Определение безумия

      Ниссе тринадцать. Их маленький домик находится не в самом благоприятном районе, но обычно тут довольно уютно; дружные соседи постоянно устраивают шумные посиделки в тесных общих дворах с громкой музыкой и вкусной едой, а всё вокруг красиво светится от развешенных между одинокими деревьями гирлянд.       Сегодня их дом наполняет сладкий запах домашней выпечки. Мама постаралась. Денег обычно всегда не хватает, но в этот день родители сделали исключение, и ко дню рождения девочки мать приготовила небольшой, но симпатичный пирог. Он пахнет печёными яблоками, корицей и мускатным орехом. Нисса не ждёт подарков, они ей не особенно и нужны. Но мама подарила ей книжку, не новую, ещё, видимо, принадлежавшую ей самой, но очень хорошо сохранившуюся. Книга выглядит дорого даже спустя годы, у неё твёрдая обложка, обтянутая плотной молочно-белой тканью с одним единственным изображением нарядного кролика, держащего в лапках карманные часы. Нисса очень полюбила свой подарок. Она сидит за столом и, пока мама не видит, крепко сжимая книжку в одной руке, ковыряет пальцем другой небольшую башенку из взбитых сливок, украшающую пирог. Женщина оборачивается и бросает на девочку нарочито строгий взгляд, и та моментально садится ровно, облизывает маленький пальчик и смеётся.       Слышится хлопок входной двери, и с узкой улочки, разделяющей ветхие строения, в дом заходит отец. Он мимоходом целует в макушку свою маленькую принцессу, а затем подходит к жене, обнимает её и целует в щёку. Женщина смотрит на мужа с беспокойством. Недавние ссоры ещё не забылись, но ради ребёнка они оба старательно делают вид, что всё хорошо, поэтому вслух никто ничего не говорит, и только мимолётные взгляды дают понять о существующих проблемах. Но они любят друг друга, как и пятнадцать лет назад, и верят, что смогут со всем справиться. В конце концов, у них есть, ради кого стараться и ради кого идти на риск. А Нисса и не понимает, к чему вся эта суета, которой окутаны последние дни, и в какую такую поездку они собираются, что накануне собрали столько вещей…       Мать накрывает на стол и собирается уже поджечь несколько символических свечек, когда грохочущая музыка из соседских дворов резко стихает. Тишину разрезает звук моторов, который тоже замолкает где-то поблизости. А через минуту раздаётся стук в дверь. Стучат с такой настойчивостью и с такой силой, словно собираются вынести эту самую дверь вместе со стеной.       Мать вздрагивает. Бросает на мужа испуганный взгляд. Тот украдкой выглядывает в окно, хотя ему и не нужно видеть, кто там, он и без того это знает.       — Уходи, — тихо говорит он жене. — Бери Ниссу и уходи! Прячься!       Ей не нужно повторять дважды. Она резко подскакивает с места, хватает ничего не понимающую девочку и тянет её за собой. Сгорбившись, мелкими шажками они уходят из кухни. Девочка напугана и вот-вот готова заплакать, но мать жестом велит ей молчать, и маленькая Нисса лишь блестящими от застывших слёз глазами смотрит на маму, пытаясь понять, что случилось.       Мать не знает, куда им идти. Паника заставляет метаться из стороны в сторону, но от этого только уходит драгоценное время. Когда где-то за спиной раздаётся грохот выломанной двери и низкие ревущие голоса, женщина быстро бежит к кладовке, куда заталкивает девочку и пытается наспех забросать её вещами, подготовленными для стирки.       — Тише, — шепчет она, из последних сил стараясь улыбаться, чтобы как-то успокоить ребёнка. — Всё хорошо. Это просто игра. Мы немножко поиграем в прятки, поэтому ты должна сидеть тихо, как мышка.       В голосе женщины звучит отчаяние. Нисса уже не такая маленькая, чтобы её можно было пытаться так успокоить, но времени на раздумья совсем нет. Девочка всхлипывает, но плачь застревает в горле, и она, сжавшись в комочек послушно садится в углу и провожает перепуганным взглядом спешно уходящую мать. Она зажмуривается и крепко прижимает к себе свою книжку, изо всех сил стараясь не слышать топот ног за стеной, чужие голоса, крики и звон битой посуды. Потом на какое-то время воцаряется тишина.Тихонько шмыгнув носом, девочка открывает глаза и прислушивается. Ей уже начинает казаться, что всё в порядке, и она почти готова встать и попробовать выглянуть за дверь, но едва она успевает подумать об этом, как дверь сама резко распахивается. Её широко открытые глаза сталкиваются с хмурым взглядом высокого смуглого мужчины. Незнакомец выглядит просто огромным. Одетый в чёрные брюки и тёмно-бордовую лёгкую рубашку, с подстриженными почти под ноль волосами и с пистолетом, зажатым в руках, он кажется ей по-настоящему жутким. Особенно чёрные, словно бездны, прищуренные глаза…       Из груди Ниссы вырывается звонкий пронзительный крик, когда мужчина подходит к ней, хватает её за руки и тянет за собой на улицу. От её визга он злится ещё больше, его хватка становится крепче, он раздражённо дёргает девочку, заставляя спотыкаться, и только ускоряет шаг. Когда они оказываются на улице, от страха она замолкает.       Рядом с их домом припаркованы три автомобиля: два пыльных внедорожника и красивый блестящий тёмно-красный «Монте Карло»*. Её родители стоят на коленях прямо напротив, а возле них с оружием в руках стоят такие же амбалы, как тот, что притащил сюда её саму. Девочка порывается броситься к семье, но её не пускают, оттягивают назад и заставляют также упасть рядом на землю. Мать плачет. Отец, увидев своего ребёнка, сам инстинктивно тянется к ней, но дуло пистолета упирается ему в висок и вынуждает вернуться на место. Из «Шевроле» неспешно выходит полный мужчина лет сорока.       Гектор Дельгадо — глава крупнейшего наркокартеля на всём юге. Загорелый, черноволосый, с мерзкими усами, напоминающими скорее маленькую швабру над его верхней губой, он значительно ниже своих прихвостней, но выглядит почему-то гораздо более пугающим. Не торопясь, он подходит ближе и оценивающе глядит на отца семейства сверху-вниз. Мужчина бросает отчаянный взгляд на жену и дочь, а затем глядит на Гектора со смесью ужаса и ненависти.       — Пожалуйста, — дрожащим голосом, едва слышно говорит он. — Они ни в чём не виноваты. Прошу, отпусти мою семью…       Гектор с минуту сверлит его непроницаемым взглядом, после чего вдруг расплывается в приторной улыбке.       — А ты юморист, — наконец произносит он. — И как прикажешь мне вести дела? Ты ведь понимаешь, что я не могу допустить такого прецедента. Дашь слабину раз, и тебя сожрут, — спокойно говорит он, усмехается, а затем его лицо вдруг резко искажает гневная гримаса, но он продолжает говорить самым спокойным тоном. — Ты решил кинуть меня. Думал сбежать с моими деньгами, а теперь просишь о милосердии? Разве приличные люди так поступают? Нет, друг мой, ты послужишь остальным отличным примером, но перед этим… я хочу, чтобы ты полностью прочувствовал, что такое «последствия», — с этими словами Дельгадо кивает кому-то из своих людей, и в следующую секунду по кварталу эхом разносится оглушительный звук выстрела.       Кровь брызгает Ниссе на лицо. Вздрогнув, она инстинктивно зажмуривается, но перед этим всё равно успевает увидеть, как мама падает замертво. Девочка кричит, слёзы ручьями льются из глаз, и она закрывает лицо ладонями, только размазывая чужую кровь по щекам. Её отец издаёт лишь непонятный сдавленный звук. Крик застревает в сжатой болезненным спазмом гортани. Кажется, он не может даже вдохнуть воздух. Безысходность давит на шею неподъёмной глыбой, и мужчина опускает голову, смотрит в землю под ногами, зарывается ладонями в песок, а тело его сотрясается от беззвучных рыданий.       Из салона автомобиля за всем происходящим с абсолютно беспристрастным лицом внимательно и сосредоточенно, словно на важном уроке, наблюдает мальчик, едва ли старше самой Ниссы. Его отец хотел, чтобы он хорошенько всё запомнил, чтобы понял, что такое семейный бизнес, и как правильно им управлять. Как послушный сын, Карлос Дельгадо сидит и смотрит. Но плачущая девочка внезапно перетянула всё внимание юноши на себя. Она кажется ему совершенно прекрасной даже вот так, на земле, вся перепачканная пылью, слезами и брызгами крови. Похожая на сломанную куклу…       Вряд ли кто-то когда-то сможет с уверенностью сказать, любил ли Карлос на самом деле хоть кого-нибудь за всю жизнь, но сам он в этот момент абсолютно уверен, что это любовь с первого взгляда. Юный Дельгадо — яркий пример избалованного ребёнка, а как и всякий избалованный ребёнок, он привык всегда получать то, что хочет. И сейчас он хочет её.       Тем временем Гектор подходит к девочке, наклоняется к ней и аккуратно приподнимает её лицо, чтобы получше разглядеть. Затем выпрямляется и поворачивается к её отцу.       — Красивая у тебя дочка, — говорит он ему, кажется, абсолютно искренне. В его голосе будто бы звучат еле уловимые нотки сочувствия. — Даже жаль, что придётся сделать это…       Скрючившийся мужчина вновь поднимает голову и одаривает его таким злым взглядом, что кажется, он вот-вот просто бросится в бой, совершенно не думая, не понимая, что ему не удастся сделать и двух шагов. Дельгадо кривит губы в усмешке, после чего подаёт знак одному из своих людей. Но, как только мужчина с пистолетом подходит к девочке, из машины поспешно выбирается Карлос, подбегает к отцу и что-то шепчет ему. Гектор поднимает руку, веля головорезу остановиться, и тот послушно замирает на месте с оружием, занесённым над головой Ниссы.       — Что ж, сегодня твой счастливый день, друг мой. Твоя девочка будет жить, — произносит Дельгадо, а затем сам достаёт серебристый, блестящий, будто совсем новый, пистолет и подходит к мужчине ближе. Он прижимает холодное дуло к его лбу и, прежде чем выстрелить, говорит: — Хочу, чтобы перед смертью ты знал, что должен быть благодарен за это моему сыну. Не волнуйся, мы хорошо о ней позаботимся…       От выстрела в ушах стоит звон. Нисса опять вздрагивает, в нерешительности приоткрывает глаза, и ей становится так страшно, что она уже даже не может заставить себя не смотреть. Истошный вопль разрывает её горло. Она кричит и брыкается, словно дикий зверёныш, когда сильные руки хватают её и тащат к машине. Девочка вертит головой по сторонам, зовёт хоть кого-то, умоляет о помощи. И в окнах соседних домов, и в щелях приоткрытых дверей она различает знакомые лица людей, но они только тихо наблюдают. Никто не решается выйти, никто не решается остановить это. Все лишь смотрят и испуганными взглядами провожают уезжающие автомобили.

***

      Сперва ей кажется, что это крики её родных, потом, что крик её собственный, но кричит кто-то другой. Голоса наслаиваются друг на друга, и не совсем понятно, сколько их, и как близко они звучат. Вопли, стоны, плачь — всё сливается и превращается в один большой звенящий шум, не позволяющий абстрагироваться.       Нисса отдала бы всё на свете за несколько минут тишины. Голова раскалывается, затылок гудит. Она открывает глаза и чувствует, как они горят, чешутся, словно в них насыпали песка, хотя, учитывая обстоятельства, песок и правда вполне мог туда попасть, потому что сейчас девушка ощущает его везде, в каждой проклятой складочке одежды. Желание помыться отступает лишь перед желанием хорошенько выспаться. Серьёзно, сколько она уже не спала нормально? Она бы сказала, что сбилась со счёта, но это невозможно, если ты вообще не считаешь.       Первое, что видит Нисса — толстые прутья, из которых собрана клетка. Она взаперти, выход обмотан здоровенной, чуть покрытой ржавчиной цепью, на которой висит не новый, но вполне внушительный замок. Девушка приподнимается, поправляет перепачканную задравшуюся юбку платья, быстро потерявшего свою белизну, и медленно оглядывается по сторонам. Её клетка здесь не единственная, по обе стороны стоят точно такие же — некоторые пустые, а в других, сжавшись, всхлипывая, постанывая, находятся и другие пленники. Большинство из них ей не знакомы, но среди прочих ей удаётся различить знакомые лица парней из клуба. Их руки связаны, на скулах видны крупные ссадины и синяки, и парни не то без сознания, не то вообще мертвы… отсюда так сразу и не скажешь. В глубине души Нисса даже завидует им.       — Боже мой, ты в порядке?! Мы думали, ты умерла… — взволнованным шёпотом раздаётся у неё за спиной. Обернувшись, Нисса видит заплаканное лицо брюнетки из этой компашки. Она судорожно пытается вспомнить имя девушки. Морган? Моника? Да, кажется, Моника… Её идеальный макияж давно потёк, дорогое платье всё в грязи, и ткань местами порвана… Странно, при первой встрече в клубе девушка показалась Ниссе той ещё стервой. Быть может, она таковой и не была, но черты лица говорили об обратном. Так называемый феномен «сучьего лица». Однако же теперь она выглядит, как самое невинное создание на свете.       Её светловолосой подружки нигде не видно. Словно прочитав мысли, Моника шмыгает носом и жалобно скулит:       — Эти чёртовы пираты… Лиза не пережила нападения. Она сильно ударилась головой и… и больше не очнулась…       Моника таращится на неё своими большими испуганными глазищами и, по-видимому, ждёт какой-то ответной реакции, вопросов «Где мы?», «Что случилось?» и всё в таком духе, но Нисса молчит. Она отворачивается, пытается сесть поудобнее, трёт глаза, но это никак не помогает. Девушка прячет лицо в ладонях в попытке хоть как-то отгородиться, но голоса вокруг не стихают по одному лишь её желанию, и голова болит лишь сильнее. Это единственное, что её реально беспокоит. Она устала. Смертельно устала.       — С тобой всё хорошо? — продолжает заботливо пищать Моника, на что получает в ответ тяжёлый вздох.       Нисса поднимает голову и поворачивается к ней. Безумно хочется закричать, чтобы до девчонки лучше дошло, но сил на это не хватает, да и в горле страшно пересохло. Поэтому Нисса только смотрит на неё мрачным взглядом и еле слышно, будто на последнем издыхании, говорит:       — Пожалуйста… Помолчи…       Моника непонимающе глядит на свою «соседку», но послушно умолкает. Медленно массируя виски, Нисса старается немного привести себя в чувства, но боль и не думает утихать. Хочется взвыть, но какой от этого прок? Только добавит лишнего шума, а тут его и так хватает. Откуда-то издалека доносятся громкие мужские голоса и хохот, где-то высоко щебечут птицы, Нисса даже слышит кудахтанье кур и визг свиней неподалёку.       Осторожно, без резких движений она поднимает голову и осматривается ещё раз. Клетки находятся позади нескольких строений — небольших домиков из бамбука, соломы и листов металла. Позади — высокий забор, собранный из таких же металлических пластин. Сквозь просвет между хижинами виднеется площадь, посреди которой стоит некое подобие сцены, сколоченной наспех из досок, а над ней и между домами висят провода, с которых то тут, то там свисают одинокие лампочки.       Внезапно всего на миг становится тише. Нисса уже готова обрадоваться, но в этом затишье чётко различим отдельный голос. Кто-то кричит. Громко и чётко.       — Брось долбанную пушку, приятель!       — Я не твой грёбанный приятель! , — отвечает ему такой же громкий, но чуть дрожащий голос.       — Это субъективный философский вопрос! Зависит от точки зрения! Брось пушку!       — Эй! Ещё один шаг, и я вас всех перестреляю!       — Да ну?! Я делаю шаг, и ты выстрелишь, да? — с явной издёвкой интересуется первый голос. — Вот так?       И в эту же секунду раздаётся оглушительная автоматная очередь. Нисса вновь хватается за голову. Ей кажется, что её мозг вот-вот взорвётся, но тут всё опять затихает.       — Прости, ты вообще понимаешь, что это было охуеть как грубо? — голос с испанским акцентом звучит обманчиво спокойно во вновь образовавшейся тишине, а сразу за ним целая толпа людей воинственно ревёт, и, судя по топоту множества ног, начинается настоящая погоня. Похоже, кому-то не повезло, но Нисса наконец выдыхает с облегчением. Если бы не заунывные стоны пленников по соседству, было бы совсем даже неплохо.       Она вновь закрывает глаза в надежде, что теперь станет легче, но внезапный голос прямо над самым её ухом заставляет девушку вздрогнуть и взглянуть перед собой.       «Я же предупреждала тебя», — укоризненно звучит он, и Нисса судорожно вжимается спиной в прутья клетки, потому что видит себя саму, только маленькую. Девочка глядит на неё с презрением и продолжает подходить ближе. — «Я говорила, что не стоит доверять тому парню. Но послушала ли ты меня? Не-е-ет… И вот, посмотри, куда тебя это привело! Знаешь, что? Я надеюсь они выбросят ключи от этой клетки и оставят тебя гнить здесь! Разбирайся теперь сама со своим дерьмом!» — злобно выплёвывает слова девочка, и Нисса зажмуривается и зарывается пальцами в волосы.       Моника с опаской глядит на девушку. Она уже совсем не рада тому, что оказалась с ней рядом. Глядя на то, как Нисса дрожит и медленно раскачивается вперёд-назад, она начинает думать, что быть взаперти одной не так уж и плохо, как ей казалось поначалу.       Осознание того, что всё закончилось, приходит к Ниссе не сразу, но через несколько минут она замирает и прислушивается. Затем не спеша выпрямляется и смотрит по сторонам. Когда она понимает, что девочка исчезла, из лёгких вырывается вздох облегчения. Нисса чуть расслабляется, подтягивает колени ближе к себе, складывает на них руки и кладёт сверху голову, сворачиваясь в клубок. Глаза закрываются сами собой. Совсем чуть-чуть. Она просто посидит так совсем чуть-чуть.       Из мрака её силой вырывает мужской голос. Она уже слышала его. Этот испанский акцент, постоянные спонтанные смены интонаций, ор, сменяющийся притворно ласковыми нотами… Ниссе кажется, что она успела всего лишь моргнуть, но, когда она открывает глаза, кругом уже темно, и фонари зажглись по всей территории лагеря. В сумраке тут даже красиво…       На этот раз рядом с клетками собралась целая группа людей. Мужчины — один темнокожий и двое малазийцев — с непроницаемыми лицами стоят возле домов, крепко сжимая в руках автоматы Калашникова. Все они одеты в армейские ботинки, потёртые штаны болотного цвета и у каждого надето что-то красное — футболка, бандана на шее или повязка на голове и руках. Как некий опознавательный знак.       Повернувшись на голос, Нисса обнаруживает возле соседней клетки другого мужчину. На нём тот же прикид, только с красной майкой, а на голове выбрит ирокез. Он сидит на корточках и вертит в руках карточки, которые на деле оказываются водительскими правами.       — Так… что у нас здесь? Ричард и Фрэнк. Из Лос Анджелеса, да? — с довольной улыбкой произносит он и поднимает взгляд на связанных парней, что успели прийти в сознание и теперь в ужасе смотрят на пирата не в силах ответить, так как у обоих во рту кляп. — Надеюсь, мама с папой очень-очень любят вас, ведь вы, детишки, с виду очень ценные. И это хорошо — я люблю ценные вещи.       Только когда он говорит это, Нисса понимает, что кольцо с её пальца пропало, но девушка лишь хмыкает. Да и чёрт с ним, в общем-то. Она бы всё равно заложила его в ближайшем ломбарде. В этот момент Фрэнк сквозь кляп пытается промычать что-то, чем привлекает внимание пирата, и тот поворачивается к нему и наклоняется ближе к прутьям.       — Прости, что ты сказал? Что ты, блядь, сказал?! — внезапно начинает снова орать он, — Заткнись, блядь, окей?! Только у меня здесь член! Ты моя сучка! Я тут царь и бог, так что заткнись, сука, или сдохнешь!       Его крик больше напоминает рёв дикого животного. Нисса хватается за голову, потому что в висках тут же раздаётся болезненный звон. Но ор мужчины прерывают двое других пиратов, которые подходят к клеткам, толкая перед собой какую-то парочку. Молодые парень и девушка все в кровоподтёках и царапинах, некогда светлые волосы девчонки слиплись от грязи и крови, а у парня, судя по всему, прострелена лодыжка.       — Эй, Ваас, мы поймали наших беглецов! — бросает тот, что покрупнее, и мужчина с ирокезом тут же отвлекается на вновь прибывших, резко подскакивает с места и шагает к дрожащей, всхлипывающей парочке. Наклоняется к ним, внимательно вглядывается в их лица и разочарованно качает головой.       — Я не очень понимаю… Вы что, блядь, совсем тупые? Тот мелкий засранец, который пробовал сбежать до вас… Его судьба вас ничему не научила? Или вы, суки, решили, что вы особенные?! — Он вновь повышает голос, хватая девушку за подбородок и приподнимая её заплаканное лицо, но сразу отпускает и отстранённо смотрит куда-то вдаль, а затем совершенно спокойным и ровным голосом спрашивает: — Я уже говорил, что такое безумие? А? Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом… в надежде… на изменение. Это… есть… безумие. Когда впервые я это услышал… не помню, кто сказал эту хрень, я — БУМ! — убил его. Смысл в том… Он был прав. И тогда я стал видеть это везде. Везде, куда ни глянь — эти болваны… куда ни глянь — делают точно одно и то же. Снова, и снова, и снова, и снова, и снова… и думают: «Сейчас всё изменится». Не-не-не, прошу! Сейчас всё будет иначе…       Он будто говорит сам с собой, не обращаясь к кому-то конкретно. Взгляд блуждает, мысль скачет, предложения обрываются… В это время Нисса отчаянно пытается вернуться в ту темноту, из которой её вытащили, всё сильнее зажмуриваясь, но Ваас не умолкает, и девушка может сфокусироваться только на его голосе. Но то, что он говорит, начинает её раздражать.       — Какая чушь… — не выдержав, тихо тянет она, но у пирата отличный слух, и он реагирует мгновенно. Подлетает к её клетке и бешеными глазами глядит на неё.       — Что ты сказала? -почти шёпотом спрашивает он, но тут же снова переходит на крик. — Что ты, блядь, спизданула сейчас?! А?!       — Я говорю, чушь собачья, — совершенно невозмутимо отвечает ему Нисса. — Твои рассуждения полностью разбиваются о теорию вероятностей. — Её голос слабый, бормочущий, но в нём при этом нет вообще никаких эмоций.       На мгновение все вокруг замолкают. Не слышно даже стонов пленников. А потом Ваас заходится диким хохотом.       — Охуеть! — кричит он, обернувшись к остальным пиратам, — Не, вы это слышали?! Эй, Рамзи, дай-ка мне ключи, — приказывает он темнокожему парню, и тот моментально выполняет просьбу.       Замок щёлкает, цепь падает на землю, и клетка открывается. Одним резким грубым движением Ниссу вытаскивают наружу, и она оказывается возле главаря пиратов. Он не высокий, не сильно выше неё самой, но широкие плечи и развитая мускулатура с лихвой это компенсируют.       Затёкшие ноги не слушаются, и Нисса падает, обдирая колени о мелкие камушки. Но подняться она даже не пытается. Всё её сознание охвачено лишь одним желанием — заснуть. И девушка бесконтрольно зевает.       — Извини, тебе с нами скучно? — Ваас приседает рядом с ней и тихо говорит прямо возле её лица. — Я тебя не радую? — Его ласковый голос снова мгновенно переходит в яростный крик, от которого барабанные перепонки готовы лопнуть: — Чего молчишь?! Смотри на меня! В глаза мне смотри, сука!       Нисса готова на что угодно, лишь бы он прекратил орать так близко. Она этого не выдержит. Так что девушка послушно поднимает голову, и они оказываются лицом к лицу. Она видит длинный шрам, тянущийся по левой стороне его головы и рассекающий бровь, и видит огромные расширенные зрачки в хищных, звериных глазах. Он, не мигая, глядит в ответ. Внимательно смотрит в её уставшие карие глаза, которые она с трудом держит открытыми, и в которых уже полопались все капиляры. А затем он смеётся.       — Ладно, окей, я спокоен. Я расслаблен. Что ж, давай тогда ты повеселишь нас, раз такая умная. Встань, ну же! Давай, пойдём сюда.       Он тянет её за руки, встаёт, тащит к тем двум беглецам, которые так и замерли на коленях перед клетками, подводит её ближе, а затем берёт её правую руку и кладёт в неё пистолет. Нисса не шевелится, и Ваас поднимает её руку, направляя ствол в голову рыдающей девушки.       — Мы немножко поиграем, хорошо? — почти шепчет он ей на ухо, улыбаясь, стоя прямо у неё за спиной. — Эти двое ужасно себя вели и теперь заслуживают наказание. А поскольку у тебя такой длинный язык, я хочу, чтобы ты забрала их жизни. Инициатива ведь наказуема, знаешь? Ну же, давай, нажми на спусковой крючок… всё просто, — продолжает нашёптывать Ваас, удерживая её руку в одном положении.       Девчонку перед Ниссой начинает колотить сильнее, она всхлипывает, сквозь рыдания невозможно разобрать её мольбы. Парень же смотрит глазами, полными угасающей надежды.       — Нет… пожалуйста… не надо… — прерывисто бормочет он, но Нисса будто бы полностью игнорирует их обоих. Она оборачивается к Ваасу и с абсолютно бесстрастным лицом спрашивает:       — Просто выстрелить? И я могу вернуться на место?       — Да, hermosa, всё правильно, — спокойно отвечает он, легонько погладив её по волосам, и сосредоточенно наблюдает за её реакцией. И в следующую секунду Нисса обхватывает оружие второй рукой и без раздумий стреляет. Это оказывается тяжелее, чем она предполагала, и ей приходится приложить все оставшиеся силы, потому что пистолет тяжёлый и еле поддаётся её ослабевшим пальцам. Пленница падает на землю, и Нисса переводит прицел на её парня и стреляет вновь, проделывая дыру в его голове. Руки обессиленно опускаются, и Ваас подхватывает оружие. Он восторженно вскрикивает и начинает заливисто смеяться.       — Вау! Ты это сделала! Она и правда сделала это! А ты прикольнее, чем твои унылые друзья, — повернувшись, говорит он девушке, после чего кивает другим пиратам, и Ниссу заводят назад в клетку. Ваас запирает замок и бросает ключ обратно Рамзи. — Чувствую, мы с вами славно повеселимся, пока ждём деньги, — присвистнув, произносит он, затем поднимается и уходит, бросив напоследок: — Приятного отдыха!       Оставшиеся пираты неспешно принимаются уносить мёртвые тела, а Нисса пытается максимально удобно устроиться на прогретой за день земле, не обращая никакого внимания на трясущуюся, забившуюся в дальний угол Монику и других заложников, смотрящих теперь на неё сквозь толстые прутья с непониманием и искренним ужасом, застывшим в глазах.