Пятница, 18:48
За каждой стеной любой улицы разные люди совершают разные действия. Где-то люди ругаются друг с другом, где-то обнимаются... список этот может длится, наверное, вечность, и, возможно, чуть-чуть дольше. Даже в стенах этого милого, буквально пару дней назад открывшегося маленького ресторана, много чего происходит. И если бариста спокойно делает кофе в своем красивом черном фартуке, стоя за барной стойкой, то на кухне повара орут друг на друга из-за постоянно гремящей посуды и недостаточного личного пространства для удобства готовки. — Дженни, прости, что тебе приходится носиться тут одной, — Джин ловит торопящуюся девушку за локоть. Он не первый раз хотел обратить ее внимание на себя, стоя у барной стойки, но это получилось только сейчас. Темноволосый с горящими глазами наблюдал за своей работницей и за клиентами, которых она обслуживает с такой теплой и широкой улыбкой, хотя знает как она устала за сегодня. Дженни было легче, когда ресторан только-только открылся, потому что посетителей было немного, и это вполне объяснимо: мало кто решается пойти в незнакомое и недавно открывшееся место. Обычно люди посещают подобные заведения, увидев хорошие отзывы в интернете, но у ресторанчика Джина пока что не было ни сайта, ни странички в какой-нибудь социальной сети, ни даже маленькой рекламки. А сейчас посетителей достаточно, несмотря на прежнее отсутствие рекламы. Джин постоянно повторяет, что это все очарование Дженни, а она в ответ лишь закатывает глаза и смеется. — Да ладно тебе, зато все чаевые у меня, — немедленно перебирает все плюсы у себя в голове, и, к сожалению, находит только один, но она по прежнему улыбается, как будто запрограммированный робот. — Я надеюсь, что скоро найду тебе помощников, — поджимает пухлые губы Джин и смотрит на нее виновато, Дженни с этим взглядом давно познакомилась. Парень сам на себя злится, потому что несмотря на то, что на вакансию официанта пришли многие ребята, даже сегодня, он не нашел того человека, которого искал. Может его поймут не многие, но в выборе персонала он так же аккуратен, как в выборе друзей. Джин совсем недавно в этом бизнесе, но он верит, что у него все получится, если рядом будут нужные люди. — Не торопись, я знаю, что ты хочешь чтобы здесь работали только проверенные, — Дженни мнет бумажку в тонких пальцах и бежит к окошку, ведущему на кухню, чтобы передать поварам заказ, совсем забыла. Она оглядывает небольшое помещение, в котором заняты почти все столики и убедившись, что никого не пропустила, идет обратно к Джину. — Я пока справляюсь, честно, — садится на высокий стул, засмотревшись на голые руки Намджуна, делающего эспрессо для босса. — Ты до тошноты милая, — делает он очередной комплимент, на который Дженни даже не знает как реагировать... стоит его поблагодарить как своего босса, или все же послать как друга. — Спасибо, что позвал к себе, мне тут очень нравится, — говорит, наконец-то оторвав глаза от Намджуна, когда тот ставит ароматный кофе перед Джином. Как бы тяжело ей не было работать в зале одной, она благодарна. Парень назначил такую зарплату, которую никто другой не назначит, да и этот ресторанчик находится близко как к квартире, которую она снимает, так и к университету, в который поступила в этом году. Так что да, она настоящая счастливица. — Девушка, можно вас? — слышит Дженни низкий голос и тут же встает со своего места, поправляет одежду, и, схватив блокнотик с ручкой, идет к столику. Пока Дженни принимает очередной заказ, крохотные колокольчики висящие у дверей приятно звучат, когда они открываются и в ресторан входит стройная шатенка. На ней немного староватые конверсы, черные рваные джинсы, белая футболка и короткая косуха. Походка у нее медленная, немного угрожающая. Спину держит ровно, а голову не смеет опускать слишком низко. Она замечает спину старого друга, которую узнать не составило труда, и плюхается на такой же высокий барный стул, справа от него. — Джин, привет, — весело говорит девушка, попутно снимая солнцезащитные очки. Губы Джина приобретают смешную форму, в полной мере показывая его удивление. — Пришла глянуть на твой ресторанчик, — шатенка осматривает помещение словно самый строгий критик планеты. Ресторан, в котором она находится небольшой, и очень миленький. Дизайн крайне аккуратный и в то же место загадочный. У этой девушки определенно есть с чем сравнивать подобное место, и она может сказать с уверенностью, что в ресторане уютнее не была ни разу. — Лиса! Я тебя с самого открытия жду, — наигранно обиженно начал Джин, оставив приветствие где-то в голове. Он действительно уже начал думать, что шатенка забыла как о нем, так и об открытии ресторана. — Прости, дел было много, — Лиса выпучивает кошачьи большие глазки, знает, что Джин все этим самым глазкам простит. — Я сегодня заселилась в общежитие универа, и сразу прибежала к тебе, — и ведь не врет, пришлось сбежать из общежития, пока дела снова не нашли ее. — Ну и как тебе мое гнездышко? — как и ожидалось Джин тает перед глазками и поворачивается спиной к барной стойке, сам начинает в который раз исследовать помещение с расплывшейся на лице довольной улыбкой, гордится собой и всей проделанной работой. — Тут очень уютно! — об этом кричит даже тихо играющая музыка, которая так и просит открыть шазам, потому что если Лиса этого не сделает, то мелодия будет мучить ее мозги всю оставшуюся жизнь. Она знает, не раз с этим сталкивалась. — Я была уверена, что это лучшее место для нового кафе. Мой универ тут рядом, а студенты только и делают, что по ресторанчикам ходят. Я приведу к тебе много клиентов, вот увидишь, — Лиса слабо хлопает друга по широкому плечу, и смотрит туда же, куда Джин, — на единственный одинокий столик с тонкой прозрачной вазой и одной красной розочкой в ней. Парень усмехается над словами Лисы. — Как ты узнала об этом помещении? — лицо приобретает серьезное выражение, он давно хотел задать этот вопрос. Прямо с того самого дня, когда Лиса позвонила и сказала, чтобы Джин собирал себя в кучу, потому что скоро он медленно будет осуществлять свою мечту. И вот она — мечта — прямо перед ним сейчас. — Здание принадлежит другу отца, — пожимает плечиками Лиса, а блондин легко кивает. — Я случайно подслушала их разговор, он как раз искал кому можно будет отдать это место по дешевке, — как только она об этом узнала, тут же отрыла телефон этого человека в записной книжке отца и, продиктовав его Джину, сказала срочно звонить и говорить, что он берет помещение. — Те кто были до тебя прогорели и сдались, надеюсь у тебя все будет лучше, — пухлые алые губы за мгновение превращаются в одну тонкую полоску. — Намджун, два рафа с карамельным сиропом для третьего столика, — Дженни на секунду подходит к барной стойке, чтобы озвучить заказ и снова уходит к столикам. — У меня есть она, — пристально следит за Дженни, а она словно заметив взгляд на себе, при том, что стояла спиной, оборачивается и смотрит на Джина с вопросиками в глазах. Он лишь подмигивает, легко улыбаясь, а она отворачивается обратно. — Поверь, мы не прогорим, — с полной и определенно неподдельной уверенностью в голосе говорит он. — Твоя единственная официантка? — усмехается Лиса, не понимающе смотря на довольно кивающего владельца ресторана. Он выглядит прямо как болванчик, думает шатенка. — Пока что да, — поднимает правый уголок губ вверх и разок покрутившись на стуле, говорит: — Пойду проверю как там дела на кухне, я сам недавно пришел, — и скрывается за ближайшими дверьми, перед этим опустошив маленькую чашку с эспрессо. Лиса не замечает как начинает глазеть на брюнетку в светлой одежде. Она почему-то привыкла сравнивать людей с собой, привыкла думать о схожести или, наоборот, о различиях между ней и другими. Это, на самом деле, помогает узнать себя лучше. Если другого ты можешь видеть и наблюдать за ним, то себя ты можешь увидеть только в зеркале. Значит, если ты находишь что-то общее между собой и человеком над которым можешь наблюдать, это означает, что ты со стороны выглядишь так же. — Здравствуйте, будете что-нибудь заказывать? — Лису выводит из мыслей официантка, почти что махнув перед ней ладонью. Шатенка мотает головой в разные стороны, не переставая крутить в руках свои черные очки. Они выглядят совсем по-разному, и Лиса думает, что вот с ней она вряд ли найдет что-то общее. Дженни выглядит как дочка мечты мамы Лисы. Это, наверное, первое, что последней пришло в голову глядя на нее. Брюнетка прямо как все эти принцессы из сказок, хрупкая, почти что плывущая по воздуху, а Лиса... Лиса никогда не была принцессой, насколько бы этого не хотела ее мама. Она холодная. Но даже самая огромная глыба льда растает, если ее согреть. — А, нет, спасибо, я пришла к Джину буквально на секунду, уже ухожу, — быстро проговаривает она и собирается вставать с места, но ее задерживают: — Ты, наверное, Лиса, да? — слишком неуверенно спрашивает девушка, хлопая темными ресничками. Она и вправду из сказки вылезла, думает шатенка. Девушка коротко кивает. — Приятно познакомится, я Дженни. Джин рассказывал о тебе, — официантка садится на стул, на котором раньше сидел босс, и с дружелюбной улыбкой продолжает: — Он как-то упомянул, что мы поступили в один университет, через дорогу который. — Да?! — неожиданно радостно, даже для самой себя, выкрикивает Лиса, почти подскакивает на месте. — Здорово, мне как раз не с кем было пойти на вечеринку сегодня ночью, — объясняет свою реакцию этими словами, но это не совсем так. Ей, на самом деле, есть с кем пойти, но... с теми кем может идти не хочет. — Вечеринку? — слишком тихо спрашивает она, и этому есть причина. Нет, она любит вечеринки. Любила... Да, будет правильнее сказать любила. — Какой-то старшекурсник ее устраивает, зовет всех кто захочет придти, — радостно кивает Лиса, превратившись в копию болванчика-Джина. — Извини, я... — уже пытается найти нормальную отговорку в голове, и это ясно как день. В глазах Лисы эта брюнетка настолько чиста, что не может правильно соврать. Да даже отговорку не способна быстро придумать. — Меня же на работе, как видишь, никто не подменит, — наконец всплывает что-то в голове, но она даже не подозревает какое это «что-то» было провальное, ровно до следующей секунды. — Давай без этих отговорок, ресторан закрывается в десять, — указывает тонким пальцем с золотым кольцом на нем на вывеску, висящую на дверях. На ней вполне внятно написано во сколько открывается и во сколько закрывается ресторан. Лиса пытается сдержать смех из-за того, что Дженни опустила вниз голову, словно нашкодивший ребенок. Да, между ними определенно ничего общего. — Так сильно не хочешь идти одна? — спустя пару секунд молчания спрашивает официантка, поджимая розовые губы и кладя локти на темную мраморную стойку. — Если человек приходит на вечеринку один, это значит, что он или алкоголик, или наркоман, — поднимает брови, выдавая легкий смешок. — Или и то и другое. Не то, чтобы Лиса была профессиональной тусовщицей, скорее вообще нет. Это будет ее первая вечеринка за свои восемнадцать лет, хотя по ней этого не скажешь. Она очень хочет уже поскорее начать студенческую жизнь, ту самую, которую показывают в американских сериалах. Она, черт возьми, обожает американские сериалы! — А ты ни к одому из них не относишься? — тихо смеется Дженни, а шатенка глядя на нее думает: «Она гребанный ангел». А сама Дженни, в общем-то, никогда не считала себя ни ангелом, ни принцессой, ей это не нужно. Она просто Дженни, просто официантка. — А, что, похожа? — подхватывает смех Лиса, прищуривая глаза. — В таком случае, так уж и быть, составлю тебе компанию, — говорит девушка и вновь наблюдает за руками Намджуна, кладущего белые чашки на небольшие блюдца перед ней. Этот парень точно был рожден для того, чтобы стать баристой. Чтобы стоять за высокой стойкой в длинном фартуке, который вообще непонятно зачем носят бариста, вряд ли для удобства. — Два рафа для третьего столика, — произносит тот глубоким приятным голосом, подмигивая Дженни, а в ответ она лишь мило улыбается. — Надо идти, — аккуратно берет чашки с горячим напитком и кладет на черный поднос с небольшими поднятыми краями. — запиши свой номер, созвонимся, — достает из светлых джинсов мобильный и протягивает новой знакомой. Лиса поднимает глаза с телефона с немного побитым дисплеем в своей руке, обратно вверх, но след занятой Дженни давно уже и простыл. После ухода Лисы из ресторана время совсем не бежит, да даже не идет, оно ползет, долго и мучительно. Наверное, это все волнение, которое так резко появилось у Дженни не только в голове, но и в теле. Оно хоть и тянуло время, но в работе, как ни странно, не мешало. Посетителей было не сказать, что много, но большинство столиков были заняты. В небольших перерывах она делала по глотку кофе, и обменивалась с Намджуном парочкой слов, смотря на окно, улица за которым становилась все темнее с каждым перерывом. А облегченно Дженни выдыхает только когда Джин поворачивает табличку, которая висит на дверях. Закрыто. Босс предлагает ее отвезти домой, но, благодарно улыбнувшись, девушка отказывается, желание прогуляться переполняет ее. Дженни заходит в свой подъезд чуть больше, чем через пятнадцать минут, после выхода из ресторанчика, название которого, кстати, Джин до сих пор не придумал. Это в действительности очень странно, ведь он сказал, что всю жизнь хотел открыть ресторан, продумал все до мельчайших подробностей, но вот неполадка, про название он вообще не думал. Дженни советовала ему не открывать ресторан, пока он не решит как его назвать, а Джин сказал, что чтобы понять как его назвать, надо, чтобы он начал работать, тогда-то и будет все ясно. Но пока что-то не ясно. Брюнетка поднимается на третий этаж пешком, как всегда проигнорировав лифт. Она напевает себе что-то под нос, но услышав звук ключа в замочной скважине, затихает. — Здравствуйте, господин Ким, — негромко, чтобы не испугать, здоровается девушка с мужчиной, только что открывшим двери своей квартиры. — Привет, Дженни, — поворачивается к девушке лицом и мило улыбнувшись заходит в квартиру. Господин Ким — это владелец той маленькой квартирки, которую снимает Дженни. Сам он живет прямо напротив нее. Мужчина он добрый, как кажется Дженни, только вот семьи у него нет. Да и всегда он один, она ни разу не видела, чтобы к нему приходил кто-нибудь. Дженни часто думает об одиночестве, и понимает, что этого бояться не стоит, но она боится, до жути. Один раз она, сделав яблочный пирог, стояла перед дверьми господина Кима, хотела угостить его, и, может, поговорить, чисто по душам. Она бы хотела, чтобы мужчина сказал, что он вовсе не так одинок, как думает брюнетка. Но она так и не решилась постучать. Пирог свой слопала сама. Кстати, получился он тогда, нужно сказать, неплохо. Мамин рецепт лучший из лучших. Дженни валится на одноместную кровать и вдыхает освежающий запах лаванды, всегда присутствующий в квартире, а после кладет ладони на тихо урчащий животик. Пол одиннадцатого ночи, самое время перекусить. Брюнетка ставит совсем маленькую кастрюльку на плиту, и, половину заполнив водой из чайника, включает слабый газ на плите. Дженни открывает одну из нескольких дверок шкафчика и достает рамен в красной упаковке, после чего вскрывает ее и ждет пока вода начнет кипеть. Пальцы постукивают твердую поверхность столешницы, когда дисплей телефона загорается, а дальше слышится негромкая мелодия звонка. — Да, мам, — спустя парочку секунд говорит Дженни в трубку и облокачивается на столешницу задницей, а взгляд направляет на белую дверь перед ней. Эта квартира действительно крохотная, такие называют студией. Слева от входа — двери, ведущие в ванную комнату, а справа кухонная гарнитура со всеми нужными на кухне вещами. Почти по середине стоит небольшой стол с двумя стульями. В конце комнаты стоит кровать и маленькая тумбочка, наполненная декоративной косметикой и бижутерией, вся уходовая косметика отправилась в ванную. И справа от кровати размещен шкаф со всеми вещами Дженни в нем. — Привет, дорогая, звоню узнать как у тебя дела, — слышит нежный голос мамы и улыбка расплывается на аккуратном личике. — У меня все хорошо, мам, — Дженни зажимает телефон между ухом и плечом, и разрывает крохотный пакетик с острой приправой. В первую очередь в кастрюлю с бурлящей водичкой отправляется лапша, а за ней приправа красного цвета. — Я уже давно дома лежу, отдыхаю, — нагло врет, накрывая кастрюлю крышкой и вновь облакачивается пятой точкой о светлую столешницу. Дженни не ангел, как думает Лиса, да и все остальные люди. Она скромная и часто молчит, но это не значит, что ей нечего сказать, еще как есть. Но предпочитает молчать, потому что то, что она хочет сказать, никто не захочет слышать. Всегда так. Дженни никого и никогда не просила понять себя, сама с трудом понимает. Она врет родителям, часто. Не хочет, чтобы они волновались за нее. И в подобном вранье ничего плохого не видит. — Как на работе? — спрашивает любопытная Виен. — Отлично! Джин хороший управляющий, мне очень нравится работать на него, — с еще более широкой улыбкой говорит Дженни, надавливая на твердый рамен вилкой. — А вы как там с папой? — вдыхает запах, почти полностью заполнивший квартиру и кашляет пару раз, наверное не надо было сыпать весь пакетик с приправой. — Мы хорошо, но с тобой нам было бы лучше, — с тонкой-тонкой грустью в голосе говорит мама, но Дженни прекрасно замечает эту эмоцию. — Мы скучаем... И Дженни самой по-настоящему становится грустно. Родители слишком далеко, до них нужно ехать шесть часов минимум, если очень повезет, то пять с половиной. В последнее время жизнь будто мстит ей за что-то, наверняка очень плохое. Потому что другого объяснения очевидных неприятных вещей, просто нет. — Я тоже скучаю, — тон голоса понижается, когда тонкие пальцы выключают газ на плите. — Постараюсь вас навестить в ближайшее время, — кивает так, будто бы мама не по телефону с ней говорит, а прямо напротив стоит. Они разговаривают на протяжении всего слишком позднего недоужина Дженни, которая уже десятый раз утверждает, что не ест никакую лапшу, только овощи, мясо, да и все остальное, где полно витаминов и никакой химии. Снова врет, потому что нет у нее времени на полезную еду, а если мама узнает что она уже неделю только и делает, что ест рамен, то Виен приедет специально для того, чтобы дать парочку тумаков, а потом сделать куриный бульон для дочери. Дженни ненавидит куриный бульон. Кто его вообще любит, черт возьми? Девушка кладет всю грязную посуду в раковину, собирается уже включать теплую воду и тянется к губке рядом с краном, но благодаря открытому окну слышит как сигналит машина и немного даже вздрагивает. — Мам, мне пора идти, — выглянув на улицу Дженни не очень хорошо видит машину в темноте, да и Лису не видно, но она уверена, что это она. Шатенка звонила три часа назад, когда рабочий день Дженни еще не был закончен и попросила ее адрес, сказала подъедет к одиннадцати. — Куда это ты идешь? Одинадцатый час на часах, — обеспокоенно начинает проговаривать Виен, и Дженни врет, кажется, в третий раз за полчаса разговора: — Я... я имела ввиду, что спать иду. Глаза девушки закатываются от собственных слов, а ладонь пару раз стучит по лбу. — А, конечно, дорогая, ложись спать, — мама становится мягче, и Дженни от этого тоже чувствует легкость на душе. Спокойна мама — спокойна Дженни. — Доброй ночи вам там, — закрывая окно говорит Дженни и зажимает розовые суховатые губы в тонкую полоску. — Сладких снов. Дженни кладет телефон в один из задних карманов джинс и меняет тонкую кофту на белую толстовку, которую случайно задела взглядом. Девушка напоследок осматривает квартиру, чтобы потом не переживала на вечеринке, что что-то забыла выключить, и довольная выходит. Она торопливо спускается по лестнице, надеясь не упасть, но когда выходит из подъезда и видит машину в которой сидит Лиса, она останавливается. С третьего этажа и в такой тьме, черную машину сложно было разглядеть, зато теперь видно все, и, если честно, садится в нее не очень хочется. Не нравятся ей такие, они слишком. Слишком... Лиса видит растерянность и нерешительность Дженни, поэтому спустив окно с ее стороны, говорит: «Садись уже». И брюнетка наконец-то отмирает. — Тебе следовало надеть что-то такое, во что было бы не жалко плеснуть какой-нибудь ром с колой, — пытается оживить девушку Лиса, и говорит это не просто так, в американских сериалах без пятна на одежде с вечеринки никто не уходит. — Надела что первое попало под руку, — говорит и достает телефон с джинсов, садясь на кожаное сиденье. — Это... твоя? — оглядывает темный салон машины, который освещает лишь какие-то светящиеся кнопки, с огромными глазами. Тут пахнет ужасно дорогими мужскими духами, от которых тянет тошнить, слишком резкие, слишком сильные. Дженни кладет спрятанные в слишком длинные рукава пальцы на коленки, пока руки Лисы твердо держат руль, а правая нога нажимает на педаль газа. — Не-а, у папы угнала. Пристегнись лучше, я покажу тебе мощь этой красотки, — даже немного страшновато улыбается девушка, а Дженни судорожно застегивает ремень безопасности, когда слышит громкий рыг двигателя. Тела вжимаются в сиденья и в то время пока сердечко Дженни страдает, Лиса получает огромное удовольствие от скорости, которой не мешают даже светофоры, ведь они в такое время горят только желтым. В салоне совсем темно, на улице светлее из-за освещения, исходящего от фонарных столбов у дороги. В такие ночи хочется вылезть из окна машины и вести себя как собака, любящая ветер или просто холодный воздух в мордочку. Иногда кажется, что все самое теплое просыпается ночью, потому что боится солнца. Люди больше любят говорить вечером, нежели днем, да и они менее раздраженные в это время суток. Это все атмосфера, она много на что влияет. И если сильный свет скажет тебе молчать, то полная темнота заставит говорить обо всем, что ты скрываешь. — Я слышала ты в общежитие заселилась... Зачем оно тебе, если... — неожиданно быстро начинает говорить Дженни, следуя своим мыслям и не видя преграды, но останавливается как только понимает к чему она ведет и как некрасиво будет звучать этот вопрос. Особенно для человека, которого знаешь один день, даже меньше. — Если моя семья богата, если мой дом в том же городе, что и универ, и если до него меня каждый день может подвозить личный водитель? — а Лисе все равно, она не собирается молчать и давить этим молчанием на новую подругу. Она опускает окно со своей стороны немного ниже и слышно вдыхает холодный оживляющий воздух. — Ну... да? — сжимает розовый айфон в тонких пальцах и слишком низко опускает голову. Лисе не нравится когда так делают. — Потому что мне будет комфортнее жить в маленькой комнате с двумя еще незнакомыми студентками второго курса, которые, кстати, друг друга не переносят по каким-то скрытым для меня причинам, чем у себя дома, — говорит на одном выдохе мягко в конце улыбнувшись, все еще смотря в лобовое стекло. — Я просто пользуюсь возможностью сбежать оттуда, — звучит грустно и неправильно, но все так и есть, и скрывать это желания никакого нет. Шатенка поворачивает голову в сторону скомканной Дженни и моментально решает, что пора менять тему, потому что ее, история Лисы, видимо, волнует больше, чем саму Лису. Как бы странно это ни было. Наверное впечатлительная слишком. — А ты зачем снимаешь квартиру? Почему не попросила местечко в общаге? — Просила, но мне сказали, что мест больше не осталось, — и вот после этих слов на иголках уже сидит не Дженни, а Лиса. Потому что у шатенки с богатыми родителями место в общежитии есть, а у Дженни, родители которой далеко не через улицу живут, и которая работает на Джина, его нет. — Но ничего, мне, на самом деле, удобнее жить одной, чем с кем-либо еще, — пришла очередь брюнетки разряжать обстановку. Да и правда это, она не очень любит шум и ей нравится квартирка, которую снимает. — Тебе только восемнадцать, а уже права есть, это здорово, — с неподдельной улыбкой произносит Дженни, направив взгляд на уверенно ведущую машину девушку. Факт того, что Лиса угнала машину своего отца заставляет эмоции внутри себя смешаться, но видно, что у нее есть опыт в таком деле. — Права? — как бы извиняясь улыбается в ответ, продолжив: — да нет, у меня их нет, — а вот улыбка брюнетки стирается так же быстро, как появилась, и вкупе с этим все тело сильнее прежнего вжалось в сиденье. — Не бойся, я за рулем с пятнадцати лет. Права возьму как-нибудь потом, мне не до автошколы сейчас, — пытается расслабить ее Лиса правдой. И Дженни только сейчас понимает какой скрытый перед ней человек, правда скрытый, и до безумия интересный. Такие обычно много думают, много делают, но мало говорят. Предпочитают слушать других, но когда с чем-то несогласны обязательно скажут об этом, даже когда придется грубо оборвать. Такие люди сильные. Такие люди не как Дженни. — Нам точно сюда, — говорит Лиса, подъезжая к не очень большому двухэтажному дому, откуда то выходят, то входят явно пьяные и явно студенты. Девушки неторопливо выскальзывают из машины и становятся рядом друг с другом, словно статуи, рассматривают дом перед тем, как войти. Лиса думает о том, что здесь хоть и нет огромного бассейна, и дом, в общем-то, тоже не огромный, да и музыка играет не на весь район, но здесь намного лучше, чем в американских сериалах. Потому что все по-настоящему. Она находит эстетику в настоящем, при этом не приукрашивая ее. А у Дженни в голове немного другие мысли, она просто хочет сбежать отсюда, наверное. Но в то же время, она пытается убедить себя в том, что ей все равно на прошлое. Все равно на того, кто разбил ей сердце пару недель назад. Убеждает себя в том, что она не должна бояться его компании, и не должна трястись от него, потому что такие люди никакого внимания не заслуживают. Абсолютно отталкивающего. Он наверняка будет здесь, ей всего-то нужно будет сделать вид, что не видит его. Она должна. Они одновременно трогаются с точки и наконец входят в дом. Места, на самом деле, не очень много, хотя все люди находящиеся там думают совершенно иначе. Здесь нет громадных серых облаков табачного дыма, но можно сказать уверенно, что каждый скурил хотя бы одну сигарету, или что-то похуже. Танцуют только обкуренные и пьяные, сразу видно, что те, кто сидят на стареньком большом диване в углу зала и жуют чипсы, здесь только для того, чтобы отвезти того, с кем пришли, домой. Так вот они какие, студенческие вечеринки.Alessia Cara - Here
— Пошли сюда, — Лиса тянет за руку девушку и не отпускает ее пока они не доходят до нужной точки. На кухне места хоть и меньше, чем зале, но вот людей столько же. На достаточно длинном прямоугольном столе стоят открытые бутылки алкоголя, крышки которых давно валяются где-то на липком полу. Но больше алкоголя Лису обрадовали красные стаканчики. Во всех сериалах есть красные стаканчики! Она тянется к упаковке, и достает два новеньких, пока Дженни внимательно наблюдает за ее улыбкой. — Только не говори, что не пьешь, — пугливыми глазами смотрит Лиса, а брюнетка заливается смехом. Конечно, Дженни хорошая девочка, но пить алкоголь можно не только плохим. — Смешай мне джин с апельсиновым соком, — кивает девушка на недалеко стоявшую бутылку с прозрачной горькой жидкостью в ней. Лиса следует ее кивку и кривит губы в гордости за малознакомую девушку, и игнорируя этот факт заявляет: — Ты только что стала моей лучшей подругой. И они смеются, добрым громким смехом. Лиса ищет среди всех бутылок с алкоголем сок и спустя долгие мучения, наконец находит его, хоть и почти пустую упаковку. Весь сок уходит в стаканчик к Дженни, шатенка решила, что ей сегодня можно и без сока. Это ее первая вечеринка, и ее нужно отметить правильно. — За нас, — передает стаканчик брюнетке и они чокаются. После чего Дженни наблюдает за скривившимся лицом Лисы, которая посчитала выпить то что налила, до дна. — Ну и гадость! — восклицает она, и окончательно путает брюнетку. Почему она выглядит как первоклассный тусовщик, если только что первый раз в жизни попробовала джин? Интересная, однако. Но несмотря на то, что алкоголь явно не пришелся Лисе по душе, она вновь наливает его в стакан, только на этот раз чуть меньше. И начинает осматривать зал. — Кого выглядываешь? — Дженни кивает в сторону сузив темные глаза и делает глаток своего вкусного коктейля. По правде говоря, сока бы больше немного, и было бы идеально. Но Лиса, видимо, урвала последнюю упаковку. — Да так, — машет головой в знак отрицания и тянет Дженни за локоть в сторону зала. — Пошли потанцуем, — пытается перекричать музыку, которая так кстати стала громче. За одной песней включается другая, места по-прежнему немного но это даже хорошо. За толпой не увидят ни тебя, ни твоих танцев, и вот тогда ты даешь своему телу расслабиться полностью. Ты танцуешь как хочешь, смотришь как хочешь. Ты живешь как хочешь. Здесь слова песни не важны, важны только биты и как твое тело на них реагирует. Лиса обожает свободные танцы, прямо как сейчас. Она может танцевать так везде и всегда, даже без музыки. А вот Дженни может так танцевать только в толпе, где уверена, что ее никто не видит, ну и со стаканчиком с разбавленным алкоголем в правой руке. Танцы и музыка кажутся вечными, хотя не для всех. Кто-то сдался и лежит на полу, кто-то ест все что найдет в чужом доме, кто-то играет в карты на раздевание в одной из комнат, ну а кто-то занимается сексом. Это прямо слышно на секундных перерывах между музыкой. Лиса и Дженни уже и не помнят сколько выпили, но ноги медленно отнимаются, и диван выглядит намного привлекательнее, чем в самом начале. Они громко смеются без причины и трутся друг о друга задницами. Им хорошо. Они не помнят о плохом, не помнят о проблемах. — Чеен! — неожиданно выкрикивает Лиса и указывает на девушку в коротком топике и джинсовых шортах. Блондинка тут же оборачивается и походкой накуренной лошади подходит к ним. — Дженни, это Чеен — моя соседка по комнате. Чеен лезет обниматься сразу к двум девушкам и счастливо улыбается. Она выглядит как фарфоровая кукла, сделанная на заказ для самых влиятельных людей планеты. Она выглядит слишком хрупкой, слишком мягкой. Чертово бухущее в хлам облачко. — Привет, девочки, как жизнь? — пьяно выпаливает она не переставая танцевать, а Лиса готовится к моменту, когда ее нужно будет ловить, чтобы спасти от встречи с полом. — Лучше не быв... — с той же счастливой улыбкой собирается сказать Дженни, но все переворачивается с ног на голову, когда к ним подходит брюнетка то ли в платье, то ли в футболке. — О, Лиса, привет, — громко говорит она, а Чеен закатывает глаза. Дженни ушла от них сразу после этих слов. Ее слишком быстро начало накрывать что-то наподобие истерики. Резкие движения полностью разбудили в ней весь выпитый алкоголь, и для того чтобы не грохнуться на пол ей пришлось хвататься за бежевые стены дома. В глазах все раздвоенно и скопившиеся в глазах прозрачные слезы совсем не помогают, даже наоборот. Дженни бежит, она хочет спрятаться и выбирает для этого первые двери, на которые натыкается. Брюнетка даже не смотрит куда попала, она просто громко захлопывает деревянные двери и опираясь о них спиной, медленно соскальзывает на холодный глянцевый пол. Сквозь слезы она может сказать лишь то, что это место освещает только какая-то крохотная лампочка в одном месте, а нос чувствует слишком сильный запах курева. Дженни, наверное, ожидала от себя такого, сколько бы не убеждала, что именно так не будет. Но она не думала, что здесь на ее глаза может попасться эта брюнетка. Она думала здесь будет только бывший. Воспоминания бьют по больной голове, а ладони прижимаются к пульсирующим вискам. Все тело болит так, словно его беспрерывно били ногами десять человек. С каждой минутой Дженни становится спокойнее, но до утреннего спокойствия очень далеко. А полностью она замолкает только тогда, когда слышит чей-то кашель. Именно в эту секунду она понимает, что все это время была не одна в ванной. Девушка поднимает заплаканные глаза и убирает ладони с висков, перестает ломать голову с двух сторон. По щекам размазана тушь и подводка, такое себе зрелище. Перед ней в пустой ванной сидят три парня. Первый смотрит как на отсталую, второй смотрит совсем не читаемо, наверное это из-за скрутки между его зубов, а третий вообще спит, вроде как. — Черт, — выпаливает Дженни, вытирая мокрые от слез руки о белую толстовку и вставая с пола. Со стороны парней больше никаких звуков, никаких движений, она даже сомневается живы ли они вообще. Дженни идет к зеркалу, которое наверное очень уж умный человек установил прямо перед ванной, в двух шагах. Она оглядывает себя и за свой внешний вид ей стыднее, чем за то, что рыдала тут хрен пойми сколько. Она включает кран, но даже не пытается настроить воду. Мокрыми ледяными пальцами пытается отстирать черные пятна от туши на светлой ткани, но в этом абсолютно точно нет никакого смысла, пятна становятся только больше. — Могли бы дать знать, что я здесь не одна еще минуты три назад, — не выдерживает эту тишину и принимается наблюдать через зеркало за одним из трех парней, который кое как смог встать с ванны и остановился сзади нее, после сказанных слов. — В качестве извинений можем дать тебе сделать затяжку, — парень по-настоящему накуренно улыбается и бросает взгляд на скрутку в его правой руке. Дженни смотрит то на траву, то на самого парня. Да, она действительно думает надо ей это или нет, сразу не отказывается. Она хочет расслабиться в коем-то веке, и если эта неаккуратно скрученная трава ей в этом поможет, то почему нет. Она тянет к скрутке руку, но незнакомец одергивает ее. — С моих рук, — говорит тот хриплым голосом и подносит скрутку к пухлым губам. Дженни и этим мыслям долгой жизни не дает, она просто поддается желаниям, да и телу тоже. Обхватив скрутку губами она вдыхает до ужаса горький дым и проглатывает его, ведь раньше не имела дела с подобным, даже сигарету не курила, не знает как это делать. А парень смотрел на нее слишком внимательно. Видно, что уставшая. Видно, что измученная. Видно, что ужасно слабая. — Что за адская смесь? — кашлянув, кажется, всеми органами спрашивает Дженни, глядя на еле держащего глаза открытыми парня. — Поверь, поистине адская, — медленно произносит тот и сам делает затяжку, довольно долгую. Но он в отличии от девушки не кашляет, видно, что профессионал в данной сфере. Дженни завороженно наблюдает за серыми облаками, которые почти сразу же растворяются в воздухе. Ее недозатяжка вряд ли даст какой-то эффект организму, но она не солжет, если скажет, что слишком загляделась на эти маленькие облака травяного дыма. — Особенно для первой затяжки, я же не знал, — лениво пожимает парень плечами и только сейчас смотрит в глаза Дженни. Они затянули его больше, чем ее затянули клубки дыма. Грусть лежит даже там, далеко за зрачками. А под глазами творится хаос — везде размазанная тушь, да и губы какие-то раскрасневшиеся. — Кто же смог тебя обидеть? Чонгук, сидящий в ванной, и раз в секунду тыкающий локтем в бок Юнги вообще не втыкал что у этих двоих перед ним проиходит. Один выкурил все, что было у всех троих, а другая как большинство девушек на вечеринках — просто пьяная и грустная. Дженни не отводя глаза смотрит на Тэхена снизу вверх, но его вопрос будто отрезвляет. Она слишком резко опускает голову и на трясущихся ногах выходит из ванной комнаты, не забыв закрыть двери. — Дай сюда, Ромео недоделанный, — не без пыхтения встает с места Чон и отбирает травку у слишком заторможенного Тэхена, все еще стоявшего на месте и сверлящего дыру в дверях. Чонгук подносит скрутку к сухим губам, но прежде чем сделать затяжку снова принимается будить друга. — Юнги, хватит дрыхнуть, — и смеется куда-то в потолок над своими мыслями, которые озвучивает позже: — Старше нас всего-то на год, но чувство, что на тридцатку минимум. Юнги открывает свои маленькие глазенки, заведя правую руку за голову. В воздухе пахнет вечеринкой, и ему нравится этот запах. Он кидает странный взгляд на Тэхена, стоявшего как неподвижная статуя, но проведя под взглядом Юнги пару секунд, тот приходит в себя и поворачивается к парням лицом. — Нельзя устраивать вечеринку тому, кто вырубается первым, Мин, — комментирует Тэхен, а Чонгук в знак отрицания слишком часто крутит своей головой. Потому что если Юнги не будет устраивать вечеринки, то кто будет? У него все не так, как у других. К нему домой хочется приходить, а из домов других хочется побыстрее уйти. Наверное поэтому полным составом парни собираются именно у Юнги. Хотя, нет, сегодня не полный состав. — Как хорошо, что у меня есть друзья, которые не дают заснуть дольше, чем на минуту, — любитель сарказма снова в деле. Парень тянет руку к рядом стоящему Чонгуку, и тот наклоняется, позволяя использовать свое плечо как опору. — Пойду посмотрю цел ли дом, — отряхивается от чего-то неизвестного Мин и перед выходом из ванной спрашивает: — Кстати, где Чимин? — Уехал к родителям в Пусан на парочку дней перед началом универа. Вроде должен в воскресенье вернуться, — Тэхен обратно лезет в ванну, а Чонгук снова служит опорой. Спустившись вниз Юнги никакую новую картину не наблюдает, все как обычно: много мусора, много людей, много музыки... Он хватает упаковку со стаканчиками и забирает одну штучку, чтобы позже наполнить молоком, стоящим в холодильнике, потому что это была единственная нетронутая чужими руками холодная жидкость, которую можно было бы выпить. То что оно прокисшее он замечает слишком поздно, и пока Юнги кривит лицо, сзади него Лиса наконец-то видит подругу, спустя некоторое время поисков. — Дженни! Я тебя потеряла, — с бегающими глазами и заметным румянцем на лице говорит Лиса. Шатенка сначала радуется, что нашла Дженни, но потом смотрит на измученное лицо и радость сразу же испаряется. — Что случилось? — встревоженно спрашивает Лиса, разместив руки на предплечья подруги. — Ничего, я просто устала немного, — Дженни растягивает фальшивую улыбку и смотрит по сторонам, ищет ту девушку из-за которой убежала из зала. Но ее уже не видно. — Вот и пятно, а я говорила, — взгляд Лисы притягивает смоченное водой пятно от туши и ее губы слегка растягиваются. — Я уже поеду домой, — говорит Дженни в ухо шатенке, когда музыка начала играть в два раза громче. — Так быстро? — грустно спрашивает та. — Да, извини, повеселись без меня, — Дженни поворачивается спиной и уже хочет пойти к дверям, пока ноги еще держат, но поворачивается к Лисе обратно: — И не садись потом за руль, вызови такси, — и только потом уходит, не дав девушке времени на ответ. Трезвая сторона Лисы понимает, что не в усталости тут дело, но вот пьяная сторона перевешивает эту чашу, поэтому она решает разобраться с брюнеткой немного позже. Девушка вновь идет на кухню, но на этот раз заполняет свой стаканчик водой из-под крана, и пока сухие губы обхватывают ободок бумажного стакана, глаза замечают уже привычную им картинку. Чеен с Джису снова ругаются, это видно даже на расстоянии десяти метров. Лиса раздраженно выдыхает и шатаясь идет к этим двум, вроде как подругам. — Чего вы постоянно ругаетесь? — возмущенно спрашивает Лиса и садится между девушками, руки которых лежат на груди. Обе с недовольными лицами, направленными в разные стороны. — Долго еще так продолжаться будет? Мне жить с вами в одной комнате вообще-то, — Лиса облакачивается на спинку мягкого старого дивана и прикладывает холодный стакан к вспотевшему горячему лбу, проигнорировав челку. — Я до сих пор не могу поверить, что ты с ним переспала, — обращается Чеен к Джису, не обращая внимания на Лису. Продолжает тему, начавшуюся ещё неделю назад, если не больше. Хотя продолжением это назвать сложно, они скорее повторяют пройденное. Чеен все так же не смотрит на Джису, хотя та, очень уж устало выдохнув испепеляет одногруппницу синими глазами. — Я тебе уже сто раз сказала, что это получилось случайно! Я была пьяная! — наверное и вправду сто раз. Если бы Джису могла вернуть время и просто проигнорировать парня, или хотя бы меньше выпить, она бы сделала это. Но, увы, машины времени у нее нет, ровно так же, как и мозгов когда выпьет. — Думаешь, я это спланировала что ли? — Джису разводит руки в стороны и не получив ответа, указывает на Чеен левой рукой, смотря на Лису. — С кем переспала? — шатенка наслушалась их ругани за время, пока живет в общежитии. И то что Лиса там всего один день, не помешает сказать как эти двое надоели ей своими раздражающими ртами. Так она хоть что-то понимать начнет. — С тем, на кого я пускаю слюни уже второй год, — Чеен устало опускает руки с груди на колени и тоже поворачивается в сторону девушек. Ей ведь правда обидно из-за всего того, что произошло не так давно. Она поуши втрескалась в парня, которому все равно на нее. Джису знала о чувствах Чеен, и ей правда жаль что все так произошло. Но вот до блондинки это все никак не дойдет. — Да и не моя это вина, что ты за целый год не смогла подойти к нему и сказать хоть слово, — поднимает одну бровь и слабо-слабо кивает. — Да какая разница что не сделала я, мы говорим о том, что сделала ты! — снова взрывается Чеен, и кажется готова начинать все с самого начала. Так вот они какие, студенческие страсти. — Он тут есть? Покажите хоть за кого деретесь, — Лиса делает глоток освежающей воды, которой не хватает лишь парочку кусочков льда, и оглядывает людей, находящихся рядом с ними. — Я его не видела сегодня, — Чеен убирает светлую прядку волос за ухо и с глазами полной грусти смотрит туда же, куда Лиса. Шатенка в любовных делах не сильна, честно сказать. Но она достаточно многого повидала в этой жизни, в которой проблемы окружали ее двадцать четыре на семь. Проблемы эти не имели функцию решится сами. К сожалению. Поэтому с ними справлялась Лиса, один на один. Наверное поэтому сейчас она самостоятельная девушка, не опускающая низко голову и следящая за каждым словом человека, которого она подпустила к себе близко. Она много думает, много анализирует, много борется с собой. Но как понять победил ли ты в борьбе с собой? — Знаешь, я тебе как эксперт в драме с большим стажем скажу, что не переспала бы с ним Джису, переспала бы другая, — на секунду наклоняется к темноволосой, а свободную от стаканчика руку кладет на плечо Чеен. — Тут дело не в ней, а в этом твоем парне, очевидно. Лиса озвучивает мысль и тут же встает с места, замечает, что градус совсем понизился, нужно поднять его обратно. А остальные остались сидеть на диване и думать над словами Лисы, смотря на ее отдаляющуюся спину, спрятанную за косухой. Пока Лиса стоит прижатая к столу и высматривает алкоголь, парень стоявший неподалеку высматривает ее. Чонгук оставил бедного Тэхена в ванной и спустился вниз за Юнги, тоже захотел посмотреть как развлекаются люди. Но смотрит он на одну и в общем-то его все устраивает. Красивое лицо, идеальная фигура, местами надменный взгляд. Одним словом чудо чудесное. Чон смотрит на нее в открытую и поняв, что его никак не хотят замечать, что, к слову, происходит очень редко, тянется к одной из бутылок так, чтобы впечатать девушку в стол, прижимаясь пахом к миленькой заднице. А Лиса вполне себе хорошо видела, что ее так тщательно осматривают, но решила будет лучше, если притвориться, что ничего не видит, потом наконец налить себе что-то и пойти обратно к девочкам. Но видимо последние пункты придется немного попридержать. — Сделаешь так еще раз и мое колено позовет на свидание твое достоинство, — достаточно внятно шипит Лиса, когда Чонгук решает отдалиться от девушки после своей выходки, а она сжимает в кулачке темную ткань футболки и тянет на себя. Интересно, подумал Чонгук. Очень интересно. Он ухмыляется когда Лиса договаривает и режет его лицо своими очаровательными кошачьими глазками. Взгляд Лисы до безумия острый. Но Чон прятаться не привык. — Ты это мне? — все еще находясь на том же расстоянии и в той же ситуации спрашивает парень, подняв одну черную бровь, так и не убрав угловатую улыбку. — Нет, тому парню в другом конце комнаты, — Лиса разжимает кулачок, кидает взгляд на худенького парнишку вдали, и несильно бьет ладонью по груди Чона, чтобы он отошел дальше. Лиса таких не любит, слишком не любит. Потому что у таких нет ценностей, как и остальных вещей в голове, кроме секса, конечно же. Такие не клянутся в любви, такие не дарят кольца, такие не растят твоих детей. Лиса слишком взрослая для своего возраста, она это знает, и ей это нравится. Шатенка хватает рандомную бутылку со стола, хоть бы уже уйти из кухни, и поворачивается к парню спиной. Чон сузил глаза и положил руки в карманы черных джинс, толкая язык за щеку. Слишком интересно. — Меня Чонгук зовут, — успевает сказать, пока не теряет Лису в толпе веселящихся студентов, а в ответ получает: — Я не спрашивала. Так вот они какие, университетские бабники.