Разум и чувства

Юная девушка с золотыми локонами стояла на террасе, вглядываясь в ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Царила весна и ночи были теплыми и светлыми. В глазах Михримах Султан, единственной дочери всесильного Повелителя мира, отражалась тревога. Дурной сон заставил ее проснуться среди ночи с этим пугающим чувством, чтобы немного успокоиться султанша вышла на балкон. Она всегда любила ночное время суток, когда можно было почувствовать свободу от оков, которые накладывал на нее титул султанши. К тому же обычной султаншей она не была. Михримах была единственной дочерью Повелителя мира, который души в ней не чаял. Мать всегда возлагала на юную госпожу большие надежды, надеясь, с ее помощью и поддержкой укрепить позиции своего единственного сына шехзаде Мехмеда. Михримах знала, как тяжело ее матери выживать в гареме, где у нее тысячи соперниц за сердце султана. К тому же после того, как Хюррем Султан подарила падишаху двух прекрасных детей-двойняшек: шехзаде Мехмеда и Михримах Султан, она больше не смогла забеременеть. Это очень сильно угнетало и пугало рыжеволосую госпожу, ведь она прекрасно знала закон гарема, согласно которому чем больше у тебя шехзаде, тем ты сильнее. Но султан не отказался от Хюррем и не принимал других женщин несмотря на увещевания Валиде Султан и сестер-султанш. Михримах всегда говорила матери, что рада, тому, что у нее лишь один брат. Она с детства знала о законе Фатиха и не хотела потерять всех братьев в день, когда один из них станет султаном. С Мехмедом у них была особая связь, не зря они двойняшки. Брат с сестрой понимали друг друга без слов и никогда не ссорились. Львиную долю времени проводили в компании друг друга, занимаясь изучением наук и языков. У них всегда была огромная жажда знаний. И конечно они получили наилучшее образование. И Михримах могла похвастаться знаниями наравне с братьями Мехмедом и Мустафой. С последним у неразлучных брата и сестры были достаточно прохладные отношения. Мать Мустафы, Махидевран Султан всячески препятствовала их общению. Хюррем тоже была рада такой дистанции в отношениях, ведь она вбивала детям в головы, что старший шехзаде их враг. Если Мехмед возражал матери, то Михримах во всем слушалась свою валиде. Сейчас Михримах смотрела на воды Босфора мрачно размышляла о будущем. Сегодня от матери она узнала, что ее влияние в совете ослабло со смертью ее сторонника Аяза-паши. Теперь в совете властвовали враги матери: Ибрагим-паша, один из сильнейших сторонников Мустафы, Кара Ахмед-паша, муж Хатидже Султан, и Лютфи-паша, муж Шах Султан, который недавно стал третьим визирем совета, как раз после смерти Аяза-паши, занимавшего должность второго визиря. Хюррем Султан была уверена, что смерть Аяза-паши дело рук сестер Сулеймана. Они жаждали власти и пытались полностью завладеть советом и гаремом. Но если последнее у них не получалось сделать, то совет они практически прибрали к рукам. Ибрагима Хюррем не подозревала, потому что знала, что с султаншами и их мужьями у него были напряженными отношения очень давно, а вот Аяза-пашу он считал безвольным и мягким человеком, который не представляет опасности. Михримах тяжело вздохнула. Она страшилась будущего. С приездом ее тетушки Шах Султан в их жизнях стали происходить мрачные события. Вечные интриги против ее матери, изрядно надоели юной султанше, и она решила, что пора избавиться от ее вездесущих тетушек, пока они не осуществили задуманное и не избавились уже от них. Михримах была готова на все ради матери и брата. Однако намерение валиде выдать дочь замуж за верного человека, пугало султаншу. Она знала, что это случиться, но не так скоро. Михримах было всего шестнадцать и она, как и все девушки ее возраста мечтала о любви, как не старалась выкинуть эти мысли из головы. Устало вздохнув, султанша еще раз посмотрев на звезды, подумала, что давно она не узнавала будущее по ним. Сегодня небо было особенно красивым и звездным, но она не была настроена на разговор с небесными светилами. Михримах вернулась в свои покои и попыталась уснуть, однако это удалось ей лишь под утро.

***

Ибрагим сидел в таверне и осушал одну чашу вина за другой. Матракчи, уже тоже изрядно выпивший, что-то увлеченно рассказывал, улыбаясь при этом танцующей одалиске. — Вот я не понимаю, паша, почему вы не хотите жениться? – Насух-эфенди, сильно опьяневший, снова начал рассуждать о жизни. Он сам уже давно женился на калфе из гарема Нигяр-хатун. Не сказать, что он был особо счастлив с ней, ведь его сердце разбила красавица-венгерка Виктория, которая попыталась убить Повелителя, за что и была казнена самим Матракчи. С тех пор он очень сильно тосковал и разочаровался в женщинах. Но Ибрагим-паша, не желавший для друга, такой судьбы подобрал ему жену из гарема. Нигяр была хорошей, заботливой женой, подарила Насуху дочь – Эсманур, которая была очень похожа на мать. Мужчина с женщиной души не чаяли в своей крохе. Именно она и была связывающим звеном для них. Такая жизнь устраивала Матракчи, но он часто проводил время в тавернах со своим закадычным другом Ибрагимом-пашой. Последний так и не женился, хоть и был завидным женихом. Второй человек в империи после Падишаха, очень богат и влиятелен, к тому же хорош собой и еще достаточно молод. — Знаешь, Матракчи, мне и так проблем сейчас хватает, а еще с женой возиться. Терпеть истерики и упреки. А они точно будут, ведь времени на семью у меня нет – Ибрагим ухмыльнулся и залпом осушил кубок с вином, – к тому же нет такой женщины на белом свете, чтобы я захотел взять ее в жены. Меня больше волнует сейчас возрастающее влияние Ахмеда-паши в совете. Теперь еще и его прихвостень Лютфи-паша в совете, как ты знаешь. Окружили меня гиены, – Ибрагим неприятно поморщился, изображая на лице отвращение. Матракчи тяжело вздохнул, затем отхлебнул вина из кубка и наклонившись ближе к другу, проговорил: — Паша, вот у вас есть должность Великого визиря, безграничная власть и доверие Повелителя, но ведь и у них есть кое-что ценное – Насух-эфенди посмотрел на Ибрагима, тот ответил ему понимающим взглядом, – вижу понимаете, что я хочу сказать. — Конечно понимаю, но только, что мне от этого? – грек угрюмо смотрел перед собой, явно о чем-то думая, – я, друг мой, должен думать сейчас не о их сильных сторонах, а наоборот о слабых. О гнусных делишках, которые они со своими женами-султаншами, проворачивают за моей спиной. — Ну что ж, вы, паша, не видите очевидного? – Матракчи, удивленно посмотрел на Ибрагима. Он то уже подумывал о том, что паше нужно укрепить свое положение при дворе. А так как у визиря и так казалось бы, все есть, он решил предложить единственный, как он считал вариант, – вам тоже нужна жена из семьи султана. Ибрагим гортанно рассмеялся, будто бы слова друга и правда веселили его. На самом деле паше было совсем не весело. На душе скреблись кошки. А внутренний голос подсказывал, что конец его близок. Враги подобрались, так близко, как никогда. — Ты же и сам помнишь, ту историю – немного успокоившись после продолжительного смеха, заговорил визирь, и продолжил почти шепотом – с Хатидже Султан. Увидев, что друг утвердительно кивнул и лицо его помрачнело, Ибрагим снова отпил из кубка и огляделся по сторонам. Сегодня они засиделись и ему не хотелось продолжать веселье, уединившись с прекрасной куртизанкой, как он иногда делал. Паша уже подумывал отправиться в своей дворец, да и Матракчи пора вернуться к семье. Но друг не разделял мнения визиря, слишком редко они вот так вот выбираются посидеть в мужской компании среди прекрасных дам и с ароматным, пьянящим напитком в руках. — Паша, вы разочаровались однажды, но что ж теперь? –Матракчи одобрительно положил руку на плечо друга в знак некой поддержки. – Вам же необязательно искать любовь в браке, достаточно будет просто благородного происхождения жены. Ибрагим задумался над словами Насуха-эфенди. Пьяная пелена застелила его взор, но мыслить трезво он мог по-прежнему. Матракчи прав, и зря он пытается это отрицать. Ему сейчас нужно думать не о собственных желаниях. Не о том, что привык жить один и не хочет делить свой дворец с заносчивой женой из династии. Да и всю свою жизнь он не хочет ни с кем делить. Грек уже давно привык, что он одинок по жизни. Людей, с которыми он был по-настоящему близок очень мало. Отец с братом живут далеко, хоть и в Османской империи, он иногда навещает их, когда удается вырваться из пучины бесконечных государственных дел. С Матракчи он тоже видится редко, да и ему он не может рассказать всего, что твориться на душе. А с Повелителем они в последнее время отдалились друг от друга. И во всем были виноваты Хюррем и сестры Султана, которые никогда не были на одной стороне, но избавиться от Паргалы им троим очень хотелось, хоть и по разным причинам. — Вот даже, если ты и прав, то, где мне взять султаншу, которая захочет стать моей женой? – неожиданно резко, вынырнув из тяжелых размышлений, проговорил Ибрагим – все сестры Падишаха уже замужем. Шах Султан и Хатидже Султан, уж ясно и не рассматриваю, будь они и свободны, то не женился бы я на них, да к тому же сами они слишком много обид и ненависти ко мне питают. Фатьма Султан также пребывает в браке, об этой женщине я помышлять опасаюсь. Очень нрав у нее… своеобразный – нашелся Ибрагим, – есть еще дочь Шах Султан – Эсмахан, юна, конечно, да это не страшно. Но вот родители ее никогда не отдадут за меня, не для того они избавиться от меня помышляют, – грустно усмехнулся Паргалы, – более султанш в династии и нет. — Вы забыли о главной жемчужине этой династии – широко улыбнулся Матракчи. Ибрагим с подозрением посмотрел на приятеля. О ней он и не думал даже, что напрасно разглагольствовать. Но Насух-эфенди упрямо продолжал – юная госпожа уже в том возрасте, чтобы выйти замуж. Она единственная и любимая дочь нашего Повелителя. Лучше кандидатуры, чем она вам не сыскать. Но и для нее партии, чем вы лучше нет. Вы Великий визирь этого государства и друг Повелителя. Вам стоит попросить руки султанши, и я уверен наш Падишах будет только рад. — Как все легко ты представляешь, Матракчи, – Ибрагим не был полон той уверенности, что и его друг, – ты забыл о главной преграде на этом пути, Хюррем Султан ей имя. К тому же мы с Повелителем уже не так близки, как ранее. – паша горько усмехнулся. — Известно, чего хочет Хюррем Султан более всего, – не обращая на слова друга никакого внимания, продолжил Насух-эфенди, – самое главное для нее защитить шехзаде Мехмеда. — Ты же знаешь, что я поддерживаю Мустафу – со злобой в голосе ответил Ибрагим. — Не обязательно, вам, переходить на сторону Хюррем Султан, – настаивал на своем Насух-эфенди, – нужно лишь заверить в этом госпожу, и тогда она примет ваше предложение, известно, что и ее положение шаткое, она не откажется от союза с вами. — Довольно об этом, друг мой, – паша похлопал товарища по плечу, с улыбкой на лице, но глаза его оставались серьезными, – пора нам по домам. Тебя жена, верно, заждалась уже. Да и хватит тебе на сегодня, – с этим словами грек забрал из рук Насуха кубок и поставил его на низкий столик, за которым они сидели. Матракчи на ватных ногах поднялся, подобно другу и тоже засобирался домой, с сожалением думая, что завтра будет весьма дурно себя чувствовать. Приятели, оставив щедрую плату, за угощения и развлечения, покинули таверну. Насух-эфенди, попрощавшись с Ибрагимом, сгорбленной фигурой направился в сторону своего дома. На свежем воздухе мысли паши стали четче, и он уже всерьез задумался над словами Матракчи. Несмотря на выпитое вино, которое и развязало язык, обычно сдержанному Насуху-эфенди, он говорил дельные вещи. Сейчас паша это осознал. Пообещав себе, обдумать все завтра, Ибрагим собрался поскорее отправиться во дворец, чтобы хотя бы немного выспаться перед завтрашним днем, который обещал быть тяжелым, впрочем, как и все до этого. Ибрагим взглянул на небо, которое сегодня показалось ему необычным. Так много звезд давно он не видел. Мысли его еще раз вернулись к Михримах Султан, она, как ему было известно, изучала положение звезд на небе и даже пыталась предсказать будущее по ним. Грек подумал о том, что может и стоит попытаться заполучить султаншу в жены. По крайней мере это решило бы многие из его проблем.