Персефона Уизли

      Я валялась на кровати в своей комнате обессиленная и морально выжатая.       Сначала шантаж Билла, потом разговор с тётей, после ругань взрослых…       …— Уильям, поклянись, что не будешь ничего предпринимать до тех пор, пока мы не выясним всё досконально и не просчитаем всё до последней запятой. Ну же, Билл! Я очень тебя люблю. И я не хочу тебя потерять. Не вынуждай меня идти на крайние меры!       Братец упрямо сжимал губы и отводил глаза.       — Билл, клятву! — я схватила острый сук и так вдавила в шею, что потекла кровь.       — Перли, ты чего творишь?! — парень побледнел и трясущимися руками прижал меня к себе.       — Брат, как ещё заставить тебя сначала придумать план, а потом действовать?! — я как будто увидела себя со стороны: растрёпанные волосы, горящие безумием глаза, лихорадочный румянец на щеках… прям помолодевшая и порыжевшая Беллатрикс Лестрейндж.       — Но…       — Я сама хочу избавиться от этой Печати. Но сделать это хочу так, чтобы прошло всё без сучка и задоринки. Билли, отпраздновав Лугнасад, мы тем самым встали на верный путь. Сейчас главное не сворачивать с выбранного пути. А теперь — клятву. Ну же, не вынуждай меня доводить до логического конца начатое, — братец судорожно сглотнул. Я и по той жизни была упряма, как стадо осликов, а тут ещё и блэковское наследие проснулось и наложилось.       — Хорошо. Я клянусь действовать только после детальной проработки плана.       Во время обеда на нас косилось всё семейство. Не дотёрла кровь с майки? Или ранку видно? Хотя ж старалась пораниться так, чтоб припугнуть братца, но окружающие не смогли разглядеть под волосами. С другой стороны, семейство большое, мог выискаться глазастик.       — Билли? Перли? Что случилось? — обеспокоенно произнесла мать, переводя взгляд с меня на брата и обратно.       Мы дружно набычились.       — Да, детки, рассказывайте, — подключилась тётушка.       — Ничего не случилось, — хором ответили мы, посмотрев исподлобья на родственничков.       — А отчего у вас такой заговорщицкий вид?       Мы сидела, набрав в рот воды.       «Может, всё-таки стоит с тётей посоветоваться…» — Билл задумчиво ковырялся в тарелке.       Оп-пань-ки! Мыслеречь? Ментальная связь? Или… подарочек Мэдж? Ладно, потом проверю.       Значит, наши мысли текут в одном направлении. Хорошо, тогда после блиц-опроса поговорю с тетушкой.       — Тётушка, недавно я полистала учебники Билла по зельям. Там упоминались не только лечебные и косметические зелья, но и яды, и зелья… — я не договорила, потому что близнецы, открывшие было входную дверь и сделавшие шаг вперёд, тут же втянулись обратно, а они и так мастера на пакости, нечего им давать дополнительные идейки, — а можно как-то определить, обработали ли человека каким-нибудь необычным зельем?       — С чего такой интерес? — Мюриэль сощурилась и внимательно посмотрела на меня.       — Описание … — я покосилась на братцев, — простите, тётя, скорее всего мне показалось.       — Темнишь ты, племянница, ох, темнишь.       — Я ошиблась, — я снова зыркнула на «сладкую парочку твикс». — Простите, что отняла ваше время.       — Так, оболтусы, подите прочь. Итак, — когда за мальчишками закрылась дверь, Мюриэль уселась на стуле и повернулась ко мне, — рассказывай.       — Странное поведение отца, — тяжело вздохнув, я всё-таки решилась озадачить родственницу. — Ещё… едва уловимый запах. Настолько лёгкий, что начнёшь специально принюхиваться — не почуешь. Такой… — я пощёлкала пальцами, подбирая более точное определение, — приторно-сладкий с гнилостно-затхлым флёром… Это последствия Печати? Или всё-таки зелья?       — Какой сообразительный ребёнок, — родственница криво усмехнулась, что-то колданула и достала трубку. — И что ты хочешь от старой больной женщины?       Старая и больная? Мы об одной и той же Мюриэль говорим? Ей же максимум лет семьдесят можно дать, а здоровья у неё столько, что можно спокойно пол-Англии пропахать!..       — Для начала — ваш совет.       — И какого плана совет тебе нужен? Или всё-таки — вам?       — Нам. Мы нашли дневники отца и дедушки Септимуса.       — Значит, этой ночью ты читала не мою книгу, а откровения этих двух му… — в последний момент Мюриэль сдержала крепкое словцо, — мужчин? — я кивнула. — И перед обедом ты поделилась информацией с братом. А твоя бурная пантомима не что иное, как попытка не дать Биллу начать действовать сломя голову. А детки-то оказались более находчивыми и решительными, нежели их папаша-неудачник, — тётушка хрипло расхохоталась. — И? Что нужно от меня?       — Читая дневники, я наткнулась на два способа снятия Печати. Оба меня не устраивают. Но если всё-таки придётся делать между ними выбор, то я бы предпочла провести «Жертву» с вашей поддержкой, нежели обмен местами между Джин и Роном с последующим совершением подвига.       — Хм-м… Обоснуй свой выбор.       — Да, ритуал «Жертвы» рискован, но рискован, что говорится, в один этап. После его удачного проведения надо только проявлять разумную осторожность в своих клятвах и не допускать такого, как отмочил наш прапрадед Англиус Уизли (по мужской линии, по женской шли Блэки, Флинты и прочие). Во втором случае риск идет в два этапа: сначала обмен между детьми, потом этот подвиг на грани человеческих возможностей. Да и это ограничение по времени для совершения великого поступка…       — Я поняла. Хорошо, я возьмусь за расчёты и подготовку.       — И, тётушка… — я замялась. — Не сочтите это за наглость, но не хотелось бы, чтобы информация…       — Дожили, яйца курицу учат нестись! Не глупей тебя!       — Спасибо, — я взялась за дверную ручку, потом вспомнила про шумного постояльца и повернулась. — Тётушка, вы в курсе про упыря на крыше? Это действительно упырь или это сошедший с ума домовик?       — Что?! Упырь?! — Мюриэль аж подскочила.       — Ну, по крайней мере, окружающие именно так говорили, когда речь заходила о чердачном обитателе.       — Это ни в какие ворота не лезет! Куда Молли с Артуром смотрят?! — женщина решительно двинулась на выход.       Я пожала плечами. В той жизни я привыкла действовать по принципу «хочешь, чтоб всё было сделано идеально, сделай это сам», но иногда надо озадачивать окружающих интересными задачами (особенно местных представителей Маг-Мира, а то, ишь, расслабились, халявщики хреновы), да и не стоит забывать про то, что мне досталось детское тело.       Я начала задрёмывать, как в дверь поскреблись.       — Парни? Вам чего? — за дверью стояли Билл с Чарли.       — Поговорим?       — Ну пошли на нашу яблоню, — я кривовато улыбнулась, а выворачивая на лестницу, пригрозила кулаком двери близнецов, которая тут же захлопнулась. — Ну-с, я вас слушаю.       — Чего это тётушка разоралась на родителей? — Чарльз захрустел яблоком.       — Билли? — я улеглась на ветке, закинув ноги на ствол.       — Что?       — Чарльз в курсе?       — Нет.       — Эй! Вы о чём? Что я пропустил? Это насчёт вашего разговора перед обедом?       — Да. И если братец промолчал, то и я не буду распространяться. В конце концов, через год-полтора это вскроется. Сейчас же всё в руках Мюриэль.       — Ты ей сказала? — тихо произнёс Уильям.       — Да. Потому, что каким бы гением я не была, расчёты — не мой конёк.       — Надеюсь, мы не сделали хуже.       — Я тоже надеюсь. Хотя это вряд ли. Мне кажется, было бы хуже, если бы мы оставили всё, как есть. Помимо угасания магии, мы бы плодили Предателей.       — Ладно, не хотите говорить — не надо, подожду развязки. Ты так и не ответила, чего тётушка раскричалась?       — А, я ей упыря сдала. Были только вопли, или я ещё что пропустила?       — Отец вынес барахло с чердака в сарай.       — Отлично, после ужина надо будет договориться с родственничками.       После ужина я пристала к предкам с тем, что не надо мне покупать никакие подарки, только пусть отец со мной и братьями обустроит нам библиотечку-лежбище на чердаке из тех запасов материала, что скопились на чердаке и в папином сарае. Старшие братцы высказали полную боевую готовность помогать всем, чем только смогут. Близнецы переглянулись, хмыкнули, высказались, что им хватает подвальной лаборатории, и ретировались подальше, чтобы их не припахали к работе.       Помимо чердака, в своё безраздельное пользование я выцыганила тряпки и книжки, найденные там. Часть книг выставлю в своей комнате, а часть — в нашем логове. Вот и ладушки.       В понедельник Диггори опять не смогли остаться на праздничный обед, заскочили утром, поздравили (подарили куклу и простенький набор для рисования) и убежали. Ну и пусть их, нам большее достанется. Хорошо хоть Лавгуды посидели с нами.       Шли дни, до и после обеда я с близнецами занималась с Мюриэль, Билл в это время либо доделывал заданное на лето, либо с Чарли занимался с мелкими, а по вечерам мы обустраивали чердак.       И всё бы ничего, но после дня рождения меня стало накрывать. В том плане, что мне хотелось близости… с Биллом. И с чем это связано — непонятно. Ведь до переходного возраста ещё, как минимум, три-четыре года. Нет, конечно, у меня была пара мыслишек, откуда у меня это появилась, но какая из них верная?..       Первая, что это связано с тем, что в той жизни у меня не было секса больше шести лет. А мозги-то с душой, повторюсь, взрослой дамы. Но почему именно Билл? На Чарли у меня такой реакции нет, проверяла. То ли запах брата, то ли то, что Уильям олицетворяет в себе те качества, которые ищет большинство женщин: домовитость, мудрость, чувство защищённости и надёжности?..       Вторая мысль, что виновата в этом эмпатическая связь. Лёгкий эмпатический дар у меня был ещё в той жизни, а после встречи с Мэдж, да переселения в тело ребёнка-мага, он усилился. А у старших братцев как раз начался возраст, когда им лезут в голову или снятся всякие эротические мысли-сны. А тут я со своим эмпато-даром.       И вот что со всем этим добром делать — непонятно. Меня ужасно бесила эта ситуация: когда мне и хочется прижаться к парню, обнять его, почувствовать его тепло и запах, а с другой стороны я понимала, что это неправильно и аморально — и эти противоречивые чувства разрывали меня на части. Раздирали, распирали, заставляли лезть на потолок и биться головой о стену. И ведь до совершеннолетия никуда не денешься, покуда не сыграешь свадьбу и не переберёшься к мужу. Поэтому, чтобы поменьше испытывать влечение и боль, я старалась как можно реже прикасаться и бывать рядом и наедине с братом.       И вот тридцатого августа меня прорвало. Сейчас я уже и не вспомню с чего всё началось… то ли Билл просто хотел меня обнять, то ли поговорить о моём странном поведении… но стоило ему взять меня за плечи, как меня захлестнула волна паники.       — Отпусти!       — Перли, что с тобой? Ты ходишь сама не своя…       — Ничего! Отпусти! — безумие паники захлёстывало меня всё больше и больше.       — Сестрёнка!..       — Отпусти!!! — паника прорвалась наружу и выплеснулась звуковой волной, отбросившей Уильяма на диван. — Господи, Билл, ты цел? Тебе очень больно? — я подбежала к нему и помогла встать. — Прости! Я не знаю, что со мной творится!..       Тётушка, наблюдавшая это из-за угла, удовлетворённо, даже в какой-то мере радостно, хмыкнула, подошла к нам, отодвинула меня и кинула на брата пару диагностических чар.       — Успокойся, Перли, ничего особо страшного не произошло. Пара синяков и лёгких ушибов. Чем рыдать, пошла бы на кухню и заварила брату чай.       Всхлипнув, я кивнула и пошла на кухню за чаем. Выставив на поднос две чашки чая и пару сладких булочек, я поднялась по лестнице и ногой постучалась в дверь братьев. Дверь мне открыл Чарльз.       — Прости, Чарли, на тебя я не рассчитывала.       — Располагайся, а я пока схожу за чаем.       — Прости, — пристроив поднос на тумбочку, я села на краешек кровати в ногах брата.       — Может, объяснишь, что с тобой? — Уильям взял кружку и стал греть о неё руки.       — Прости, не сейчас.       — Почему? Не дове…       — Не потому. Во-первых, я сама не до конца ещё во всём разобралась. А, во-вторых, время ещё не подошло. Обещаю, со временем я откроюсь.       — Ребят, может, завтра устроим посиделки на чердаке? — в комнату бочком протиснулся Чарли.       — Почему бы и да? — мы с Билли переглянулись.

***

      — Здравствуй, Мюриэль, — стоило женщине открыть Сквозное Зеркальце, как раздался мужской голос.       — Здравствуй, Игнотус. Что-то случилось?       — Неужели для того, чтобы связаться со своей любимой младшей сестрёнкой, нужен повод? — мужчина*** ухмыльнулся в усы.       — Не в твоём случае. Так, что случилось?       — Это я хотел у тебя уточнить. Ты где сейчас?       — У Молли.       — Что с ней? — хоть он и был зол на свою строптивую дочь, но кровь — не водица.       — С ней — ничего, жива-здорова, хлопочет по дому. А вот с её дочерью…       — Которой? — Игнотус нахмурил лоб, вспоминая, ведь судя по слухам, доходившим до него, у него две внучки и пять внуков.       — Старшей, Персефоной.       — Так, Ри, иди ко мне, это не разговор по Зеркалу. Да и к тому же, мне надо кое-что тебе показать, может, ты сможешь решить эту головоломку.       — Ладно, Игни, ты меня заинтриговал, — женщина шагнула в камин. — Показывай свою загадку.       — Вот, появилось вчера вечером, — Лорд Прюэтт привёл сестру в кабинет и указал на гобелен, где от выжженного портрета Молли шло семь бутонов, но ярче всего был с именем… Персефоны. — Ну-с, есть какие-то предположения?       — Лучше прикажи своему домовику подать вина, — Мюриэль села в кресло и задумчиво покрутила бокал с красиво мерцающим кроваво-рубиновым напитком. Именно вчера у племянницы произошла вспышка родового Дара (4*). Стоит ли говорить брату или лучше сначала ещё раз всё перепроверить? Да, для начала понаблюдать, а потом можно и обрадовать Игнотуса, что Род не прервётся.       — Ри, чего ты молчишь? Я же вижу, ты что-то знаешь!       — Я не уверена. Когда я всё перепроверю, я тебе сообщу.       — Ри, не темни.       — Брат, я всё же хочу убедиться, что мои предположения верны, а потом обязательно поделюсь с тобой полученными выводами.