая. А мне больно! Так, что хочется кричать в голос, чтобы сорвать голос до хрипоты! Не хочу никого видеть. Ко мне лезут со своими дурацкими расспросами полицейские, детективы, врачи, но я не обращаю на них внимания. Пусть они отстанут! Хорошо, что слёзы уже не текут. Я ещё долго смотрела на неостывший труп Эдварда. Вглядывалась в его уже закрытые навсегда глаза, которые ещё сегодня утром лучились светом и теплом, добром и любовью. О Господи. Я не выдерживаю — снова всхлипываю. Не могу. Нет, я просто не смогу больше смотреть на это. Уже порываюсь встать и уйти, но слышу знакомый голос, окликающий меня. — Хезер! Хлоя. Это была Хлоя. Она быстро преодолела небольшое расстояние между нами и сразу заключила меня в объятия. Не знаю, профессионально ли это: на работе обниматься с потенциальным подозреваемым, который им не является, но Хлое всё равно. Она ещё больше сжимает меня, а я держусь. Держусь со всех сил, чтобы не зареветь перед своей старшей сестрёнкой. Держусь ради Эдварда. Не думаю, что он бы хотел, чтобы я плакала. Сжимаю в кулаке одежду Хлои. Мы молчим. Ничего не говорим. Хлоя понимает меня, она понимает, что лучше сейчас со мной не говорить. Кажется, шок начал проходить, а я — трястись в руках сестры. Нижняя губа дрожит. Какой великий соблазн сейчас закатить истерику, которая, я уверена, наступает. Скоро я постигну все прелести панических атак. Снова. Я спешно отстраняюсь, вытирая рукавом всё-таки скатившуюся слезу. Поднимаю взгляд на сестру. В её глазах вижу своё отражение. Страшная, жалкая, беспомощная — это я. Улыбаюсь, зная, что повода для радости нет. Просто растягиваю губы в болезненной улыбке. Жуткое зрелище. Вижу блеснувшее сожаление и боль в глазах Хлои. Качаю отрицательно головой. Не нужно. Ничего не нужно. Разворачиваюсь и иду к креслу. Я расскажу всё. — Я всё расскажу, Хлоя. — Не узнаю саму себя. Поникший, разбитый голос и потухший взгляд. — Я всё расскажу. — Если тебе тяжело, мы можем… — Нет, Хлоя. Сейчас. Я слышу её вздох, беру стакан с водой, прикрываю глаза. Только бы удержать себя в руках. Хлоя сидит напротив меня, держа в руке блокнот с ручкой. Я вижу, что ей тоже плохо от того, что я сейчас такая. Как побитый жизнью щенок. В принципе, я недалека от правды. — Я была в душе… — начинаю рассказывать то, как Эдвард… умер, но я больше не успеваю ничего сказать, потому что какой-то мужчина, щуря глаза, пристально смотрит на нас, стремительно приближаясь. — А это намного интереснее убийства. Уверен, если бы я был там, ты бы не хотела выходить оттуда. Какого чёрта?! Я перевожу недоумённый взгляд на него, а потом и на Хлою. Что он себе позволяет? Хлоя тоже совершенно обескуражена, хотя не могу сказать, что она удивлена. Значит одна я не в курсе дела. Нахал поправляет манжеты на рукавах и свой пиджак, а потом переводит на нас взгляд, еле заметно улыбаясь. — Люцифер… — напряжённо проговаривает сквозь зубы Хлоя. — Что ты здесь забыл? — Как что? — Он так натурально и искренне удивляется, заставляя меня поднять брови. — Ну, произошло очередное убийство, и я, как твой верный помощник, буду помогать расследовать это дело. Расследовать ведь? — Люцифер, сейчас не время паясничать. — Хлоя, — обращаюсь к ней, задерживая взгляд на этом Люцифере. Он смотрит на меня в ответ; смотрит оценивающе, так хитро, словно знает все мои грехи и желания. Передёргиваю плечами, вызывая на лице нахала ещё большую усмешку. — Давай продолжим. Я вздыхаю. Хлоя кивает. А Люцифер продолжает на меня смотреть, как на подопытного кролика. Это пугает. Моргаю и переключаю всё своё внимание на сестру. — Как я уже говорила, я вышла с душа и направилась в спальню. Уже было поздно, — кусаю губы, заламывая пальцы и прячу взгляд в пол, чтобы никто не увидел меня такой, — я… я была удивлена, что в доме было тихо, так как… Эдвард должен был быть уже дома, но я не придала этому значения. Думала, мало ли, может, он решил пойти отдохнуть в бар после работы… — И тебя это не насторожило? — спросила Хлоя, пытаясь поймать мой взгляд. Я всё же посмотрела на нее. — Нет. Конечно, нет. Разве что немного, потому что он всегда предупреждает… простите… предупреждал, когда задерживался, но в последнее время наши отношения стали холоднее, поэтому я не зациклилась на этом. Я замолчала. Тяжело вспоминать об этом, думать, а уж говорить вслух. Это ещё больнее, чем я думала. — Что было дальше? — Это была не Хлоя. Люцифер продолжал смотреть на меня, но не так, как пару мгновений назад. Это был серьезный взгляд, в котором читался вопрос и заинтересованность. А я, вместо того, чтобы ответить на вопрос, зависла, не зная, что сказать. Почему-то мне не хотелось продолжать этот разговор, а хотелось наброситься на него, как изголодавшаяся самка. Если подумать чисто логически, сейчас я должна топить своими слезами наш с несостоявшимся мужем дом около моря, а не красными и мокрыми глазами вглядываться в очи мужчины, который является напарником моей сестры Хлои, что будет расследовать это убийство. Твою же… Сердце пропустило удар. Я отшатнулась подальше от него, как от чумы. Что это было? Только не смотри снова, только не смотри на него! — Хезер… расскажи, что было дальше, — попросила Хлоя. — Да, да, конечно. Сейчас. — Я схватилась за эту просьбу как за спасительный круг. Собери себя в кучу, Хезер! — Когда я проходила мимо его кабинета, то услышала шум. В голову пришла мысль, что это не Эд, даже не знаю, почему. Но это был он. Он тогда ругнулся, а я быстро зашла в комнату и обомлела. Он… он стоял весь бледный, страшные синяки и круги под глазами. Я бросилась ему помогать, а он сказал… он сказал, что он умирает. Я позвонила в скорую, но, как видите, она не успела. — Он тебе что-то говорил, почему он… умирал? — Да. — Я киваю головой и хмурюсь, вспоминая, что он тогда сказал. Перевожу неуверенный взгляд на сестру. — Он сказал, что стал тягаться не с теми людьми, за что и поплатился. Тишина между нами не давила на меня, как ни странно, а лишь больше успокаивала. Хлоя молчит, делает какие-то свои выводы. Я по лицу вижу. А этот Люцифер даже слова не вставил. До этого момента. — А если его ты убила? Ну там, может, ревность или надоел? Никогда не понимал вас — людишек. Только не ведись на это, Хезер. Не смей. Ты знаешь правду о том, что ты не убивала его. Чёртовы полицейские, им лишь бы закрыть быстрее дело. — Я его любила… — Да ладно? — … я его любила, но лишь как друга. Тебе ли не знать, Хлоя, почему я так поступала. — Тогда тем более! — воскликнул мистер-не-знаю-его-фамилию. — Ты не хотела разбить ему сердце, а всего лишь убила, чтобы было легче. — Он ещё и улыбается. Я всё же не выдерживаю: подрываюсь с места, приближаюсь так близко к нему, имея большущее желание зарядить пощечину, но вместо этого лишь злобно цежу сквозь зубы, борясь с самой собой: — У меня умер близкий мне человек, мистер Люцифер, а Вы ведёте себя как кретин! Он делает задумчивый вид и выдаёт: — Вообще-то Мистер Кретин ещё не приехал, но скоро, я уверен, будет, так что осталось немного подождать. — Он не выглядел так, словно хотел меня унизить, причинить ещё большую боль, но у меня спустило тормоза. Я была зла. Я была разбита. Опустошена. Я занесла руку, чтобы всё же зарядить ему по щеке, но он словил её, а Хлоя оттащила меня. — Хлоя, отпусти, я хочу его ударить. — Пытаюсь вырваться, но не получается. Когда она стала такой сильной? — Мистер Кретин ещё не приехал, ему нужно было сделать то, что ты хотела, — обиженно бормочет Люцифер, снова поправляя пиджак. Да удушись тем пиджаком! — Люцифер, прекрати, — вздыхает Хлоя. — Сейчас не место. — А что такого-то? Или ты… — он на секунду лишь хмурится, а потом принимает прежний вид, — бесишься из-за того, что это твоя сестра? В который раз повторюсь, вы, людишки, такие странные. Интересно, что за чушь он несёт, но Хлоя лишь закатывает глаза. — Хлоя, — тянет он, умоляюще смотря ей в глаза. — Что? — спрашивает она. — Нет, Морнингстар, даже не смей! — Ну, Хлоя. — Люцифер, нет. — Хлоя… — многозначительно тянет он, а потом, когда сестра вздыхает, мол, делай, что хочешь, довольно улыбается. Он подходит ближе, но я делаю шаг назад. Люцифер закатывает глаза, он снова подходит ко мне и хватает за руку, чтобы я не смогла уйти. Умно, ничего не скажешь. Заглядывает мне в глаза. Завораживающее зрелище… Почему-то сейчас все отрицательные чувства испарились и осталось лишь желание если не довериться Люциферу, так рассказать всё точно. — Какое твоё самое потайное желание, Хезер? О котором никто, кроме тебя, не знает?.. Я, как зачарованная, склоняю голову на бок, желая слушать этот глубокий баритон вечность. Сейчас нет преград. Есть лишь только он, я и все мои желания. Но выдаю я совершенно другое. Словно меня заставляют это сказать. — Я хотела уехать далеко путешествовать, чтобы меня никто не нашел. Ни мама, ни Хлоя, ни Эдвард. Хотела сбежать ото всех, начать новую жизнь, потому что эта мне осточертела. Хотела забыться и потеряться в толпе иных людей. Получать удовольствие от жизни, брать от неё всё. Да, это эгоистично, но все мы в каком-то роде эгоисты. Просто кто-то больше, кто-то меньше. Глаза Люцифера ещё более заинтересованно заблестели. В них играют черти. А я наблюдаю за тем, как они исполняют там целый танец… … но я тут же словно просыпаюсь и перевожу взгляд на руку, которую ещё держал он. Делаю шаг назад, смотря на Хлою, которая лишь поджимала губы. Прости… — Это, конечно, не тот ответ, которого я ожидал, но от этого не менее интересный, Хезер. — Что это было? — Обхожу Люцифера и иду прямиком к сестре. Она задумчиво смотрит на меня, и я вижу, что она хочет что-то спросить, но не решается. Понимает, что лучше сейчас не задавать никаких вопросов. Я благодарна ей за понимание. А ещё я очень устала, поэтому шепчу ей на ухо: — Когда мы уедем отсюда? — Складываю руки на груди, мельком глядя на других посторонних людей, которые исполняют свою работу. — Сейчас я кое-что улажу и отвезу тебя… «Хоть ты и сейчас главная подозреваемая, пусть мотив пока неясен». Потом с этим разберёмся. Сейчас я хочу выпить снотворного и уснуть. Кидаю последний взгляд на Люцифера и иду за сестрой, чувствуя его взгляд в спину. Он слишком странный и подозрительный.