Вскрывая душевные раны

Ты вступаешь в эпоху женщин. Запомни поэтому: только безнадежные кретины хотят доказать женщине свою правоту и взывают к ее логике. Эрих Мария Ремарк

      POV Нацуми       — Йо, мелкая.       — Привет, Кен.       После происшествия на мосту он ушёл, поручив меня Укитаке. Ну, и слава Королю душ. Находиться в его обществе было с каждой секундой всё больнее и труднее. Его снисходительность, которую он постоянно проявляет ко мне, раздражала, словно я соплячка ни на что не годная, которая вечно лезет в неприятности, а он весь такой из себя добродетель, вытаскивает меня из задницы.       С каких пор это я стала Ичиго, а? Это он засранец с манией к геройству! Я честно оцениваю свои силы и знаю, что в жизнь не смогу победить Бьякую.       Потому, что ни в жизнь не захочу этого. И потому, что он просто сильнее.       Было приятно встретиться с Джуширо. Его улыбка всегда способна успокоить мою душу и утихомирить мой внутренний раздрай. Он говорил со мной так, словно мы не было этой пропасти в сто лет между мной и Сейрейтей. Даже развязал меня от пут Бьякуи.       Кионе и Сентаро было приказано проводить меня в отведённую мне камеру, но на пути нам встретился Кенпачи. Как и сто лет назад, он скалился, шрам вместе с мимикой на его лице плясал, колокольчики в волосах звенели, а взгляд как всегда сквозил весельем, граничащим с безумием. Только Ячиру с ним не было что-то.       — Дальше я сам провожу пленницу.       — Н-но, капитан Укитаке… — попыталась что-то проблеять Кионе, но взгляд Зараки заставил её замолчать. Так вот как я выгляжу со стороны в такие моменты. Впечатляет.       — Капитан Зараки, — начал Сентаро, — госпожу Урахару арестовал капитан Кучики. Вы ведь понимаете, что будет, если она немедленно не проследует в её камеру.       — Намекаешь на то, что я не справлюсь с какой-то соплячкой, а?       И снова это аура дьявола. Аж меня пробрало. Я чувствую, как поджилки дрожат. Ужас!       — Никак нет, капитан! — срывающимся голосом ответил Коцубаки. Кенпачи оскалился. — В-вот её занпакто.       — То-то же, — Зараки улыбнулся, принимая в руки Бенизакуру. Я нахмурилась. Ей явно не понравится эта игра в эстафету. Мне точно от неё влетит.       — Прошу прощение, капитан! — Сентаро поклонился. Кионе гневно взглянула на него и завизжала:       — Какой ты хитрый, Коцубаки! Капитан, — она посмотрела на Зараки, — я виновата в двое больше! Прошу извинить меня! Я готова понести наказание!       — Опять они за своё, — я тяжело вздохнула.       Пока эти двое цапались, Кенпачи дёрнул меня за руку и кивком головы показал следовать за ним. Повинуясь голосу разума, я решила не пререкаться с Зараки.       Мы дальше пошли по энгава, затем перешли на дорожку. Кенпачи вёл меня в казармы, а точнее — в лазарет своего отряда. Я почти не удивилась этому — сразу было понятно по его виду, что ни в какую камеру он меня сажать не собирался.       Лазарет выглядел так же, как и всегда. Здесь пахло травами, в отличие от резких запахов лекарств в больницах людского мира. Сама атмосфера словно окутывала и расслабляла, духовная сила из воздуха поглощала раз в пять легче.       Единственное, что здесь было неприятно — кровь. Та, что запеклась, имела резковатый, но не выраженный запах ржавчины. Свежая источала почти неуловимый солоноватый, даже какой-то железный аромат. Кровь сквозных ранений, которая почти никогда не переставала течь, не успевая свёртываться, пахла приторно-тяжело, омерзительно, как гниль.       От этого запаха у меня потемнело перед глазами. Я зашаталась, ноги подкосились. От поцелуя с полом меня спас Зараки. Капитан подхватил моё безвольное болтающееся тельце и понёс в одну из комнат лазарета.       — Битый не битого несёт… — протяжно пробормотала я.       — Заткнись, мелкая.       За дверью находилось много различных источников духовных сил. Одна из них была мне слишком хорошо знакома.       Кенпачи открыл дверь. Мои предположения подтвердились: здесь действительно была Орихиме. Рыжеволосая красавица была одета в форму синигами и выглядела весьма и весьма презентабельно, ни одной царапинки, ни одного синячка. На лице — улыбка, впрочем, как и всегда. Девушка тут же подскочила при виде меня — видимо цвет моего лица мог соперничать по бледности с извёсткой — и начала предлагать свою помощь. После многочисленных отказов и одного «дьявольского взгляда», она, наконец, успокоилась.       — Леди Урахара! — в один голос поздоровались со мной Иккаку и Юмичика. Я приветливо улыбнулась им и, вспомнив прежние привычки, прогнулась в почтительном поклоне.       Вот! Им прогнулась, а для него ничего не сделаю! И всё равно, чей он там глава какого холма на каком отшибе в какой деревне! Пусть знает своё место! Никому не позволено меня вводить в смущение, потом связывать, а потом ещё и на Укитаке скидывать!       Ну, всё, хватит орать у себя в голове, всё равно же даже и звука не произвела на свет, а нервы у меня не железные.       Юмичика ко всему прочему поцеловал мою руку, окинул меня взглядом обожания и отвесил пару комплиментов. Что поделать, эта первая красотка на Сейрейтей всегда была без ума от, цитирую, «куколки двенадцатого отряда».       Все расселись. Я посмотрела на Зараки.       — Ну. И зачем мы здесь?       — Мне нужен Ичиго, — оскалился Кенпачи. Я вздохнула.       — Допустим. Мы-то тут причём?       — Вы приведёте нас к нему.       конец POV Нацуми       Нацуми и Кенпачи вышли в коридор, чтобы дальнейший их разговор не услышали ни его офицеры, ни Орихиме, ни тем более любопытная и вездесущая лейтенант одиннадцатого отряда. Урахара наблюдала за суетящимися лекарями, которые, казалось, не обращают на неё никакого внимания.       — Это просьба, — добавил Зараки, напряжённо вглядываясь в вернувшее краски лицо Нацуми.       Девушка выглядела как ледяная глыба снаружи, однако внутри неё кипели эмоции. Ей хотелось кричать, кого-то ударить, выплеснуть скопившуюся в ней духовную энергию тех идиотов из дозорных отрядов. С каждой секундой сдерживаться было всё сложнее.       — Дело не в этом, — она, наконец, открыла серо-голубые глаза. — Орихиме и сама могла бы вам помочь.       — Ты считаешь, что мне лучше отправить тебя в камеру?       — Возможно. Не исключено, что кто-нибудь в скором времени захочет наведаться ко мне. И тогда проблем не оберётся Укитаке-сан и Кионе с Сентаро, а потом и ты.       — Г-хи, — сдавленно хохотнул Кенпачи. Эта девушка как и сто лет назад его крайне забавляла. Пусть она и сама растеряла свою извечную жизнерадостность, она сама того не замечая выдавала вещи, которые, по его отнюдь не скромному мнению, были достойны финала конкурса юмора Сейрейтей. — Разберёмся.       — Раз уж ты меня избавил от перспективы заключения, может и отпустишь?       — И куда ты пойдёшь, мелкая? Если снова наткнёшься на Кучики, меньшее, что он сделает, чтобы удержать тебя в узде, — отрежет ноги и самолично запрёт в камере.       — Ты ведь не считаешь, что я случайно встретилась с ним около башни, куда вся наша команда и направлялась? — Урахара выгнула бровь.       — Нет, конечно, — Зараки снова оскалился, складками лица «собирая» шрам. — Я вообще удивился, что между объявлением рёка в Обществе душ и вашей встречей прошло так много времени.       — А ты думал, что я сразу же брошусь на поиски Бьякуи?       — Скорее уж наоборот — он поспешит тебя арестовать.       — Пф…       — Иди уже, — вздохнул Зараки и протянул Нацуми Бенизакуру. Смотреть на топчущуюся на месте девушку у него уже не было сил. Урахара улыбнулась, приняв клинок, и тут же пропала.