***
Несмотря на октябрь, погода стояла достаточно тёплая, хоть и немого ветреная. Дожди были редкими, поэтому на улицах оживленно сновали туда-сюда жители Конохи. Выйдя из квартала Учих, я брёл по многолюдным улочкам, почтительно отвечая на поклоны проходящих мимо людей. Доверие к Военной Полиции сильно выросло, теперь люди не испытывали к нам страха и не стеснялись просить помощи. Не сказать, что раньше от меня кто-то шарахался, но всё равно приятно, что мои труды дали результаты. За час патруля я успел помочь трём старичкам донести сумки до их домов, за что получал пригоршню различных леденцов. Для одной старушки пришлось снимать на редкость вредную кошку с дерева. Животное не желало идти ко мне на руки, одаривая ударами когтистой лапы. Пришлось вызвать переговорщика в лице Нянято. Тот в привычной манере возмущался, что я мешаю ему заниматься привычными делами, очевиднее всего: спать и есть. Однако пара льстивых увещеваний, комментарий об его несравненной, по меркам ниннеко красоте, и вот уже Нянято с довольной мордой на кошачьем языке обольщает несговорчивую кошку. Удивительно, как его жена всё ещё не выгнала этого проныру из дома с концами? Выполнив ежедневный план по помощи старичкам, я продолжил свой путь, пиная мелкий камушек по песчаной дорожке. Мне всеми силами хотелось отвлечься от завтрашнего дня, но голова то и дело пополнялась новыми вопросами и опасениями. Из-за этого я едва не столкнулся с толпой шумных детишек, которые бегали вокруг меня, с восхищением тыкая пальцами в катану. Три резвых мальчишки и одна скромная девочка, которая затесалась в их компанию, явно будучи сестрой одного из них. На вид им было не больше пяти-шести лет. Окружив меня плотным полукольцом, они с интересом запрокинули головы вверх, будто бы ожидая, что же я сделаю. Томео рассказывал, что раньше, дети частенько любили надоедать членам Военной Полиции, надеясь поиграть с теми в догонялки, что изрядно раздражало сотрудников. Но сейчас, малыши хотели чего-то иного. Я глубоко вздохнул, присел на одно колено и вынул клинок из ножен, аккуратно укладывая его на ладони. Глаза мальчишек засияли, словно яркие звезды на небе. — Ух ты! Как блестит! — воскликнул первый, поднося палец к лезвию. — Осторожнее, — строго, но как можно более мягче, предупредил его я, — этот клинок хорошо заточен. Ты можешь порезаться. Рука мальчика остановилась, а в серых глазах стала читаться некоторая печаль. Я поманил его рукой и, встав за ним, сжал его ладони своими, поднимая катану вверх. Слабые детские ручки немного тряслись, но благодаря моей поддержке, всё получалось неплохо. Радостные восклики разнеслись вокруг нас. Оставшиеся мальчишки тоже просили подержать катану в руках, на что я ответил согласием. Лишь маленькая девочка осталась в стороне. Её явно пугал вид огромной, по сравнению с ней, «металлической острой палки». Когда все насытились игрой с мечом, первый мальчик громогласно заявил: — Когда я вырасту и стану лучшим шиноби, то у меня тоже будет такой же меч! — И у меня, и у меня! — поддержал его второй.- Нет! Даже больше, чем у тебя! — Ха-ха! — победоносно засмеялся третий.- Дураки, я буду иметь не одну катану, а две, вот так! — Эй, так нечестно! — возмутились первые двое, надув щёки. Пока мальчишки шумно разбирались в том, кто же из них будет обладать самым сильным мечом, я бросил взгляд на девочку, которая скромно стояла в сторонке, водя ножкой по песку, и с легкой улыбкой наблюдала за их дружеской потасовкой. Когда она заметила мой взгляд на себе, тут же зарделась, прикрывая ротик маленькой ручкой и упираясь взглядом карих глаз куда-то в сторону. На моем лице невольно просияла улыбка, она чем-то напомнила мне Рин… мне вообще всё милое напоминает о Рин. Кажется, я звучу, как помешанный… Осторожно подойдя к ней, я тихо спросил, стараясь не привлекать внимание всё ещё спорящих мальчиков: — А ты, не хочешь себе катану? Девочка слегка вздрогнула, будто бы совершенно не ожидала, что я с ней заговорю. Однако спустя несколько секунд отрицательно покачала головой: — Мне не нравится то, что может причинить боль другим, — тихо, едва слышно проговорила она. Я был удивлен таким ответом. Живя в деревне ниндзя, мы с детства привыкаем к тому, что нам по долгу службы, придется наносить увечья другим людям. В детстве, я частенько дрался, даже не думая о том, что это может быть больно. Девочка, которая видимо, собралась с силами, на этот раз сказал чуть громче, но так, чтобы друзья её не слышали: — Дяденька полицейский, а почему люди хотят сделать друг другу больно? Я призадумался. На самом деле ответов в моей голове было предостаточно, но она — ребенок… Говорить ей о политике, о конфликтах мира шиноби и прочих «взрослых» штуках, равносильно простой отмашке, от желания этого чистого разумом создания, понять истину. Грустно выдохнув, я решил ответить следующее: — Потому что мы…люди… разучились говорить, я думаю. Когда в нас скапливается слишком много душевной боли, настигает отчаяние и страх, мы забываем о том, кто мы есть…и вымещаем еë на других людях. Кто-то так хочет заявить, показать другим, как ему плохо, привлечь внимание; а иные, желают, чтобы другие чувствовали ту же самую боль, что и они… Я замолк, чувствуя, как простая мысль, которую я пытался донести, вдруг стала сложной, чтобы продолжать пояснять её маленькому ребенку. Я искоса глянул на девочку, ожидая увидеть в её глазах недоумение, но ошибся. Карие глазки выражали грустное понимание. — Когда папочка приходил домой и чем-то неприятно пахнул, он тоже испытывал эту боль… И передавал её маме, мне и братику, — девочка кивнула в сторону самого шумного мальчика из тройки. Я нахмурился, слушая её слова. Если это то, о чем я думаю, то стоит разобраться с этим ублюдком. Но девочка, грустно выдохнула и продолжал: — Но теперь папочки уже нет…а потом и мамочки не стало… Думаете их боль ушла? Мы смогли забрать её, прежде чем…они ушли? Она проговорила это с надеждой в голосе, а глаза слегка увлажнились от слёз. Я густно выдохнул и, положив руку на её маленьку округлую головку, погладил, как можно нежнее. — Думаю, только вы и спасали их от всех душевных ран… Ты большая молодец, как и твой братик. Вам не нужно нести их боль на себе. Они бы этого явно не хотел. Девчушка просияла благодарной улыбкой, на этот раз без тени смущения глядя мне в глаза. — Когда я вырасту, — смело, даже как-то бойко заявила она, — я хочу и дальше лечить души людей! И тогда больше не будет боли, все будут рады и счастливы! Наверное, в детстве, Рин также представляла себе будущее. Эти дети не застали ужасов последней войны, но пожинают их плоды. Несчастные сиротки, как я теперь догадался… они были слишком малы, чтобы понимать происходящее вокруг. Им ещё невдомек, что мир и люди живущие в нем, устроены намного сложнее, чем кажется сейчас… Но именно эти слова, детская мечта маленькой девочки — вселяет в меня небывалые силы, разгоняя сгущающиеся тучи в голове. Я улыбался ей, а она мне, её голова податливо принимала моё поглаживание, будто бы она так давно не испытывала ласки…если вообще хоть когда-то испытывала… Я достал из кармана кучу леденцов и раздал их детям, которые восхитились количеству вкусностей, свалившихся на них в один момент. Когда я собирался встать с колена, ко мне в объятья бросилась девочка, утыкаясь носиком в жилет. Мальчишки немного замялись, но брат девочки не выдержал и тоже обнял меня, отводя голову в сторону и шмыгая носом, скрывая слёзы. Видимо, ему тоже не хватало банального человеческого тепла. Окружив меня с разных сторон, детишки прижались ко мне. Столько тепла, нежности, которым они делились от чистого сердца… Мои руки крепко прижали их к груди. Всё что я делаю не напрасно, ведь я могу подарить им жизнь, где не придется видеть убийства, гибель товарищей и близких… Как минимум ради таких моментов стоит продолжать бороться, несмотря ни на что!***
Попрощавшись с детьми, я почувствовал некоторое облегчение. Мысли в голове стали яснее и планы более чёткие. В сердце трепетала нежность, которой я желал поделиться. В этот момент я вспомнил о Рин, мне ведь нужно было позвать её на завтрашнее мероприятие! Быстрым шагом я направился в госпиталь, но на полпути остановился, вспомнив, что сегодня у неё выходной. Кажется, она упоминала, что сегодня пойдет прогуляться с подругой. Помассировав виски, я стал вспоминать, какой отряд я назначил следить за её безопасностью. Обычно верные мне люди, всегда ходили где-то неподалёку от места её прогулок, отпугивая приставучих ухажеров и сомнительных типов. Поэтому в те дни, когда Рин отправлялась на прогулку, даже количество местных пьяниц на улицах уменьшалось в несколько раз. Основное патрулирование улиц ещё не началось, поэтому спросить особо было не у кого, но всё же я припомнил, что Рин хотела сходить в то место, где мы ели данго последний раз. Радостно вспомнив, где находится это место я зашагал туда. — Ну, это же не значит, что я веду себя странно и слежу за ней, да? — вслух говорил я, придумывая себе оправдание.- Я…ну… просто патрулирую, так ведь? То, что мы случайно пересечемся во время моей работы ведь обычное стечение обстоятельств! Фх-а-а-а…она ведь ни за что в это не поверит и будет опять надо мной подшучивать, спрашивая: " Уж не ревнуешь ли ты, Обито?». Пф, с чего бы это мне ревновать? В конце концов, многие осознают, что ночь в камере Военной Полиции не стоит их слабенькой и обреченной на неудачу попытки познакомиться! Заметив, что люди на меня странно озираются, я встряхнул головой и перестал разглагольствовать вслух. Тем не менее ноги мои стали идти быстрее, а в голове мелькали всё новые и новые планы расплаты над глупцами, которые могли бы помешать прогулке Рин и её подруги. Через несколько минут, я добрался до главной улицы, где по обыкновению, стояли плотные торговые ряды. Людей было ещё не так много, так что выследить пару человек не составило бы труда. Я медленно шёл вперёд, стараясь отыскать глазами Рин. И на моё счастье, это вышло достаточно быстро. Она шла вместе с тёмноволосой девочкой, которая была на голову ниже Рин. Одетая в длинную юбку зеленого цвета и чёрную рубашку, она быстрым движением руки поправляла прядки волосы, обдуваемые ветром, весело говоря, что-то подруге. На минуту я остолбенел, ведь так редко удавалось видеть её не в рабочей одежде… Мне срочно нужны фотографии Рин в разной одежде! Так, стоп! Прекрати об этом думать, просто надо спокойно следовать за ними, а потом подловить момент, чтобы пригласить Рин, не портя ей прогулки! Стоя посередине дороги, как истукан, и обмозговывая свой замечательный и продуманный план, я неожиданно заметил, как некто, скрывающий лицо, капюшоном то ли толстовки, то ли куртки, следует за девочками. Сначала, я пытался отогнать эту мысль, посчитав себя слишком мнительным, однако личность и правда, держа дистанцию, следовала за ними попятам. Моя правая рука зло поигрывала на рукоятке катаны. — Так-так-так, — быстро пробубнил я, — кажется, какой-то глупец, решил сегодня выиграть себе вечер в нашей уютной организации… Хм-м-м-м, вроде бы четвёртая камера сегодня свободна… Не теряя троицу из виду, я осторожно последовал за ними, готовясь в любую минуту сделать рывок вперёд.***
Пока мы шли, я внимательно следил за действиями неизвестного сталкера. Тот не предпринимал никаких неосторожных решений, но сама суть его слежки с каждой минутой выводила меня из себя. Девушки беззаботно ходили по улочкам, заходили в разные магазины, хихикали, в общем совершенно не замечали, какая опасность следует за ними на некотором расстоянии. Наконец, подруги дошли до того самого заведения, где дают вкусные данго и сели за столик. Преследователь же, быстро юркнул за угол и теперь стоял у края деревянного забора, осторожно выглядывая раз в несколько минут. Если и действовать, то лучше всего сейчас. Быстро скручу его и передам ближайшему патрулю, который должен быть где-то поблизости. Уж они-то быстро вытрясут из наглеца всю интересующую меня информацию. Недобрая улыбка скользнула на моем лице. Оточенным, легкими, кошачьими шагами, я подкрался к злоумышленнику, нависнув над ним словно туча. Положив руку на плечо, леденящим кровь голосом, я вопросил: — По-моему это не лучший способ знакомиться с девушками, ты так не думаешь? Человек, что был на полголовы ниже меня нервно вздрогнул и медленно повернулся. Какого же было моё удивление, когда под капюшоном я увидел до ужаса обеспокоенного подростка. Глянув на меня удивленными карими глазами, и переместив в правый уголок рта зубочистку, парень неуверенно сказал: — О-обито? Я так и замер на месте, а моё лицо приобрело совершенно глупый и обескураженный вид. Передо мной стоял бывший одноклассник — Асума Сарутоби. Кажется, ему сейчас лет четырнадцать, на лице уже понемногу проступает юношеский пушок.Одетый в светло-коричневую курточку без рукавов и длинные чёрные шорты, он исподлобья смотрел мне в глаза, пребывая в не менее странном состоянии. — А-асума?! — чуть ли не воскликнул я, но тот сразу же заткнул мне рот руками. — Тише ты! — прошипел он.- Все же услышат! Я это! Я! Чего разорался?! Заметив, что я больше не намереваюсь голосить на всю улицу, он выдохнул и убрал руки от моего рта. Я же, отойдя от шока, сложив руки на груди, насупился и буркнул: — Тебе стоит объясниться Асума, какого чёрта ты здесь делаешь? Мой одноклассник сделал настолько невинное и удивленное лицо, что на секунду мне показалось, будто бы он и правда не понимает, в чем его пытаются уличить. — О чем ты? Я… ну просто прогуливался. Мои брови недоверчиво приподнялись. Асума вновь переместил зубочистку в другу часть рта, и неловко отвёл глаза от моего испытывающего взора. — Да ну? — вновь вопросил я, после чего взяв его за плечи, подвёл к краю забора и ткнул пальцем в Рин, — Я видел, как ты преследуешь девчонок… Весь день за ними таскаешься! Поэтому лучше говори по-хорошему или я буду вынужден отвести тебя в отделение Военной Полиции, до выяснения обстоятельств. В этот момент, Асума посмотрел на меня, то ли как на последнего безумца, то ли, как отчаянного храбреца. Вновь, убрав голову за угол, и, наконец, немного подумав, он тихо рассмеялся. — Э-э? Чего ты смеешься! Я совершенно серьёзно! — возмутился я, не понимая причину его веселья. — Ха-ха, знаю-знаю, — всё также улыбаясь, ответил он, — и мне это крайне понравилось! Его ответ лишь больше ввёл в заблуждение. Он что, мазохист? В прошлой жизни мы не были близкими друзьями… я мало о нём знаю. Теперь мне как-то не по себе. Видя моё недоумение, Асума поспешил дать пояснения: — Можешь не переживать, я не следил за Рин и уж тем более не пытался с ней сблизиться. Пожалуй, только самый заядлый домосед в Конохе не знает о ваших с ней отношениях. Хах, ты же ещё со времен Академии постоянно с ней… Я почувствовал, как моё лицо становится пунцовым от его слов. Конечно, наши с Рин отношения уже далеко не тайна, но когда об этом факте упоминают другие, я чувствую сильное смущение. — Я? Переживал? Ха-ха, да ты что? Э-это вовсе не так! Просто на улицах нынче неспокойно и я запереживал, как бы с девушками ничего не случилось, вот! Асума сложил руки на груди и окинул меня оценивающим взглядом. Кажется, он не шибко-то верил в мои слова, но снисходительно улыбнулся и сказал: — Верно, ты ведь теперь член Военной Полиции Конохи и должен оберегать всех в деревне. Я очень рад, что ты так серьёзно относишься к своей работе, так держать, Обито! Его речь была искренней, а похвала шла от чистого сердца. Похоже, он отличный парень! Стоп…но, это ни черта не объясняет, почему он следит за девочками! Может быть он тоже заметил что-то странное? — Кхм-кхм, — откашлялся я, пытаясь убрать с лица довольную от похвалы улыбку, — итак, мы поняли, что ты не сталкер… — Э? Сталкер? Ты за кого меня держишь, Обито? — немного обиженно спросил он. — А что мне ещё думать? Какой-то парень в капюшоне, следует за девушками попятам! Было бы неплохо получить хоть какие-то объяснения… Асума, осознав, что ему не удалось уйти от ответа своей маленькой хитростью, слегка потупил взгляд. — Ну…в общем…это личное… ничего противоправного, честно! Моё внутреннее чутье прямо-таки твердило о том, что он явно недоговаривает самого важного. Подвинув товарища в сторону, я присмотрелся к подруге Рин. Ей оказалась уже знакомая красноглазая девочка, с которой я уже пересекался в этом самом месте. Куренай Юхи! Точно, Рин говорила, что они сдружились и нередко гуляют вместе. Оно и не удивительно, Куренай очень честная и простая девушка, что-то наподобие сестренки. Асума тянул меня за жилет, зло шипя: — Давай назад! Назад! Они же заметят! Но моё внимание, вновь привлекла Рин, которая над чем-то весело смеялась, пытаясь накормить своим данго подругу. — Какая же она…красивая, — словно в трансе, тихо промолвил я. Асума, оставив попытки вернуть меня в исходное положение, тоже высунулся, и, явно слышав мои слова, спокойно проговорил: — А, ты о Рин? Ну…она милая, наверное. У каждого свои вкусы, знаешь ли. Его слова эхом пронеслись в моей голове. Наверное?! Наверное?! Да как у него язык повернулся применить такой оборот к Рин?! Возможно, я и был готов выразить своё негодование, но зрелая часть моего сознания всё же взяла вверх. И в этот же самый миг, как я совладал с эмоциями, до меня дошло. Асума вечно таскается вместе с Куренай. Они дружат ещё с детства, да и в Академии их часто можно было видеть вместе на тренировках или за обедом. Сейчас из девочки, Куренай стала превращаться в миловидную девушку, в конце концов им по четырнадцать лет, а это пора первой любви. И хоть, это явно не моё дело, но видеть столь печальную картину, где парень так и не решается выразить понравившейся девушки свои чувства, бередит мои собственные старые раны. Более того, некая мерзкая часть внутри меня, так и подбивает немного поиздеваться над ним, за то, что не выразил должного восхищения всем качествам Рин. — Ох, — начал я, ехидно улыбаясь, — она не просто милая. Рин нравится всем. Красивая, умная, добрая… Можно до бесконечности перечислять все её положительные черты. Асума слегка смутился от такой откровенности. Ох уж эти подростки с их неумением выражать чувства. Однако он тут же решился вставить свои замечания: — Эм, ну да… Так-то оно так… Но вот…эм…ну… например, вот Куренай! Да! Она ничуть же не уступает Рин. Тоже умная, красивая…так…многие считают, к тому же заботливая! Мы перестали пялиться на девчонок и вновь нырнули за угол. Наши взгляды пересеклись, в них чувствовался неумолимый дух соперничества. Мне больших усилий стоило поддерживать серьёзное выражение лица. Конечно, это ребячество, по отношению к четырнадцатилетнему Асуме, но быть может наша небольшая игра поможет ему решиться? Сложив руки на груди, я сделал свой первый ход: — Не скрою, Куренай тоже ничего так… От моих слов бровь Асумы едва заметно дернулась, но самообладание, ему удалось сохранить. Браво! Я незамедлительно продолжил: — Но вот Рин, отшивает по пять ухажеров… — Хах, а Куренай по семь. Она весьма популярна среди парней…ну…эм, я так слышал! — Ого-о-о-о! — театрально протянул я, одобрительно кивнув головой.- По пять в неделю? — Я…как бы… это не мое дело, но вроде бы да… Точно! Пять в неделю! — Хах, а Рин по пять в день, — поставил я шах моему оппоненту. Изо рта Асумы чуть не выпала зубочистка. Он осознал, как поторопился с ответом. А не скрываемая теперь мерзкая ухмылка на моем лице, кажется, стала для него красной тряпкой. Вернув самообладание, он выпалил: — Хах, нелегко же тебе наверное приходится. Может за Рин и бегает табун всяких болванов, — с этим словами он бросил на меня вызывающий взгляд, с некоторым намеком, который я с легкостью парировал ещё одной многозначительной улыбочкой, которая лишь добавила «масло» в его «огонь», — но Куренай много времени посвящает учебе, у неё нет столько времени гулять по Конохе. Она уже практически спец в гендзюцу! Мой товарищ провёл свою атаку, выводя себя из-под удара. Но я уже был неумолим, и ждал подобного ответа. Я заставлю его признаться в своих чувствах, прости Асума, это ради твоего счастья. — Гендзюцу — весьма сложное искусство… Вот только на Рин, оно не действует. Она способна долгое время ему сопротивляться. Более того, она так хорошо выучила ирьёниндзюцу, что уже практически глава госпиталя Конохи. Атака Асумы не увенчалась успехом. Он прекрасно знал, что Рин весьма уважаемый медик в Конохе, герой войны, а также просто более опытный шиноби, чем Куренай. Я понимаю его стремление защитить, то что ему так дорого. Будь я младше, также с жаром бы говорил о понравившейся мне девушке. Мой одноклассник прикусил губу, пытаясь выискать брешь в моей защите. Не пытайся Асума, я слишком сильный противник. Просто признайся и всё это закончится. Раскачиваясь на пятках взад-вперёд, я что-то мурлыкал себе под нос, наслаждаясь озадаченным видом парнишки. Я психологически давил на него всем своим непринужденным видом. Нельзя дать ему думать слишком много, иначе наша маленькая игра затянется. — Ну-у-у-у? — протянул я, буквально прожигая его взглядом от нетерпения. Ещё секунда и он сдался. Бросился в «отчаянную атаку», как я и ожидал: — Курней… Она! Она! — Она просто тебе нравится, — заключил я совершенно спокойно и без капли издевки в голосе. — Да! Т-то есть нет… она мне нравится… но в другом смысле… — В другом смысле? — уточнил я, понимая, что необходимо развить свой успех. — Фхааа…- грузно выдохнул он, оперевшись спиной о забор и скатившись вниз, — не думаю, что ты поймешь… Обито. Я сел рядом. Наверное, я слегка перестарался с давлением. Теперь мне даже немного стыдно… — Давай попробуем. Думаю два первоклассных шиноби с отменным вкусом на девушек смогут понять друг друга, как думаешь? Асума слабо улыбнулся и утвердительно кивнул. После чего бросил взгляд на осеннее небо и проговорил: — Всю мою жизнь, меня видят, как сына Третьего Хокаге. Все постоянно кланяются, проявляют излишнее уважение… В учебе делали поблажки, периодически напоминая о том, кто мой отец. Мне нельзя делать что-то предосудительное, даже банально подурачиться и то нельзя… " Что же будут говорить о Лорде Третьем?» — будут вопрошать они, глядя на меня с осуждением. Иногда, мне хочется убежать из Конохи, стать волком-одиночкой, героем, который сам заработает себе имя…а не будет жить в тени отца… Тебе это знакомо, Обито? Я грустно улыбнулся и постарался найти точку в небе, которая так привлекла Асуму. — Я сирота… у меня нет родителей, только бабуля… — П-прости…я забыл…мне жаль, — склонил голову мой товарищ. — Хах, не волнуйся…тот факт, что у меня нет родителей не говорит о том, что я лишен семьи. Вся Коноха — моя семья. И я тоже окружен очень талантливыми людьми… Минато-сенсей, то есть, Лорд Четвёртый, Какаши, Рин, Фугаку-сан, Гай, многие другие… Каждый из них невероятно талантливый, но это не значит, что я лишен своего пути… Я - Учиха, и поэтому от меня априори ждут великих свершений, тень клана всегда будет преследовать меня, как ни крути. Тем не менее, я — это я. С своими недостатками, слабостями, трудностями и тому подобное. Главное, что твой отец, друзья, в общем, близкие… принимают тебя таким, какой ты есть.А на мнение остальных, не всё ли равно? Асума потупил взор, и ненадолго призадумался. Я не торопил его, хотя сидеть на земле было уже прохладно. — Куренай… — М-м-м? — Она…никогда не смотрела на меня, как на сына хокаге. Ругала, когда я вёл себя неправильно, всегда переживает, если я с чем-то не справляюсь. Подбадривает, когда я вновь чувствую на себе слишком много внимания со стороны окружающих. Она была моим первым другом… Хах, знаешь, вы с ней чем-то похожи… — Похожи? — Ну, когда ты поймал меня здесь и сказал, что отведешь в Военную Полицию, я был неслабо удивлен. Тебя вовсе не волновало, что я сын Третьего Хокаге и подобное действие могло бы отразиться на твоей репутации… Я очень это оценил, Обито. На самом деле, я в тот момент просто забыл об этом «маленьком» факте. Но с другой стороны для меня и правда не очень то и важны регалии. — Если что, камера номер четыре всё ещё к твоим услугам, вдруг захочется привлечь внимание, Куренай, ха-ха-ха. — Очень смешно, — по доброму усмехнувшись, Асума ткнул меня в бок плечом. — Так ты следишь за ней из ревности к Рин? — я задал глупый вопрос, чтобы вновь возобновить диалог. — Для члена Военной Полиции, у тебя слишком странные вопросы, ха-ха-ха! Кхм, нет, я…просто хотел выразить как-то свою благодарность за годы дружбы… Увидел её и Рин и подумал, что девчонки показывают друг другу то, что им нравится… Надеялся, что найду что-нибудь подходящее. Я… в общем… не очень силен по части подарков…особенно девушкам. Я могу его понять. Сам до сих пор испытываю муки выбора, когда покупаю что-нибудь для Рин. Правда она радуется любому подарку…надеюсь, что не из-за её всеобъемлющей доброты. И тут мне в голову пришло решение. — Ну, с подарком и правда сложно угодить, даже если очень хорошо знаешь человека. — Вот-вот, буркнул Асума, подперев подбородок руками. — Но если…к примеру, будет какое-нибудь событие, то даже плюшевая игрушка будет весьма ценным подарком… — К чему ты клонишь, Обито? — Завтра будет ярмарка. Ты бы мог позвать Куренай и выиграть для неё что-нибудь, — менторским тоном пояснил я. — Точно! Как я мог забыть! Ох, нет… так не пойдет… позвать её вместе пойти на ярмарку… это как…ну… как… " Да скажи ты уже слово свидание, чёрт тебя дери», — уже некотором раздражении подумал я, но внешне не подал виду. — Короче говоря… не дружеский это жест, вот! Мало ли…чего она там может подумать…да и вдруг откажет мне… Я буду чувствовать себя крайне глупо… Да и как мне с ней потом говорить? Асума начал сдавать позиции. Дело дрянь, я так старательно продвигал эту линию, а он своей нерешительностью портит мне весь план! Так дело не пойдет. Прости Асума, но придется применить нечестный прием. — Может ты и прав. Я планирую выиграть Рин все возможные игрушки. Если бы ты был там, то не хотелось бы опозорить тебя перед Куренай, ха-ха. Более того, сыну Третьего явно будут подсуживать, чтобы он выиграл, я прав? Асума медленно повернул голову в мою сторону, словно старый скрипучий механизм. И несмотря на улыбку, красовавшуюся на его лице, я ощущал жажду крови. — О-б-и-то, — по слогам произнёс он, — мой любезный новый друг и товарищ. На. Что. Это. Ты. На-ме-ка-ешь? — М-м-м? — сделал я невинное лицо.- Да ничего, не обращай внимания, мой друг, просто мысли вслух. Ты же всё равно не пойдешь, какая разница? — Ты думаешь, что я не смогу одолеть тебя в простеньких ярмарочных играх? Или ты хочешь сказать, что я трус, м-м-м? — Ну, трусом я тебя не считаю, возмо-о-о-ожно… Но вот одолеть меня в играх, хах, Асума, я в них крайне хорош знаешь ли! Асума вскочил на ноги, явно задетый за живое. Мужская гордость штука крайне хрупкая, каким бы спокойным и сдержанным ты ни был. Даже Какаши ведется на вызовы Гая каждый раз. А уж он-то эталон сдержанности и спокойствия. — Хотя это и попахивает дешевой провокацией и мне бы не стоило обращать на это внимание, но ты ведь не успокоишься, пока не докажешь мне свое превосходство. Это ведь ваша черта. Любовь Учих доказывать свою силу, да? Поэтому просто назови свою ставку, чтобы нам было интереснее. В этот раз его слова слегка задели меня, но это был честный размен. Несмотря на тон диалога, я не чувствовал от него злости. Думаю, Асума понимал, что я пытаюсь поддержать хоть и весьма своеобразным способом. — Проигравший публично признает наимилейшей спутницу победителя, — сделал я свой заключительный ход. Тело Асумы вздрогнуло. Он явно ожидал чего-то попроще. — О-обито…но если ты проиграешь…то Рин…ну, она не поймет… У тебя же будут проблемы. — Хах, я дал такое условие, потому что не собираюсь проигрывать. Ты же сам сказал, таковы уж Учиха. Или сыночек Третьего Хокаге боится опорочить честь отца? Асума выплюнул зубочистку и осклабился, резко вытягивая руку в мою сторону. — Потом не жалуйся, если в деревне тебе дадут прозвище " Побежденный Учиха». — А ты в случае проигрыша, не надейся на пост хокаге, а лучше вообще вещи собери, — съязвил я в ответ, крепко сжимая протянутую ладонь. Мы замерли смотря в глаза друг другу. Мне ужасно не хочется заниматься такими глупостями, но его юношеский задор прямо-таки заразительный. Думаю, я смогу совместить наблюдение за периметром и пару-тройку игр с Асумой. Думаю, что быстро сведу всё к ничьей, позволив ему покрасоваться перед Куренай. Так условия пари можно будет нивелировать и каждый останется при своем. — Я же говорила, что это голос Обито, — прозвучал мелодичный и знакомый девичий голос из-за угла. — У тебя очень острый слух, Рин! — восхитилась Куренай, которая стояла рядом. Девушки вышли к нам навстречу. По лицу Рин я понял, что она явно пытается понять, почему мы стоим и с таким ожесточением жмём друг другу руки. Я и Асума синхронно разжали ладони и сделали максимально невинные лица. — И что это вы тут задумали? — певуче протянула Рин, всматриваясь мне в глаза. — Асума, ты ведь не доставил Обито не удобств? Видишь, он работает! Дело плохо, взгляд Рин всегда заставляет меня говорить правду. Здесь я бессилен. — Ну…мы… — сказал я, потеряв всякую осмысленность в речи. — Куренай, я… просто поздоровался с Обито! Ситуация патовая. Лица девушек становятся всё более недоверчивыми. Я выдохнул, отбросил всю неуверенность и подойдя к Рин, приобнял её за плечо. Куренай и Асума синхронно приоткрыли рты, а Рин легонько вздрогнула и смущенно забегала глазами по друзьям. — На самом деле я искал тебя, Рин! — быстро, словно заученный текст протараторил я. — А-а? Д-да? Зачем? — всё ещё отходя от столь неожиданного проявления чувств, тихо спросила Рин. Куренай поспешила прикрыть порозовевшие щеки руками, слегка спрятавшись за Асуму, который всё ещё стоял с приоткрытым ртом. — Фуга…Капитан Фугаку, дал мне два выходных, завтра я должен сопровождать его семью на ярмарку… Ты…ты хотела бы сходить со мной? После этих слов, я впился глазами в Асуму, как бы намекая, что ему тоже пора бы пригласить свою подругу. Но тот стоял, как статуя, казалось, будто бы он даже не моргал. Рин, которая взяла себя в руки, заметила мой пронзительный взор в сторону товарища, слегка прищурилась и заговорчески улыбнулась мне. — Ох, даже не знаю, — проговорила она так грустно, что я изумился, — Я не знала, что ты свободен в эти дни, поэтому уже договорилась идти с Куренай. Не хочу оставлять её одну… Теперь уже я чувствовал себя окаменевшим. Это был отказ? Скажите, что нет, пожалуйста! Куренай, которая, наконец, справилась с приливом смущения, выглянула из-за спины Асумы, сложила ручки на груди и быстро ответила: — Нет-нет, Рин! Не переживай, тебе и Обито-куну обязательно нужно сходить вдвоём! Я ни капли не обижусь, правда! В этот миг, Рин взяла меня под локоть и тихонько ткнула вбок. Я взглянул на неё и увидел, как она глазами указывает на Асуму. Я быстро смекнул и, откашлявшись, сказал: — А может, мы сходим все вместе? Асума тоже хотел сходить. Вы же хорошие друзья, так почему бы вам к нам не присоединиться? Вместе же веселее! Я прав, Асума? Я молил всех Богов, чтобы мои слова пробудили его от анабиоза. На счастье, тот встряхнул головой и обращаясь к Куренай, сказал: — И правда, нечего бродить одной, Куренай. Давай…эм… повеселимся с ребятами! — Ты… — тихо, начала она, — приглашаешь меня? Я сжал руки в кулачки, сейчас у него все шансы! — Эм…я…в общем… Да! Я приглашаю тебя! — выпалил он, прекратив наконец мямлить. На лице Куренай просияла чистая светлая улыбка, которая она поспешила скрыть за воротником курточки. Я с Рин тихо и одновременно вздохнули, испытав облегчение. — Тогда, не мог ты…п-проводить меня до дома, мне нужно отнести покупки, они немного тяжелые. Асума вновь замер. Видимо, запас его решительности закончился на выданных ранее словах. Быстрым движением руки, я шлепнул его плечу и весело заявил: — Он обязательно сходит с тобой. Ты ведь сам говорил, что у тебя нет на сегодня дел! — А-а-а…и-и-и…да! Я с радостью. — Вот и хорошо! — хлопнула в ладошки Рин, — Встретимся завтра вечером у входа на ярмарку! Куренай, я надеюсь, что ты наденешь то кимоно! В нём, ты просто очаровательная! — С-спасибо! Обязательно! — радостно кивая промолвила она, — Пойдем, Асума! — Ох, чего это ты накупила? — пробубнил тот, взяв у неё увесистые сумки. — Хи-хи, секрет, — подмигнула она нам, — давай не жалуйся, всё время хвастаешься, что поддерживаешь форму. — Ух…так и есть…но в тренировку не входит таскание женских покупок, знаешь ли… — До встречи, Асума! — бросил я на прощанье.- Смотри не надорвись, завтра важный день! — Хах, дам тебе фору, так будет честнее! — ответил он, добродушно усмехнувшись. Через пару минут они скрылись за поворотом. Только сейчас я осознал, что всё ещё приобнимаю Рин. Та положила голову мне на плечо и голосом, которому позавидовал бы самый опытный член допросного отряда, спросила: — Что это ты задумал? Сознавайся, Обито Учиха. — С чего ты это взяла? — загадочно улыбнулся я. — Ну не знаю, наверное потому что слышала о вашем маленьком пари. — Хах, — из моего рта вырвался нервный смешок, — ты же…знаешь, что это лишь для того, чтобы помочь Асуме. — Конечно, — уже мягче промолвила она, — Я заметила его ещё в торговых рядах. Потом поговорила с Куренай и мне всё стало понятно. — Ужас… Рин, Какаши с его рассказами про работу в АНБУ на тебя плохо влияет! — Хи-хи, скорее молодой человек, который вечно влипает в неприятности и скрывает это от меня, вот кто плохо влияет. — М-мне очень жаль! — воскликнул я, склонив голову. Рин подняла мою голову, нежно запустила ладонь в мои непослушные волосы и поцеловала. Горячие губы жаром опалили мои. Лицо буквально кипело. Когда она оторвалась, то смотрела на меня с некоторой благодароностью. — Ты вновь, сделал меня счастливой, спасибо. — Я-я? Н-но как? — Мне тоже хотелось, чтобы они приняли чувства друг друга… И только я пожелала для Куренай такого же счастья, как и у меня, появляешься ты и исполняешь это желание. Неважно, на что вы там поспорили, ведь мне известно, что ты сделал это для Асумы и Куренай. У тебя очень доброе сердце, Обито. — После твоих слов, мне не хочется ему проигрывать, ха-ха. Хотя есть вероятность ничьей! — М-м-м, думаю, я что-нибудь придумаю, не волнуйся. В конце концов, вряд ли Асуму устроит ничья. На лице Рин сияла привычная хитрая улыбка. Я ещё раз прижал её к своей груди, а после, мы отправились на прогулку, где я тоже не был избавлен от участи носильщика сумок. Чего не сделаешь, ради любви!