***
Повозка со скрипом остановилась возле ворот тюрьмы, выводя из транса воспоминаний. Брайан огляделся кругом, как будто пытаясь вспомнить, зачем и, главное, как он здесь оказался. Перед мысленным взором пронеслись последние воспоминания о том времени, что понадобилось для того, чтобы поймать и привезти сюда… Демоном его не поворачивался назвать язык. После разговора с Джойсом, Брайан горел желанием поймать и избавить мир от чудовища, но они, ожидаемо, никого не нашли. Он словно растворился в окружающих монастырь лесах, не забывая при этом приходить время от времени и напоминать о себе, и о том влиянии, что он имеет на Брайана. Насмехаясь над жалкими попытками поймать его. Его приход всегда был непредсказуем, и таил в себе новые искушения и разговоры, которым Брайан уже не противился с такой силой, признавая, что к нему приходит просто бесплотный дух. Видения становились всё красочнее. Изматывали тело и душу всё сильнее. В итоге Брайан почти перестал спать. — Возможно, он просто ушел из наших краёв, — тяжёлая рука легла на плечо, заставив Брайана вздрогнуть и поднять на Джойса совершенно потерянный взгляд, — Может быть, это к лучшему. — в его голосе явно слышалось разочарование. О ночных посещениях Брайан благоразумно умалчивал, не желая сам стать жертвой очищающего огня. Он знал, что Джойс ищет возможность подыскать ему место подальше от монастыря, и был благодарен ему, надеясь, что это верное решение.***
Аббат устало откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, размышляя о дальнейшей судьбе Брайана. С каждым днем он беспокоил его всё больше и больше. Он почти ничего не ел и практически не выходил из своей кельи, избегая общения со всеми, кроме самого аббата и брата Яна, ненавязчивая забота которого не давала измученному послушнику окончательно стать тенью самого себя. И этот обморок во время вчерашней службы… Джойс отчетливо помнил ужас в глазах Брайана, направленных на юного новобранца, передававшего ему свечку, и короткий возглас: «Ты!!!» прежде чем упасть на холодные плиты, вызвав настоящий переполох среди молящихся. Он так и не рассказал, что так напугало его тогда. Но настоятель твердо уверовал, что душа Брайана требует немедленного спасения. И осталось лишь принять одно-единственное решение для этого… Тяжкие мысли прервал тихий стук в дверь. Джойс выпрямился на стуле и протер усталые глаза. Кто мог пожаловать так поздно? Он бросил взгляд на темное небо за окном и, положив руки на стол перед собой, накрыв ими старую Библию, произнес: — Войдите. Дверь тихо скрипнула и в проеме показалось обеспокоенное лицо пожилого лекаря. — Брат Ян? — удивился аббат и жестом пригласил его присесть на стул напротив, — Что привело вас в столь поздний час? — Благодарю, святой отец, — лекарь склонил седую голову в поклоне и присев, пристально посмотрел на настоятеля. — Брайан, — коротко ответил он. Джойс даже не удивился этому ответу, и лишь горестно вздохнул: — И тебя тоже он беспокоит? Право, я ожидал. — Да, святой отец, очень беспокоит. Мне горестно смотреть, как он изводит себя какими -то только ему известными тяжелыми мыслями. Работает до изнемождения и, я уверен, почти не спит. А еще он постоянно просится пойти в лес, снова… Аббат с ужасом на него посмотрел: — Но вы же не пускаете его, верно? — Нет, — устало ответил брат Ян, теребя в руках деревянные четки, — Благо, наших запасов хватает с лихвой, и идти в лес не имеет смысла, но… — он слегка замялся, но продолжил, открыто глядя в лицо аббату, — Я боюсь, совсем не лекарственные травы влекут его туда. Мы должны что-то сделать, чтобы спасти его. Иначе потеряем навсегда. Настоятель молча выслушал его и задумчиво провел пальцем по изящным узорам переплета книги. Затем также в тишине выдвинул ящик стола и положил бумагу перед братом Яном. — Кажется, у меня есть решение. — Что это, святой отец? — лекарь с любопытством посмотрел на исписанный аккуратным почерком пергамент с сургучной печатью. — В деревне недалеко от нас скончался настоятель местного прихода, да упокой Господь его душу, — аббат и лекарь перекрестились, и первый продолжил, — Мне поручили назначить нового. И я раздумываю отправить Брайана туда. В наступившей тишине было слышно как перешёптываются деревья во дворе. Лекарь поразмыслил и согласился: — Я считаю, это разумное решение, святой отец. Наши стены больно напоминают о случившемся несчастье и разлука с ними, наверняка, пойдет ему на пользу. Но вы уверены, что он готов к этому? Аббат на мгновение задумался. — Уверен, да. Это довольно удаленное и уединенное место. Думаю, немногочисленные хлопоты с этим маленьким поселением помогут ему разобраться в себе и обрести покой. — Тогда, я полностью поддерживаю ваше решение, но, прошу, сообщите Брайану, как можно скорее, — лекарь поднялся со стула и отступил к двери. — Хорошо, брат Ян, идите, — аббат кивнул ему, отпуская, — Я сообщу Брайану завтра же, после утренней трапезы. Лекарь открыл дверь, собираясь выйти, но на мгновение задержался, словно решаясь на что-то. Обернувшись, он задал наконец одолевавший его последний вопрос: — Как вы считаете, отец Джойс, мог бы демон действительно поработить душу несчастного Брайана? И в силах ли мы помочь ему в этом случае? Джойс вздрогнул, но ответил спокойно: — Об этом, брат Ян, может знать только сам Брайан. И только он сам может противостоять этому, только он сам. Несколько счастливых и спокойных лет, когда Брайан уехал из монастыря и даже смог поверить в то, что навсегда избавился от незримого присутствия в своей жизни, закончились внезапно. Теперь он должен был окончательно убедиться в этом.***
Тяжелое здание, состоящее из огромных каменных глыб, в которых тут и там виделись провалы окон, забранных толстыми решетками, и грубые двери из широких деревянных полос, стянутых металлическими пластинами. Даже его вид навевает мрачные мысли. Кажется, можно замёрзнуть, просто постояв в тени этого здания. Мрачная громада возвышается над мостовой, заставляя лошадей беспокойно прядать ушами и перебирать ногами. Кучер несколько раз оглянулся на повозку, в которой сидит монашек, и вздохнул, пробурчав что-то для лошадей, плотнее закутавшись в широкий плащ, хотя на улице не так уж и холодно. Брайан крепче сжал тёмные бусины чёток в тонких пальцах и глубже надвинул широкополую шляпу, скрывающую его от любопытных взглядов, подобрал широкие полы сутаны и выбрался на солнечный свет. Сам себе напоминая скорее сгусток темноты, чем живого человека. Он знает, что стал ещё больше похож на скелет. И так не отличающийся отменным здоровьем, сейчас Брайан понимал, что даже бродяга, сидящий с чашкой на коленях у самой стены тюрьмы, кажется куда здоровее его. Ещё раз тяжело вздохнув, Мэй мысленно прочёл молитву и сделал первый шаг к неизбежному, приблизившись к массивной двери, и заглянув в открывшееся окошечко. Говорить ничего не пришлось, дверь отворилась, явив стражника, наклонившего голову, но Брайан успел заметить недобрую улыбку, скользнувшую по его толстым губам. Качнув головой, он коснулся его кончиками пальцев и прошуршал дальше, туда, где был вход в камеры, и где ожидал тюремщик, что будет сопровождать его. Буквально вцепившись в простое распятие, висящее на длинной цепочке на груди, Брайан сделал последний шаг к неизбежному. Он долгие несколько месяцев молился за это грешное существо, проникшее даже в его мысли, хотя и сомневался, что у него есть душа. Долгие несколько месяцев он приходил сюда, чтобы поговорить с ним. Даже достаточно привык к его присутствию и научился не поворачиваться спиной во время разговора. — Вы что же, Падре, серьёзно собираетесь спасти мою «грешную душу», — юноша умудрился выплюнуть эти слова под ноги стоящего напротив него священника, — своими беседами? — Брайан решился поднять голову и посмотреть в глаза сидящего на соломе мальчишки. Мороз пробежал по коже от этого пронизывающего и одновременно осмеивающего взгляда, как и всякий раз, когда они оставались наедине. Все эти долгие годы, что он приходил к нему в самый неподходящий момент. Не давал забыть о своём существовании и дразнил. Брайан нашёл силы на мысленную улыбку — невозможно совратить с пути истинного того, кто на него и не вступал. Это была его тайна. Его самый страшный секрет, который знал только он, и, ещё, Джойс. Но этот мальчишка… Он смотрел так, словно знал. Брайан до сих пор задавался вопросом, почему он оставил его в живых? Но спрашивать не собирался. — Да, Джон. Я на это надеюсь. И прошу тебя, называй меня Брайан. Я же обращаюсь к тебе по имени. — ответил он и продолжил прерванное чтение. — Сам Бог велел тебе стать священником, да, Брайан? — голос Джона разнесся под гулкими сводами и спрятался в самом дальнем углу сырой камеры. Брайан поднял голову и посмотрел в угол, где сидит Джон. В темноте, как будто сгустившейся вокруг него, ярко блестят глаза, смотрящие прямо в душу. Тяжело сглотнув, Брайан решил оставить вопрос без ответа и опустил глаза на страницы, что расплываются перед глазами. Провёл трясущейся рукой по белой ткани, подложенной под книгу, чтобы не испачкать её, и глубоко вдохнул, собираясь с мыслями — он не должен показывать демону свою слабость. — Да, Джон. Именно так и было. В ответ на это он увидел, как едва заметно наклонились блестящие точки напротив, и послышалось цоканье языка. — Не сомневаюсь, Падре, — обнажились острые зубы в хитрой, обманчиво-приторной улыбке, — А вот вы… Сомневаетесь. Хотите, я вам это докажу? Это все фантазии и бред… Но губы сами размыкаются, послушные ко всему, что он пожелает сказать. Опять… Снова. — Как же? — шепотом спрашивает Брайан. — А вы ещё этого не поняли, Падре? Странные, обволакивающие ощущения, точно связанные не с душою, а с бренностью тела, наполнили священника вновь. Он был готов поклясться, что уже испытывал это, но тогда, по ночам, делимым с гостем, они были в разы слабее. Реальный, сидящий перед ним демон буквально оглушил его этими ощущениями, и Брайана почти покинуло сознание. Но как… Как это было возможно тогда, ведь он видел его, видел! — Или мне всё это… — потрясённо прошептал священник, с трудом сомкнув глаза, чтобы оторваться от магнетических блестящих глаз, — Казалось? Узкие щелочки налились красным, словно поддерживая его в неожиданной догадке. Брайан суматошно ощупал себя, не решаясь взглянуть ниже, и сдавленно простонал, когда понял, что плоть побеждает. Снова… Совсем, как тогда… — Вам виднее, Падре… Вы сами знаете ответ, — вкрадчиво прошелестел демон. И хищно, загадочно улыбнулся глядя в глаза резко вскинувшемуся побледневшему священнику. Это было всего несколько дней назад. А теперь. А теперь он приехал сюда с единственной целью — повидать начальника тюрьмы и передать конверт, вручённый ему вчера вечером аббатом Джонсом, настоятелем монастыря, где Брайан провёл последние месяцы, что понадобились ему для восстановления душевных, и не только, сил. Но сначала он должен увидеться с Джоном. Зачем? Брайан сам не знает ответа на этот вопрос, он просто подчиняется ногам, несущим его в направлении знакомого коридора, в конце которого он упрётся в тяжёлую дверь. Шаги гулко возвращаются от каменных сводов. Неверное, пламя факела скачет по стенам, шарахаясь от самого себя. Высокий человек в рясе идёт по холодному и сырому коридору подземелья. На поясе висят длинные четки из тёмных деревянных бусин, отполированных долгими часами молитв. В его взгляде целеустремлённость и абсолютная решимость. Глаза лихорадочно горят на бледном лице. Он сжимает пальцы на святом распятии и шепчет молитву. Он знает, что только вера в собственные силы способна уберечь его от того, к кому он идёт. От того, кого называют исчадием, но выглядит он чуть старше подростка. Когда его только поймали, никто не решался поверить в то, что этот, практически, ребёнок несколько лет вселял панический ужас в жителей целой деревни, уничтожая скот и иногда нападая на людей. Посетитель остановился перед массивной железной дверью. Охранник спешно подскочил к нему и со скрипом открыл засов, ожидая приказа. Священник кивнул, и крепче сжал факел, не до конца уверенный в том, что он увидит, делая решительный шаг в сырое пространство.