Распродажа мнений

      «Я жил в самой обычной семье, в самом обычном доме, что находился в самой обычной деревне. Меня любили родители, всегда поддерживали и всё такое, но… Другие жители нашей деревушки не любили меня. Да что уж там. Они считали меня вселенским злом, убивающим их урожай. Считали меня демоном, вестником несчастий. И всё это из-за моей врождённой немоты.       С самого детства я не мог говорить. И этим пользовались парни-хулиганы. Они били меня, а я ничего не мог сказать. Тогда я стал учиться давать отпор, скрывать эмоции чтобы стать сильнее. Удивительно, но это помогло. Эти ребята стали бояться меня, ведь не ожидали, что добыча станет охотником. Жаль только, что теперь в нашей маленькой деревушке меня сторонился каждый. Ну и пусть. У меня были родители.       Моя мама и отец. Она была красивой блондинкой. Несмотря на стереотип, что все блондинки глупые, она была очень умной женщиной. Её могли бы сделать старостой деревни, но родился я и всё испортил. Мой отец же был очень трудолюбив. Он всегда помогал своей жене и тем самым подавал мне пример, что это абсолютно нормально.       Каждый день, рано утром, мама ходила и доила корову, а отец шёл в поле. Там он либо косил сено, либо выгуливал лошадей. Я оставался то с матерью, то с отцом и помогал им. За это они каждую неделю ездили в город Вард и вознаграждали конфеты.       Какие же вкусные были те конфеты! Мама и папа приносили целый мешочек и отдавали его в моё полное распоряжение. Но советовали маленькому мне не есть всё сразу, а то плохо будет, да и кариес может появиться. Я следовал их совету и, в один момент, мне пришла идея. А почему бы не начать копить конфеты? В итоге я стал копить их и часто, когда выходил гулять, брал с собой не только ручку и блокнот, но и конфеты. Я частенько менял их на разные игрушки или фрукты с ягодами. Хах, мелкий я был ещё тем чертёнком!       Со временем я стал более-менее приживаться среди сверстников, но меня до последнего задирал один парень, Чак, кажется. Но честно, я ему немного благодарен. Этот увалень научил меня стоять на своём.       Я старался делать всё, что в моих силах, чтобы нормально общаться с людьми. Мне просто не хотелось быть одиноким. Как уже говорил, я подкупал ребят конфетами, но ещё я учился быстро и грамотно писать, а так же понятно, но коротко высказывать свои мысли.       Каждый день по несколько часов я исписывал подаренные родителями блокноты. Они оценили моё рвение и покупали мне их с конфетами. В какой-то момент я стал самым грамотным ребёнком в нашей деревушке, и со мной даже советовались взрослые. Но, несмотря на это, в математике я совсем ничего не смыслю.       Я постепенно возвращал себе то, чего меня лишили с детства. Однажды, моя мать и отец стали всё сильнее и сильнее ограничивать мои вылазки из дома. Я не понимал почему так происходит. Для двенадцатилетнего меня это было странно. Странно то, что меня лишают чего-то важного и безвредного. Разве я много просил? Просто общения. Просто радости. Просто обычной жизни. Лишь потом я понял, почему всё это было и зачем, но тогда это было загадкой.       Рос я достаточно сообразительным и творческим. Моя детская мечта была стать художником, ведь рисовал я недурно. Мне нравилось не только рисовать, но и писать разные рассказы. Часто даже бывало, что мои произведения читали маленьким детишкам перед сном, чему я был несказанно рад. Именно в то время меня стали запирать дома.       Сидя под строгим надзором матери, я смотрел в окно, как играют соседские детишки, как они радуются и наслаждаются жизнью, а сидел в мелкой комнатушке.       Времена, когда я сидел дома из-за всеобщей ненависти невольно всплывали перед глазами. Опять я стал птицей в клетке и, конечно же, мне хотелось свободы.       Тогда я устроил настоящий подростковый бунт.       В моих рисунках и историях ясно прослеживалась тема свободы. Свободы от всех этих стен, от общества, что вечно сковывает нас цепями, но мои родители лишь кивали головами и гладили мою голову. Первая попытка бунта не увенчалась успехом. Тогда я стал думать над тем, чтобы сбежать из дома. Знаю, банально, глупо, неоригинально, но что я ещё могу сделать?       План побега был таков: заранее собрать еды и воды для предстоящего долгого путешествия. Я намеревался отправиться в ближайший город, Вард. Не Фаргос, конечно, но не так плохо. Потом можно было отправиться в столицу, Шинон. Тогда я смог бы начать новую жизнь. Можно было начать работать, попытаться попасть в школу и учиться, а возможно так вообще стать путешественником-покорителем пустошей. В общем, в столице я смог бы реализовать все свои желания. Сбежать я захотел под покровом ночи, чтобы быть не слишком заметным.       Я ответственно готовился к этому побегу целый месяц. Копил еду, которая испортится не скоро, копил конфеты, собирал вещи. И, наконец, пришло время превратить мечты в реальность.       Мама и папа спали после тяжёлого рабочего дня. Они всегда спали очень и очень крепко, что было не удивительно. Это было мне на руку. Я тихонько, словно мышь, выскользнул из своей комнаты вместе с рюкзаком, доверху набитым всяким нужным. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы открыть все замки, которые висели на дверях, но я справился.       Когда мелкий я открыл дверь, мне в лицо ударил ветер. Он принёс аромат свежего воздуха, свободы (и немного запаха коз со свиньями, но это не важно). Хотелось взять и расправить руки, крикнуть: «Ну здравствуй, свобода!» и шагнуть в эту неизвестность, но… Я не смог.       Сзади меня раздавался сладкий запах дома, камина и любви. Я не подумал о том, что будет с моими родителями. Я думал лишь о себе и своей шкуре, как последний урод.       Я осторожно закрыл дверь, вернул на место все эти десять тысяч замков и отправился к себе. Там, сняв рюкзак и уличную одежду, я уснул. Тогда меня посетили первые мысли о том, что я эгоист.       Я стал думать, что стал счастливым. Я привык к заточению, стал дальше заниматься любимым делом, но моё счастье длилось недолго.              Я даже помню день, когда это произошло. Это был четверг, что был ближе всего к сентябрю три тысячи двенадцатого года. Мне через месяц должно было стукнуть тринадцать. Отец, как всегда, ушёл в поле работать. Мать закончила свои дела и отдыхала. Я был с ней в одной комнате и играл в игрушки, продумывая следующий сюжет для рассказа. Вдруг в дверь постучали.       Я сразу понял, что это не папа. Он всегда возвращался ближе к вечеру и, к тому же, не стучался. Соседи? Тоже вряд ли. Они обычно приходят по субботам или воскресеньям. Тогда кто это?       Мой взгляд устремился на маму, она, ничего не понимая, пожала плечами и предложила мне открыть дверь. Я кивнул и подошёл к ней.       За дверью слышались голоса. Их было двое, один был похож на женский, а второй на мужской. То, о чём они говорили было слышно с трудом. Я открыл дверь и отошёл от неё.       В проёме действительно показались мужчина и женщина. Женщина была высокой, красивой. У неё было узкое лицо, блестящие волосы и длинные пальцы. Она была словно ровесница моей матери. Мужчина же был молодым и явно чем-то недовольным или раздраженным. Его мелкие глазки бегали по всей комнате. На них двоих были одинаковые костюмы и маски, которые я запомнил на всю жизнь.       Красные с чёрным. Белые рубашки, красные галстуки, чёрные пиджаки и маски и ярко красные брюки. Всё это глубоко отпечаталось в моей памяти, и от этого мне не по себе.       Эти двое спокойно вошли, даже не дождавшись приглашения. Женщина сначала взглянула на меня, а затем на мою мать.       Мама сразу же подозвала меня к себе, а когда я подошёл ближе крепко обняла меня.              — Я не позволю вам забрать моего сына, — голос матери звучал устрашающе и взволнованно.              Я ничего не понимал. Кто они? Почему мама так реагирует? Что происходит? Куда забрать? Почему?       Женщина спокойно и еле слышно пробурчала:              — Значит, мы пришли правильно… — затем она ответила уже нормально. — Миссис Маклаген, пожалуйста, отдайте нам Вашего сына и никто не пострадает.              — Только через мой труп, — мама прошипела это с нескрываемой ненавистью и злобой. — Никогда не прощу вам всем то, что вы забрали моего брата и промыли ему мозги.              «Что?! У меня есть дядя? Мама! Мама! Пожалуйста, объясни мне, что происходит! Прошу!» — мне сильно хотелось крикнуть эти слова, но я лишь в страхе посмотрел на мать и прижался к ней.              Парень дёрнулся было вперёд, но женщина загородила ему путь рукой. Она взглянула на него так, что он быстро вернулся на место. Незнакомка продолжила свои уговоры.              — Поймите, нам нужен лишь Грегори, — когда она сказала моё имя, всё внутри меня похолодело. — Если Вы отдадите нам этого мальчика, никто не пострадает, в том числе и Вы. У нас нет цели причинить Вам вред, нам просто нужен он.              — Чтобы мой сын стал одним из вас?! Ни за что! Я этого никогда не позволю!              Я понимал в этой ситуации только одно — меня хотят куда-то забрать и мама этого не хочет и с этим связан мой дядя…       Незнакомая женщина взглянула сначала на мать, потом на меня, а затем на своего компаньона. Они недолго переглядывались между собой. Мне это совсем не понравилось.       Наконец, она вновь посмотрела на маму.              — Хорошо, — её спокойный голос внушал страх. — Тогда мы сейчас уйдём, ладно?              Парень пробубнил что-то себе под нос. Она своим взглядом дала ему понять, что если он не прекратит, то ему не поздоровится. Эти двое стали медленно и осторожно поворачиваться к двери.       Мы с мамой были очень напряжены. Я чувствовал, как она дрожала, а она — как дрожал я. Неужели, это закончилось? Когда они уйдут, я хотел расспросить маму обо всём. Об этих людях, о моём дяде, о том зачем и почему они пришли, как нашли нас и что они делают. И это была лишь часть моих вопросов. Но ещё больше я хотел прижаться к ней всем телом и обнять.       Я взял её за руку и легонько сжал любимую ладонь. Мама взглянула на меня и искренне улыбнулась. Она словно говорила: «Всё хорошо, милый. Я с тобой и ты в безопасности».              Выстрелы. Рядом со мной упало что-то большое и чуть не уронило меня тоже. Я взглянул на мать и не увидел её. Лишь опустив голову пониже я увидел тело. Золотые локоны рассыпались по полу, несколько из них были слегка окрашены во что-то красное. Лицо мамы было перекошено ужасом. Из-за рта лилась струйка красной жидкости. Такая же лилась из места, где находилось сердце и из плеча правой руки.       Посмотрел на свои руки. Они были в чём-то тёплом. Это же тёплое вытекало из ран мамы. Её кровь.       Осознав это, мне показалось, что я сейчас упаду. Мне было страшно взглянуть на двух незнакомцев. Дрожа всем телом я отважился и посмотрел на дверь. Те двое спокойно стояли и хладнокровно глядели на нас с мамой. В руках у них были пистолеты. Женщина взмахнула рукой, тем самым поправляя блестящие волосы.              — Марк, ты чуть не промазал. Тебе стоит целиться лучше. Мог же в мальчишку попасть.              Марк гневно развёл руками. Глаза незнакомца пылали молнии.              — Издеваешься?! Да эта тупая дура вывела меня из себя, вот и всё! Так сложно было мальчонку отдать?! Нет, блин, надо стоять на своём… Тупая женщина…              — Следи за языком, напарник. Приведи сюда мальчика.              Он гневно буркнул что-то и стал подходить ко мне. Я же без сил упал на колени и смотрел на мать. Она кашляла и нежно смотрела на меня. Вдруг глаза стали мокрыми, а по лицу покатилось что-то прохладное. Я плакал. Мама продолжала всё так же нежно смотреть на меня, а затем я услышал её тихий шёпот.              — Жи… ви… — после этого она сомкнула глаза и больше не открывала.              До меня дотронулся этот самый Марк. Я хотел ударить его и убежать. Без разницы куда, главное подальше отсюда. Но я не смог сделать это. Мои руки были словно ватными, и я не мог нормально думать. Шок? Наверное. Точно не знаю.       Он схватил меня за руку и оттащил от тела матери. Из кармана парень достал подобие наручников и прошипел мне на ухо:              — Будешь рыпаться, закончишь, как мамаша.              Мне было всё равно, что он говорит. В голове был тёмный и смутный туман. Чувствовалось, что я сейчас упаду и не встану. Мне хотелось так сделать, но женщина быстро подстраховала меня сзади.              — А с этой… с девкой что будем делать? — спросил Марк, упирая руки в бока.              — Не наша проблема. Обнаружат её не скоро, а если и обнаружат, то нас уже не найдут.              — Стопэ, — парень спрятал пистолет в кобуру. — А чё если у этой дуры есть муж? Если он придёт, то нам хана!              Он стал беспокойно оглядывать глазами прихожую. Его мелкие глазки не могли на чём-то долго сфокусироваться. В какой-то момент убийца взглянул на меня достаточно жутко.              — Пацан, у тебя отец есть? — я молчал и ничего не говорил, лишь пытался без слов сказать то, что от меня требовали. Видимо, поняв, что ответа от меня он не дождётся, парень влепил мне пощёчину. — Живо отвечай, сопляк!              Женщина притянула меня к себе и грозно взглянула на напарника. Парень сразу замолчал, и она, так же спокойно, как и всё время до этого, сказала:              — Отец у этого парня есть, но явится не скоро. А наорал на него ты зря. Мальчик, судя по моим данным, немой. Бей его сколько хочешь, но это будет всё равно, что об стенку горох. А теперь пошли, не то нам не поздоровится.              Марк нехотя кивнул и вышел из дома первым. Видимо, ему не очень хотелось находиться в одной комнате с трупом или же он хотел просто улизнуть побыстрее. За ним уже вышли эта странная женщина и я.       Выйдя из дома, она закрыла дверь, на всякий случай, и мы втроём пошли по вымощенной камнем тропинке. Я не знал куда мы идём, мне было всё равно. Я просто хотел не упасть, хотел устоять на ногах.       Было чувство, словно я ходячий труп. Словно меня убили там, в прихожей, вместе с мамой. Зачем они это сделали? Она так разозлила их? Чем-то помешала? За что?! Почему?! Лучше бы умер я! Походу, я стал понимать, почему она так защищала меня от них. Но я защитить её не смог. Я так жалок, беспомощен, бесполезен, бессилен. И ради такого как я она отдала свою жизнь? Хах, смешно и обидно.       В какой-то момент я вернулся в реальность из-за того, что женщина толкнула меня, чтобы я залезал в машину. Через пару минут, а тогда для меня мгновений, мы ехали в неизвестном направлении.              Так один день полностью изменил мою жизнь.»