***
Когда я открыл глаза, в комнате было темно. Что-то влажное лежало у меня на лбу. Перед глазами всё плыло. Нечто мягкое коснулось меня. Затем на лоб положили что-то холодное. Во рту пересохло. Я хочу воды… — П-пи-и-ить, — прохрипел я. Кто-то поднёс к моему рту чашку. Я жадно начал хлебать живительную влагу. Когда напился, всё та же мягкая рука помогла мне лечь. — Вот так… Обито, ты слышишь меня? Этот голос. Мягкий и нежный, словно весенний ветерок. — Р-рин? — Да. Тебе нужно отдыхать, не напрягайся. Я сделал волевое усилие и открыл глаза опять. Рин сидела рядом со мной на коленях. Она пристально осматривала меня. В её глазах читалась сильная грусть. — П-почему… почему ты здесь? — Твоя бабушка пошла за лекарствами. Я помогаю ей за тобой ухаживать. — С-спа… спасибо, — ответил я, пытаясь нащупать её руку. Рин заметила это и вложила свою ладонь в мою. Я сжал её очень крепко. — Сколько… я тут… лежу? — Два дня… у тебя был сильнейший жар. Ты постоянно бредил и просил у кого-то прощения… Доктор сказал, что, скорее всего, это от того, что ты под дождём набегался… — Под… дождём? В-вот как… — прохрипел я, отворачивая голову в сторону окна. — Обито? — тихо спросила Рин. Я повернулся к ней. — Ты… должен кое-что узнать… — Да… что же? Рин ненадолго замолчала, потом сажала мою руку. — Н-нет, сейчас не время…ты ужасно слаб. — Рин, прошу… я же вижу, что это… важно. Я знал, что она хочет мне сказать и как её это терзает. — Отец Какаши, он… он умер. Значит, это всё-таки был не кошмар. Я прикрыл глаза. Слёзы покатились по моим щекам. Было слышно, что Рин слегка шмыгает носом, но старается быть сильной. — Прости… прости… прости, — тихо шептал я, чувствуя, как жар усиливается. — О-обито? Обито! Д-держись! Я вновь погрузился в сон.***
В этот раз я проснулся вечером. Телу было намного легче. Жар отступил. Когда я попытался пошевелиться, то заметил, что Рин уснула прямо рядом со мной. Она лежала, держа мою руку в обеих ладошках. Осмотревшись, я увидел кучу обёрток от порошков. За дверью слышался голос. — Как он, доктор? Это бабушка… видимо, они недавно тут были. — Идёт на поправку. Жар отступает. Только мне не даёт покоя одна вещь… — Какая? Н-не молчите, прошу вас! — Это не похожу на простуду… у него нет сопутствующих поражений. Но его тело будто бы изнеможденное. — М-может это его тренировки? О-он часто тренируется! — Вполне возможно. Одно я могу сказать точно. Лекарства своё дело сделали. Уже завтра он придёт в себя. Правда я бы посоветовал пока не нагружать тело. Даже несмотря на то, что организм молодой, есть риск невыявленной патологии. — Х-хорошо! Спасибо вам большое! — Не стоит благодарности. Дайте ему покой и сами отдохните, выглядите уставшей. — Да… я поняла вас. Шаги за дверью удалялись. Видимо, Рин, узнав о хорошем прогнозе, позволила себе немного расслабиться. Я погладил её по каштановым волосам. — Спасибо тебе, Рин. За всё… знаешь, я не справился…опять. Столько усилий, и всё зря… чувствую себя настоящим обманщиком. Даже твоей заботы… я не заслужил. Рин начала ворочаться, потом открыла глаза. — О-обито? М-м-м, — прошептала она, потягиваясь. — Ты что-то сказал? Я-я просто слегка уснула, прости… — Ничего, это ты меня прости… что приходится со мной возиться. — Мне показалось, будто ты что-то мне говорил. — Приснилось, наверное. Послушай, у меня к тебе просьба… — Просьба? Какая? — Помоги Какаши… Я сейчас не в состоянии, да и не смогу я ему уже помочь… — Уже? — Да неважно… просто сделай, хорошо? — Х-хорошо… На самом деле, я пыталась к нему заглянуть, но его вечно нет дома… Мне никто не открывает. Ребята очень сильно переживают. — Нам нельзя оставлять его… понимаешь? — Да… Тогда я постараюсь! — Спасибо… А похороны уже были? — Я слышала, что их проведут послезавтра. — Вот как. — Обито? — Да? — Т-ты ведь… ничего от меня не скрываешь? — спросила она, опустив голову. Я отвернулся. Мне просто не хватит смелости так соврать ей в глаза. — Нет… — проговорил я, проглатывая комок злости на себя. — Я всегда готова тебя выслушать, если тебе тяжело… Просто… просто хочу, чтобы ты знал это. — Д-да. Прости за хлопоты. Вместо слов она погладила меня по голове. Догадывается ли Рин? Или же просто чувствует, что что-то не так? В любом случае, я не могу ей сказать… никому не могу.***
Весь следующий день я лежал, уставившись в потолок. Почти не ел. Бабушка ругала меня и плакала. Я держал её за руку и говорил какие-то слова — наверняка просил прощения. Рин не приходила. Уверен, она найдёт способ помочь Какаши. Наступила ночь. Небо было пасмурным. Собравшись с силами, я встал с кровати. Ноги немного подкашивались, но через минуту я обрёл контроль. Медленными шагами подошёл к шкафу. Помню, туда, в свой небольшой секретный уголок, я положил её… Повязку, которую мне дал отец Какаши. Она была в пятнах засохшей уже крови. Я сжал её в ладони и прижал к груди. Хотелось вновь вскрикнуть, но я удержался. Аккуратно сложив, я спрятал её подальше, будто бы дурное воспоминание, которое режет душу, как острие клинка.***
Утром следующего дня я поднялся рано. Моя одежда уже была выстирана. Хорошо, что она не пропиталась кровью, а то я не смог бы уже ничего скрыть… Одевшись, я споткнулся о свои очки. Подобрал их и повертел в руке. Моё лицо отражалось в них. Я злобно заскрипел зубами, затем бросил их в стену. — Гха! Какой из тебя хокаге?! Кого ты собрался защитить… идиот с нелепыми очками! Я тяжело дышал. Через минуту успокоился и собрал частички некогда моего образа. Теперь они мне не нужны… Я не тот Обито… Я даже близко не встал рядом с ним. Тот добрый мальчик, который жил мечтами, погиб в той миссии. Я же жив… но совершаю ошибку за ошибкой. Толку от знаний, когда ты так ничего и не исправил. Выдохнув, я спустился вниз. Бабушка удивлённо посмотрела на меня. — О-обито? Ты почему не в кровати? Доктор сказал… — Я в норме, бабуль, правда. — Ты слишком слаб! — Я в порядке! — сказал я громче. Она слегка испугалась. — Прости… Ты ведь слышала про отца Какаши? — Ах, да… ужасна трагедия, бедный мальчик. — Я хочу сходить на похороны… Бабушка хотела возразить, но затем пристально посмотрела мне в глаза, опустила голову и проговорила: — Я… я понимаю. Ты очень добрый мальчик и хочешь помочь другу в такую трудную минуту… если ты решил, то я не буду мешать. Только оденься теплее, на улице дождь. Я вовсе не добрый… они видят во мне совсем не того, кем я являюсь… Мне едва исполнилось девять, а я уже убил человека. Сделал это без всякой жалости, забыв всё человеческое. — Хорошо, спасибо тебе.***
На улице хлестал дождь. Я быстро шёл на кладбище. У самого входа стояла Рин. Она пряталась под небольшим зонтиком. Увидев меня, она сначала улыбнулась, а затем её лицо погрустнело. Я подошёл и пристально посмотрел ей в глаза, ожидая ответа. Она отрицательно покачала головой. Ясно. — Он… он уже там? — Да… они начали раньше. Сейчас будут цветы возлагать. — Я сам с ним поговорю, хорошо? — Угу… Прости, что я не справилась. — Ты сделала всё, что могла, не кори себя. Рин не ответила, лишь тихонько кивнула. Я зашёл на территорию кладбища. Народу было немало. Кто-то пускал слёзы, кто-то стоял с опущенной головой. Для меня они все… по большей части лишь кучка лицемеров. Наверняка многие из них просто пришли позлорадствовать над его могилой. Я встал немного поодаль. Люди возложили цветы и начали расходиться. Все, кроме одного. Какаши стоял в чёрной одежде. Его взгляд был устремлён на надгробную доску отца. Собравшись с силами, я пошёл к нему. Мы встали на одной линии. Молчали. Долго молчали. Капли дождя омывали надпись «Здесь похоронен Сакумо Хатаке». — Мне жаль… Какаши, — тихо проговорил я. — Ты ведь был там. — ответил он. Моё сердце резко застучало. Он всё знает? Я сглотнул комок, что подступил к горлу, и посмотрел на Какаши. Тот, не глядя в мою сторону, продолжил: — Ты ведь принёс рыбу? — А… д-да, принёс, — ответил я, едва удерживая свой голос спокойным. — Рыбы я так и не нашёл…но это неважно. Каким он был? В тот момент. Я сжал ладони в кулаки. Может, сказать ему правду… облегчить это тяжёлое бремя? Дать ему понять, что его отец не тот, кем его все теперь считают… — Он был… собой… до самого конца, — проговорил я, тише произнося последние три слова, чтобы Какаши не мог их услышать. Я не смог. Скажи ему сейчас, Какаши определённо будет мстить. Он поставил эту цель в жизненный путь. Как когда-то в той жизни сделал я… Когда мстил за смерть Рин всему миру. Он не должен стать таким… Я не позволю этому случиться. Не дам его душе погрязнуть во тьме, в которую опустился я. Это моя расплата за ошибку, и мне её нести. — Вот как. Он всегда был таким. Улыбался, даже когда было больно… Ставил дружбу превыше долга и правил шиноби. — Это замечательные качества… — Нет. Это его и сгубило. Я…я не хочу и не буду таким, как он, — холодно отрезал Какаши. — Ч-что? — вопросил я, с ужасом поворачивая голову в его сторону. — Ты слышал. Запомни эти слова. Белого Клыка Листа больше нет… он покончил жизнь самоубийством, не вынеся позора. Это был его путь. И он был неправильным. Я же выберу свой, верный. Живя по правилам шиноби, коими мы являемся. После этих слов он положил цветы рядом и пошёл к выходу. Я схватил его за плечо и со злостью сказал: — Послушай, не делай так! Не совершай ошибки! — Убери руку, Учиха!— крикнул он, ударяя мне с локтя в челюсть. Я пошатнулся и едва не упал. Он разбил мне губу — во рту чувствовался вкус крови. — Отстань от меня, наконец! Чего ты лезешь со своими советами?! Ты мне не нужен. И никто не нужен. — Какаши… стой! Но он не слушал меня. Просто продолжил идти, засунув руки в карманы. Я повернулся к гробовой доске. Дождь стал лить сильнее. Глядя на надпись, я проговорил: — Я совершил ошибку… Господин Хатаке, я очернил свою душу местью… Знаю, вы, скорее всего, ужасно разочарованы. Простите… И Какаши… Я не знаю, как ему сейчас помочь, но… но я дал вам слово! Даже если он настроит против себя весь мир, я не отвернусь от него… никогда. Мне не удалось предотвратить то, что случилось с вами… и я никогда себя не прощу. И именно это… это даст мне сил, чтобы стать сильнее, начать делать, а не только говорить. Вы будете гордиться… Какаши… и мной… Клянусь! В отблеске плиты я видел свои красные глаза. Мой шаринган. В ту ночь Сакумо Хатаке сделал меня не только увереннее в себе. Не просто показал, что любовь к близким даёт нам силы даже перед самой смертью… Он подарил мне силу, с помощью которой я буду защищать то, что мне дорого. И его жертва не будет напрасной. В этот момент дождь прекратился. Небольшие лучи солнца начали пробиваться сквозь тучи. Они ласково припекали мне голову. Как будто его рука вновь трепала мои волосы. — Дождь кончился, — сказала Рин, подходя ко мне. Я прикрыл глаза, чтобы скрыть шаринган. — Да. Он бы не хотел, чтобы мы грустили… — проговорил я, глядя в небо. — Я тоже так думаю. К-какаши… он… — Он на распутье… и мы с тобой, — промолвил я, взяв Рин за руку, — не дадим ему пропасть. — Да! — ответила она, улыбаясь мне. На её глазах проступило немного слёз.***
С этого момента история вновь стала смахивать на мою прошлую жизнь. Какаши отстранился от остальных, огонь в его глазах потух. Да и общение наше сошло к минимуму. Казалось, он упорно меня сторонится. Во время спаррингов в нём пропала привычная заинтересованность. Вместо неё я чувствовал некую злость. Удары стали мощнее, точнее. Будто бы он хотел быстрее со мной расправиться. Впрочем, ему это удавалось. Я стал довольно часто проигрывать. Не только потому, что Какаши был гением и схватывал всё налету. Нет… Когда я смотрел на него, то видел лицо его отца. В этот момент меня будто бы охватывал паралич. В итоге я получал сильную атаку и лежал на земле. Какаши лишь холодно смотрел на меня, отворачивался и уходил. Каждый раз, когда я пытался его окликнуть, голос предательски пропадал. Что я должен ему сказать? Как облегчить боль его утраты? В той жизни я узнал о смерти его отца будучи подростком… да и то, всех обстоятельств не знал. Теперь же волей Сущности я вновь в этом мире, стал участником той роковой ночи. Это терзало моё сердце. Ведь, как бы я не старался, чувство вины съедало меня изнутри. Каждую неделю я приходил на могилу господина Хатаке, чтобы сменить увядшие цветы на свежие. Делал я это тайно: не хотелось бы, чтобы Какаши видел. Так и текло время. Всё, что мне оставалось, — это не давить на Какаши. Я всегда был рядом и готов помочь, но ему, само собой, это не было нужно… Несколько месяцев я провёл за тренировками. Я убедил Рин в том, что нам нужно как можно скорее нагнать нашего друга. Думаю, она прекрасно понимала, к чему я клоню. Поэтому частенько мы занимались вместе. Пожалуй, это был единственный светлый луч в моей жизни. Рин никогда не давала мне унывать, помимо этого она умудрялась следить за состоянием Какаши. Так нам удалось повторить ту ситуацию с рыбалкой. Правда в этот раз я чувствовал себя очень неуютно. Да, мы с Рин смеялись, кушали, но этот дом… перед глазами мелькала картина, лужа крови… тело человека, которого я не смог спасти, имея всё для этого. К счастью, Рин не видела или сделал вид, что не видела, моей фальшивой игры. Как же мерзко я поступаю…***
Наступил этот день. Я брёл в Академию, навстречу мне бежала Рин. Она радостно махала рукой. — Оби-и-ито! Я улыбнулся и помахал в ответ. Когда Рин подбежала, то радостно схватила меня за ладонь и потащила за собой. — Э-эй, Рин? Ты чего такая оживлённая сегодня? — спросил я. — Ты не слышал? Какаши дали звание генина! Чёрт! Со всем этим плотным графиком у меня совершенно вылетело из головы. Я побежал вперёд, да так быстро, что теперь Рин была позади. Когда мы подбежали, ребята, что стояли сзади, бросили на нас недвусмысленные взгляды. — Ч-чего это вы так смотрите? — спросил я, смущаясь такого внимания. Послышались лёгкие смешки. Тут я понял, что всё это время держал Рин за руку. Я тут же её отпустил и завертел головой в разные стороны, как бы не понимая, что происходит. Украдкой я глянул на Рин. Она выглядела довольно смущённой, но по-прежнему улыбалась. В её глазах виднелся лёгкий блеск. Когда она заметила, что я на неё смотрю, то приблизилась и шепнула на ухо: — Кажется, кто-то сдал себя, хи-хи. Её слегка приглушённый голос щекотал ухо. Я смутился ещё сильнее, а потом откашлялся и проговорил: — Кмх… Да мне вообще всё равно! Не буду я бояться и скрывать свои чувства! Рин немного удивилась, а затем улыбнулась. — Тогда я тоже не буду, — ответила она, хитро прищуриваясь. После этого, она вновь взяла меня за руку. Я хоть когда-нибудь выиграю её в этой войне смущения?! — Вау, Какаши! Ты крут! — прозвучал голос из толпы. Ах, да! Чуть не забыл, зачем мы сюда пришли. Я раздвигал людей и двигался вперёд. Какаши стоял с блестящей повязкой на лбу. Ребята наперебой хвалили его. Он вертел головой в разные стороны, смотря на окружающих привычно безразличным взглядом, изредка выдавая односложные конструкции, которые в его понятии звучат как ответ. Я подошёл к нему. Взгляд Какаши изменился. Он слегка нахмурил брови. — Генин, значит… — ответил я, не смотря ему в глаза. — Да. Тебя что-то не устраивает? Я вспомнил, как тогда, в прошлой жизни, накричал на него. В тот раз мне было чертовски обидно. Им восхищались все, особенно Рин. И я прекрасно понимал, что он заслужил эту повязку, но ничего не мог поделать. Там я был ребёнком… но это было тогда, так давно… Я поднял голову, выдохнул и громко сказал: — Прими мои поздравления! Ты заслужил её! При этом я вытянул руку в его сторону. Все смотрели на меня с лёгким шоком. Для окружающих мы скорее были соперниками, а может и врагами. Неудивительно, что для всех мои слова стали чем-то непонятным. Какаши посмотрел на мою руку и проговорил: — Ничего особенного. По крайней мере, не придётся смотреть теперь на твоё лицо каждый день. В его словах чувствовался укол. Видимо, ему и правда тяжко каждый день меня видеть. Однако, я не опустил руки, а ухмыльнулся и проговорил: — Не зазнавайся. Ещё немного и я точно окончу Академию, и тогда мы продолжим наше состязание! — Да мне всё равно. Ты ж в любом случае бестолочь. Чёрт! Даже Будда прощает всего один раз! Не испытывай моё терпение, засранец! Просто пожми руку! Как можно быть таким колким в общении?! — Гх, просто… — начал я, но не успел проговорить. — Какаши, Обито очень рад за тебя. Думаю, эти слова он говорит от чистого сердца! — проговорила Рин с привычной добротой в голосе. Какаши опешил. До этого все лишь внимательно наблюдали за нами, но теперь появилась третья сторона. В этот момент он посмотрел мне в глаза и пожал руку. — Это ничего не значит. Просто хочу, чтобы ты скорее отстал. — Хах! Даже не надейся! — проговорил я, чувствуя, как уголки губ поднимаются в улыбке. Ребята в толпе загудели сильнее. Я повернулся и махнул рукой, чтобы позволить ему вновь быть в центре внимания. Когда вышел из толпы, ко мне подбежал тот, кого я ну никак не ожидал увидеть. — Обито!— сказал Майто Гай, упирая руки в бока. — А, Гай? Чего тебе? — Т-ты и Какаши? В-вы соперники? — спросил он, весь трясясь. — Ну… наверное. Сложно сказать, — задумчиво проговорил я, оценивая наш статус. — Невозможно!— воскликнул Майто. — К-какаши — мой вечный соперник! Найди себе другого! Время юности, что никогда не угаснет, просто идеально создано для нашего соперничества! — Э? — опешил я. — О-о чём ты? — О-о-о, не притворяйся, Обито Учиха! Я давно наблюдаю за тем, как ты постоянно выбираешь Какаши в качестве соперника! Ха, а у тебя острый нюх! Но Какаши — только мой вечный соперник! Поэтому я тебя одолею! Что он, твою ж мать, несёт?! Не спорю, Гай всегда был странный, но сейчас я понял это абсолютно точно. Вот, он уже в стойку встал. Его брови так дрыгаются, что мне просто не удаётся удержаться от смеха. — Пха-ха! — вырвалось у меня. — А? Т-ты что? Смеёшься надо мной и силой юности?! Ах так… Я… я точно одолею тебя! И тогда Какаши точно примет мой вызов! Гай бросился вперёд, пытаясь меня ударить. В этот момент я закашлялся от смеха и нагнулся, поэтому он просто пролетел вперёд в попытке ударить меня. Когда я разогнулся, то он уже пропал из поля моего зрения. — Гх… а ты неплох! Сделал вид, что смеёшься, а сам был готов к атаке! Неудивительно, что Какаши с тобой соперничает! Я повернулся. И тут же посмотрел на него, как на дурачка. Его всего встряхнуло. — Ч-чего ты так смотришь?! Э-это издёвка, да? — Гай, отвяжись. Нет мне дела до Какаши, — проговорил я, вытягивая руки вперёд и успокаивая шумного одноклассника. — Да? Здоро… Стоп! А ты хитёр! Хотел, чтобы я расслабился, а потом бы нанёс мне удар! — Что? Н-нет! Прекрати кричать, на нас уже ребята смотрят… Вот ведь позорище. Почему он несёт такую чушь, а стыдно мне?! Надо это кончать! У меня на лице проскользнула мерзкая улыбка. — Так значит, сила юности, да? — Да! Именно! — Только для ТЕБЯ и КАКАШИ, так? — Именно! Ты — лишний в нашей борьбе! — А может ты просто, — начал я, говоря как можно громче, чтобы привлечь внимание, — просто влюбился в Какаши?! Глаза Гая округлились. Его всего затрясло от моих слов. Нет, даже больше от того, что ребята среагировали на мои вопли и смотрели на него. Послышался сначала шёпот, затем — кивки, а потом — смех. В Майто начали тыкать пальцами. — Гай влюбился в Какаши! — Верно! Вечно пытается с ним бороться. Наверное, у них любовь! — Тили-тили тесто, жених и невеста! Гай не успевал принимать тычки от ребят. Он морально был сломлен и упал на колени. Мне стало его жаль. Это был глупый детский приём. Как правило, те, кто выделяется среди других и не занимает определённое место в иерархии класса, часто становится объектом для насмешек. Собственно, я и сам таким был… Чёрт, прости меня Гай! Я решил исчезнуть с поля битвы под шумок. Когда аккуратно проходил через толпу, которая уже окружила Майто, он прошипел: — Гх, Обито, это было нечестно… Ты настолько силён, что победил одним лишь словом… Кх-х… Я одолею тебя! Теперь точно пора бежать! А то ещё подумают, что он и меня любит! Тогда точно никогда «не отмоюсь» от этого клейма! С этими мыслями я со скоростью света помчался по улице.***
Я весело бежал по улице. Небольшая разрядка ненадолго разгрузила мысли. Улицы были довольно плотными. Поэтому я не заметил, как врезался в человека… — Ой, прошу прощения! — проговорил я, поднимаясь на ноги и потирая зад, на который шлёпнулся. И только я собрался бежать дальше, как вдруг меня за ворот куртки схватила рука. — Гх, ты… — прошипел явно женский голос. Я в ужасе обернулся. Мне сразу стало понятно, кому он принадлежал. Ярко-красные волосы, голубые глаза и чудовищная гримаса. Кушина Узумаки! — Это — моё новое платье! И ты его испачкал, даттебане! Мои взаимоотношения с Кушиной всегда были сложными. Мы часто ругались или спорили. Хотя сейчас я понимаю, что она очень заботилась обо мне. Однако, этот взгляд никогда не сулил ничего хорошего. Её волосы вздымались, словно осьминожьи щупальца. — Эй, я-я же извинился! П-пусти! — прокряхтел я, желая избежать лишнего конфликта. — Вот я сейчас задам тебе трёпку, а потом опять выслушаю, даттебане! — проговорила она, собирая свободную руку в кулак. Чёрт, дело плохо! Даже Минато-сенсей боится её. Она точно мне кости пересчитает! Я быстро вынырнул из куртки и побежал что есть мочи. — Э? А ну стоять, маленький засранец! — кричала она мне вслед. — Прости, зловредная тётка, в другой раз! — сгримасничал я не в силах отказать себе в удовольствии подразнить Кушину. Но лучше бы я этого не делал. Она на огромной скорости понеслась за мной. Вот почему я сейчас-то не повёл себя как взрослый человек?! Это всё потому, что меня захлестнула волна ностальгии! Дурак! Я не хочу умирать! Я бежал по улице, чуть ли не вопя: — Помогите! За мной гонится демон! — Демон?! Вот я тебе покажу, когда поймаю, даттебане! Люди смотрели на нас с явным недоумением. Они просто не понимают, что она за человек! Как бы быстро я не бежал, Кушина не сбавляла темпа. Да сколько же у неё сил-то?! Неудивительно, что её сын будет таким целеустремлённым малым! Я забежал в переулок и, не смотря вперёд, опять врезался в кого-то. И чего это мне так везёт сегодня? Когда я открыл глаза, то понял, что передо мной Минато-сенсей. Он с недоумением смотрел на меня. — Т-ты в порядке? — М-минато-сенсей, с-спасите меня! Там дьявол! — А? — ещё больше удивился он. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? И-и что за дьявол? В этот момент в переулок влетела Кушина. Она изрядно запыхалась, но её глаза горели жаждой убийства. В её руках была моя куртка. Вздымающиеся красные волосы так и сигналили: «Беги!». Я вскрикнул и спрятался за спину сенсея. Он сглотнул и начал успокаивать её: — К-кушина? Т-ты чего такая взбудораженная? — Гх-х-х… Где он, даттебане? Я научу уму разуму этого маленького таракана! Увидев меня, она медленно начала приближаться, хрустя кулаками. — Вот ты где! Минато с испугом глянул на меня. Я сложил руки в мольбе. Он выдохнул и перекрыл ей дорогу. — Спокойнее, дорогая. Ты вся запыхалась, ч-что случилось? Кушина бросилась на меня, но Минато поймал её и стал удерживать. — Гх, К-кушина, э-это же просто мальчик… ч-чего ты такая злая? — ОН! Маленький нахал, а не мальчик, даттебане! — кричала она, маша в мою сторону руками. — Д-давай мы успокоимся и выясним с-ситуацию! — Конечно! Когда я ему надаю тумаков! — не унималась она. Признаться честно, мне никогда не было так страшно находится с Кушиной, как сейчас.***
Всё же Минато-сенсей смог успокоить свою жену и выслушать её пояснения. Она надула щёки и злобно пыхтела. Тогда он посмотрел на меня и строго сказал: — Да, не очень красиво так грубить девушке. Особенно, когда сам провинился. Кушина — отходчивый человек… когда дело не касается её платьев, — тихо проговорил он последние слова. — Эй, что это ты там шепчешь? — Н-ничего! Просто думаю, что вы оба виноваты. — А? Ты вообще на чьей стороне, Минато? — Кушина, — улыбнулся он, — это же просто мальчик. Дети всегда непоседливы и активны. Не стоит так сурово реагировать. — Но… но я только купила эта платье, даттебане. Так хотелось его тебе показать, — грустно отметила она. — И ты прекрасно в нём смотришься! И вовсе оно не испачкалось, видишь? — П-правда? Тебе нравится? — Конечно. Просто великолепно! Ты ведь тоже согласен? — спросил он меня. Я энергично закивал головой. Кушина слегка засмущалась, а затем вновь строго проговорила: — Кхм… может я и погорячилась. Но он назвал меня «зловредной тёткой»! Минато посмотрел на меня. Я виновато кивнул. — Ох, н-ну, это и правда непорядок. Думаю, этот мальчик хочет тебе сам всё сказать, да? — П-прошу прощения, — проговорил я, склонив голову, — я был неправ. Кушина отвернулась и вновь недоверчиво пфыкнула. Минато положил ей руку на плечо и ласково проговорил: — Видишь, он извиняется. Брось обижаться. — Ну… ну ладно, даттебане! Хорошо! Она повернулась и улыбнулась. Как будто бы и ничего не случилось. Её взгляд был довольно добрым. Она точно демон! Как можно так резко измениться в настроении? — Вот… твоя куртка, — сказал Кушина немного тише, смущённо отворачивая лицо. — Я бы её выкинула! Но не хотелось бы, чтобы твои родители ругались! Я немного погрустнел от упоминания о родителях, но взял куртку, улыбнулся во весь рот и сказал: — Спасибо! Было весело так потренироваться! — Ха! А то, даттебане! Я, чтоб ты знал, одна из лучших в догонялках была! — проговорила Кушина, показывая мне кулак. — В-верю. — Хм, как тебя зовут? — спросил неожиданно Минато. — А? Обито Учиха. Я обучаюсь в Академии. — Обито… хм. Откуда ты знаешь моё имя? И почему назвал сенсеем? Засада. Я по привычке уже так говорю. Надо выкручиваться. — Просто я… знаю, что вы тренируете команды генинов! Вот! — Да, это так. Правда пока что новичков нет. — Ничего! Скоро я закончу Академию и мы обязательно встретимся вновь! — Ха-ха, какой ты самоуверенный! Прямо как Кушина! — Да. Прямо как… эй, что это значит, даттебане?! — Мы абсолютно не похожи! — наигранно возмутился я. — Сейчас тоже у меня получишь, — угрожающе промолвила Кушина. Минато звонко засмеялся. Следом — Кушина, а затем — и я. Как же мне их не хватало. На душе стало тепло и приятно. Перед глазами пронеслись светлые воспоминания. Но тут же встала картина их смерти… в которой повинен я. Я опустил голову, звуки вокруг приглушились. Каждый, кто мне дорог, в той жизни получил от меня столько бед и горя… — Эй? Ты чего так погрустнел, даттебане? — проговорила Кушина, садясь на корточки напротив меня. — Мы тебя чем-то обидели? В её глазах читалось неподдельное беспокойство. Она бы была прекрасной матерью и смогла бы гордиться своим сыном… только я не дал шанса ей этого сделать. Нет… не время погружаться в отчаяние. Я пообещал на могиле господина Хатаке, что буду преодолевать трудности и пройду этот путь, каким бы тернистым и полным болезненных воспоминаний он не был. Ради них всех. — Я? Грустить? Пф! Я — будущий хокаге! Так что я обязан быть сильным! — заявил я, изъясняясь максимально по-детски, чтобы вернуть диалог в прежнее русло. Это сработало. Минато посмотрел на Кушину, улыбнулся и сказал: — У вас и правда много общего! Ты ведь тоже так громко заявляла о своих намерениях. — Н-не правда, — отвечала Кушина, явно смущаясь того случая. — И в-вообще, ты тоже так говорил, даттебане! — Да, это правда. Ну, тогда никогда не сдавайся, Обито! Путь к статусу хокаге весьма тяжёл. И работа требует тех качеств, которые прежде всего основываются на любви к деревне и её жителям! — Понял! Я не подведу вас, Минато-сенсей! — Всё ещё зовёшь сенсеем? Хах, забавный ты парень, Обито! Да, в этот раз я не подведу вас, учитель. Вам больше не придётся сожалеть, ведь даже тогда, когда я винил вас во всех бедах, это была лишь ложь… желание найти оправдание тому, что я подвёл вас и друзей…сбился с пути. Мы ещё немного поговорили. Кушина отряхнула мою куртку, немного поругала меня, а затем я отправился домой, преисполненный тёплыми чувствами ностальгии и ещё одних серьёзных решений, которые я собирался исполнить.