Однажды в Лиллехаммере

      Юля теребит в руках медаль, словно это — простая безделушка, способная занять ее руки, отвлечь, подарить немного времени. Она иногда опускает глаза, а после — резко закрывает их, старательно игнорируя жгучее желание убежать в подтрибунное помещение, где не будет других людей. Другое желание — намного сильнее, заставляет Юлю топтаться у бортика. — Постарайся не грохнуться в обморок. Ты сильная и справишься, — подбадривает ее друг. Она поднимает голову, смотрит на друга, и становится так стыдно, что щеки ее — она уверена, пылают. Но Элвис только поджимает губы и совсем не показывает своего разочарования. Он знает, что Юля не хотела, чтобы он расстраивался, вот только сложно спрятать свою радость за человека, который в общем-то является для нее чужим. А Элвис не чужой, Элвис — он свой. — Это ты должен быть сильным, — хмурится Юля, снова опуская взгляд на свою медаль, — мы же не думали, что… ну ты понял. — Что какой-то выскочка заберется на подик? Он был крут, я смирился. Юля смотрит на Элвиса снизу вверх и совсем ему не верит. Потому что в глазах отражается боль, обида, и еще разочарование. В себе. — Он был крут, но ты не смирился. Приходи в номер ко мне вечером, поговорим. — Звучит многообещающе. Элвис кладет руку на плечо Юли, а она прижимается к нему, глядя на постепенно покидающие лед, пары. Скоро будут награждать мужчин, Юле придется прочувствовать столько всего: от безумной боли за лучшего друга, до трепета, до радости за любимого человека. Все это так… несправедливо. Кажется, эту несправедливость Юля чувствует даже сильнее Элвиса. Это она должна поддерживать его, а не наоборот. — Все будет круто, Чемпионка. — Элвис пытается быть оптимистом, но его выдает дрогнувший голос, а еще дрожащие руки. У него не сразу получается снять чехлы, он тихо ругается. — Ты должна не за меня переживать, и не за него. Это твой день, ясно? — Как же я могу? — удивляется Юля, сбитая с толку этим заявлением. Элвис бросает на нее такой взгляд, от которого по коже мурашки бегут. Юля понимает, что лучше не продолжать его драконить. Пусть заберет свою медаль, потом они разойдутся по раздевалкам и все на этом. Вечером они смогут излить друг другу душу, как делали это и прежде. А пока не стоит. — Я не хочу, чтобы ты тут стояла, — поправляя Юле воротник олимпийки, говорит Элвис, как бы ненароком, задевая ленту ее медали, — просто ты будешь грустить. — Я итак буду грустить, — хмурится Юля, хлопнув его по руке, — грустить здесь, мне нравится больше. — Признайся, просто хочешь попялить на того Русского. — У него имя есть. — Оно мне не нравится. — Эл, никто не обязан тебе… Юля замолкает на полуслове, потому что за спиной Элвиса появляется «тот самый русский». Юля краем глаза замечает, как Элвис стискивает кулаки. Он так всегда делает — не от злобы, а чтобы успокоиться. — Просто постарайся не грохнуться в обморок, — еще раз просит Элвис, застегивая Юлину олимпийку так, чтобы медаль оставалась на виду, и уходит в сторону. Русский даже не смотрит в сторону Юли. Сердце пропускает удар. Несправедливо! Несправедливо так себя чувствовать рядом с человеком, который даже не замечает ее. Но это неудивительно. Юля невысокая, ее белоснежное платье практически сливается с бортами, а за спинами ожидающих награждения, ее вообще не видно. Но обида все равно селится где-то внутри. Игнорировать здравый смысл Юля научилась еще в детстве, этим особым талантом с ней поделился Элвис. — Поздравляю тебя, — слышит она его голос за спиной, — правда, я не шучу. Ты был крут. Юля оборачивается. По взгляду Элвиса ясно, что он собрал всю свою мужественность, всю свою силу воли в кулак, чтобы протянуть руку своему сопернику, который буквально пару часов назад отнял у него мечту. «Не отнял! — ругает себя Юля, — он ничего у него не отнимал!». И медаль не отнимал. Просто люди быстро разносят сплетни, слухи и предрассудки. Теперь «какой-то русский выскочка отнял медаль» навсегда будет закреплена за Алексеем. А ведь это не так. Юля еще раз ругает себя за это. Ее пальцы находят что-то холодное. Металл. Она же сегодня тоже стала Олимпийской Чемпионкой, значит ли это, что к ней будут относиться подобным образом? Пока она слышала только хвалебные оды, а еще ее сопровождали восхищенные взгляды, в то время, как на Элвиса смотрели с жалость. Элвис бесился. — Спасибо, — голос Алексея звучит вяло, но рукопожатие крепкое, — спасибо, — повторяет он, прежде чем выпустить руку Элвиса. «Он даже тебе сказал больше слов, чем мне» — проносятся в голове у Юли завистливые слова. Она завидует. Это, наверное, не совсем нормально, если хочется все золотые медали мира обменять на это крепкое рукопожатие… А потом мужчин поочередно приглашают на пьедестал. Юля облокачивается на борт, полностью отдаваясь болезненному восхищению. Алексей, на шею которого только повесили медаль, практически сразу ее снимает. Юля переводит взгляд на Элвиса, ожидая увидеть злость или разочарование, но к своему удивлению обнаруживает только усталую улыбку на его губах. У Юли против воли вырывается какой-то нечеловеческий стол. Горечь и безмерное счастье. «Клянусь, я на своем пьедестале столько всего не чувствовала» Она кусает губы, с восхищением, глядя на Алексея Урманова. Он все еще держит медаль выше своей головы, и смотрит… смотрит, кажется, сразу на всех. Его взгляд — величественный, но совсем не зазнавшийся, пробирает до дрожи. Возможно, это так действует только на ее девичье сердце. Или нет? Кажется, весь зал затаил дыхание. Он приветствует всех кто его поддерживал, кто верил в него, и кто до сих пор продолжает. А затем зал заливается аплодисментами и криками. Элвис ему подмигивает. — Ты в порядке? — кто-то кладет на плечо Юли руку, и она приходит в себя. Пальцы так сильно впиваются в борт, что костяшки белеют и немеют. Она не узнает человека, который стоит рядом, дядька какой-то, но она благодарна ему за то, что он все же привел ее в чувство. Хорошо, что ее странное поведение можно списать на шоковое состояние. Окружающие нисколько не удивляются такой реакции, ведь перед ними — Олимпийская Чемпионка. Самой же Юле приходится себе об этом напоминать. А это так странно. И несправедливо. Всю жизнь Юля шла к этой медали, а теперь она омрачена вторым местом Элвиса, но в тоже время ее возлюбленный (и пусть он об этом не знает!) выигрывает такую же — золотую, как у нее. И вот его медаль почему-то радует ее сильнее. Позже ей объяснят, что именно так работает любовь. Пока Юля не осознает в чем причина. — Ну вот и все, — шепчет Элвис, прикрывая глаза, — вот и все. Он еще на льду стоит, но уже рядом с Юлей, протягивает ей руки, а она вкладывает в его большие ладони свои — маленькие. Это выглядит, будто она настраивает Элвиса на очередной прокат, но уже, как выразился Элвис — всё. Элвис некоторое время не поднимает на Юлю взгляда. Она хочет заглянуть ему в глаза, но это невозможно, остается только маниакально следить за его выражением лица. «Нет, нет, нет» — молотом стучит одно и то же слово в голове. Для Элвиса, как и для любого спортсмена, золотая медаль — предел мечтаний. Она крепче сжимает его руки, вкладывая в этот жест всю свою поддержку, на которую только способна в данный момент. — Элвис. — Все в порядке. Сегодня твой день. — Наш день! — настаивает Юля. Он, наконец, поднимает голову. — Так что ты там говорила насчет номера? Вечером он приходит к ней, и приносит с собой огромную пачку чипсов. — Я не собираюсь страдать без еды, — заявляет он, когда Юля бросает на него недовольный взгляд, — и нет, я не собираюсь страдать в компании овощей. Я заслужил, как минимум, несколько тысяч лишних калорий. Шутит, конечно, но это Элвис. Ему обязательно нужно выставить себя полным придурком, чтобы никто не заметил насколько ему плохо. Однако когда Элвис устраивает свою голову на коленях Юли, она не отказывается от «нескольких тысяч лишних калорий» и они вдвоем уминают чипсы. — Я не жаловаться сюда пришел, — спустя какое-то время говорил Элвис, кайфуя от Юлиных рук в его волосах, — а отметить с тобой победу. — А лучше бы пожаловался. Вижу же, что тебе надо. Или ты собираешься притворяться и со мной? Элвис молчит. — Я тебя вижу насквозь. — Таки насквозь? — ухмыляется он, щурясь и намекая на всякие непотребства. Тогда Юля бросает в него горстью чипсов и скидывает его голову с колен. — Без шуток, Юля, я пришел не жаловаться! Я сам накосячил, а этот Русский… — У него имя есть! — Я отказываюсь его так называть. Русские имена такие смешные. Юля перебирается на кровать и теперь берется за оружие посильнее, чем чипсы. Подушка летит в Элвиса, он не успевает уклониться, схватить, или еще как-то отреагировать. Цель достигнута — Элвис от неожиданности сползает на пол. — Так вот, твой Русский был на высоте. В прямом смысле. Но это все, я больше не собираюсь его хвалить, но и себя жалеть не собираюсь. Ты взяла золото, а целый день бродишь точно зомби. Так нельзя, ясно? Юля натягивает на голову одеяло, волком смотрит на Элвиса, немного не доверяет. Слишком все просто у него получается. Она же видела днем, как он расстроился. Она же понимает, что у него внутри все переворачивается, а вместо того, чтобы с ней об этом поговорить, он просто хвалит своего соперника. И все это для того, чтобы Юля не расстраивалась. Чувство стыда охватывает ее, заставляя искать решения этой проблемы, ведь все только начинается. Теперь Элвис так и останется тем, кого обыграл «этот Русский». — Так, — Элвис судя по всему замечает подрагивающие губы Юля, — эй, не раскисай. Лучше хочешь инсайд? Юля кивает. — Банкет знаешь кто будет открывать? — Открывать? — Бал и все такое. — Чего? — Чемпионы, Юля. И я бы на твоем месте уже брал уроки у танцоров.