И мир однажды проснётся, чтобы в утренний час, миллиардами разноцветных глаз увидеть в зеркале мир без нас, с отражением вчерашним не видя, в принципе, черт отличий, будто из бесконечности кто-то единицу зачем-то вычел.
Неро машинально почесал покрасневшую и опухшую, а потому перебинтованную аж до локтя руку, после — пока гладкий подбородок, без единого следа подростковой щетины, и отметил:
— Кирие слишком хорошо тебя кормит, засранец, ты уже размером с собаку.
Данте даже не повернул голову в его сторону, равнодушно лакая заботливо оставленную ему воду милашкой Кирие. Иногда он размышлял о том, почему же у этой девушки ещё не отросли ангельские крылья и не засиял нимб над головой. Потом, наблюдая за тем, как она недовольно стукала Неро по голове, когда тот с немытыми руками садился за стол, прозревал: Кирие лишь на первый взгляд казалась милой, спокойной и всепрощающей. Но, как и все другие люди, она испытывала и негативные чувства, просто умела их контролировать и не выплёскивать на других, если они того не заслуживали. В домашней обстановке и с знакомыми людьми она была несравнимо раскованней, позволяла себе открыто шутить и высказываться о задевшем её когда-либо человеке прямо.
Да и ангелов не существовало. Это охотник на демонов (
бывший, пора бы к этому привыкнуть!) мог сказать со стопроцентной уверенностью: за свою, несомненно, красочную, насыщенную и долгую жизнь он перелопатил множество книг, чьё содержание понимало очень ограниченное число лиц. И он сам вначале не понимал, чего греха таить. В агентстве он хранил некоторые, перечитывая на досуге, чтобы освежить память и вообще отвлечься от собственных мыслей, набатом гремящих внутри черепа. В этом доме подобных книг не было. У Кирие в шкафу стояли в основном детские сказки и отвлечённые рассказы различных классиков, у Неро — справочники по сборке и наладке, пособия механиков, ремонтников, энергетиков, схемы деталей, чертежи двигателей и, внезапно, переводы стихов с русского языка, а у Кредо — бесконечные отчёты.
Данте не рисковал вытаскивать книги с полок и пытаться их читать: слишком сложно возвращать на место, а если поймают, то будет невозможно и дальше притворяться обычным домашним животным. И ему придётся уйти.
Когда скука начинала глодать нутро, Данте выбирался на улицу и изучал Фортуну. Хотя, что её изучать, раз он в шкуре кота уже такое долгое время. А вот Орден Меча и здания, которые занимали офицеры, он знал не так хорошо.
И спешно исправлял это.
Временами он видел в коридорах стремительно летящего вперёд по делам Неро, вечно с нахмуренными бровями и сосредоточенного бог знает над чем. Полудемон ребячливо прятался внутри пустых доспехов, чинно выстроенных вдоль главных коридоров, пока не заметил, что там, где он до этого мог юрко прошмыгнуть, он не пролазил. И даже знаменитый тезис о том, что коты и кошки на самом деле жидкость, подводил его. С неприкрытым удивлением Данте осознал, что вырос. Не растолстел, а именно увеличился в размерах.
Он полчаса провёл перед зеркалом в доме Неро, пока там никого не было, и по дороге заглядывал в витрины магазинов и лужи от недавнего дождя, вертясь и рассматривая себя со всех сторон. Конечно, Данте знал, что существовали породы больших кошек, куда крупнее, чем он был в данный момент, но была у него откуда-то уверенность, что он навсегда останется выглядеть так, как выглядел.
Данте махнул пару раз головой, стряхивая с пушистого подбородка капельки воды, и зевнул, подёргивая длинными белыми вибрисами: еда Кирие, пускай и была вкусной и питательной, никак не могла повлиять на полудемона (
несмотря на то, что он не был в человеческом облике) таким образом.
Было что-то ещё — и весьма значительное.
Он предполагал, что это как-то связано с пробуждающимся демоном Неро. Мальчишка думал, что сильно ушиб руку, и потому упорно тренировал другую. Данте, кстати, долгое время не мог понять, левша пацан или же правша, настолько тот привык работать двумя руками в повседневности. И только увидев тренировки, он сразу понял, что у мальчишки ведущая рука именно левая.
Так вот, Неро в упор не видел (
да и предположить не мог, ведь был сиротой и не знал своих родителей, в отличие от Данте, который одного из них знал уж слишком близко), как в нём просыпался демон, даруя силы делать такое, что никогда не смог бы чистокровный человек. Усиленные прыжки, удары, реакция, инстинкты, органы чувств — всё это постепенно обострялось, но столь плавно, что никто, в том числе и хозяин тела, не фиксировал эти изменения.
А Данте будто наблюдал спектакль. Он заподозрил неладное в тот же день, как мальчишка стал притрагиваться к правой руке чаще обычного, а перед сном и вовсе замотал бинтами. Ночью охотник на демонов прокрался в комнату Неро, пока тот дрых без задних ног, и аккуратно когтями сдвинул повязку. На локте уже прослеживалось потемнение и уплотнение кожи: броня, не стимулируемая адреналином, росла неохотно. Ведь не было надобности защищаться от опасности настолько радикальными мерами. Со стороны это вообще походило на грязь, плохо смывшуюся в душе, но запах стоял настолько говорящий, тонкий, специфический и неуловимый для обычного нюха, что усомнился бы лишь глупец или слепец. Или тот, кто ничего о триггерах не знал. Данте не стал возвращать бинт на место, заранее зная, что утром Неро спишет это на то, что ворочался во сне и случайно сбил всё вниз.
— Кирие тебя балует, — помолчав, продолжил Неро, слегка взбешённо наблюдая за тем, как кот — Спарда, но его так не звал никто, в том числе и Кирие, потому что имя весьма закономерно не прижилось — оккупировал вновь стянутую у юного рыцаря подушку. Это был их тихий спор: каждое утро, как только Неро уходил в Орден Меча на работу, Данте утаскивал его единственную подушку из спальни на облюбованный им с первого же дня подоконник и использовал как лежанку, и каждый вечер Неро, возвращающийся после тренировок, зло забирал её обратно, чтобы отоспаться. И чтобы на рассвете кот снова её украл. Количество часов сна, кстати, тоже свидетельствовало о пробуждении демонической части: мальчишка спал мало, но выглядел и чувствовал себя бодро после девятичасовых интенсивных тренировок, дома умудряясь помогать Кирие или ходить в приют, работать в гараже, наслаждаясь своим хобби, и с энтузиазмом предлагать Кредо свои услуги. Данте помнил себя в таком возрасте — смутно, но помнил. У него были ровно те же симптомы, только проявились они быстрее и сильнее из-за того, что жил тогда ещё Тони Редгрейв где придётся и имел дело в основном с наёмниками. И тогда размеренное спокойствие, как в Фортуне, наблюдалось столь редко, что воспринималось и праздником, и бременем. — Что мне делать, если ты вымахаешь с барса, например?
Данте по-настоящему изумился: Неро говорил так, будто самой большой проблемой в этой ситуации было резкое увеличение размера их новоявленного питомца и то, что негде будет его разместить, а не то, что этот самый питомец явно не простой кот? Обычные животные не меняли свои габариты так сильно, а вот всякие демонические хтони — запросто. Полудемон подозревал, что его скачок роста был каким-то образом спровоцирован пробуждением демона мальчишки. Они оба оказались в смешном положении: по всей видимости, Мятежник дал толчок развитию нечеловеческой стороны, а источаемая Неро энергия — эволюции формы Данте. И чем больше развивался Неро, тем больше становился Данте. И чем больше становился Данте, тем больше развивался Неро.
Колесо Сансары дало оборот.
«И вот что теперь с этим всем делать?»
Бывший легендарный охотник на демонов справедливо предполагал, что как раз до размеров барса, пантеры или ягуара и вымахает, и что Неро тыкнул пальцем в небо и попал аккурат в пролетавшего мимо журавля. Котом он слабо мог защищать себя или кого-то иного от нападок монстров, благо, обычно они его не чуяли, но сейчас, когда он жил с Неро, у которого в распоряжении был Мятежник, опасность рисовалась весьма конкретная и откровенно угрожающая спокойной жизни и здоровью.
А вот если Данте подрастёт — то совсем другое дело будет. Может, даже на охоту с Неро в качестве фамильяра будет ходить, растрясёт свои старые кости, вспомнит, каково это — быть в гуще сражения и принимать в нём активное участие.
— Ладно, — Неро тем временем взъерошил волосы, прилично отросшие за последнее время, пока он вёл весьма насыщенную жизнь, причёской напоминая молодую версию охотника на демонов (
и кое-кого ещё), — если вырастешь, то будешь жить в гараже, притащу туда какой-нибудь старый диван, чтобы было, где развалиться…
Будь Данте человеком, он бы по-доброму улыбнулся и потрепал гордого и упрямого мальчишку по фамильного цвета волосам, отколов шутку, от которой Неро возмущённо взвился бы аж до потолка. Потому что, несмотря на показное ворчание, Неро заботился о тех, кого любил. И было приятно осознавать, что Данте тоже отныне входил в этот небольшой семейный круг.
