— Вы улыбаетесь, — сказал он, — И вы так спокойны? Почему вы не кричите? — Я кричу, — возразил Гребер, — только вы не слышите. Эрих Мария Ремарк. Время жить и время умирать
Я настроилась на кошмары, ложась на неудобный футон и кутаясь в его хаори. Но и здесь судьба решила сыграть со мной шутку. Я вновь погрузилась в воспоминания: мне приснилась сакура, он, я, звуки весёлой попойки из дома, цветы вокруг, улыбки, смех и липовые поцелуи. Не выдержав этого издевательства, я проснулась посреди ночи в остывшей комнате, погружённой во мрак: фонарь, который я зажигала перед сном, потух. Медленно встала с футона, подняла смятое хаори, вновь накинула его на себя. Оно всё ещё источало его запах: я не могла противиться своим тайным желаниям и поднесла ткань к лицу, втягивая в себя аромат лаванды. Хоть капитан Кучики и не жаловал цветы (ну, он мужчина, в конце концов), но её принимал с каким-то радушием; я же считала её неким символом этого человека: его цвет глаз, запах, да даже лента на рукояти занпакто — всё это у меня ассоциировалось именно с этим растением. В мысли снова прокрался устрашающий обратный отчёт. У меня осталось меньше дня, а я вновь нагрубила самому дорогому мне человеку. Надо извиниться! Поддавшись какому-то порыву, я вышла на улицу, пересекла расстояние между голубыми палатками и, не останавливаясь, зашла в его временную обитель. Кто вообще дёрнул меня? Благо он спит, а то случился бы такой казус, страшно подумать. Спит… ну я хоть могу посмотреть на него. Долго мне не удавалось это сделать. Присела рядом с его футоном так, чтобы моё скрытое реацу, не дай Король душ, не оставило свой отпечаток на предметах. Его лицо расслаблено, сейчас оно выглядит живым, но каким-то бледным. Почему он печётся о моём здоровье, когда сам запускает своё? Вон, и круги тёмные под глазами уже. Устал… а я его дёргаю моих оболтусов тренировать. Губы приоткрыты. Он ровно дышит, спит, наверное, без сновидений. Удержала себя от того, чтобы поправить его волосы — точно бы разбудила. Его сон всегда был хрупок. Как он утомился, раз не проснулся только от одного моего присутствия. Прощание… Оно всегда даётся тяжело. Поэтому уйти молча — вариант, кажущийся весьма приемлемым. Ещё от Киске помню: полный разрыв и чистый перелом всегда лучше — быстрее заживают. Я не смогла проститься ни с кем из тех, кто поистине мне был дорог. Я обязана что-то сделать, как-то объясниться перед ним. Ему будет больно, Гин прав — ещё одна потеря, и он не выдержит. Он не простит меня. Я не могу уйти, ничего не сказав. Взгляд непроизвольно упал на его письменный стол, где в дальней стопке лежали белые листы, а рядом — кисть и тушь. Ну что ж… это лучше, чем ничего.***
— Занкенсоки — общее название основных боевых техник синигами. Здесь, зан обозначает владение мечом, кен — рукопашный бой, со — техники передвижения и ки — кидо. Обратите ваше внимание: рукопашный бой на втором месте. Если кто-то из вас считает, что синигами не нужно уметь сражаться без занпакто, ведь у него есть ещё и кидо с хохо — вам не место в Готее-13. Хакуда — это прежде всего владение своим телом и своей духовной силой. А если кто-то думает, что я выгляжу недостаточно внушительно для того, что преподавать вам хакуда, я заострю ваше внимание на этих двух фактах: 1. Мой брат и сенсей, бывший капитан двенадцатого отряда Готей-13, до того, как пройти экзамен, был главой отдела подразделения задержания во втором отряде, а тюрьма подразделения задержания, Гнездо личинок, является безоружной зоной. Любой, кто туда войдёт, должен быть в состоянии защитить себя или быть под защитой того, кто способен защитить только своими голыми руками. 2. Моя подруга, «богиня поступи» Сихоин Йоруичи, бывший капитан второго отряда и сенсей моего брата. Она изобрела технику «сюнко», которой владеет только она и действующий капитан второго отряда Сой-Фон. Гори, — я посмотрела в сторону шестого офицера — мужчину, превзошедшего своими мускульными объёмами даже Кенпачи. — Подойди ко мне. Такецуна без лишних вопросов встал и исполнил приказ. Я оценила его взглядом и, решив, что он идеально подходит для примера, кивнула. — Синигами не только те, кто избавляют Мир живых от пустых и поддерживают баланс душ. Для сохранности Общества душ мы вынуждены иногда выступать против своих сородичей или даже товарищей, — блеснув глазами, я обвела взглядом весь отряд, внимательно проглатывающий мои слова. — Надо быть готовыми ко всему. Гори, — я повернулась к нему, сбрасывая свою куртку — её мне пришлось надеть из-за холода гор, ведь хаори Кучики я оставила ночью в его палатке, — нападай! Без лишних слов мужчина сорвался с места, надеясь победить грубой силой. Блокировав его первую атаку, я ударила прямо в солнечное сплетение, крутанулась, чтобы мой удар ребром ладони сильнее пришёлся по основанию его правого уха, затем удар под подбородком — от неожиданности он шагнул назад. Тут двумя пальцами я нанесла ещё один точечный удар по его гортани, выбив из него способность дышать на пару секунд. Воспользовавшись этим и его несанкционированным падением, я опять крутанулась и нанесла оглушающий удар по уху подъёмом стопы, после чего, поставив ногу на землю, оттолкнулась ею и, в конце концов, добила офицера коленом в лицо. Гори упал, потеряв сознание. Вытерев рукой начавший остывать пот, я повернулась к отряду. На полигоне царила кладбищенская тишина, все с шоком смотрели на поверженного офицера. Меня вдруг повело в сторону, мышцы вновь резко заныли и так же резко боль унялась, однако на ногах я всё же устояла. — Техника рукопашного боя считается универсальной, одинаково эффективной как в обороне, так и в нападении, — после секундной отдышки заговорила я. — Правильно держите кулак, бейте костяшками, — я показала на своей руке то, что имею в виду. — Не наносите удары раскрытой ладонью или её ребром, если не отработали их ранее — ваша задача сохранить свои кости и навредить врагу, а не наоборот. Если силы вам не достаёт, влейте свою реацу в руки и ноги, — мои названные конечности засветились голубо-красным цветом. Некоторое время я продолжала направлять в них реацу, а потом прекратила, продолжив лекцию: — Изучите болевые точки человеческого тела и бейте в них — это главные уязвимые места противника. Не позволяйте вашему воспитанию и скромности не использовать весь ваш потенциал. Старайтесь задействовать не только кулаки и стопы, но и колени, локти, голову, но только если она способна пережить столкновение. Не давайте противнику вас схватить, удары надо наносить так, чтобы они казались хаотичными. Изучите его манеру поведения, но никоим образом не играйте по его правилам. Крепко держитесь на ногах — потеряв опору, вы потеряете победу. Экономьте силы и не задерживайте дыхание — задохнётесь. Не сводите глаз с противника и всегда отвечайте ему. Не бойтесь ставить блоки — навредите рукам, но сохраните в целости голову и ваши внутренности. Если враг встал в глухую защиту и ведёт себя пассивно — нанесите прямой удар прямо в защиту, — встала в стойку боком к отряду, показала, как надо правильно бить. — Урона это почти не нанесёт, но ваш противник может растеряться. Вот тогда и не упускайте возможности провести эффективную атаку. Если соперник агрессивен — работайте контратаками. Уход от удара и тут же ответный выпад, — увернулась от невидимой атаки и тут же снова «нанесла удар». — Если же противник сам работает контратаками — обманите его, проведите ложную атаку, уклонитесь от его ответной, и сразу бейте снова. Гори оказали медицинскую помощь. Я, мельком взглянув на сидевшего на камне у границы леса и читающего какую-то книгу капитана Кучики, стала наблюдать за спаррингами моих подопечных: многим приходилось с нуля ставить кулак и боевые позы. Хакуда понравилась синигами, но вымотала их сильнее, чем любые другие учения. Это было не удивительно. Через несколько часов солнце стало касаться горизонта, и я скомандовала конец. Выходить отряд должен был утром, ведь все и так валились с ног. Отправив их обратно в лагерь, я походила по полигону, выкручивая себе косточки пальцев под разными углами. Это случится. Я чувствую. — Не хотите провести и со мной спарринг, капитан Урахара? — вдруг послышался голос капитана Кучики за спиной. Я резко остановилась и обернулась на него. Как я его не заметила? — Боюсь, что я устала. Вы не находите это нечестным, Кучики-тайчо? Сражаться против ослабевшей девушки? — Не волнуйтесь, у Вас не было и шанса победить меня даже тогда, когда Вы были полны энергией, — безапелляционно заявил он с лицом-кирпичом. От возмущения я покраснела и отвернулась от него, собиравшись уходить. Но не сделала я и шага, как он схватил меня за запястье. — Стой. Я хочу поговорить. — Опыт прошедшего месяца показал, что разговоры не наш конёк. — А что наш конёк, по-твоему? — Наш конёк-горбунок. Кажется, он не оценил шутку. Я взглянула на него полубоком — он был серьёзен, губы сжаты, а в глазах какая-то печаль-тоска. Вздохнула, обернулась полностью. — О чём ты хотел поговорить? Будешь убеждать меня, что на тебе свет клином не сошёлся? Не волнуйся, я и без твой помощи смогу пережить твой… — Я был не прав, — вдруг прервал меня он, накрыв своей рукой мой рот. От удивления я и пискнуть больше не смогла. — Я долго убеждал всех, что от моей души больше ничего не осталось, и в итоге сам в это поверил. Но вот ты вновь ворвалась в мою жизнь, и выработанный инстинкт защиты сработал на полную — я стремился быть рядом, но как трус боялся, что вновь останусь один… что ты вдруг исчезнешь. Снова. Моё сердце больно сжалось. Нет! Замолчи! Только не говори этого, прошу! Я снова вспомнила слова Гина. Почему я их вспоминаю? — Я насильно заставлял себя отказаться от этих чувств, но и сам не заметил, как ты заполонила мои мысли, а затем и сны. В какой-то момент мне показалось, что если я и дальше буду стремиться быть рядом с тобой всё дольше и больше, то вскоре всего времени мира мне будет недостаточно, чтобы насытиться твоим присутствием. И тогда я эгоистично решил порвать связь… но было уже поздно. Ты была права: такие чувства не смогут пройти и через вечность. Я стояла в ступоре. Это было признание? Ведь оно? Но… почему именно сейчас?! Нет, за что? За что, чёртова Судьба, ты так издеваешься надо мной?! Я почти плакала, слёзы собрались в глазах, чего не смог не заметить он. — Почему ты плачешь? — Бьякуя встревоженно шагнул ближе, протянув руку к моему лбу. — Тебе плохо? — Я… — голос охрип, но я попыталась вернуть ему звук, — прости, я бы всё отдала за то, чтобы услышать это на пляже. Но сейчас уже поздно… — Ты больше… не любишь меня? — голос холодный, но тон непонимающий. Я видела, как он, почти не дыша, ждал ответа, от этого слёзы всё же сорвались с ресниц. — Я должна была кое-что сделать… сделать страшный выбор во благо всех, но не решалась, ведь… ведь люблю тебя больше, больше всего, что могло бы заставить меня пойти на этот шаг. А когда ты сказал, что не любишь, я… я… — Что? — спросил он, поняв, что я не собираюсь отвечать. Его рука вдруг сжала над моим локтём. — Что ты сделала? Вдруг за лесом послышались взрывы, а за ними — крики. Огонь вмиг объял весь лагерь, пламя пожара было даже видно с полигона. Там стали одна за другой возникать сильнейшие реацу, реацу же синигами стали стремительно гаснуть. — Капитаны! — на полигоне появился лейтенант, уже испачканный в чьей-то крови, возможно даже в своей. Я со страхом осмотрела его, Гин же обещал, что всё пройдёт цивилизованно. — На лагерь напали арранкары! — Нацу… — севшим голосом заговорил Бьякуя, поворачиваясь ко мне с убивающим взглядом на лице, — что ты наделала? — мужская ладонь сильнее сдавила меня, но я была слишком потрясена донесением лейтенанта, чтобы что-то ему ответить. — Яре-яре, Кучики-сан. Негоже так обращаться с девушками. Гин. Он появился здесь так внезапно, что мне даже не пришлось играть удивление. Я обернулась на широко улыбающегося беловолосого мужчину, который с укором смотрел на Бьякую. — Капитан… Ичимару? — сам себе прошептал Кира. — Ничего страшного она не сделала. Мы дали ей выбор — она или все те, кто ей дорог, — тут на поляне стали появляться один за другим арранкары с невероятными духовными силами. У каждого третьего в руках были мои поверженные офицеры, к их горлам они прислоняли занпакто. Как им удалось так быстро всех лишить сознания? Они всем ввели гатен? — Ичимару-сан, — рядом с Гином вышел из сонидо довольно низкий темноволосый бледный арранкар с вселенской апатией на лице. Когда его взгляд остановился на мне, я вдруг почувствовала исходящие волны ненависти от него, хоть с виду он оставался безэмоциональным. «Улькиорра» — вдруг тихо сказала Ренэйт в моей голове. Улькиорра? Точно же! Я его узнала! В её воспоминаниях он стоял вместе с Тосеном у трона Айзена. — Лагерь захвачен, — говорил Улькиорра. — Всех слабаков мы вывели из строя — сражаться они ещё долго не смогут. — Вот видите, как замечателен тот факт, что я их всех знаю, — улыбка Гина стала шире. Он вновь повернулся в нашу сторону и обратился к Кучики. — Самоотверженным девочкам нелегко приходится. Чуть начнёшь угрожать дорогим им людям, так они сразу же бросаются на амбразуру. — Как долго я мечтал отрезать твой змеиный язык, предатель Ичимару, — Бьякуя обнажил свой занпакто. Что он творит?! — И ты сам пришёл ко мне. — О-ей, — он показал свои зубы, но к оружию не прикоснулся. — Мы всего лишь договорились о сделке. Жизни двух сотен взамен на её жизнь. Вы станете свидетелем обмена, Кучики-сан. Просто отойдите от Урахары-чан, и никто не пострадает. Тут я почувствовала, как меня потянули назад — Бьякуя завёл меня за свою спину, прищурив в презрении глаза. На удивление, это его действие теплом отозвалось у меня в груди, а высохшие слёзы в глазах стали собираться вновь. — Попробуй забери, — от его тона даже я поёжилась. Ичимару вздохнул и достал свой занпакто. Секунда, две — на бешенной скорости эти двое сорвались с места. Лязг мечей, свист воздуха — я не успевала за ними следить, пока они атаковали друг друга. Они двигались как искусные фехтовальщики, я отчего-то подумала, что позвала бы Ичимару преподавать зандзюцу отряду, если бы он не был по другую сторону баррикад. Удары чёткие и точные, первые несколько минут им удавалось сводить атаки друг друга на нет. Но вот уже у Гина появилась первая царапина на щеке, они ускорили бой, и тут меня осенило. Я вновь стала причиной проблем! Предполагалось просто провести обмен, но вот сейчас два очень важных для меня человека дерутся друг с другом из-за меня. Причём Гин явно не хочет серьёзно вредить Бьякуе, и из-за этого прилетает ему, ведь сам Кучики наверняка мечтает его убить. Как я вообще могу смотреть на это? Я просто права не имею! Надо срочно что-то сделать. — Лейтенант Кира, — самым серьёзным голосом позвала я парня — Изуру даже передёрнуло от моего взгляда. — Я позволю им схватить меня. Остановите капитана Кучики, если потребуется. — Но, капитан Урахара… — Изуру, — я прервала его, позвав по имени. Он замолчал, я видела, как ему хочется воспротивиться, но он мужественно выдерживал всё это безумие. — Это мой последний приказ. — Капитан, — он вдруг глубоко поклонился мне, — я счастлив был служить под Вашим началом. — Да… Я повернулась к Улькиорре. Арранкар молча смотрел на меня, его взгляд снова стал пустым и безмятежным. Мне не нужно было долго думать, прежде чем сделать этот шаг. Шаг, с которого начинается мой путь к концу. Я подошла к нему и протянула свой занпакто в знак того, что больше сопротивления не будет. Улькиорра не моргнув и глазом разломил его пополам голыми руками и выкинул сломанное лезвие и рукоять в разные стороны, после чего обнажил свой клинок. Мгновение — и резкая боль пронзила меня сразу в нескольких местах одновременно. В глазах потемнело, я почувствовала, как моё тело начало падать. Падать в бесконечную бездну тьмы.