Говорят, есть такая связь на свете, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Вы все равно встретитесь. Мальчики краше цветов
Если и есть какие-нибудь способы искупить мои грехи… то в их немногочисленный список вполне можно было вписать: «Работа капитаном шестого отряда Готей-13». Однообразные улицы к баракам, однообразные здания территории, однообразные люди в однообразных одеждах, произносящие однообразные приветствия однообразными голосами. Пожалуй, только какой-то животноподобный лейтенант никогда не повторялся — каждый его прокол поражал больше предыдущего. Азартные игры не входят в список моих хобби, но я бы мог поставить крупную сумму на то, что он сможет вызвать у меня нервный тик, причём в ближайшее время. Я мог бы найти более компетентного человека на эту должность, но, как мне казалось, что именно чего-то живого мне не хватало в моих серых буднях, более человечного, чем я. Пусть он вспыльчив, чрезмерно открыт и эмоции у него превыше всего, да и низкорожденный, но великодушия и самоотдачи тому, во что он верит, ему не занимать. Хм… Нацу бы наверняка бы побила меня за такие мысли. «Хоть сотню проживи, хоть десять сотен лет, Придется все-таки покинуть этот свет. Будь падишахом ты иль нищим на базаре, Цена тебе одна: для смерти санов нет»* Меткое цитирование всегда было её особенностью. Словно она нехотя и даже не мысля об этом, показывала своё превосходство над другими. Нацу. Как давно я ничего не слышал о ней. Последний раз её видели в августе сорок пятого, в Нагасаки, а после того случая они с Урахарой-сенсеем, Тессаем-доно и этой драной кош… с Сихоин-семпаем перебрались в Каракуру. Видимо зря я договаривался с Джуширо, чтобы он отправил Рукию в этот город, но теперь оная пленница своей ошибки и неподчинения закону, разговаривать с ней о них ниже моего достоинства. Теперь ещё и Рукия. Почему каждый в этом чёртовом городе душ пытается преступить закон? Неужели так трудно следовать элементарным нормам и правилам, они не такие уж и тяжелые. Убийства, эксперименты и нарушение самого первого закона Общества душ. О чём думают люди, идя на преступления? Почему они считают, что имеют права заставлять страдать других из-за своих действий? Я остановил руку, державшую кисть, которой я заполнял план. Кажется пепел, оставшийся от потухшего за последний век пожара моих эмоций, слегла затлел. Я мог бы даже испортить бумагу, или, не приведи Король душ, сломать ни в чём не повинный канцелярский инструмент, но, благо, вовремя остановился. Видимо в этой жизни только кисть и невинна… — Капитан Кучики, с бумагами что-то не так? Ох. Она здесь. Я и забыл, что офицер Кьоко ждёт отчёт о нашем визите в Мир живых. Как хорошо, что она не входит в мой фан-клуб и не стоит сейчас, пуская слюни на меня, а действительно хочет выполнить задание. Хоть какая-то разумная женщина рядом, в последнее время их дефицит в Сейрейтей. — Нет, — тут же ответил я, вновь приступая к работе. Не уйдёт ведь, пока не закончу. Иногда жёсткая дисциплина в моём отряде заставляет меня задуматься о смене приоритетов. — Подождите пару минут, Кьоко Изанами. — Как прикажете, капитан Кучики. — Держите, — не глядя я передал ей тонкую стопку отчётов, приступая сразу к следующим. Ощущения реацу рёка, проникнувших пару часов назад в город, не давали мне расслабиться. Надо было как можно скорее покончить с бумагами и, возможно, нанести им визит. — Отдайте лейтенанту на подпись и можете относить в первый отряд. Тут раздался тяжёлый короткий стук в дверь, уже по нему было понятно, что недавно упомянутая в моих мыслях личность явилась-таки в кабинет. Не прошло и полдня. Абараи отводил глаза от моего прямого взгляда, во всей красе демонстрирующего моё недовольство его отлыниванием. — Разговоры с пленницей не повод пропускать рабочие часы, лейтенант Абараи. — Я запомню, сэр, — глухо ответил Ренджи. С каждым визитом в камеры он становится серьёзнее и серьёзнее. Не знаю, радоваться мне, или насторожиться. Искать новый источник какой-никакой жизни не хотелось. И так дел по горло, рёка вовсю бушуют в Сейрейтей, к слову, почему их до сих пор никто так и не остановил? — Не сомневаюсь, — я опустил взгляд к бумагам. Кажется, он вздохнул с облегчением. — Подпишите отчёты у офицера Кьоко и приступайте к своим делам. Повисло молчание, то, которого я добивался все годы моей работы капитаном. Абараи не лез с вопросами и расспросами, молча сидел и заполнял бумаги, пару раз я даже проверил, жив ли он вообще ещё. Так долго на моей памяти он ещё не безмолвствовал. Проблема Рукии затронула его так глубоко, или же он думает о том, что пропускает драку с рёка? Глупец. Максималист и глупец. Хм… недалеко ушёл от своего капитана. Отчёт я-таки испортил. Источник волны обжигающе-ледяной реацу вдруг появился где-то в глубине Сейрейтей, словно возник из ниоткуда. Я не успел остановить себя от резкого действия и обернулся в ту сторону, откуда я его почувствовал — в сторону окна за моей спиной. Этим и привлёк внимание молчавшего до этого момента лейтенанта. Он что-то сказал, но я его не слышал. — Она… — это был не мой голос, но звуки явно вырвались из моего рта. Снова сердце захватило власть над телом, я встал и рваными движениями направился ближе к окну, однако на полпути остановился, благодаря, опять-таки, своему второму офицеру. Нельзя, чтобы Абараи и дальше видел мой внутренний крах, иначе могут возникнуть вопросы. Вернув контроль над собой, я как можно более обыденно посмотрел на него, подготавливая нужный тон для ответа на вопрос, который так и не понял. — Всё хорошо, лейтенант Абараи, — развернувшись, я вышел из кабинета как можно более медленно, чтобы это не выглядело как позорное бегство. Безумие, чистой воды безумие. Почему именно сейчас? Настолько тесны миры? Это невозможно, она не может быть здесь! Но это точно её сила, я бы не смог спутать её ни с кем. Я думал остаточное реацу Нацу, исходящее от Рукии, — бред моего чересчур воспалённого событиями последних дней сознания. Слишком много совпадений, чтобы скинуть всё на мираж. Надо собраться. Что скажут мои подчинённые, если увидят, как я стремглав несусь в ту сторону, откуда исходит сила рёка? Нельзя, я Кучики Бьякуя, двадцать восьмой глава клана Кучики, я не могу позволить какому-то всплеску от неизвестной личности разрушить то, что я годами вылепливал из себя после смерти и ухода всех тех, кто хоть как-то поддерживал во мне человека. Я капитан шестого отряда, я несу ответственность за несколько сотен человек, как я могу позволить себе лишние эмоции, которые могут помешать мне мыслить рационально в критической ситуации? Возможно, это не она. Все возлагаемые мною надежды на мираж, ошибку, развеял Ямамото-доно. Нацу действительно здесь, в Сейрейтей. Почему же я всё ещё стою в зале собрания, слушаю монотонный голос сотайчо и не предпринимаю ровным счётом ничего? Почему спокойно иду по энгава, снося насмешки гориллы-Кенпачи и лиса-Ичимару, а не остервенело пытаюсь найти её? Разве не этого я хотел весь век? Увидеть её, иметь возможность дотронутся до той, кого я мог назвать центром моего мира? Или за век что-то во мне изменилось? Я разлюбил? Нет. Здесь что-то другое. Надо увидеть её.***
Почему единственный раз, когда я действительно прошу что-то для себя у этого чёртова мира мне дают не ангела, а драную кош… Сихоин-семпая? Я настолько сильно чем-то провинился? Обещаю уменьшить уровень скепсиса по отношению к лейтенанту, но пусть она придёт следом за этой тираншей подростков. — Йоруичи, ну как так можно? Какой он тебе «малыш Бякуя». Это ведь господин капитан шестого отряда Кучики Бьякуя. Снова глюки? Нет, это она, действительно она. Её прекрасный голос, который, исковерканный временем и моей памятью, мог только шёпотом звучать в моих самых желанных снах, на его первых нотах в груди что-то сжалось, я забыл, как дышать, только от её присутствия. Вдох. Выдох. Спокойнее, спокойнее. Возьми себя в руки, тряпка! Она прекрасна. Чёртов ангел! Она изменилась, но осталась прежней. Стала совершенной, словно законченной. Длинные волосы, к которым так и хочется прикоснуться, чтобы проверить тактильную память на прочность. Жемчужная кожа, наверняка такая же мягкая, но очень бледная. Только бы она была не больна. Аристократичные изгибы, точёные линии и изящные формы, но картину портила сквозившее от неё отчаяние, усталость, боль души. Я всё ещё мог понимать её с полувзгляда. Она не обернулась. Не посмотрела на меня, будто я не достоин её. Она наверняка ждала меня все эти годы, а я только и делал, что ничего не делал. Мечтал, желал, думал, но сидел на месте. Идиот. Мне так хочется дотронуться до неё, но её взгляд в пол заставляет меня отвернуться. Она не только похорошела. Она стала сильнее, это я почувствовал, когда наши занпакто скрестились. Она много занималась, но её изящное тело априори не могло сравнять наши силы хоть когда-нибудь. Я максимально сдерживал себя от своих обычных роковых ударов, пытался закончить эту бессмысленную битву, но она была намерена защитить своих так называемых друзей. Непоколебимость в её взгляде заставляла меня восхититься ею, невольно я подумал, что и её чувства угасли со временем. Казалось, от куколки двенадцатого отряда ничего более не осталось, но язык её тела не мог лгать мне. Её руки чуть дёргались, когда я был рядом на расстоянии вдоха и стреноживал её, а её дыхание сбилось. — Ты арестована по приказу Главнокомандующего Готей-13 и капитана первого отряда Генрюсая Ямамото, — вот всё, что я способен был ей сказать в тот момент. Надо уходить, уходить! Или я сейчас же накинусь на неё со своими нелепыми объятиями и сожму в руках так сильно, что сломаю уже навсегда. Мне так хотелось почувствовать ее ответный восторг и трепет от нашей встречи, первой за сто лет, и чтобы наши сердца бились в унисон от нахлынувших эмоций. Но она смотрела на меня, как на источник своей колоссальнейшей боли, и я не мог сносить этот так хорошо отрезвляющий меня взгляд.