Лучший проводник

      В этом году весна в Готэм пришла запоздалая. Сначала город поливали нескончаемые холодные дожди вперемешку со снегом, а потом настало время затяжных гроз, так что даже самые отъявленные головорезы прятались по борделям и игорным домам, пережидая непогоду. За исключением парня с манией выкачивать кровь у своих жертв и делать из неё «коктейли жизни», мешая кровь с вином. Новоявленный «вампир» не оставлял Готэм в покое даже днём, умудряясь проворачивать свои отвратительные дела при тусклом свете залитого дождём солнца, прячущего свой бледный лик за сонмом облаков.       На улице пахло озоном и мокрой, ещё нераспустившейся листвой, набухающей в почках.       — Наконец-то у меня есть кое-что получше крови обычных горожан! Чистейшая кровь героя…       Бэтмен ничего не ответил человеку, пытавшемуся изобразить зловещее шипение за его спиной, стремительно развернулся и перехватил руку с длинным острым лезвием, скользнувшим в сантиметре от его шеи. Удар — разворот — и снова удар. Незадачливый преступник охнул, не ожидая железной силы сопротивления. Его интерес зашёл слишком далеко, и теперь он расплачивался за глупое желание сделать Бэтмена своей добычей.       Бэтмен по-прежнему молчал, не удостаивая его ни единым словом. Последовательно исполнил подсечку и захват, выкрутил дрожащие от напряжения руки, туго перевязав их бечёвкой, запихнул в бэтмобиль. Очередной сумасшедший с чуть более интересной фантазией, чем у большинства отморозков — очередной больной, порождённый общим психическим недомоганием Готэма. Такой же кровопийца, как и последний мэр города — кривая пародия на сосущих деньги и власть чиновников. Брюс не спал несколько дней, разыскивая чёртова психа, параллельно борясь с коррупцией в своей собственной компании, которая за последний год из-за частых болезней Люциуса и невозможности контролировать всё самостоятельно резко подняла голову. Конечно, он был не один, безусловно, его поддерживал Люциус, но всё правильное, что окружало их, вдруг стало разваливаться на части, а может, так всегда и было, просто Брюс этого не замечал.       «Лучше отпусти поводья и позволь мне помочь», — говорил его родной дядя в своём декорированном позолотой кабинете, барабаня мизинцем по бокалу с дорогим бренди, пока Брюс сидел напротив него и пытался разглядеть в поджаром, невысоком человеке добродушного толстяка, которого знал ещё ребёнком. От толстяка ничего не осталось, как и от добродушия в карих глазах. Брюс больше не мог ему доверять после того, что узнал. Деньги, полученные с продаж средств обороны, ловко переводились дядей на разработки химического оружия в воскрешённый засекреченный департамент Ace Chemical.       Бэтмен прогнал отвлекающие мысли, когда они подъезжали к Аркхэму. Даже издалека Аркхэм, стоящий на холме, выглядел подозрительно: мигающий свет на втором этаже, весь чёрный первый этаж, остальные этажи также были погружены во мрак. Инстинкт подсказал Бэтмену, что в лечебнице случилась беда, поэтому, когда представитель администрации открыл дверь и попросил передать ему нового пациента, Бэтмен толкнул его в плечо, решительно заходя внутрь. От его внимательного взгляда не укрылись струйки пота, медленно сползающие по бледным щекам служащего дома скорби, и его тусклые, беспрекословно принявшие свою участь глаза.       В Аркхэме Бэтмена встретила неестественная тишина. И тяжёлый запах пота.       — Что здесь произошло? — спросил Бэтмен одними губами.       Убийца в его руках притих.       — Пациенты захватили в заложники главного врача и почти весь медицинский персонал, перекрыли доступ к средствам связи. Они хотят казнить их, а меня послали, чтобы я забрал его, — мужчина в белом халате, надетом поверх несвежей рубашки и брюк, кивнул на преступника. — Но я не уверен, что за мной не следят… Возможно, они хотели, чтобы вы зашли, иначе…       Глаза сотрудника резко выпучились, он попытался втянуть ртом воздух, но кровь хлынула из его шеи, заливая начавшего бесноваться «вампира». Убийца дёргался и скулил, ловя губами кровавую струю. Бэтмен вырубил его, чтобы не мешал, подхватил резко осевшего служащего, отметив про себя остановку дыхания, и резко сдвинулся в сторону, за приставленный к стене шкаф с книгами. В конце залы мелькнула тень. Бэтмен зацепил её бэтарангом у лифтовой кабины. Человек с воплем отполз в угол, шаря глазами в темноте.       Это была одна из шестёрок Загадочника — высоченный тщедушный парень с соломенными волосами и манией вырывать ногти за каждый неправильный ответ на вопрос его босса. Из этих ногтей он потом делал отвратительные корабли, животных и кукольные дома, склеивая ногти, как ракушки, один к одному. В квартире у него нашли больше сотни таких вот мерзко пахнущих поделок.       Бэтмен обошёл его сбоку, вздёрнул на ноги и приложил головой о стену. «Человек-ногти» перестал визжать и осел на пол.       Использовать лифт, ведущий в больничную зону, было бы сущим самоубийством, поэтому Бэтмен выбрал обходной путь, вернувшись к убитому служащему и забрав у него электронный ключ. В служебных помещениях висела тишина — ни намёка на бунт, как будто в красной зоне, как называли промеж себя врачи больничные коридоры с палатами, прилегающие комнаты отдыха и прогулочные зоны, ничего не происходило.       Добравшись до нужного крыла, Бэтмен замедлился, приложил электронный ключ к двери и, прежде чем нырнуть в коридор, проверил его на наличие пациентов. Никого. Судя по шуму, сумасшедшие собрались в столовой. Звон железной посуды метался по всему второму этажу, и Бэтмен в очередной раз удивился, как искусно звук блокировался на первом и в служебной зоне. Такая архитектура дома скорби не позволяла посетителям, которых пускали не дальше гостевой комнаты, слышать то, что происходило в лечебной зоне. С одной стороны, ни к чему пугать родственников и полицейских, кому выпала сомнительная честь сопровождать очередного помешанного из зала суда в Аркхэм. С другой стороны — невозможно адекватно оценить происходящее, находясь на первом этаже.       За всю историю своего существования дом скорби успел прославиться десятками бунтов разной степени катастрофичности. В последний раз лечебницу захватил Джокер, исправно получавший медикаменты и провизию чуть больше месяца, посылая к входной двери переодетого во врача, малоприметного внешне пациента.       Бэтмен нахмурился. Неужели ситуация повторилась? Когда уже сотрудники Аркхэма поймут, что с Джокером шутки плохи? С ним нельзя быть просто осторожным, с ним нужно быть предельно внимательным. Шутнику нельзя верить, на него нельзя положиться, даже если он ведёт себя прилично, даже если кажется, что его состояние улучшилось и он успокоился. Даже когда он не смеётся и ещё миллион других даже. Джокеру верить нельзя. Просто по определению.       Бэтмен вздохнул, злясь на тупость и преступную инфантильность местных врачей. Теперь же ему приходилось разгребать то, что они наворотили.       Принюхавшись, Бэтмен узнал запах крови и гниения, смешавшийся с запахом горелой каши и мяса. С того места, где он находился, столовая плохо просматривалась — угол длинного металлического стола был забрызган кровью и чем-то ярко-оранжевым. Основная суматоха происходила дальше, за баррикадой из металлической посуды и стульев, вырванных из пола вместе с кусками бетона. Наверняка Бэйн с Кроком постарались.       У Бэтмена не было времени на подготовку атаки: экзекуция, о которой рассказал служащий перед смертью, могла начаться в любую минуту, если уже не началась, потому что сквозь гвалт и крики сумасшедших Бэтмену слышались стоны и мольбы о помощи.       Гнилостный, кровавый воздух ударил в лицо, когда он ринулся вперёд, вбрасывая в зал круглый чёрный девайс со слезоточивым газом. Переключившись на туманное зрение в полностью скрывшей лицо маске, Бэтмен увидел окровавленные тела пациентов в разноцветных робах, сброшенные в кучу на полу. Повсюду была кровь, а оранжевые кляксы на столе оказались разлитым соком. Началась суматоха: часть безумцев рванула наутёк через узкую дверь в смежный коридор. Часть бросилась на Бэтмена. Бэтмен не знал, где сейчас находятся врачи: он смог разглядеть только двоих, до смерти перепуганных и избитых. Оставалось надеяться, что вызванное подкрепление прибудет достаточно быстро. Гордон приведёт с собой целый отряд, как и в прошлый раз, так что если медицинский персонал ещё жив, у него есть шанс спастись.       Работая кулаками, локтями и коленями, Бэтмен один за другим укладывал психов на пол, не щадя их и не думая об увечьях, которые им наносит. С другого конца столовой, переступая через поверженные тела, на него надвигалась громадная, изуродованная мускулами и генетической мутацией фигура — Крок. К встрече с ним Бэтмен был готов. Он не стал ждать, пока Крок приблизится, выхватывая из-за пояса шприц-пистолет с лошадиной дозой снотворного, который теперь всегда носил с собой. Последнее сражение с Кроком чуть не прикончило его.       Крок сделал пару шагов с вонзённым в лоб шприцем, попытался дотянуться до Бэтмена, но упал на ватных ногах. Зарычал страшно, хватаясь за остатки сознания, проигрывая в битве со сном.       Бэтмен рванул по коридору дальше, не думая о том, почему до сих пор не чувствует ни намёка на присутствие Джокера. Почему не слышит его визгливого, скрипучего смеха, разрывающего в клочья черноту коридоров.       Он спешил на помощь, думая только об одном — лишь бы успеть, когда кровавая вспышка ослепила его, вдребезги разбив защиту маски. Бэтмен шарахнулся в безопасную нишу, которую приметил на бегу, быстро переключая режимы и пытаясь не поддаться панике, ни один из них не работал. Маска то ли отключилась, то ли… Защитные пуленепробиваемые стёкла, используемые в качестве окуляров, сдвинулись вглубь маски. Бэтмен потёр глаза — теперь он мог полагаться только на своё собственное зрение.       Которого не было.       Впереди был свет, Бэтмен отчётливо помнил это. Неужели они просто вырубили его, зная о том, что Бэтмен может видеть в темноте? Это же так глупо.       Почувствовав чужое присутствие, он уклонился, подсекая нападавшего ногой и отправляя его на встречу со стеной. Треск, приглушённое мычание и тишина. Тяжёлое дыхание сбоку — другой безумец попытался достать Крестоносца в плаще, замахиваясь на него чем-то тяжёлым и длинным. В узком коридоре было не развернуться, и Бэтмен на звук послал бэтаранг. Бросившийся на него неудачник взвизгнул, разразившись воплями боли. Но уже в следующую секунду Бэтмен потерял равновесие, а следом за ним и сознание, получив страшный удар в затылок.       В реальность его вернули голоса, которые сначала показались далёкими и приглушёнными, а затем резко приблизились, чуть не оглушив его.       — Какой отличный улов, правда, Чревовещатель? Но у нас мало времени, наверняка, этот гад уже вызвал подкрепление.       — Двуликий, что ты хочешь с ним сделать?       — Всё просто. Казнить по справедливости. Нашей справедливости, разумеется. Бэйн, у тебя всё готово?       — Осталась самая малость, не торопи.       — Может, всё же не будем? Эта мышь даже связанная опасна, как тысяча чертей.       — Не будь ссыклом, Календарный. Наш новый химик постарался на славу. Кстати, куда подевался наш герой?       Бэтмен узнал голоса, все до единого, но по-прежнему среди них не было знакомого смеха. Почему-то это больше всего настораживало. Непривычно быть связанным по рукам и ногам и не слышать рядом с собой вечно насмехающийся, трескучий, неприлично растягивающий его имя голос.       Когда его потащили, попутно пиная ногами, Бэтмен подергал руками — узлов было немного, но завязали их мастерски. Перчаток его лишили. Двуликий вполне мог подумать, что Бэтмен прячет в них небольшие лезвия на случай непредвиденных ситуаций, таких как эта. И был бы прав: ни одна деталь костюма летучей мыши не расходовалась впустую.       — Отрежем Бэтмену голову и водрузим на крышу, — выдвинул предложение Бэйн. Его поддержали восторженными воплями.       — К чему такая пошлость?! Бросьте его в камеру, подготовимся получше. Тёмный рыцарь заслужил особенной смерти, — в кромешной тьме сухой голос бывшего главного прокурора звучал особенно зловеще.       В узкой камере, неизвестно для кого предназначенной, Бэтмена привязали к толчку, крепко пахнущему дерьмом. Теперь Бэтмен не мог пошевелить даже пальцем, настолько сильно держали верёвки. Руки свело в болезненной судороге. Верёвки не просто сдавливали артерии, но и травмировали кожу. Бэтмен чувствовал струйки крови, сбегающие вниз по запястьям.       «Это хорошо, я всё ещё могу их чувствовать», — успокаивал себя Брюс, пытаясь найти выход из патовой ситуации.       Бэтмен не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверь скрипнула. Кто-то бесшумно проследовал к нему, опустился на корточки: тень накрыла лицо, принеся с собой прохладу. Правда, на этот раз не успокоительную. В животе неприятно защипало. Это мог быть кто угодно.       До его рук дотронулись холодные пальцы, и Брюс дёрнулся в сторону, насколько это было возможно в его положении, потому что он узнал эти пальцы. Из тысячи пальцев он узнал бы их с первого прикосновения даже в полубессознательном состоянии.       Джокер.       Ледяные, с тонкими полосками шрамов и заусенцами. Обманчиво ласковые, когда у Джокера издевательское настроение. Обманчиво слабые. Длинные. Вызывающие неприятное покалывание на коже. Брюс так до конца и не понял, почему так странно реагирует на них. Всегда, когда Джокер не в перчатках.       — Тихо, — зашептал низкий, пробирающий до костей голос, охрипший, как у дворового, повидавшего виды кота. — Бьюсь об заклад, сейчас ты думаешь, почему я не с ними. Правда, Бэтс?       Джокер подождал, когда Бэтмен начнёт говорить, и заткнул ему рот пальцем.       — Молчи. Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы догадаться, почему я здесь, а не там. Будь я за главного, ни за что бы не оставил тебя одного.       — Что ты…       — Тихо, — зашипел Джокер.       Джокер был совсем близко. Так близко, что Бэтмен мог представить проступающее сквозь черноту улыбающееся белое лицо, сведённые брови, морщинки под глазами от недосыпания, потрескавшиеся от сухого воздуха лечебницы губы, безумные глаза, искрящиеся в предвкушении новой игры.       — Тебе придётся довериться мне и не делать глупостей, если хочешь спастись и вернуть себе зрение. Не будь тупой мышью, просто кивни, и я тебя развяжу. Твои полицейские дружки уже здесь, и скоро вместо экзекуции тут начнётся самая настоящая бойня, — Джокер довольно причмокнул, вероятно, вообразив себе нечто восхитительно кровавое и жестокое. — Тот, кто сделал это с тобой, сбежал. Без него ты так и останешься слепой мышью. Ха-ха, Бэтс, чувствуешь иронию? Летучая мышь как она есть.       Впервые за свой длинный монолог Джокер хихикнул.       — Ну, так как, Бэтс? Решай. Или я ухожу. За ним. Сам.       Брюс не успел подумать, потому что в следующее мгновение Джокер начал разрезать узлы.       — Какого чёрта я это делаю? Даже если ты так долго думаешь, тупая мышь.       Джокер злился. Его голос изменился, став резким и острым, как лезвие, избавлявшее Бэтмена от верёвок.       — Почему ты мне помогаешь?       Джокер молчал, тяжело дыша.       — Готово. Давай сюда руку.       Он помог Бэтмену подняться, крепко вцепившись в него, так и не удостоив ответом.       Сделав шаг вперёд, Брюс потерял равновесие, потащив Джокера за собой. Клоун грязно выругался, грохнувшись на него сверху.       — Давай уже, соберись, — злобно зарычал он. — Я тебя на себе не потащу. Не хочешь сдохнуть — держись за моей спиной.       Ещё секунду-другую Брюс чувствовал на спине знакомую тяжесть. Как же часто Джокер вот так подминал его под себя, только в другие разы они дрались, сцепившись, словно кошка с собакой — один бил наотмашь, пытаясь прекратить сражение как можно скорее, второй изворачивался, кусался, растягивая мазохистское удовольствие, выкрикивая пошлые комментарии и хохоча во всю глотку. Или подвывая, если Бэтмен переусердствовал. Брюс знал: есть тонкая грань, после которой Джокер начинал жалобно скулить, не справляясь с болью.       — Ты такой забавный, Бэтс, всегда напрягаешься, когда я на тебе, — Джокер хрипло хихикнул.       Брюс стиснул зубы, стараясь не реагировать на двусмысленное замечание и ласковое прикосновение длинного носа и губ к своей щеке. Ему стало ужасно неловко, и он попытался спихнуть Джокера с себя, но тот уже вскочил на ноги и тянул его вверх.       — Судя по моим расчётам, у тебя есть пять суток, прежде чем твой мир навсегда станет миром звуков.       В голосе Джокера не было веселья, отчего сердце Брюса тревожно заныло, а вдоль позвоночника змеёй скользнула тень отчаяния. Надо было выбирать: довериться Джокеру или ждать Гордона, в чьём присутствии он не был уверен: Джокер мог и соврать.       И он выбрал.