Ладонь среди пустоты

      После ситуации с троллем Гарри и Гермиона начали со мной общаться. Не то чтобы это получалось делать часто — тот же Поттер был ловцом в команде по квиддичу Гриффиндора и тренировки отнимали все его свободное время, к тому же разное расписание тоже влияло. Вообще, они просто заявились ко мне в один день и предложили дружбу, но я их мягко осадила, предложив попробовать для начала узнать друг друга получше. Я слишком серьезно относилась к понятию «друг», чтобы так просто этим званием разбрасываться. Его ещё нужно было заслужить. Ребята моей речью прониклись, согласились попробовать и после этого мы стали периодически устраивать чаепития или недопикники (недо, потому что не на природе, так как осень) в заброшенных классах, которых в Хогвартсе было полно. Иногда я затаскивала на такие посиделки Невилла, который так и не нашел себе толком друзей и вечно слонялся в одиночестве. Мы болтали на всякие нейтральные темы, обсуждали школу, учебу, посвящали в тонкости мира магглов Лонгботтома и Уизли. Последний мне, кстати, не нравился, так что приятельских отношений у нас не сложилось — мне не нравилось его поведение, отсутствие нормального воспитания (а ведь Рон рос в полной семье!), такта, высокомерие по отношению к неодаренным и вспыльчивость. В целом, он не был плохим человеком, но я с такими как Рон предпочитала не общаться. То ли он это чувствовал, то ли я ему не нравилась, но наша нелюбовь была взаимной. Однако если я вела себя вежливо-нейтрально, то Уизли мог иногда обидно пошутить в мой адрес или нахамить. Я его мягко ставила на место, не позволяя развивать конфликт. Разозлил меня Рон только один раз: когда начал говорить гадости о слизеринцах и их декане. Не то чтобы они мне прям нравились или что-то подобное, но я-то чувствовала, что большая часть его нелюбви к ним не объективна, да и мне это казалось глупостью. Но тратить силы и переубеждать его не хотелось, так что я просто потребовала при мне эту тему не поднимать, слегка придавив его ки. Уизли проникся, сделал выводы и жить стало проще. Больше мы об этом не говорили.       Я продолжала заглядывать к мистеру Филчу и миссис Норрис в гости, пить с ним чай и узнавать последние новости. Он жаловался на близнецов Уизли, которые продолжали издеваться над бедной кошкой (называя это невинными шутками), а он даже не мог им ничего сделать. Тогда я предложила поставить на нее печать неприкосновенности, такую в Ильмариане ставили на личные вещи, и пусть кошка была живой, она все же была магической, так что это должно было сработать и отвадить шутников. Теоретически, они (и вообще все живые) в таком случае не могли ее трогать и приблизиться ближе, чем на метр (исключения мистер Филч и я). А миссис Норрис не глупая, успеет сбежать. Мистер Филч растрогался, запереживал не навредит ли это его кошке, но я уверила его в безопасности данного метода и поставила печать. Близнецы Уизли так и не смогли ее обойти и вскоре им наскучило — они нашли себе новых жертв. Мистер Филч был доволен и долго меня благодарил. Я лишь пожала плечами: мне было несложно.       В начале ноября погода сильно испортилась.* Начались холода, земля покрывалась инеем, а озеро постепенно замерзало. В Хогвартсе начались соревнования по квиддичу. Вот уж что мне не понравилось ни в каком виде, так это данная игра.       Нет, поначалу все выглядело вполне прилично и нормально: есть две команды, по семь человек в каждой. Команды летают на мётлах над овальным игровым полем, в концах которого друг напротив друга стоят ворота в виде трёх колец. Каждый гол, забитый в одно из колец команды-соперницы, приносит десять очков. Цель игры — набрать как можно больше очков до окончания игры. Все вроде бы нормально. А вот потом начинается бред. Игра заканчивается, когда одна из команд поймает мяч под названием снитч, поэтому может длиться неограниченное время. Поимка снитча приносит сто пятьдесят очков. Когда я узнала об этом, то мгновенно потеряла интерес к этой игре, потому что данное правило было абсолютно бессмысленным и нечестным. Я просто поставила себя на место любого другого игрока, не ловца, который должен поймать снитч. Вот играешь ты такой, трудишься не покладая рук, забиваешь голы, почти побеждаешь команду-соперницу, и тут вражеский ловец берет и ловит снитч. И ладно если ваш счёт сравнялся, хотя это нечестно, а если он перегоняет вас по очкам на одну единицу например? И все, победа уже не твоя, хотя ты всю игру трудился как пчёлка, а тут ловец просто взял и полностью обесценил все твои действия! Как по мне, ловец был лишним элементом в данной игре, без него было бы интереснее. Естественно, со мной никто не согласился и Гарри с Роном резво бросились меня переубеждать, едва только узнали об этом, но это им так и не удалось. В итоге каждый остался при своем мнении.       В субботу Гарри должен был впервые выйти на поле и полноценно участвовать в игре как ловец Гриффиндора. Пожелав ему удачи, сказала, что верю в него и тихо свалила в библиотеку. Я не хотела идти на игру, но Поттер выглядел таким несчастным и напуганным, что я сдуру пообещала ему прийти и болеть за него, на что он расцвел улыбкой и убежал тренироваться, оставив меня проклинать себя за свою несдержанность. Вот зачем мне это надо, а? Там будет много людей… Но слово уже было сказано.       На игру я таки пришла. Парочка наспех подготовленных браслетов для кратковременного усиления эмпатического барьера должны были помочь мне продержаться эти пару часов на трибунах среди толпы.       Гарри держался молодцом, Ли Джордан забавно комментировал, хотя мне не нравилось, что он откровенно высказывал свою нелюбовь к слизеринцам. Но как я заметила гриффиндорцы все были достаточно несдержанны в этом вопросе, хотя если быть честной, я так и не поняла из-за чего эти два факультета так друг друга не любят. Но возвращаясь к квиддичу.       Все шло довольно скучно, Слизерин побеждал, Гарри пытался поймать снитч, как вдруг его метла перестала слушаться. Поначалу этого никто не заметил, но я-то смотрела только на Поттера, сама игра мне была неинтересна, так что обратила внимание на странности сразу. Его метла резко накренилась вниз и сильно завибрировала.* Я уже подумала, что Гарри вот-вот упадет, но он удержался, крепко вцепившись в метлу руками и стиснув ее коленями. Ему удалось выровнять метлу, но несколько секунд спустя все повторилось. Казалось, что метла хочет сбросить его.* В конце концов, она начала беспорядочно метаться в небе, время от времени настолько резко разворачиваясь вокруг своей оси, что Гарри чудом, не иначе, удерживался на ней. Было очевидно, что она или сломана или заколдована. Я включила магическое зрение и хмыкнула. Всё-таки второе. Только кому это надо? Слизерницы решили помешать ему словить снитч, пользуясь грязными методами? Да вряд ли, откровенно подлых ребят я там не видела, а падение с такой высоты может и убить. Я задумчиво оглядела трибуны болельщиков. И заметила странные передвижения Гермионы в сторону преподавательской скамьи. Вскинула бровь. Зачем она туда идёт? Неужели заметила странное поведение метлы Поттера и пошла требовать от профессоров что-то с этим сделать? Гермиона такая, она может. Я прищурилась, но ничего особо не разглядела, слишком далеко. Я обернулась на Гарри: его метла все ещё сходила с ума. Надеюсь, Гермиона успеет раньше, чем он упадет.       Мои надежды оправдались: метла успокоилась и Поттер смог вскарабкаться на нее. А потом он выплюнул снитч, который в какой-то момент случайно заглотил. Я поморщилась: вряд ли эта золотая штуковина была чистой. Игра закончилась в полной неразберихе со счётом 170:60 в пользу Гриффиндора.       Гриффиндор ликовал, все вопили, а я со вздохом поднялась и пошла за Гермионой, Роном и Гарри, которых уже уводил к себе в хижину Хагрид, местный лесничий. Догнав их, я искренне поздравила Поттера с победой, отказалась от предложения пойти в гости к Хагриду и сбежала в библиотеку, браслеты уже исчерпали себя.       Позднее, в один из дней, когда я была на зельеварении я почувствовала, что одна из сигналок в запретном коридоре сработала. В тот момент было неудобно разбираться с этим, так как я варила зелье, да и просто была на уроке, так что я сделала пометку зайти на проверку на третий этаж позже.       Тем же вечером, заглянув в коридор, я увидела то, что осталось от моей защиты и сигналок. Кто-то их разрушил, абсолютно все. Целенаправленно, методично, одну за другой. Зачем кому-то делать это? Я бы поняла, если бы вместо моей защиты поставили новую, типа нечего чужое сюда совать, но некто неизвестный просто разрушил мои барьеры и ушел. Словно расчистил путь для кого-то. Смысла в этом я не видела, учитывая, что Цербер был на месте. Если только этому некто не выгодно, чтобы к псу мог пройти кто угодно. Потому что этот самый некто очевидно защиту обойти мог, как и сигналы, ему не было такого уж смысла избавляться от них. Впрочем, возможно это все мои домыслы и паранойя. Но проверить это было легко. Один раз это случайность, а вот второй уже начало закономерности. Я усмехнулась, вспоминая различные рунные барьеры. И что бы такого поставить на этот раз?..       Через три дня сигналка сработала снова. Когда я заглянула в запретный коридор, то обнаружила разрушенную защиту и отключенные сигналки. И Цербер на месте. Значит, закономерность. Дело здесь явно не чисто. Что же, я попыталась, но всех всё равно не спасти.       Больше я в запретный коридор не поднималась.       Жизнь вошла в свою колею, я училась, общалась с ребятами, сутками зависала в библиотеке и… скучала. Мне хотелось заняться чем-нибудь сложным, интересным, чем-то, что заставило бы меня выложиться по полной. Но ничего интересного не было. Краем уха я слышала, что Золотое Трио, как назвали компанию Поттер-Уизли-Грэйнджер, начало какое-то расследование относительно того, что же охраняла трехголовая псина на третьем этаже. Я намекнула им, что это сомнительное занятие, которое может очень плохо, если не сказать смертельно закончиться, но они прикинулись непонимающими и продолжили. Я пожала плечами: хочется кому-то лезть в пасть к монстру — вперёд, кто я такая, чтобы мешать кому-либо самоубиваться? Я ещё во время ситуации с троллем дала им понять, что они глупые слабые дети и их легко убить. Не поняли? Не прониклись? Не мои проблемы. Я предупредила, остальное на их совести. Я им не мать, не сестра, сами пускай разбираются.       Самой мне в это лезть не хотелось: мне, конечно, было скучно, но не до такой степени. Да, Цербер что-то охранял. Да, это было что-то ценное. Наверняка… Но история с уничтоженной защитой дала мне понять, что это чьи-то очередные интриги. Я в это дело влезать не хотела: в прошлой жизни мне этого хватило. Сейчас я хотела научиться чему-нибудь интересному, чему-то, что было бы полезно и что я могла бы забрать с собой в Ильмариан, когда вернусь, а не разрушить чужие планы и обрести врагов. Это сделать я всегда успею. Но пока надо было разобраться со своими проблемами.       А потом я узнала про анимагию и не смогла устоять…       Едва узнав, что профессор МакГонагалл умеет превращаться в кошку (при том, что она являлась абсолютным человеком!), я возжелала научиться этому и начала приставать к женщине с просьбой научить. Профессор мне отказала, объяснив это тем, что анимагия — не школьный курс, я ещё слишком маленькая, слабая, к тому же нужно быть совершеннолетним, чтобы этому учиться. Также она рассказала о том, что анимаг превращается всегда в одно и то же животное, и поэтому существует специальный Реестр анимагов, где указывается имя мага, животное, в которое он (или она) превращается, и особые приметы этого животного.       Я расстроилась, но всего на секунду. И попросила хотя бы дать почитать соответствующую литературу. МакГонагалл меня послала, так как «вам ещё рано такое изучать, мисс Марель», но я начала попросту клянчить. Ну, профессор, вам что, жалко что ли? Дайте почитать книжки об анимагии пожалуйста, я все равно не собираюсь практиковаться до совершеннолетия, просто изучу теорию, вычислю своего зверя. Может мне он не понравится и я передумаю становиться анимагом? Пожалуйста, профессор, мне так нравится трансфигурация, я хочу учиться! И все в таком духе на протяжении месяца. Я буквально преследовала профессора.       Крепость по имени Минерва МакГонагалл капитулировала через месяц непрерывной осады. К тому моменту она была доведена до ручки настолько, что это заметил каждый, а весь Хогвартс, будучи в курсе нашего с ней соревнования кто кого переубедит делал ставки на тему «кто первый сдастся». Гриффиндорцы верили в терпение своего декана, слизеринцы и рэйвенкловцы остались в стороне, а вот хаффлпафовцы поддерживали меня. Я об этом всем знала, но лишь краем уха, так как профессор была воистину терпеливой женщиной, но я умела быть надоедливой. В конце концов, я победила. МакГонагалл почти швырнула в меня огромный толстый фолиант по анимагии и потребовала оставить ее в покое и ни в коем случае не практиковаться. Я покивала довольно, поблагодарила и сбежала.       Книга была сложной, заумной и совершенно точно не предназначалась одиннадцатилетним глупым девочкам вроде меня. Я поняла почему МакГонагалл дала мне именно ее — наверняка решила, что я ничего не пойму, психану и брошу на первых страницах. Что ж, если бы мне действительно было одиннадцать лет, возможно это бы сработало. А так, не дождетесь, профессор!       Книга давалась тяжело и неохотно, часть я понимала так, часть разбирала при помощи других учебников, часть уточняла у декана или старшекурсников (я уже говорила, что у меня самый отзывчивый факультет в мире?), а что было совсем непонятно, уточняла у МакГонагалл. Она была искренне удивлена тем, что я не забросила ее в самом начале и даже постепенно оттаяла, начав все нормально объяснять, когда поняла, что я действительно интересуюсь ее предметом и, более того, в нем разбираюсь. Я делала пометки о самом важном в отдельную тетрадь, чтобы иметь эту информацию всегда под рукой, разбиралась в хитросплетениях превращения и вычисляла свое животное. На то, чтобы полностью разобраться в анимагии у меня ушли две с половиной недели (все-таки я умела отсеивать ненужное). МакГонагалл меня даже похвалила.       Гермиона кстати сильно заинтересовалась моими исследованиями и все пыталась выпросить у МакГонагалл мою книгу. Естественно, ей отказали: Грэйнджер, конечно, умела быть настырной, но еще она была довольно воспитанной и быстро отставала от взрослых, стоило им этого потребовать. Она же не я в конце концов. Расстроенную девочку пришлось утешать, а я пообещала себе как-нибудь поделиться с ней моими заметками об анимагии. И предупредить, чтобы ребенок не наделал глупостей.       Каким же разочарованием для меня стали результаты вычислений моего животного! Я-то уже воображала как научусь превращаться в кого-нибудь незаметного и стану первоклассной шпионкой (естественно регистрироваться в Министерстве я не собиралась), или обрету какое-нибудь преимущество в виде когтей, клыков или крыльев… А в итоге моим животным оказался кит! Огромный, травоядный, медленный, слабый кит, который на суше абсолютно бесполезен! Я была настолько расстроена этим открытием, что целый час после выяснения данного факта сидела в гостиной и просто пялилась в стену. На вопросы о моем странном поведении я только тяжко вздыхала. В конце концов, я смирилась, собралась с силами и вернула книгу МакГонагалл. Та удивилась моему мрачному виду, спросила что не так, и я объяснила ситуацию. Все равно эту информацию нельзя было как-то против меня использовать. Профессор покивала, похлопала по плечу утешающе, похвалила за хорошую работу, и я ушла. Такие перспективы вырисовывались! Что же мне так невезет-то в этом мире, а?