Отвар из волкобоя

Но я не свечка, дрожащая на ветру. Я щит, я молния, я гром, Я девушка, которая заставляет задуматься, Кто ты и кем ты был. Lana Del Rey – Mariners Apartment Complex

— Алиссия... Алиссия, очнись же... Чей-то голос, доносившийся будто из глубокого, пустого колодца, вытянул травницу из глубокого сна. Её веки вздрогнули, а по ногам прошел неприятный спазм — она сразу же поняла, что провела в лежачем положении довольно много времени. Алиссия согнула локти и попыталась приподнять себя, одновременно с этим открывая глаза и сгоняя с них пелену слёз. Не успев рассмотреть комнату, в которой находилась, она тут же оказалась сжата в крепких объятиях и завалилась назад, прямо на шершавую стену с торчащими из неё сучьями, которые неприятно оцарапали спину через тонкую ткань сорочки. — Dana Meabdh, Aevellenna! — Дэва потерлась макушкой о её плечо и Алиссия почувствовала, как то намокло. Она неловко потрепала её светлые волосы, не зная, что следует сказать. — Caelm, Dewa, — с другого конца довольно небольшой комнаты послышался мужской голос. Алиссия подняла глаза и тут же округлила их, увидев опершегося на входную дверь скоя'таэльской избы Иорвета в простой эльфийской рубахе и штанах, без пояса, а главное — без повязки на правом глазу. Алиссия знала, что шрам для Иорвета — тема личная, и он совсем не любит, когда кто-то расспрашивает про него, что, по словам Киарана, обусловлено происхождением этих глубоких порезов. Женщина осмотрелась : кроме плачущей на её плече эльфийки и охраняющего дверь атамана в помещении больше никого не было. Несколько лучин было расставлено по углам и на прикроватной тумбе, а окно было полностью заколочено на скорую руку — видимо, это был один из тех домов, которые выделили отряду Иорвета для проживания, и который уже давно был покинут своими настоящими хозяевами. Несмотря на скудность убранства, Алиссия чувствовала странную мягкость, сидя на кровати. Свободно рукой она нащупала матрас, набитый перьями, вылезающими в некоторых местах. Пристально осмотрела лоскутное одеяло и такую же цветастую подушку, прямо как в краснолюдских домах. Она бы хотела задать вопрос, откуда у скоя'таэлей такие вещи, учитывая, что большая их часть спит на соломе под открытым небом, но выжидающий взгляд Иорвета указывал на то, что это совсем не то, о чем ей стоит волноваться. — Я в порядке, Дэва. Все хорошо, — Алиссия приобняла её за плечи и немного отстранилась, усаживая рядом с собой. Лицо эльфийки покраснело, а уголь, которым та подвела глаза, размазался по коже и волосам. Травница провела большим пальцем по её скуле, стирая темное пятно. Дэва всхлипнула, раскрыла глаза, напоминавшие два запыленных изумруда, и смолкла, реагируя на скрип половиц позади. Она спиной почувствовала взгляд командира, совсем не довольный её поведением — или же тем, что она так много времени провела наедине с женщиной. Дэва хоть и не была умна, но довольно скоро сообразила, что её предположения о теплых чувствах командира к Алиссии не были беспочвенны: он всюду следовал за ней и даже не оставался в тени, не вёл за ней слежку и не скрывал своих намерений, и казалось, что проводил с ней больше времени, чем со скоя'таэлями у костра. Иорвет ненавидел людей и будет ненавидеть их всегда — Дэва четко видела это чувство в его прищуренном глазу, когда он безжалостно пронзал глотку очередному предавшему его гавенкару. Но почему-то она не думала о том, что он может навредить травнице. Возможно причина крылась в том, что Дэва верила Аэвеленне и знала, что та их не предаст. — Принесу чистую воду, — слёзы на щеках Дэвы застыли, оставив на белесой коже черные пятна. Эльфийка быстро ретировалась, прихватив с собой полную холодной воды лохань и несколько кусков зеленой рубахи, порванной на тряпки. Иорвет громко захлопнул входную дверь. Алиссия вжалась в стену сильнее и замерла. Она слышала, как Иорвету тяжело дышать. Слышала, как хрустнули пальцы, плотно сжатые в кулаки. Травницу обуяло плохое предчувствие — она видела, как Иорвет пробивает деревянные брусья, бросает в стену тот единственный стул, что одиноко стоит в углу. Как начинает ругать её за то, что она — непросветная дура, которая решила пустить джинна к себе в душу. Но Иорвет молчал. То ли он понял, что единственное чувство, кроме его крайнего недовольства, витающего в округе — это простой женский страх, то ли не захотел, чтобы кто-нибудь из скоя'таэлей прибежал на шум и напомнил ему о том, что Алиссия — не его подчинённая, не его кровь и не его друг, которого можно отчитать за глупые поступки. Он ведь не имел никакого права осуждать её действия, но ему чертовски этого хотелось. Несмотря на всю внешнюю силу, внутри Иорвет был сломлен, а потому слаб. И совершенно не знал, как начать их разговор. Он немного расслабил напряженные мышцы, когда Алиссия заговорила первой. — Мне жаль, что всё так вышло, — она глубоко вздохнула, прогоняя непрошенные слёзы, — но я не могла поступить иначе. Я уже говорила, что сделаю все ради Саскии и Вер... — Thaess aep! Иорвет резко повысил голос и ударил кулаком по двери, которая тут же покрылась паутиной трещин. По всему жилищу прошлась дрожь. На скулах Иорвета нервно заиграли желваки, а сам он полностью развернулся в сторону кровати. Алиссия безмолвно смотрела не него. В её стеклянных глазах Иорвет теперь не видел страха — всё та же уверенность и хладнокровие, как и в первый день их встречи. Вот только радужки её стали темнее, а светлое лицо отдавало болезненной серостью. И взгляд её почему-то сейчас казался сейчас... Пустым? Иорвет сделал шаг. Алиссия не шелохнулась, но её тонкая ночнушка начала прилипать к стене позади. Тогда эльф одним широким шагом пересек все то расстояние, что разделяло их, и медленно, будто спрашивая разрешение, присел на кровать у согнутых ног травницы. Правая часть его лица утопала в темноте, совершенно не получая света от лучины, но травница и не пыталась рассмотреть шрам скоя'таэля. Почему-то сейчас, когда она ощутила прилив страха и услышала злость в голосе Иорвета, кто-то будто пробрался к ней в голову и отключил всё то, что отвечало за чувства. Её телу стало холоднее, а волосы чуть спутались, будто их потрепал невидимый ветер. Совсем на мгновение вены на её руках посинели, отдавая бледным магическим светом. Алиссия отвернула голову в другую сторону, безразлично рассматривая кору брусьев, из которых был выложен дом. — Не тебе нужно извиняться, — Иорвет положил голову на согнутые руки, — это не зависело от тебя. Но мы с Геральтом... Могли хотя бы попытаться найти другой источник. Мы потеряли столько времени, дожидаясь, пока ты придешь в себя, а могли бы уже вылечить Саскию. Это наша вина, что втянули тебя в это. Тебя не должно быть здесь, — Иорвет выпрямился, — потому что это не твоя война. Ты проживешь долгую жизнь, собирая свои травы вдали от распрей королей, ведьмаков и чародеек. Ты можешь найти человека, который станет твоей fas's и сделать маленьких dh'oine. Ты всё ещё можешь спрятаться от Акселя или нанять ведьмака, который избавился бы от него. И сбежать туда, где тебе было бы спокойно. Seo duen tha do a tean'ch, — он обернулся и посмотрел Алиссии прямо в глаза, пододвигаясь ближе, — но ты так беспечно распоряжаешься жизнью, что дала тебе мать. Сén? — Я... Я просто привыкла, — сердце Алиссии вновь забилось в такт её чувствам, а щеки покрылись солеными каплями. — Привыкла, что человеческая жизнь совсем ничего не стоит в этом мире. Что мы — шахматы на доске королей, и каждый их ход может стать для нас последним. Я не просто девушка без дома и имени — я медик армии Редании и подданная короля Радовида, травница из Леворшины, ученица Эитнэ и Акселя Трехглазого, который хочет вернуть меня на Скеллиге и вселить в моё тело древнюю сущность. Внутри меня — гений воздуха, который впился в мою душу и контролирует мои чувства так, как захочет. Я привыкла просыпаться от ночных кошмаров и видений, привыкла не спать днями, лишь бы не видеть всего того ужаса, что я пережила. Я не знаю, как со всем этим справилась и что буду делать теперь. И поэтому я не ценю свою жизнь. Если бы высшие силы хотели, чтобы я была мертва, я бы не сбежала из той рощи, не оказалась бы в Настроге, не пережила бы Содден, Бренну, Марибор... Я бы умерла от чумы где-нибудь в каналах Вызимы. Но я все пережила. Я будто не могу умереть, будто мой удел — смотреть, как страдают дорогие люди, а я ничего не могу сделать. Поэтому я не боюсь смерти, но боюсь участи хуже — быть использованной. Теперь ты понимаешь? Алиссия проговорила всё на одном дыхании. Даже потоки слёз не помешали ей сохранить спокойное лицо. Она держалась из последних сил, чтобы не броситься на колени перед эльфом и не попросить его своей рукой подвести к концу все её старания. Но в голове — образ Саскии, дружелюбно протягивающей мозолистую ладонь после битвы под городом. Её речи, заставляющие Алиссию безоговорочно следовать её приказам и хотеть их выполнять... Она не могла поверить, что эта хрупкая девушка в позолоченных доспехах — великая воительница, принесшая в этот край покой и процветание. Травница не сомневалась в праведности её намерений и сама старалась сделать все, чтобы Верген стал её домом. Но и сюда пришла война, добрался Аксель, а тёмные силы клубились над Замком Трёх Отцов. Все эти неприятности следуют за ней по пятам, настигая в самый неподходящий момент. И Алиссия давно приняла, что её жизнь не будет такой, как у простой травницы из небольшой деревни. Неожиданно для себя она всхлипнула. Потом ещё раз, подтягивая к себе колени и откидывая ненужное одеяло. Алиссия стала плакать сильнее. Она раскачивалась из стороны в сторону, спрятав лицо, и вскрикивала, когда ей не хватало воздуха. Длилось это всего несколько секунд, но и этого времени хватило Иорвету на то, чтобы вцепиться в её плечи и прижать хрупкое тело к стене. Под кожей пальцев чувствовался необъяснимый холод, а руки женщины действительно напоминали дорогой фарфор, на котором оставались трещины от любого прикосновения. Так и Иорвет оставил на её плечах небольшие синяки, которые на фоне светящихся синих вен выглядели как что-то обычное и совсем не странное. Иорвет протянул ладонь к мягкому подбородку и повернул её лицо на себя. Его здоровый глаз вздрогнул, а самого его обдал появившийся из ниоткуда ветряной поток, взлохмативший и без того разбросанные волосы. Иорвет подтянул на кровать свои ноги и хитрым маневром подмял Алиссию под себя, укладывая на подушку. Глаза женщины были прикрыты, но и через них было видно магический синий свет, что атаман узрел несколько дней назад в той самой злополучной пещере. — Алиссия, не смей показывать здесь свою силу! Seo beddreste! — Иорвет прорычал сквозь усилившийся ветер, исходящий от травницы, и плотнее перехватил её запястья, вдавливая их в потрепанный матрас. — Я не могу это контролировать, — Алиссии и самой пришлось повысить голос, чтобы Иорвет смог хоть что-то услышать через её не прекращающийся плач и силу гения, которая уже задула лучины и грозилась поднять в воздух дрожащую табуретку. Иорвет не долго думал о том, что делать дальше. Годы нежеланных сражений пошли на пользу его стратегическому мышлению, но вот сработает ли оно с неудержимой природной стихией, он не знал. Единственная мысль, которая давала ему сил — это воспоминание о том, как в пещере травнице удалось утихомирить джинна и вернуться в более-менее нормальное состояние, вернуть хотя бы часть своей человечности. И он верил в то, что Алиссия сможет это повторить. Лис прильнул к её влажным губам и почувствовал, как она пытается ударить его коленом по бедру. Но Иорвет накрепко схватил её руки и оперся на собственное колено, поставленное между её ног. Он чувствовал, как сила внутри Алиссии пытается вырваться наружу — вначале несколькими слабыми потоками, но потом соединяясь в один, угрожающий стать настоящей бурей. И Иорвету очень хотелось этого избежать. Не потому, что это сотрет с лица этот жалкий домишко и всю деревню, нет: он опасался, что Алиссия примет все разрушения исключительно на свой счёт и будет винить себя и в том, что пока неподвластно ей. Возможно, идея оставить её у Филиппы была не столь безумной... Ну уж нет. Оставить такую силу в руках жаждущей власти магички сродне брошенному в лесу возу с клинками из эльфийской стали — применение им найдется всегда, но только вот в опытных руках они окажутся смертельным оружием, а в руках мелких бандитов — лишь безобидной зубочисткой. И сильнейшую чародейку Севера определенно нельзя отнести ко второй категории счастливчиков. Иорвет углубил поцелуй, чувствуя во рту привкус соли и железа — Алиссия прокусила губу изнутри, сжимая челюсть. Язык атамана прошелся по ряду ровных зубов и задержался на клыке — особенности человеческого рода, об отсутствии которой эльфы часто жалели. Буйные потоки вокруг стали замирать по одному, растворяясь в воздухе и даруя помещению рассветную свежесть. Дыхание Алиссии стало выравниваться, а её тело перестало сопротивляться. Она разжала челюсть и язык эльфа проник внутрь, сплетаясь с языком травницы. Иорвет прикрыл глаза, а травница не решалась их открыть. Гений перестал бушевать внутри неё и снаружи, но она не теряла контроль над телом, только над силой, которую то излучало. И когда та вновь оказалась в её руках, Алиссия глубоко вздохнула. Она не питала к Иорвету того чувства, что люди называли «любовью» и никогда не думала о нём в образе собственного возлюбленного или любовника. Но она не оттолкнула его по неведомым ей самой причинам. А Иорвет не любил людских женщин. Все они — плутовки и стрыги, которым хочется лишь обчистить тебе карман или растрепать на каждом углу, что их выбрал для плотских утех настоящий эльфийский командир. Но об Алиссии он никогда так не думал. Он и не представлял её на их месте. Но что тогда он думал о ней? Она — ключ к спасению Саскии. Она готова отдать жизнь ради дела. Она спасла Киарана. И она попросила за это лишь смерть человека, которого боится. Она даже не может его ненавидеть и продолжает уважительно отзываться о его силе. Она — его личный ночной кошмар, из-за которого он не может нормально спать. Он чувствует, что с Алиссией что-то не так — и невидимая нить ведёт его к ней на помощь. От неё пахнет свежими травами и морским бризом. Алиссия — та свобода, о которой он мечтал. Но которая так быстро ускользает прямо из его рук. Иорвет однажды любил людскую женщину. И больше не хочет совершать ошибок, а потому старательно отгоняет мысли о том, что Алиссия для него не просто символ того, что он давно потерял и не смог найти, а знамение, которое он и вовсе не искал, но без чего вся его жизнь по ночам возвращала бы его в ущелье Гидры. Поэтому он остраняется, ослабляя хватку на запястьях травницы и вглядывается в заплаканное лицо, магический свет которого уже сокрылся в недрах. Алиссия медленно поднимает веки, сквозь пелену рассматривая лицо Иорвета. Черты его лица — идеально выточенный мрамор, а выражение соответствует холодности прекрасного камня. Взгляд Иорвета сосредоточен на рассматривании седой пряди, спадающей ей на лицо, и глазах, чей сапфировый блеск вновь оборачивается кромешной тьмой. Он не выпускает её, проверяет, точно ли гений запрятался в свой тесный угол. Когда Алиссия промаргивается, восстанавливая зрение, он приподнимает голову ещё выше, старательно избегая её теплое дыхание, напоминавшее о том, что она не просто порождение стихий, а чья-то плоть и кровь. — Из тебя вышел очень хрупкий сосуд, — строго шепчет Иорвет, будто кто-то кроме неё найдёт в голосе непонятные ему самому интонации. — Ты тоже... Хрупок, — Алиссия вторит ему, и Иорвет отворачивает голову в сторону, когда по телу пробегаются мелкие волны мурашек. Алиссия аккуратно вытаскивает левую руку из ослабшей хватки и протягивает к лицу эльфа. Подушечками пальцев касается его щеки, поднимаясь выше по потемневшему шраму прямо к пустой глазнице. Медленно, дожидаясь безмолвного согласия, она касается бордового века и нежно ведёт одним пальцем до переносицы, очерчивая небольшой полукруг. Выше её пальцы не поднимаются: Иорвет резко разворачивает голову и до боли впивается ногтями в локоть женщины. Алиссия не отрывает взгляда от шрама, а Иорвет кривится, поджимая челюсть. — Перестань, derwydd. Это о... Но она не слушает. Алиссия чувствует, что та буря, что не свершилась в Леворшине, бушует внутри неё. И она понимает, что Иорвет — единственный, кому под силу обуздать её, потому что он уже смог сделать это там, в пещере. Поэтому она тянет его лицо на себя и немного приподнимается на свободном от хватки локте, впиваясь своими губами в его. Она чувствует собственный вкус, но когда Иорвет позволяет ей углубить поцелуй, ощущает терпкий табак, мяту и свежие травы, и удивляется, что он пахнет точно так же, как во время их прогулки по Вергену в поисках Вицека. И Алиссии нравится этот запах, потому что он напоминает ей о саде подле её дома — единственном месте, которое она никогда не хотела бы покидать, где всегда ощущала себя в безопасности. Иорвет опускает её локоть и позволяет Алиссии второй рукой обвить свою шею. Он позволяет их языкам переплестись в страстном танце, и чувствует, что поцелуй становится всё ненасытнее. Их запахи сливаются воедино, а вкус свежей крови теплит потрескавшиеся губы. Алиссия сжимает ткань скоя'таэльской рубахи прямо у шеи — пытается ухватиться за те частички здравого смысла, что остались в её потрескавшемся рассудке. Но поцелуй становился все напористее, рука Иорвета продолжила беспорядочно бродить по её лицу, смахивая оставшиеся слёзы и останавливая те, что продолжили стекать на постель. Он разорвал поцелуй и с рыком отстранился. Алиссия раскрыла покрасневшие глаза и вновь потянулась вперёд. Иорвет замер лишь на миг. Он посмотрел женщине в тёмные очи и не увидел того, что ожидал. Вожделения. Её чёрные как ночь глаза не выражали никакого интереса к плотским утехам, но она продолжала настойчиво сжимать воротник и не разрывая взгляда, тянуться к нему. Иорвет увидел во взгляде Алиссии совсем другое, несвойственное ни человеческим женщинам, ни эльфийкам, что оказывались под ним на ложе. В глазах друидки не было одержимого блеска — одно лишь спокойствие, пришедшее вслед за страхом. Прямо как в их первую встречу. Иорвет положил шершавую ладонь ей на щёку и аккуратно провел вниз, укладывая женщину обратно на перины. Алиссия положила свою ладонь сверху и прикрыла глаза. Иорвет только сейчас понял, какой маленькой она была в его руках. Хрупкой. Он считал, что она слаба. А она видела необходимость защитить его и всю его ганзу. У неё — друидская магия и гений внутри, а у него — лук и стрелы. У него — прогнившее насквозь сердце, а у неё — чистейшая душа, распадающаяся на части. Они никогда не искали друг друга, но отчего-то каждый чувствовал, что сейчас они — штиль, пришедший после долгого шторма в жизнь друг друга. — Te cinnteach? — Иорвет склонился над её ухом, продолжая потирать разгоряченную щёку. Вместо ответа Алиссия повернулась в его сторону. Их лбы соприкоснулись, а её руки обхватили жилистую шею эльфа ещё сильнее, не позволяя ему отступить. Не сейчас, когда внутри неё разгоралось первородное желание, а сам Иорвет сдерживался из последних сил, сжимая простыню подле неё. Мужчина рыкнул в ответ и прикусил ей ухо. Нежно, совсем безболезненно, будто боясь повредить её и без того хрупкую оболочку. Алиссия сдавленно простонала ему в щёку и провела языком по крапинкам пота. Иорвет резко выдохнул. Он стал целовать её шею, опускаясь все ниже, и тогда травнице пришлось оторваться от его лица и откинуть голову назад, оголяя острые ключицы — последствие нескольких дней без еды и сна. Иорвет провел языком по каждой косточке, не поднимая глаз на покрасневшее лицо Алиссии. Она лишь подрагивала и нервно втягивала воздух, прикрывая руками разгоряченные губы и не давая даже тихим стонам вырваться наружу. Иорвет потянул рукав сорочки, оголяя нежное плечо, не попорченное вергенским солнцем. Нежно поцеловал и его, прикусив тонкую кожу, покрытую мурашками. Алиссия вздрогнула сильнее и почувствовала, что их с Иорветом бедра оказались совсем близко, а приподнятая ткань её ночного платья не скрывала твердости его штанов. Тогда она протянула руку ниже, касаясь его обвисшей рубахи и запуская тонкие пальцы под неё. Иорвет без слов понял её. Прервал цепочку влажных поцелуев и сдернул с себя верх, скинул мешающие ему сапоги, которые с грохотом упали рядом с кроватью. Он потянулся к травнице и помог ей справиться с собственным одеянием. Оставшись совершенно беззащитной, Алиссия воспользовалась медлительностью эльфа, избавляющегося от широких штанов и исподнего, и внимательно рассмотрела тело атамана. Иорвет — воин, и этого достаточно для того, чтобы понять, откуда у него столько шрамов, и рассматривать каждый из них ей совсем не хотелось. В голове сразу всплывали картинки того, какую боль ему пришлось терпеть, чтобы оказаться там, где он сейчас, и стать тем, кого боятся короли и королевы, люди и нелюди. Но она любовно ухмыльнулась, засмотревшись на причудливую татуировку, идущую от самой шеи и до бедра, обвивающую левое предплечье миниатюрными розами и листьями, лозами и шипами. Алиссия видела, как во время войны солдаты расписывали друг друга кривыми гербами и фигурами пышногрудых дам, но это не шло ни в какое сравнение с тем, какое чёткое и прекрасное изображение выбрал себе Иорвет. — Chi'n? — Иорвет грустно усмехнулся, отбрасывая нижнее белье туда, где уже образовалась небольшая горка цветастой одежды. — Это дело рук Киарана. — У неё есть какой-нибудь смысл? — Алиссия приподнялась на локтях, наблюдая за приближающимся к ней эльфом. — Она напоминает мне о том, кто я на самом деле... «— Думаешь, я душегуб, террорист и насильник? — Я верю тому, что вижу и слышу.» — ...скоя'таэль. Иорвет кивнул и тут же прижал Алиссию к своему мускулистому, охладевшему от пота телу; простонал, когда она впилась ему в губы с новой силой. Женщина вновь оказалась повалена на мягкую подушку. Иорвет ладонями прошёлся по её изгибам, очертив полукруги у груди и спускаясь ниже, к впавшему животу и подрагивающим от прикосновений выше бедрам. Алиссия застонала, больше не сдерживая удовольствия, получаемого от мужских ласк. Иорвет опустил холодную ладонь прямо на лобок, замерев в ожидании хоть каких-то знаков от друидки. Алиссия оторвала свой взгляд от стены, которую старательно изучала, лишь бы не встретиться взглядом с Иорветом. Свободной рукой он провел по её ребрам, и женщина томно выдохнула, выгибая спину. Он протянул ладонь к её лицу, проводя по скуле и задерживаясь на опухших от поцелуев губах, нижняя из которых немного кровоточила. Алиссия раскрыла рот, дразняще посасывая пальцы эльфа. Иорвет сдавленно застонал и прижался к её груди, обводя языком затвердевшие соски, а пальцы левой руки медленно, отвечая на заигрывания травницы, ввёл в её лоно. Алиссия схватила волосы на его затылке, и он ускорился, наслаждаясь тем, как она закусывает кожу на его шершавых подушечках и как влажна стала она сама от одних его поцелуев и слов. А Алиссия наслаждалась тем, что она впервые за долгое время позволила мужчине взять над собой верх. Что она не боялась потерять его сразу после недолгой ночи, потому что он — не её, а она не принадлежит ему. И что их связь — это то, что помогает ей сдерживать джинна внутри и не думать о том, что где-то совсем близко, за плотным туманом, находится Аксель. — Ik roep... avelar abbanas... — прошептала Алиссия, оставляя влажные пальцы Иорвета застывшими на её губе. Иорвет лишь немного приподнял голову, шершавой частью языка проводя по покрасневшей груди, и увидел небольшую вспышку в стороне двери. Его временное пристанище никак не запиралось, но, возможно, при наличии магии щеколда теряет всякий смысл. Атаман одобрительно хмыкнул, продолжая ласки, но вскоре стоны Алисссии стали звучнее, тихим эхом отдаваясь от стен, а его пальцы внизу стали до невозможности влажными. Иорвет с выдохом отстранил ладонь, в последний раз проведя ей по лобку, выше, обводя пупок и вновь возвращаясь вниз, но уже не к лону Алиссии. Та замерла, не в силах сказать что-то от настигшего её возбуждения, но все же сжала шею Иорвета, пытаясь притянуть его лицо ближе. Иорвет подался, позволяя своим губам коснуться её лба, щёк, век; расцеловать каждое место, где ещё недавно теплились слёзы безумия, а теперь остались лишь следы наслаждения. Он приподнял бедра Алиссии, а она сама, повинуясь своему желанию, обвила ими его торс, сильнее прогибаясь в спине. Её ногти стали царапать ещё не тронутую уродливыми шрамами кожу эльфа на шее и лопатках. Иорвет коснулся её губ, по-звериному оттянул нижнюю губу ровными зубами, оставив на той небольшой порез, и так же жёстко вошёл в неё, мускулистым телом прижимая Алиссию к кровати. Их языки переплелись в неистовстве, созвучном движению его мощных бедёр. Грудь травницы тяжело вздымалась, носом она ухватывала то ничтожное количество воздуха, необходимое для того, чтобы окончательно не сойти с ума. Алиссия оставляла на спине Иорвета глубокие порезы, покусывала его язык, вторгающийся к ней в рот, но мужчина продолжил набирать скорость и откуда-то взявшуюся силу, которая заставила друидку напрячь живот и поддаться той навстречу. Иорвет оторвался от её губ, скользя мокрой щекой к человеческому уху, рядом с которым он сдавленно рыкнул и носом уткнулся Алиссии в шею. Он крепко сжал её бедра и приподнял, перемещая их плотские утехи в вертикальное положение. Алиссия продолжала крепко держаться за его шею, губами провела влажную дорожку от заостренного уха к самому началу ветвистой татуировки и закусила жилистую кожу. В ответ Иорвет повёл носом, откидывая её прилипшие к коже пряди и лизнул нежное ухо: медленно, проводя прытким языком по каждому изгибу, прикусывая мочку. Алиссия выдохнула ему в подбородок, сопровождая полученное удовольствие сладостным стоном. Тогда Лис довольно ухмыльнулся. Она в его власти. А он полностью зависит от неё. Послышался шлепок. Ещё один, отдавшийся от стен вместе с женским вскриком. Алиссия опустила голову, прижавшись щекой к лицу Иорвета, к той стороне, где чернела его глазница. Так было даже лучше: он не видел, как она до крови кусает собственную губу и как плотно сжимает глаза, наслаждаясь тем, как эльф впивается длинными пальцами в её ягодицы; поднимает и опускает её ослабшее, влажное тело, будто её вес — перышко у него за ухом, а его попытки сдержать собственное удовольствие, сдавленно дыша ей в ухо, ласкают её слух лучше любого придворного оркестра на победном пиршестве. Алиссия позволяет ему одержать верх, а Иорвет считает, что все это — его заслуга. И она позволяет ему так думать. Алиссия сгорает в агонии, когда Иорвет вынимает свою затвердевшую плоть и вновь входит в её лоно, повторяя это несколько минут и доводя травницу до пика её наслаждения. Иорвет чувствует, как женщина сжимает его член, как внутри неё всё пульсирует, но прежде, чем закричать, она до боли прикусывает его плечо прямо посреди разветвления набитых роз и обмякает вместе с эльфом, чья пульсация совпадает с её, а тихий стон тонет в её спутанных волосах. Иорвет приходит в себя первым. Поднимает свои ладони с бедёр Алиссии на лопатки и аккуратно опускает её. Но сцепленные на его шее руки, несмотря на слабость женщины, тянут его за собой. Иорвет нависает над женщиной и еле сдерживается, рассматривая налитые кровью губы и белые пряди, окутавшие раскрасневшееся лицо. Сейчас, её парные родинки, аккуратные брови и мелкие веснушки стали для него самым приятным зрелищем со времен жизни в Дол Блатанне. Алиссия не была красива по эльфийским меркам, но, казалось, это наблюдение только радовало Иорвета. Пока он устраивался на краю кровать, стараясь не упасть со скользких простыней вниз, Алиссия открыла глаза, продолжая тяжело дышать. Исчерченная красными полосами спина Иорвета была единственной вещью, которую она смогла различить с помощью лунного света, проникающего сквозь щели закрытого окна и запечатанной магией двери. Она протянула руку, подушечками пальцев касаясь собственных следов на его теле, и почувствовала, как горят её уши — не так, как ещё несколько мгновений назад, а от стыда за сотворенное. Иорвет вздрогнул, когда её пальцы спустились к пояснице и перехватил за спиной тонкую женскую руку, боясь сжать сильнее, чем требовалось. — Больно? — Алиссия развернулась на бок и попыталась сесть, но её ноги совершенно не слушались, а между бедёр теплели иные, не такие заметные следы их времяпрепровождения. Она опустила ладонь и провела пальцами по ноющему месту, почувствовав там то, что в любой другой ситуации могло бы подарить ей дитя. Но Алиссия — друидка, а они по природе своей... Стерильны. Цель друида — отдать всего себя служению природе, а не забота о детях и возлюбленных. И Иорвет это знал. — Eil, — эльф обернулся и аккуратно опустил её руку на подушку, проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони. Алиссия вздрогнула. Взгляд Иорвета вновь стал таким, как обычно — холодным, слегка надменным и в большей степени безразличным. Он больше не смотрел на её губы, не покрывал поцелуями шею и груди, не тянулся к её бедрам. Он смотрел куда-то сквозь неё и довольно скоро одёрнул руку, отвернулся и принялся натягивать на себя сброшенную одежду. Они ведь друг другу никто. Точно. Ни к чему не обязывающая связь. Алиссия отвернулась к стене, натягивая хлипкое одеяло по самое горло. Стесняясь собственной наготы и постыдных мыслей о том, что повторись это ещё раз, и она будет счастлива пришедшему после умиротворению. А сейчас сердце пропускает лишний удар, и к глазам подкатывают мелкие слезинки. Но она молчит, прислушиваясь к шорохам, дыханию чужого тела и тихим голосам снаружи. — Отдохни. Я скажу, чтобы Дэва зашла утром, — Иорвет без труда открыл дверь, чьи чары спали вместе с пришедшей к друидке слабостью, и вышел на холодный воздух, бесшумно прикрывая потрескавшееся в некоторых местах дерево.