* * *
Молочно-белый туман по-прежнему колыхался вокруг, скрывая всё и всех. Кио устало вздохнул — поддерживать технику такого покрытия длительное время было крайне выматывающе. Однако сегодня был день предположительной встречи с братом, что бывало не так часто. И самой главной проблемой в столь важном для них обмене информацией был выданный Кеншину ещё девять лет назад статус нукенина. До сих пор среднему брату удавалось неплохо избегать поимки потому, что он нигде особо не "светился". Здесь на побережье особо охотников за головами не видели, но чем чёрт не шутит. Те же земельники, не особо жаловали их клан, хотя в последнее время и стало потише. Потому рядом с Кио, по периметру его техники тумана, мотался дозором ещё и Кенджи, выряженный в специальную на такой случай одежду. Видимо, это был единственный плюс для Кеншина в том, чтобы иметь такого разгильдяя братом-близнецом. Впрочем, быть полностью уверенными, что Кеншин вообще появится в этот раз, они тоже не могли. Из-за статуса нукенина их встречи всегда значились под меткой "возможно". Ждать среднего брата надлежало два дня. А потому вначале технику тумана должен был поддерживать младший, то есть он — Кио, а уже потом старший — Кенджи. О ненадёжности последнего даже не стоило и упоминать. Потому Кеншин всегда старался явиться в первый же день, который, кстати, уже подходил к концу. Это могло означать, что брат не появится вовсе из-за отсутствия информации или же... Что-то его очень сильно задержало. Ну или кто-то... Думать о последнем не хотелось вовсе. Ноги уже порядком затекли, да и сам Кио успел подзамёрзнуть, расходуя чакру исключительно на технику тумана. Чакру стоило экономить на случай внезапного нападения, которое тоже нельзя было исключать. Однако Кеншин не появился, и когда окончательно потухло зарево заката, которое хоть и с трудом, но всё же можно было различить, находясь внутри техники. Кенджи же, как на зло, даже не думал объявляться. Когда пришлось всё же подключить чакру, чтобы не окоченеть окончательно, Кио пообещал себе, что устроит старшему "красивую жизнь". Время, казалось, тянется целую вечность. И изменения появились только, когда молочную белизну тумана совсем уже скрыло густой темнотой — из кустов, шумно дыша, вылетел брат. И это был явно не проштрафившийся Кенджи. На ходу содрать с глаз испещрённую печатями повязку мог только носящий таковую Кеншин. Взгляд у него был мало сказать бешеный. — Кио, быстро к бабушке Хироми! — хрипло прорычал он, протягивая два свитка, явно заготовленную фразу, после которой зашёлся кашлем. — Что случилось? — Кио перераспределил чакру, освободив одну руку и не разглядывая, сунул оба свитка за пазуху, после чего подал всё ещё отсутствующему Кенджи условный свист. Кеншин явно торопился, раз даже не снял заранее повязку. Да и весь его внешний вид говорил о безудержной спешке. Вот только прерывать технику было нельзя. Это понимали оба Хоширо. Потому уставший нукенин поспешил сесть рядом и приготовиться к перехвату контроля над печатью тумана. — Чёрный свиток... — переводя дыхание, прохрипел взмыленный брат. — Возможно она... Ещё... Жива... Тело... В свитке... — В свитке?.. — на мгновение опешил Кио, передавая контроль и глядя на вынырнувшего наконец-то из тьмы старшего. — Бегом, сказал! — приложив несговорчивого брата промеж лопаток пока ещё свободной рукой, зарычал Кеншин. — Остальные пояснения я с Кенджи пришлю. Могу быть уверен только... В двух вещах: просто труп бы Он мне не отдал, как впрочем и то, что девчонка явно... — средний тяжело вздохнул, наконец-то выровняв сбитое дыхание, — не в порядке... Поэтому беги, Кио... Беги! — Понял, — кивнул в ответ младший, чувствуя подступающие гнев и тревогу. Разогнав чакру по окоченевшему телу, Кио резко бросился с места и мчал, не разбирая дороги, со всей возможной для него скоростью без остановок вплоть до самых резных дверей бабушкиных покоев. Казалось, сердце того гляди обещало выпрыгнуть из горла от такой спешки. Но Кеншин бы попусту так волноваться не стал. Да и где это видано — живых людей в свитки запечатывать?.. Впрочем, "возможно" и "не в порядке" брата звучало тем более не слишком ободряюще, заставив задуматься о том, что там вообще может быть вместо тела. Заветная бабушкина дверь была в запарке без стука открыта с пинка. На что все присутствующие в комнате родственники удивлённо застыли на своих местах. Крайне не вовремя случилось это собрание... Крайне. Как и позабытые им от волнения манеры. — Бабуль, срочно! — с трудом прохрипел Кио, пытаясь при этом выдать что-то вроде учтивого поклона. — Очень... — Простите, я отойду... — вежливо и мягко улыбнувшись, старая целительница поднялась со своего места. Бабушке Хироми хватило всего одного взгляда, чтобы тут же откланяться и, подхватив нахального внука под локоть, исчезнуть за спешно захлопнувшейся с другой стороны многострадальной дверью. — За тобой черти гнались, Кио? — обеспокоенно охнула она, тут же подхваченная не сбавляющим шага внуком. — И куда ты меня тащишь? — Я сам... Не очень... В курсе, — заперев за собой дверь в ближайшую пустующую комнату, судорожно выдохнул младший из братьев. — Кеншин просил... Поторопиться, — вытаскивая свитки, прохрипел он. — Чёрный... Предупреждать ли о содержимом Кио честно не знал. Наверное, всё же стоило, но как назло горло совсем свело. Бабуля, забрав и придирчиво осмотрев протянутый ей свиток, осторожно разложила его на полу и с нескрываемой тревогой сорвала печать. Комнату на мгновение заволокло белёсым дымком. А когда дым рассеялся, оба ошарашенно замерли на своих местах, разглядывая обёрнутое успевшей пропитаться кровью в районе живота белой простынёй тело. Первой от шока отошла многое повидавшая бабуля Хироми. Её пальцы, окутанные тонким слоем зеленоватой чакры, легко провели над точной копией собственного лица... Разве что намного моложе и куда бледнее. — О Боги... — вздрогнув, выдохнула жена бывшего главы клана Хоширо. — Она же ещё жива... Кио, эта девочка до сих пор... жива, — изумлённые золотистые глаза женщины застыли на не менее ошарашенном внуке. — Твою ж... Так это она?.. — выдохнул молодой Хоширо, ощущая, как холодеет внутри. Всё-таки жива. И точно "не в порядке". Насколько — им обоим сейчас следовало убедиться. Пока что "вся прелесть" состояния побывавшей в руках маньяка-расчленителя девчонки не была видна. Что не могло не радовать. Но сделать замедленный и почти нереальный, казалось, шаг Кио заставило спокойное мертвенно-белое лицо жертвы. — Та самая Мизуки?.. Она же точная копия тебя и... Мамы... — Я... — бабушка Хироми судорожно вдохнула и вновь повернулась к телу. Её руки дрожали, пока она осматривала незрячие глаза и ощупывала явно закоченевшие конечности. — Точнее сказать я смогу только после анализа ДНК... — дрожащие пальцы приподняли и откинули край простыни. — О Боги... — бабушка Хироми не сдержалась и прикрыла рот тыльной стороной кисти. — Ещё жива... — напомнила она себе, явно сдерживая наворачивающиеся на глаза слёзы. Сделав глубокий вдох, старая целительница взяла над собой контроль, и всё те же дрожащие пальцы, теперь уже покрытые зеленоватой чакрой, заскользили над спёкшимся рубцом зашитого разреза слишком характерной формы. — Слава Шинигами, — тяжело выдохнула бабуля, переводя пальцы выше раны, — дальше разреза вскрытие не пошло... Хоть рана была крайне аккуратно зашита, она всё ещё продолжала кровоточить. И, судя по количеству спёкшейся крови, в таком состоянии девчонка, что была, наверное, не многим старше или того же возраста, что и их Аме, находилась уже более суток. Скулы молодого Хоширо болезненно свело, когда край побуревшей от крови простыни съехал, обнажая внутреннюю поверхность бёдер и кисти. На своём веку шиноби он успел повидать не так уж и мало и всё же... Аккуратность, с которой девчонку зашивали, поражала не меньше того факта, что её всё ещё живую потрошили... Выверенно и методично. — Боги всемогущие... — не сдерживаясь, всхлипнула бабушка Хироми, завершив обследование и резко вскочив с места. — Я не представляю, какому Шинигами она приглянулась... Но... — старая целительница в порыве отчаяния схватилась за голову и начала метаться по комнате. — Кио... — наконец придя к какому-то выводу, бабушка замерла, глядя на дикую "посылку". — Мне нужна чистая вода и склянка... — тихо выдохнула она, вернувшись к телу. — Попробуем вывести хоть немного яда на анализ... — пояснила она и так не особо утешительную ситуацию, вновь садясь рядом с жертвой. — Хотя я сомневаюсь, что в наших силах хоть чем-то помочь этой бедной девочке... — дрожащие пальцы сжали негнущиеся мертвенно белые пальцы. — Позови свою мать. Мне нужен специалист по печатям. Если она действительно попала к нам прямиком из рук Акасуна-но-Сасори, мы должны убедиться, что он не подкинул Кеншину сюрпризов. И... — тяжёлый вздох, казалось, был приговором. — Эта девочка Мизуки без ограничивающей печати... Кроме тебя, никто из мужчин клана не должен приближаться к комнате, пока мы не закончим... — Ты уверена, ба? — испытующе воззрился на старую целительницу Кио, не желая её оставлять с вероятно опасным грузом, который, собственно, он сам и принёс. Хоть состояние девчонки было не лучше трупа, неприятности, как известно, мог принести и мертвец с достаточным набором соответствующих печатей. — Не будь она женщиной рода Мизуки... Такое даже близко не было бы возможно. Хотя... — взгляд усталых золотистых глаз вернулся к лежащей на полу девушке. — Принеси пару монет... Над ней явно стоит тот, кому за её жизнь стоит приплатить... Но завершить мысль бабуля не успела. Характерный стук в дверь заставил их обоих замереть на своих местах. Этого стоило ожидать. Но напряжение и нереальность ситуации были слишком высоки, застав двух заговорщиков врасплох. Повисло густое и долгое молчание. Не получив отклика, стоящая за дверью женщина постучала вновь. Сомневаться в том, кто это, не было резона, как и в том, почему женщина явилась так быстро и сама: — Кио, я знаю, что ты здесь, — холодно сообщил из-за двери женский голос. — Уже весь главный дом стоит на ушах из-за твоей выходки... — Химеко! — оживилась бабуля. — Неси чернила... Много чернил! Сегодня у нас будет длинная ночь... — Хорошо, матушка, ещё что-то принести? — не меняя тона, осведомилась из-за двери мать. — Бинты, чистые простыни и полотенца, — задумчиво протянула бабушка Хироми, поглядывая на тело, лежащее на полу. — Кио, у тебя с собой чернила есть? — получив резковатый кивок в ответ, она выдохнула и добавила. — Тогда приступай к возведению барьера с пропуском на нашу кровь... — О, — раздался из-за двери удивлённый вздох. — Тогда, может, впустите меня хоть на минуту? Бабушка Хироми набрала в грудь побольше воздуха и за пару шагов пересекла комнату, чтобы отпереть дверь и позволить просочиться сквозь узкую щель своей дочери. После чего дверь вновь была закрыта на ключ. — О Боги... — только и произнесла мама, машинально подставляя кисть для взятия крови. — Так женщины рода Мизуки и впрямь копии друг друга?.. Жутковато. Словно... Генетика просто использует технику клонирования... Но к чему такая секретность для тру... — наклон головы Хоширо Химеко резко изменился. — Она что, ещё жива?.. — Да, — мрачно подтвердил Кио, собирая в пузырёк кровь из пальца матери. — Тогда нам потребуется много полотенец и простыней... — растерев быстро заживающий на пальце порез, прокомментировала она ситуацию. — И, так понимаю, она без печати подавления родовой проблемы? — взявшись за всё ещё торчащий в скважине ключ, уточнила Химеко. — И это не единственная проблема, — не менее мрачно отозвалась бабуля, вернувшись к осмотру всё ещё живой жертвы известного маньяка. — На ней, может быть, ещё Боги знают сколько враждебных печатей и техник... — О, всё поняла, — меланхолично кивнула мать, выуживая из-за пояса маленький расшитый кошель. — Кио, положи это в изголовье, когда будете перекладывать её. И запри за мной дверь пока что. Кошель молодой Хоширо машинально сунул за пояс и запер за как всегда раздающей указания матерью дверь. Далее он полностью сосредоточился на приготовлении специальных чернил и подготовке помещения к нанесению печати, вполглаза поглядывая за тем, как шли дела у бабушки, исследующей хрупкое маленькое девичье тело на наличие "сюрпризов". Но старая целительница управилась довольно быстро, тихо выругавшись по поводу каких-то незначительных деталей. Может, они на самом деле и были важны, но не сейчас, и угрозы не представляли, а потому Кио попросту пропустил суть мимо ушей. Далее пришла мать с целым ворохом вещей и сумок, которые также пришлось помогать разбирать. Затем от постановки барьера Кио отвлекался лишь чтобы установить вещи на уже готовые участки барьера. Мать и бабушка в это время усердно хлопотали над всё ещё неподвижным телом, вначале пытаясь что-то "вымыть" из этого самого тела, а потом нанося на нетронутые кисти и стопы печати контроля. — А это что за печать? — устало выдохнула Хоширо Химеко, когда все приготовления были завершены. — Я не могу её разобрать... Это вязь какая-то необычная и больше напоминает письмо земельников... — Химеко, — беззлобно усмехнулась старая целительница, — это явно родовая техника... И, может, я не уточняла, но Мизуки родом из страны Земли, вообще-то. Да-да, твой отец прихватил меня оттуда как военный трофей из очередной миссии. Но я не сожалею. Нас, женщин Мизуки, редко ждала столь тихая жизнь, которую Кацухиро дал мне. И не надо так на меня смотреть. Ты особо не хлебнула горя лишь благодаря раннему выбору партнёра, моей печати и изрядной доле крови Хоширо в твоих жилах. На какое-то время вновь повисло молчание. Обе сосредоточенно обрабатывали и бинтовали следы попытки вскрытия и явно многочасового выпускания крови. Изо всех своих косых взглядов на это действо Кио успел приметить, что девчонка была весьма хороша собой. Впрочем, глядя на трёх почти точных копий друг друга, различающихся разве что возрастом, цветом волос и незначительно телосложением... Это ощущалось скорее закономерностью. Хотя мать была права — немного жутковатая закономерность в почти полном сходстве женщин Мизуки. Словно... Сейчас ему наконец вернули ещё во младенчестве похищенную младшую сестру... Бредово. Но два поколения, суетящиеся над третьим, именно так и выглядели. — У неё температура тела повышается! — охнула бабуля Хироми, в очередной раз осматривая родственницу. — Невероятно, — на мгновение замерла мать. — Дай Шинигами, возможно, эта девочка ещё поборется, — оживилась старая целительница. — Химеко, помоги мне её перенести... К тому времени, когда Кио закончил с барьером, у девчонки успел подняться сильный жар и даже пару раз случились судороги. Но в основном, младшая вполне стала походить на живую и, наверное, её состояние даже начало стабилизироваться... Если учитывать, что было изначально. Однако сутки поддержания масштабной техники, бешеная гонка и постановка столь сложного барьера дали о себе знать — молодой шиноби просто отключился от усталости прямо у стены, куда отошёл, чтобы присесть, завершив барьер...Пролог. Свиток и "неудавшаяся" марионетка
28 декабря 2021 г. в 12:10
Чёрная краска оставила на корешке свитка идеально выведенный след. Столь же тонкий и изящный, как и владелица написанного имени. Хитоми. Было странно до горькой улыбки готовить свиток для запечатывания такой куклы. А потому Сасори всё же позволил себе кривую ядовитую ухмылку: Дейдара даже не понял ничего. Впрочем, пацан и не тянул на тонкого знатока его искусства.
Идеальная марионетка. Достаточно было лишь повернуть голову, чтобы вновь увидеть Её. Новая игрушка сидела всё там же — на кровати. Привычно тихо. Но непривычно неподвижно. Всего несколько шагов и неживые пальцы застыли у её идеального лица. Всё же в этот раз он, как мастер марионеток, действительно постарался на славу, создав своё самое уникальное творение. Самый настоящий шедевр. Отпустив по этому поводу горький смешок, кукловод расстелил подготовленный свиток на кровати и привычно провёл пальцами по алым губам новой марионетки. От неё ощутимо веяло чакрой Хитоми. И, наверняка, даже пахла эта кукла так же...
Хитоми... Пальцы замерли на ярко-алых губах. Вот только образовавшейся внутри пустоты эта подделка не могла заполнить, как бы ни была совершенна. Всего лишь очередная подделка... Ядовитая кривая усмешка опять тронула неживые губы: вновь. Неживые пальцы скользнули прочь и бережно переложили куклу, запечатав её. Свиток с ней был столь же прилежно убран на полку, а сам мастер уже в который раз замер у стола, где лежала потрёпанная тетрадь.
Подделка. Кажется не более. Но... Сасори прикрыл лицо ладонью и тихо рассмеялся. Ещё никогда прежде ему не удавалось так далеко зайти при создании самой обычной марионетки. Даже не человеческой. И всё ради чего?.. Удивительно, но факт, — чтобы скрыть собственную трусость и мелочность. Создать истинное искусство, пытаясь его предать... Безусловная ирония.
И всё же... Почему он так и не смог?.. Именно — не смог. И вновь губы искривились в уже поднадоевшей за последнее время горькой усмешке. Что помешало ему просто выпотрошить девчонку?.. Практически мёртвую очередную жертву. Всего лишь... Девчонку?.. Ответ был до невозможности прост: не просто девчонку. Углы губ дёрнулись. Точно. С самого начала у неё было имя. Хитоми. Его Хитоми. Совершенная и идеальная. Единственная в своём роде.
Кукловод переместил ладонь на глаза. Заигрался. Слишком. И жертва перестала быть таковой. Наверное, она даже не была жертвой с самого начала. Это ведь даже Дейдара заметил. Хитоми... Если вдуматься, то она... Всегда была его продолжением. Важной деталью в его механизме. Но никак не расходным материалом... В отличие ото всех прочих, кто уже вошёл в его коллекцию. Иронично, но... Ничто и никогда не могло сравниться с ней. И не сравнится уже никогда. Никогда...
Наверное, именно поэтому Акасуна-но-Сасори позволил себе пустить всю эту ситуацию с живой Куклой на самотёк. По сути, вопрос можно было решить уже полтора года назад. Но... Он оттягивал момент, пытаясь подольше побыть центром этого маленького мира. И, возможно, если бы не вмешательство... Кисть соскользнула с лица и шумно опустилась на столешницу. Один только этот факт выводил из себя, заставляя чувствовать удушливое разочарование, гнев и стыд. Ведь... Сасори отчасти даже хотел бы взглянуть на результат активации той печати, что так отчётливо проступила у Хитоми внизу живота. И от этого хотелось расхохотаться. Ведь как ни крути, мастер марионеток то и дело пытался представить это создание... Бред.
Пальцы провели в очередной раз по рифмованным строчкам раскрытой тетради. Насколько же совершённое в ту чёртову ночь было безумно и безнадёжно?.. Насколько нелогично?.. Символы под пальцами сливались во фразы, что цепляли нечто, чего, казалось бы, уже и не было. Хитоми. Она сейчас была подобна яду скорпиона, что отравлял его сознание, заставляя прокручивать последние воспоминания раз за разом. Всё в этом до тошноты сквозило избитой иронией — скорпионы не имеют иммунитета к собственному яду. И это опять же заставляло задуматься о том, насколько совершенно она вписалась в механизм его жизни.
И чем больше Сасори об этом думал, тем правдоподобней ему казалась версия, что сам Бог Смерти подарил ему Хитоми. Просто идеально созданную для него. Во всём. До тончайших мелочей. Даже там, где природа бессильна. Хитоми. Она не зря изначально казалась отмеченной Шинигами. Так оно и вышло. Иначе было не объяснить столь безумное нежелание её тела умирать. Он столько лет искал бессмертие. Но... Хитоми однозначно была его главной слабостью, от которой стоило как можно скорее избавиться. Так почему же всё обернулось Так?.. Значит, попытка уничтожить эту слабость всё же была ошибкой?..
Кукловод уже на несколько раз пересмотрел свои расчёты. Но такого итога быть не должно было. Никак. За то время, пока мастер создавал подделку, из разложенного на секционном столе оригинала успело вытечь более сотни литров крови. Более сотни! Нонсенс. Окончившийся тем, что нукенин Песка попросту методично зашил все следы своей решимости.
Зашил и, завернув в белую простынь, оставил умирать дальше. Мелочно не добив. Сохраняя надежду на чёрт его знает что. И от этого было ещё более горько и смешно. Ведь он тянул до последнего и тут. Сасори позволил Хитоми мучительно сгорать, пока её же кровью раз за разом наносил на подделку печати. До последнего. Но и это не помогло избавиться от тошнотворного нежелания потрошить Её тело.
И что же он сделал? Опять мелочно запечатал сложный материал в свиток. В разъедающей надежде, что хоть так всё закончится. В очередной раз пустив всё на самотёк. Хладнокровный убийца, выпотрошивший уже восемь десятков шиноби, не взирая на пол и возраст, и пополнивший их трупами свою коллекцию человеческих марионеток. А вот с Хитоми, похоже, коса нашла на камень... Вот и вышло всё так, как говорил в единственную встречу с ней Кеншин: наигравшись в куклы, мастер просто передал свиток чёртову Хоширо.
Досадно. Ведь даже сам Кеншин такого расклада не ожидал. Пожалуй, только привычка контролировать эмоции не позволила долговязому нукенину измениться в лице. Но намёк он определённо понял, небрежно спрятав лишний свиток в поясной сумке и растворившись в предрассветном тумане, как обычно. Свиток не должен был вызвать подозрения. И всё что оставалось — вернуться обратно и доделать начатую куклу-подделку.
Вот только стоило закончить работу, как сознание стали посещать навязчивые мысли о том, как с тихим хлопком в ручищи Кеншина попадает хрупкое маленькое тело, замотанное в белую простынь. Сасори даже мог отчётливо представить, как грубые пальцы акулозубого проверяют пульс на тонкой шее. И это рождало в сознании чувство необъяснимой горечи и необоснованной злости… Верно, так даже было лучше. Смог бы он сдержаться, не будь Хитоми всего лишь очередным телом в свитке?.. В этом кукловод не был уверен. Как и в том, что не дрогнула бы протянутая вслед исчезающему с трофеем Хоширо рука. Хитоми навряд ли выживет. Навряд ли... Но отпускать от себя оказалось не так просто.
Неживые пальцы закрыли тетрадь, убрав её в ящик рабочего стола. Хитоми была чем-то большим, чем очередная жертва. И, раз уж он не смог её убить, стоило хотя бы отпустить эту ситуацию и больше не думать о том, что случилось после передачи свитка с "неудавшейся" марионеткой. Свою роль она уже сыграла, позволив создать нечто более совершенное, чем простая кукла и чем человеческая марионетка. А значит, впереди у него ещё много экземпляров для пополнения коллекции. В конце концов, он бессмертный мастер, что сам себя превратил в совершенное оружие.