Штормовое небо Ваканды

***

Т’Чалла решил, что пора это всё заканчивать. Настало время поставить точку в том, что, по сути, так и не началось. Иначе, всё это перейдет в нечто, что в конечном итоге породит проблему глобального характера. Да, ему нравится Джеймс. Возможно, он даже влюблен в него. А, может, это просто страсть? Но то, что он его хочет, практически не подлежит сомнению. Но вот сам Джеймс, судя по всему, категорически против каких либо отношений в принципе. Конечно, можно было бы вызвать его на откровенный разговор и выяснить всё окончательно, но зачем? Дальнейшее развитие всего этого маловероятно и принесет только проблемы. А использовать Джеймса только для утоления собственной страсти, такого Т’Чалла точно никогда себе не позволит и не простит. Даже от мыслей таких становится тошно и противно от самого себя. Он слишком его уважает, ценит, относится с нежностью и почти благоговением, чтобы так мерзко и подло поступать. Да и сам Джеймс вряд ли на такое пойдет. Скорее всего, он просто мягко пошлёт Т’Чаллу куда подальше, а может даже и не мягко. Или, в лучшем случае, будет сторониться и избегать. Между ними возникнет негласное напряжение, которое будет давить на всех и мешать нормальной жизни и реабилитации. И в конечном итоге приведет к тому, что Джеймс решит убраться отсюда подальше, несмотря на все риски. И, чтобы не доводить до всего этого, Т’Чалле придётся сделать сейчас над собой усилие и постараться собственноручно задавить в себе то, что он уже довольно долгое время лелеял внутри себя, в виде тонкого, хрупкого ростка, дарующего ему радость и теплоту в повседневной жизни, но что, к сожалению, не жизнеспособно вне границ его сердца. Т’Чалла знал, что рано или поздно этот день придёт, он готовился к этому, но отчего-то всё равно оказался не готов. Он тяжко вздохнул, лежа в полутьме, один на своей широкой кровати, в которой так и не оказался тот, о ком он так долго думал и мечтал. И вряд ли уже окажется. Разве только во сне… Т’Чалла взял в руки «сердечный амулет» и, прижав к губам, нежно поцеловал его, думая о том, к чьему телу прикасалась эта безделушка. А затем, опустив руку, спрятал его к себе под белье. Прощальный подарок самому себе, или же опасное потакание слабости? Т’Чалла предпочитал думать, что первое, хотя, по сути, это было второе. --- Т’Чалла медленно ступает, проваливаясь по колено в снег. Он оглядывается по сторонам и видит снег повсюду. Снег и высокие, острые уступы скал. Где-то вверху, просигналив и гремя колесами, проезжает поезд. Т’Чалла морщится, пытаясь понять, — где он находится? Место немного напоминает ему базу Гидры в России, куда он отправился следом за Старком, намереваясь найти, как он тогда думал, убийцу своего отца. Но там была, скорее, равнина, здесь же сплошные горы и ущелье с полузамерзшей рекой, по берегу которой он бредёт. Вокруг так бело, что глаза режет и заставляет слезиться, но Т’Чалла вдруг замечает впереди что-то темное. А затем слышит слабый стон и начинает двигаться быстрее. Подойдя совсем близко, он видит раненого парня. Совсем юный, на вид лет двадцать, не больше. Он лежит в перековерканной позе на камнях. Голова разбита, изо рта сочится тёмная, вязкая кровь, вместо одной руки кровавый обрубок по локоть, вторая царапает ногтями выступ скалы и комкает пальцами снег, когда он кривится и стонет от боли. Ноги неестественно вывернуты и, возможно, тоже переломаны. Т’Чалла с сожалением думает о том, что парень, скорее всего, не жилец. Видимо, он упал оттуда, с самой верхушки скал и, корчась, доживает здесь последние минуты своей недолгой, по сути, жизни. Т’Чалла подходит ближе и, тяжко вздохнув, опускается на колени рядом с парнишкой, осторожно касается его головы. Парень приоткрывает глаза и смотрит на него невидящим взором. Т’Чаллу словно пронзает током, он вздрагивает от изумления и шока, видя эти глаза. Глаза цвета штормового моря… — Стив… Не бросай меня так… Здесь… Стив… — шепчет парень, и веки его медленно снова опускаются. — Похорони… по-человечески… Скажи маме… Слова его прерывает приступ кашля, от которого кровь изо рта начинает литься с удвоенной силой, а сам парень корчится от нового приступа боли, зажмуриваясь и почти теряя сознание. — Джеймс… — шепчет ошарашенный Т’Чалла. — Джеймс, держись! Не умирай! Не умирай! Он судорожно гладит его по голове, по непривычным коротким волосам и не знает, что делать. Можно ли его двигать? Есть ли вообще шанс, что он выживет? Он должен выжить! Он должен жить! Т’Чалла сделает ради этого всё! Он опускает руки и пытается аккуратно поддеть несчастное изломанное тело, чтобы поднять Джеймса и унести отсюда, но внезапно кто-то отшвыривает Т’Чаллу в сторону. Тот рефлекторно делает кувырок и тут же встаёт в оборонительную позу. Напротив него человек в черном. Толстые кожаные доспехи, увитые ремнями и перевязью кобуры, ножен и патронташей. Высокие армейские ботинки. Длинные спутанные тёмные волосы. Железная рука и лицо, скрытое маской. Всё, кроме глаз, глядящих на Т’Чаллу с ледяной решимостью. — Джеймс…? — неуверенно выдыхает Т’Чалла. Человек в чёрном отточенным движением руки вынимает из-за спины армейский нож и, сжав в кулаке рукоять, чуть приседает, в ожидании действий Т’Чаллы, готовый к бою. — Ему нужна помощь! — Т’Чалла указывает на лежащего за спиной солдата парня. — Он погибает! Солдат не шевелится, буравя короля Ваканды взглядом таких знакомых и одновременно незнакомых глаз. — Отойди! — решительно встаёт Т’Чалла. Солдат молча смотрит из-под беспорядочно развивающихся спутанных прядей. Т’Чалла резко подхватывается и идёт в атаку. Солдат легко уворачивается, уклоняется от ударов и захватов, он невероятно быстр и ловок. Улучив момент, он бьёт Т’Чаллу в грудь ногой с такой нечеловеческой силой, что тот отлетает метров на семь, и падает в снег, кашляя и задыхаясь от выбитого из груди воздуха. Чуть приподнявшись, Т’Чалла переворачивается на живот, медленно подтягивает ноги, вставая на колени и морщась от боли в ребрах, а когда открывает глаза, видит под собой плитку вместо снега. Все болезненные ощущения мгновенно проходят. Т’Чалла с изумлением поднимает голову и озирается по сторонам. Он в каком-то баре. Звучит ретро музыка, старомодно одетые пары танцуют, некоторые сидят за столиками, пьют и разговаривают. Глаза Т’Чаллы выхватывают силуэты двух парней в военной форме возле барной стойки. Высокий, плечистый блондин и смазливый брюнет с обаятельной улыбкой на юном и таком знакомом лице. — Джеймс…? — вновь выдыхает Т’Чалла удивлённо и заинтересованно, поднимаясь на ноги. Блондин, которого Т’Чалла видит со спины, тянет Джеймса за руку, тот упирается и, улыбаясь, отрицательно качает головой. Блондин всё не унимается, тянет его и тянет, а вытянув Джеймса на центр зала, заключает в объятия, начиная медленно кружить под музыку. Т’Чалла, наконец, опознает в военном блондине капитана Роджерса, и в груди его вспыхивает странное чувство. Оно жжет тлеющим угольком его внутренности, заставляя морщиться от непонятной досады и злости. Т’Чалла встает и решительно направляется к этим двоим. Подходит вплотную, глядя на их лица, ничего не замечающие вокруг, и хлопает капитана по плечу. — Разрешите вмешаться? — произносит Т’Чалла, когда оба, и Роджерс, и Джеймс растерянно и удивлённо оборачиваются на него. Не дожидаясь ответа, Т’Чалла отпихивает Роджерса плечом, и перехватывает Джеймса за талию. — Какого черта…? — выдыхает тот растерянно в лицо вакандца. — Т’Чалла…? Откуда ты здесь…? — В конце концов, это мой сон! — ворчит себе под нос Т’Чалла и подхватывает Барнса на руки. — Что ты делаешь?! — изумлённо вопит тот. Но Т’Чалла решительно идёт прочь вместе с ним. Под ногами хлюпает вода, они идут по заросшему пруду в какой-то из рощ Ваканды. Кое-где видны белые лилии и кувшинки. Т’Чалла проваливается в воду по колено и выше, но крепко накрепко сжимает в руках свою ношу. — Хватит! Стоп! Отпусти меня! — возмущается Барнс. — Откуда ты вообще взялся? — Не отпущу! — сквозь зубы бурчит Т’Чалла, всё ещё злясь на Роджерса. — Это мой сон! А ты мой прощальный подарок самому себе. Мой, а не его! — Что ты городишь? — возмущается Барнс и бьёт Т’Чаллу по груди кулаком. — Отвали! Поставь меня, наконец, или пожалеешь! Т’Чалла ухмыляется. — Будешь драться со мной? Ну, хорошо, можем и размяться в качестве прелюдии, если тебе это нравится. Он выходит из воды на небольшую лужайку, покрытую шелковой травой, и осторожно опускает на нее Джеймса, вставая на колени рядом. Нежно проводит рукой по его щеке, гладит по таким непривычным, коротким волосам. Джеймс смотрит на него настороженно и всё ещё удивленно своими красивыми серо-голубыми глазами. — Не бойся, я не причиню тебе вреда. Никогда в жизни не причиню! — ласково и серьёзно говорит Т’Чалла. — Не могу сказать о себе того же, — холодно произносит Джеймс. — Ну, хватит уже быть таким колючим. Расслабься хотя бы тут! Ничего не произойдет, если ты просто немного отпустишь себя, — уговаривает его Т’Чалла. Джеймс резко приподнимается и садится. Теперь у него снова длинные, выгоревшие на солнце волосы, щетина и железный обломок вместо руки. — Если я отпущу себя, от тебя мокрого места не останется, — произносит он сурово. — Лучше уходи, пока не поздно. — Ни за что на свете! — Т’Чалла заправляет прядь волос ему за ухо, приподнимает за подбородок лицо и тянется к его губам. Но в тот же миг кто-то отшвыривает его в сторону. Сбивает с ног при попытке подняться и тут же всаживает нож прямо в середину груди… --- Т’Чалла проснулся с резким гортанным выдохом, широко распахнув выпученные от шока глаза, и первым делом схватился за грудь. Ощупал её, зажег свет и осмотрел. Никаких ран на теле, конечно же, не было, и он, наконец, расслабленно вздохнул. — Черте что… — пробормотал он раздраженно, утирая выступивший на лбу пот. Затем достал «Найу-Найу» и сурово на него уставился. — Что ты мне показываешь? — произнёс он недовольно. — Такого не должно быть! Я не должен видеть кошмары вместо эротических снов… Немного подумав, он отправил амулет обратно в трусы, потушил свет и медленно лег. — Джеймс, хватит сопротивляться мне даже во сне! Уймись хоть на один день. Вернее, ночь. --- Снова снежная равнина. Острые скалы. Полузамерзшая река и темнеющее вдали пятно. Т’Чалла, не теряя времени, срывается с места и бежит к нему. Подбегая, падает на колени рядом со стонущим от боли парнем. — Джеймс, держись, всё будет хорошо. Потерпи! Т’Чалла нежно гладит его по волосам, наклоняется и быстро целует в висок, а затем решительно резко подхватывает на руки изломанное тело. Джеймс дико кричит от боли, кашляет, хрипит и давится кровью, зажмуривает глаза и теряет сознание. — Потерпи, малыш, потерпи! — мучаясь вместе с ним от сострадания и жалости, просит Т’Чалла, быстро, почти бегом идя прочь. По рукам его течет тёплая кровь Джеймса, кровь капает на ноги, оставляет за собой след на белом снегу. Джеймс больше не стонет и не корчится, голова его медленно заваливается назад и безвольно повисает, запрокинувшись. — Джеймс, не умирай! Только не умирай! — молит Т’Чалла, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Джеймс! Он останавливается, приседает на одно колено и приподнимает голову Барнса. Глаза Джеймса открыты и смотрят в никуда. Серо-голубое небо застыло в них, навеки вморозившись в радужку. — Нет, нет, НЕТ!!! Только не это! Джеймс! Т’Чалла в отчаяньи трясёт его из стороны в сторону, гладит и слегка шлёпает по щеке, но тот уже никак не реагирует. Его тело становится всё легче и легче, прозрачнее и невесомее. Т’Чалла пытается сжать руки сильнее, но в какой-то момент обнимает сам себя, а тело бесследно исчезает, будто кусок льда, растаявший на солнце. — О, Боги… — Т’Чалле так больно, что всё внутри просто скручивается в один ноющий узел, не давая вздохнуть. — Джеймс… — корчась, почти беззвучно выдавливает он, и тут же слышит стон где-то вдали. Резко обернувшись, он видит лежащего в той же позе на том же месте Барнса. — Что…? — выдыхает он непонимающе. Медленно поднявшись, Т’Чалла делает шаг. Вокруг снежная равнина и острые скалы. Где-то вверху проезжает поезд. — Это же сон… — вспоминает Т’Чалла и вновь, срываясь с места, бежит к Джеймсу, но его сбивают с ног ударом в бок. Т’Чалла падает, перекувырнувшись несколько раз и негромко простонав, поднимает голову. — Снова ты…? — бормочет он, глядя на солдата в чёрном. Тот стоит в стороне, перекрывая собой подход к раненому. — Я хочу ему помочь! — произносит Т’Чалла, вставая на ноги. — Уйди! Солдат принимает боевую стойку. — Да что б тебя… — ворчит Т’Чалла, выпуская вибраниумные когти. Он бросается первым, солдат стоит на месте до последнего и лишь в самый последний момент, уворачиваясь, нырком под руку, уходит за спину, и тут же, обхватив Т’Чаллу сзади, прижимает к его горлу холодное лезвие. — Нет! — только и успевает выдохнуть Т’Чалла. Солдат отточенным резким движением перерезает ему глотку до самых шейных позвонков. --- — Проклятье!!! — подскочил на кровати Т’Чалла, хватаясь за горло и судорожно дыша. — Почему, почему я попадаю к нему в кошмары, а не он ко мне в сон?! Он должен прийти ко мне! — неизвестно у кого спросил Т’Чалла, яростно взмахнув руками. --- В баре играет ретро музыка. Некоторые пары танцуют. Кто-то беседует за столиками, кто-то пьёт вино. Глаза Т’Чаллы выхватывают силуэты двух парней в военной форме возле барной стойки. Высокий, плечистый блондин и смазливый брюнет с обаятельной улыбкой на юном лице. Т’Чалла без рассуждений срывается с места, подскакивает к ним, бесцеремонно отпихивает Роджерса, хватает Баки за руку и закидывает к себе на плечо. — Т’Чалла! — ошарашенно кричит Барнс, болтая в воздухе ногами. — Какого черта?! Т’Чалла, не слушая его, быстро движется прочь. — Это мой сон, это мой сон, это мой сон! — бормочет он, закрыв глаза. А открыв, видит залитую солнцем поляну, зелёный луг с красивыми цветами, пасущихся вдали коз. — Отвали от меня! — Джеймс начинает яростно брыкаться и вырываться у него на плече, и Т’Чалла аккуратно спускает его на землю. Джеймс отскакивает от него и пятится, глядя с испугом и отчаянием. Т’Чалла нагоняет его и хватает за руку. — Не беги от меня, Джеймс! Ну, прошу! Не бойся, я не причиню тебе вреда! — Ты бы за себя волновался! — вырывается Барнс. — Нет, не натравливай на меня Его! — резко вскидывает руки Т’Чалла, озираясь по сторонам. — Какого черта ты вообще мне снишься? — задумчиво хлопает ресницами Барнс. — Потому что… я хочу тебе сниться… — выдавливает Т’Чалла. — А я не хочу! — резко выплевывает Баки. Эта фраза больно режет Т’Чаллу прямо по сердцу, он на миг замирает и грустно усмехается. — Совсем? — Что за гребаный разговор? — фыркает, поморщившись, Баки. — Тебе нужен он, ты хочешь, чтобы он тебе снился? — мрачно произносит Т’Чалла, медленно приближаясь. — Кто? — непонимающе смотрит Барнс. — Роджерс. — Что за гребаный разговор…? — вновь нервно произносит Баки. — Он в каждом твоём сне, даже в кошмарах! А если его нет, то ты его зовешь! — горько фыркает Т’Чалла. — Он мой единственный друг! — Я тоже твой друг. Даже больше… — Я тебя не знаю. — Так узнай! — Я не хочу! — Почему? — стонет в отчаянии Т’Чалла. — Ну, почему, Джеймс?! Джеймс, послушай, я… Я так мечтаю отдать тебе всё тепло своего сердца, чтобы оно растопило твою промороженную насквозь душу. Я хочу, чтобы ты улыбался мне своей красивой улыбкой, чтобы забыл, наконец, всё, что так тебя мучает и терзает. Хотя бы на время забыл! Я хочу заполнить собой все твои сны, чтобы разогнать навсегда твои кошмары. Я хочу целовать твои пальцы, твои глаза, твои губы, твою кожу… Я хочу любить тебя… Я просто умираю от желания отдать тебе всю мою нежность и страсть, заполнить тебя ими, заполнить так, чтобы они вытеснили из тебя все твои боль, холод и отчаяние. Прошу тебя, дай мне сделать это хотя бы здесь! Дай мне шанс сделать тебя счастливым хотя бы во сне! — Нет, — холодно выдыхает Баки, глядя исподлобья и отступая назад. — Нет? — яростно повторяет Т’Чалла. Он резко делает шаг вперед и ловит Баки за талию, притискивая к себе. — Я же сказал, — НЕТ! — ледяным тоном цедит сквозь зубы Барнс, при этом не вырываясь. Т’Чалла смотрит в его прекрасные, но непреклонные глаза, и с громким выдохом отчаяния прижимается лицом к шее. Путается во вновь ставших длинными волосах, вдыхает аромат его кожи, едва уловимо касается губами бьющейся на горле жилке. И в следующее мгновение отлетает в сторону и падает в снег. Приподняв лицо, он отплевывается и стискивает зубы, уже зная, кого увидит. — И снова ты...? — произносит он сквозь зубы, глядя на фигуру в чёрном, стоящую напротив с широко расставленными ногами и закрывающую собой Джеймса, оставшегося позади. — Как ты мне надоел… Т’Чалла медленно поднимается на ноги и замирает напротив. — Послушай, это мой сон. И я не позволю тебе тут хозяйничать. Не смей меня опять убивать! Солдат, как и в прошлый раз, не шевелится, лишь буравит его непроницаемым, холодным взглядом. — Джеймс, отзови его! Я тебе не враг, не защищайся от меня! Я ничего тебе не сделаю, ты же знаешь! — Я никем не управляю, — произносит стоящий в стороне Баки. — Нет, это защита! Ты защищаешься от меня! — рявкает Т’Чалла. Солдат срывается с места и с грозным рыком набрасывается на Т’Чаллу. Тот уворачивается, отскакивает, ударяет солдата по ноге с разворота, от чего тот падает на одно колено. Т’Чалла пытается ударить его ногой в челюсть, но солдат ловит его за колено и швыряет в снег, а сам делает резкий кувырок в сторону и, перекатившись, грациозно встает на ноги. Т’Чалла тоже прыжком вскакивает на ноги и встает в боевую стойку. Солдат вынимает из-за спины нож, подкидывает в воздух и ловит, удобнее обхватывая легшую в ладонь рукоятку. Т’Чалла стискивает зубы. Солдат идет в атаку. Т’Чалла уворачивается. Несколько раз лезвие ножа опасно мелькает совсем рядом с его лицом. — Почему ты защищаешься от чувств? От любви, Джеймс? Чего ты боишься? — кричит Т’Чалла, отбиваясь от солдата. — Или это все из-за Роджерса…? Солдат пропускает выпад, и Т’Чалла бьет его ногой в грудь, сбивая ему дыхание. А когда тот, выронив нож, пытается сделать вдох, подскакивает и, схватив его за голову обеими руками, бьет лицом об колено и отбрасывает от себя на снег. Баки за его спиной делает резкий судорожный вдох. Т’Чалла оборачивается к нему. Джеймс держится за лицо, по которому сквозь пальцы льётся кровь. — Стив мой друг, — произносит он тихо, морщась от боли. — Боги… — ошарашенно произносит Т’Чалла, глядя то на него, то на солдата. Солдат с диким звериным рыком подхватывается и бросается на Т’Чаллу. Тот уворачивается, боясь теперь его бить. — Джеймс, прости! — пытается выговорить Т’Чалла, отскакивая от солдата. Тот нападает с бешеной скоростью и яростью. Т’Чалла пропускает удары, не успевает закрыться и, в конце концов, отступая, падает в снег. — Джеймс, — обернувшись, успевает произнести он, глядя на стоящего в стороне, с разбитым лицом, Баки. И солдат всаживает нож прямо ему в сердце, по самую рукоять. --- В этот раз Т’Чалла не вскочил и не вздрогнул. Просто резко открыл глаза и долго лежал, глядя куда-то в пространство, держась за грудь слева, затем тяжко вздохнул и, вынув амулет, швырнул его куда-то в угол.