Мармеладные Кости.

      В Темной Церкви всегда было достаточно тихо, конечно же, если это были обычные будни без служб, высокие потолки-арки, вызывали чувство восторга и умиротворения, уже на входе в здание, подозрительно напоминающее христианскую базилику, можно было окунуться в приятное пространство атриума, и неспешный шаг до центрального нефа, успокаивали бурю внутри. Тэн размышлял именно так, сидя на скамье перед апсидой и смотря на пустующий алтарь, рассматривая мозаику на полу, где обычно пел хор из юных… чаще всего кровососов. Ведьма откинулся на спинку церковной скамьи и запрокинул голову, он был один в приходе, ему нужно время. Время подумать, свыкнуться с кое-чем, привести себя в относительное равновесие. Но его мысли словно не хотели вливаться в русло самокопания, и от чего-то возвращались к теме того, что Бэкхен, как не просто адепт Темной Церкви, а скорее даже Примас, слишком уж равняется на римско-католическую церковь или старокатолическую церковь Германии. И не то, чтобы Тэна, который рос скорее среди язычников и буддистов, это смущало, ну вообще вопрос «религии», для подлунных был скорее делом чистой политики, а церкви — местом сбора, как парламент, но не верой или чем-то, упаси Тьма, духовным. Сложно верить в старца на небе, когда ты сам сверхъестественная оккультная херня. Тэн с большей охотой поверил бы в другого старика, который детям подарки привозит в Новый Год. Но вот Бён явно питал нежную привязанность к соборам, и даже самый простой костел обладал для него необъяснимой тягой. И сейчас Ведьма сидел один в пустом храме и наслаждался царящим покоем и возможностью все же собрать себя в одно, единое целое.       Основной темой рассуждения конечно же было — как принять тот факт, что ты фактически женат с одним из кровососов, но обряда у вас не было, а пока ты лежал в коме, семья твоего мужчины вступила в бразды правления подлунным миром. Пара ли они официально? По законам выходит они что-то вроде, но еще нет. Ведьма вздыхает и, подперев подбородок рукой, упираясь локтем в коленку, думает, а чего, собственно, он так грузится? По порядку: ну, во-первых, его пытались почти успешно отравить, во-вторых, Тэен не дал ему откинуться, хотя, конечно, Тэн знатно офигел, узнав подробности своего «лечения», в-третьих, на него теперь не только семейство Ли с уважением смотрело, что, блин, смущало, даже такого, как Тэн. Но по сути… То, что его пытались убить, было ожидаемо, Кай как-то обмолвился, что Тэмина почти пол века как-то пытались убить. Ему сделали переливание крови Тэена, и что? Что-то кроме срока жизни и молодости поменялось? Нет! Крови не хотелось, спецэффектов не было, сила не появилась, да даже хваленая Связь и та была чем-то вроде обостренной эмпатии. Сказать, что Тэмин смеялся над наивными вопросами «Я что не получил суперсилы?», не сказать ничего, старик тогда почти скатился с больничной койки. Все это чушь и слухи. Бонус — не болеешь, не отравить, и даже пули не так уж страшны, если не в голову, живешь неприлично долго. А вот третий пункт… тут стоило покопаться. Почему Тэна так задевало повышенное внимание? Он соврал бы, скажи, что не знает ответ, но признаться самому себе… Мучительно стыдно, равно пытке. Ведьма тихо шипит и закрывает покрасневшие щеки ладошками. Он чувствует себя таким придурком, почему он не может сказать все прямо Тэену или тому же Тэмину, или Бэкхену, те как-нибудь, но разрешили бы его позор. Не счесть сколько раз Марк и Лукас пытали его во время посещений, после выписки и даже по смс, но упертость работала на всю катушку. Тэн молчал, как советский партизан на допросе у нацистов. И ведь самое поганое, страдал то от его молчания Ли Тэен. У них и так все шло не гладко, совсем не гладко. Первые дни после выписки Тэн и правда чувствовал себя так, словно по нему проехались машиной для льда пару тройку раз. Но дальше его тело, до конца принявшее универсальную кровь вампира, как родную, начало восстанавливаться все быстрее, таков был побочный эффект от подарка Тэена — восстановление, бешенная регенерация, как угодно, но именно это давало безлимит на жизнь и довольно длительное сохранение молодости. Да, он не стал гибридом вампира и ведьмы, но это и не было нужно. Но он выздоровел, Тэн был все еще болезненно худым, но уже полным энергии и физических сил. Магия искрила, и Ведьма даже порывался вернуться в галерею, но натыкался на тяжелый взгляд и откладывал разговор. Но все это было цветочками, по сравнению с тем, что Тэен отказывался его кусать. Любая попытка зайти дальше невинных поцелуев тоже пресекалась. «Не сегодня, тебе нужно прийти в себя», — звучало тупо и раздражающе, Тэн уже пришел в себя, он уже, Тьма побери, был готов выйти из себя! Но вампир был непреклонен. И это раздражало и бесило. Хотя, конечно, Бэкхена, это приводило в восторг пополам с истеричным смехом, от чего Ведьма дулся сильнее, пока Тэмин по-отечески гладил его по голове и оправдывал свое дитя тем, что тот волнуется и вообще чуть не въебал своего ненаглядного. Тэн все понимал, но, блять, меньше от этого не бесился. Ему нужно сдать нормативы, чтобы Тэен трахнул его? Бесит! Ведьма страдал, неиронично и на полную катушку, также его собственнические чувства были задеты количеством пакетов с кровью, которые появились в холодильнике. Тэен не ел его, хотя раньше эти чертовы пакеты были лишь на экстренный случай. Все это бесило, Тэн пытался поговорить. Но Тэен просил еще мифического «немного времени», сколько десятков лет пройдет прежде, чем они…! А потом Тэна переключало на другую обиду. На ту самую основную, в которой было стыдно признаться даже себе. Тэн ждал. Ждал, пока Тэен предложит ему провести обряд. Окей, он не жаждал такого скорого обмена кровью, но раз все случилось, то ну пора бы… узаконить это? И эти внимательные взгляды других семей, это уважение и интерес. Он словно не заслужил этого. А еще было обидно, что многие думали, что они уже совершили обряд, вот только одна кровососущая морда никак не хотела мифическим образом понимать, что надо все сделать! Но одновременно с этим, все это было так тупо. Тэн запутался. Он обижался, он понимал, а потом опять обижался. И вот эта поганая мыслишка — «он же сам тебе предложил обмен, так почему теперь не предлагает обряд?», а вдруг Тэен его… разлюбил или изначально и не любил, а просто он был удобен и приятен на вкус и в постели, и да, по логике Тэна, это достаточная причина остаться вместе навсегда. Ведьма тонет в мыслях и панике, когда хлопок тяжелых дверей базилики словно вырывает его. Мимо него по проходу вдоль рядов деревянных скамеек, в широкой черной шляпе шла женщина, прямо к алтарю. Она была красивой, даже вуаль на широкополой шляпе не скрывала этого, хоть явно и защищала от солнца. Тэн с интересом рассматривал гостью прихода, он никогда раньше ее не видел. Не то чтобы он часто бывал на собраниях, или рассматривал всех кровососов, но такую бы он запомнил. Она выглядела опасно, она была словно затянута Тьмой, а еще она явно была главой семьи, статная и слишком уравновешенная, так же веяло от Тэмина на общих собраниях.       Тэн так откровенно пялится, что женщина явно это замечает и, оборачиваясь, идет к нему. Ведьма отодвигается, освобождая место на скамье, скорее на рефлексах, ведь перед ним вампир, и это, как минимум, опасно. Но он в церкви своего друга, хоть тот и демон. Женщина присаживается рядом, и так же молча, как и сам Тэн еще минут пять назад, смотрит на алтарь. Они сидят так действительно долго, первые минуты сердце Ведьмы бьется несколько быстрее, но все же довольно скоро приходит в нормальный ровный ритм. Ситуация абсурдная, несколько нереальная, но не пугающая.       — Ты из семьи Ли Тэмина, — не вопрос, просто констатация факта, — нам всем будет сложно в эти годы.       — Почему? — Тэн не знает, что им движет, но он готов к диалогу.       Женщина хмыкает и достает пачку сигарет, что уже вполне нетипично для вампиров, а потом закуривает, от чего брови Тэна ползут вверх. Нет-нет, в конкретно этой церкви нет запрета на курение, а вот то, что вампир с их чертовски чувствительным обонянием курит! Под изумленный взгляд женщина достает карманную пепельницу и стряхивает пепел, затягивается и выдыхает дым к потолку.       — А ты смелый, пацан, — она улыбается, лихо и как-то типично по-вампирски, — чуть не умер из-за таких как я, и сидишь со мной беседуешь.       — Хочешь, чтобы я поднял панику и сбежал? — Тэн склоняет голову немного на бок, дурацкий жест Бэкхена.       — Нет, я бы предпочла поболтать с представителем ведьм, — ухмылка, и еще затяжка.       — О чем хочешь поболтать? О туманном будущем? Я пока не на работе.       — Нет, — женщина жмет плечами, — я бы послушала про островных ведьм.       — Я давно не видел их, — Ведьма напрягается.       — Жаль, я бы хотела увидеться с одним из них… — окурок сминается под пальцами с острыми ногтями.       — Почему ты уверена, что я знаю, о ком ты? — искренний интерес.       — Он тебя воспитывал, — щелчок пепельницы.       Тэн молчит, он смотрит на собеседницу и думает, что она выглядит потрясающе спокойно. Ведьма отворачивается, и они снова сидят в тишине. Это не напрягает, но и комфортным это молчание не назвать. Солнечные лучи пробиваются через витражи, раскрашивая мраморный пол цветастым узором. Тэну хочется спросить, почему будет сложно, он и правда многое не понимает, он очень долго был один, а когда связался с Тэеном, то не особо вникал в клыкастую политику.       — Мне нравится, что ты не в ковене, — поднимаясь с места и поправляя вуаль, небрежно произносит женщина.       — Ценишь одиночек? — спрашивает парень.       — Да, такие, как ты, всегда нарушают правила и выживают.       — Как тебя зовут? — Тэн не знает, что ответить на сомнительный комплимент.       — Ли Черин.       — Почему Тэмин у власти — это тяжело? — уже в спину спрашивает все же Ведьма.       — Потому, что семья Ли не прощает никого, — парень не видит лица вампира, но слышит в ее голосе усмешку. — Передай Бёну, что мой муж все же сгорел на солнце.       Тэн сидит вполоборота, смотря за тем, как Черин уходит из церкви, на ходу надевая черные перчатки, и как с легким хлопком двери за ней закрываются. Что это нахрен было? Ведьма не знает, но как-то так выходит, что она ему… нравится? Парень качает головой, с каких пор ему нравится столько кровососов, недолго до принятия вампирской философии. Тэн кривится и снова оборачивается к алтарю, откуда выходит Бэкхен, увлеченно что-то заполняющий в планшете, явно погруженный в работу.       — О, детка, привет, — демон, наконец, отрывается от явно церковных дел, возможно, бухгалтерии, ему до дрожи нравится вести «земные» дела самостоятельно.       — Привет, — хмыкает Тэн, поднимаясь с места и идя к другу.       — Здесь кто-то был? — Бён улавливает запах сигарет.       — Да, Ли Черин, просила передать, что ее, эээ, муж сгорел на солнце, — парень чувствует себя неловко.       — О! — лицо демона становится счастливым. — Потрясающие вести!       Ведьма выгибает скептично бровь и смотрит на Бэкхена с непониманием.       — Он был редкостным мудилой даже для вампира, — отмахивается Бён и, оставляя предмет техники ни алтаре, улыбается, как змей. — Итак, мы собираемся обсуждать твою личную жизнь, и я хотел бы сделать это с комфортом и человеческой едой.       Тэн закатывает глаза, но ему нечего возразить, им нужна более расслабленная атмосфера, где он все же смог бы поделиться своей стыдной проблемкой.       Одним из главных минусов Бёна Бэкхена, исключая его происхождение, был в том, что тот не умел и не хотел водить автомобиль, и Тэн, тоже не особо разделяющий тягу к вождению, был вынужден везти их до самой обычной кафешки, где подавали прекрасные десерты и отличный кофе. Для предстоящего стремного разговора то, что нужно. Уютная атмосфера, где можно сесть на удобные диванчики, почти спрятавшись в буйных джунглях, растущих в кадках, в общем, это было идеально.       И вот Тэн сидит с чашкой американо и задумчиво смотрит в окно, на снующих прохожих, пока Бэкхен ест уже третий десерт, запивая молочным коктейлем, Тьма, демоны такие сладкоежки. Он только что рассказал Бёну о своем «я хочу, чтобы он предложил обряд», и им обоим нужно было это пережить.       — Так… — демон все же отрывается от уничтожения углеводов, — я все же не понимаю, в чем суть проблемы. Ты хочешь обряд, так предложи ему сам!       — Нет, — Тэн ставит чашку с кофе на столик и складывает руки на груди, капризы начались.       — Почему нет? — Бэкхен искренне не догоняет.       — Потому, что я хочу, чтобы он предложил!       — Так тебе же надо… — Бён почти беспомощно замирает с ложкой у рта.       Ведьма возмущенно фыркает и отворачивает голову, снова любуясь видами за окном, да еще подбородок, стервец, вздергивает.       Бэкхен вздыхает, ну что за цирк, только не с конями, а с кровососами и Ведьмой. Но, как друг, он обязан помочь, даже, если Ли Тэен бесит его своими закидонами в стиле «я трясусь над своим тыковкой и боюсь лишний раз дунуть на него». Он обязан уже довести эту драму до хэппи энда, ну или хотя бы, чтобы Тэен уже исполнил свой долг, а то Тэн с недотрахом выводил похлеще смертных фанатиков какого-то рандомного бога.       — Хорошо, — протяжный выдох, — давай разберемся, вот за что ты любишь эту жалкую лягушку?       — Бэкки!       — Ладно-ладно, за что ты любишь своего ненаглядного кровососа? — Бён подпирает подбородок ладошками.       Ведьма удивлен, бровки изгибаются в идеальные дуги, он действительно ожидал закатывания глаз, смешков и, возможно, даже мемов из twitter, но никак не попыток разобраться в сложных сплетениях почти человеческих эмоций.       — Хорошо, — Тэн соглашается на этот импровизированный психоанализ, — он не такой, как все вампиры… он видит меня, а не мою шею, он безумно заботливый, он действительно старается не переходить границы, хоть таким, как он, это и дается с трудом, он милый, у него большой член, он очень красивый, ему нравится искусство, ему не важ…       Договорить Ведьма не успевает, Бэкхен давится молочным коктейлем и начинает кашлять, задыхаясь, он-то наивный думал его, демона, высшее существо не удивить, но даже здесь рот Тэна — это вечная проблема. Бён старается дышать, от шока даже забывая, что дышать ему не обязательно, и это скорее его личные приблуды. Смотрит большими глазами, и приходит какое-то сочувствие к Ли Тэену… он же с этим живет. И лишний раз демон убеждается, что вообще очевидно большая часть жизни с Тэеном, у Тэна протекала под девизом «прощай трусы и нет проблем»!       — Дорогуша… — хрипло стонет Бэкхен, — тебе и правда нужно трахнуть его! Просто уже сядь ему на лицо…       — Это сложнее, чем кажется, — горестно вздыхает Тэн и десертной вилкой отламывает кусочек от пирожного.       — Может у него от стресса не стоит? — Бэк серьезно старается не думать о размере члена Тэена.       — Бэкки… — очень выразительный взгляд.       — А что? Может, все до смешного просто! Напоишь его там волшебным варевом…       — Я тебя напою варевом!       — Да понял я, понял, — цокает демон.       — Все эти стремные проблемы… они только в его голове… — серьезно говорит Ведьма.       — Чувак, ты чуть не умер. Я не знаю, чтобы я сделал, сначала влюбись я так сильно, а потом почти купи могильную плиту… Ты эгоист, детка, — веселье пропадает из голоса Бёна.       — Я… Ты прав, — Тэн не видит смысла спорить, все так. Каждое слово.       — Дай ему немного времени, и у тебя на лице написана тупейшая вещь, — вздыхает, посмотрев на друга, Бэкхен, ему со всех своих демонических чувств, жалко парня. — Он тебя любит, и не смей думать, что это не так, окей?       — Окей…       — Ну, дорогуша, ну не кисни ты… набери пару килограммчиков, он сразу заметит, оценит и потащит в постель тестировать!       — Твоя поддержка… — Тэн слабо улыбается и натягивает рукава толстовки, он действительно все еще не набрал свой привычный вес, и чтобы это хоть как-то скрыть от своего и без того обеспокоенного мужчины, приходилось носить оверсайз на постоянке. — Но спасибо, я думаю, есть истинна в том, что ты говоришь.       — И завязывай пить свой магический рэдбулл, ну или что ты там варишь… — морщится демон, возвращаясь к своим десертам.       Ведьма улыбается, все же этот странный и пугающий Бён Бэкхен заботился о нем. По-своему, со странными логическими цепочками, не всегда очевидными исходами… Но.       — Почему ты не вылечил меня? — спрашивает Тэн.       — Не хотел, — честный ответ.       — Почему?       — Когда бы ты дал ему согласие?       — Я…       — Вот именно. А так, ты его пара, он твоя личная охрана, — тон у Бэкхена не угрожающий, но то, что перечить ему не стоит ясно сразу.       — Но я мог умереть.       — Не мог, я всегда был рядом.       — Ты обманул его, он не скоро это забудет.       — Может и так, но мне как-то плевать… Если ему не хватит одной вечности понять, что движет мной, ну… Таков замысел Тьмы.       — У тебя все так просто… Я хотел бы так же.       — Не хотел бы, — Бэкхен знает, о чем говорит.       Тэн кивает и берет в ладони чашку, их разговор окончен, тема закрыта. Сейчас же они вернутся к привычному обмену сплетнями, любимой теме отношений Тэмина и бармена, могут себе позволить. Ведьма потихоньку возвращается к привычному ритму, а если он смог, то и Тэен сможет. Хотя, конечно, он бы предпочел, чтобы над ним уже перестали трястись и позвали провести обряд. Но не всегда все и сразу.       Тэн предлагает подвезти Бёна до церкви, он до сих пор не в курсе, где этот «черт» живет, но с загадочной улыбкой ему сообщают, что ему на встречу, тут ехать на метро станцию всего. И странным образом у Тэна эта информация как-то вот цепляется в голове. И когда он садится в машину, то издает полное осознания «О!», через станцию метро располагается что-то типа улицы красных фонарей для кровососов, но едва ли демона интересуют молоденькие девочки и мальчики, а вот хозяин одного из таких заведений вполне мог зацепить демона. Ведьма самодовольно хмыкает и заводит автомобиль. Настроение в пропорцию скорости, падает, домой не хотелось совсем, Тэен будет опять недоволен, что Тэн уехал, он ничего не скажет, он даже не звонит и пишет всего один раз. Но… Тэн астральной энергией чувствует, что опять они зайдут на этот круг ада. Где вампир заботится и осторожничает, а Ведьме это не нужно.       Машина на подземной парковке с заведенным двигателем уже почти час, но Тэн не спешит покидать ее и подниматься домой. Он просто не выносит эту скорбь и траур, он не понимает почему Ли всех избегает и прячется, берет только грязную работу с W. Лукас, который пытался и до сих пор пытается вернуть все на круги своя в их бизнесе, явно звереет с каждым днем все больше, Тэен прячется и от него. Марк пытается разряжать обстановку, когда они втроем с Тэном собираются, но молодой вампир все равно нервничает, и неизменно они все беседы сводят к Тэену. Да даже сейчас Тэн просто уверен, что стоит ему зайти, вампир проснется, хотя должен спать и отдыхать не меньше самого Ведьмы. С Ли происходило что-то из ряда вон, он словно потерял равновесие, словно его планета пошла в обратную сторону. Что с этим делать, парень уже не представлял.       Тэн хлопает входной дверью, не стараясь быть тише, да и зачем? Все равно его уже ждут, ах да, Тэен берет привычку спать в гостевой или в гостиной, где, в общем, угодно, только не с ним. Ведьма закипает, он помнит совет, он помнит, что не он один страдает. Но магия уже трещит, выплескивается, ее непростительно много, она копилась, она, замерев, сидела в огромных пионах черно-золотым аспидом. Тэн больше не может. Он тоже дитя Тьмы. Он тоже опасная тварь. Он хрупкий и красивый цветок с шипами и ядом. Тэн сбрасывает с плеча сумку, прикрывает глаза, разминает плечи, и, не разуваясь, идет в гостиную. Его терпение иссякло.       — Добрый вечер, дорогой, — сладко улыбается Тэн.       А потом размахнувшись, ударяет Тэена в лицо, рассекая кулачком и кольцами кожу на острой скуле вампира. Хватит с него. Он не фарфоровая кукла. Он не дает отреагировать, следующий удар в колено ботинком, дальше наступить на голые стопы, до хруста костей — ничего срастутся. Магия добавляет Ведьме сил, он в ярости, почти первородном гневе, его так достало, что все кругом считают его слабым. Вампир, наконец, шипит от боли и безуспешно пытается поймать за руки, за талию, успокоить, но Тэн действительно сейчас как синоним самой магии. Он не дается и его нога, описав дугу, врезается хлестким ударом куда-то в плечо Ли.       — Ты не смеешь считать меня слабым! — истеричный крик.       Удар в лицо, уклонение от захвата, золотые искры с пальцев в глаза, ваза с ближайшей полки брызжет осколками. Тэен не нападает, а лишь защищается, рычит от бессилия и боли. Ведьма не намерен останавливаться. Он кричит, разбегается и прыгает на вампира, который только встал со своего места, сбивая того с ног, прижимая бедрами к полу и ударяя снопом обжигающих искр, его проклятия режут, как ножи, Тэен уже не просто шипит, он воет от боли.       — Никто больше не посмеет! Особенно ты, животное, считать меня чертовым ничтожеством!       Тэн промахивается, удар приходится в черный керамогранит на полу, остается трещина, а в воздухе запах огня. Если бы вампир не уклонился… Ведьма теряет контроль над собой с каждой секундой, его глаза — золото, его лицо заострилось и похоже на маску. Он выдирает из себя всю боль, все страхи и мстит за ненужную, оскорбляющую заботу, всем телом буквально кричит «Я В ПОРЯДКЕ!».       — Сопротивляйся, или я убью тебя!       Тэен качает головой, он не нападает, он не будет причинять боль.       — Сопротивляйся! Или я убью тебя и себя!       А вот это уже другая угроза, этот шантаж не беспочвенен. Вампир чувствует. Между ними натягивается, трещит, буквально звенит их незримая Связь, эмпатия. Ли перекатывается и прижимает Ведьму к полу. Рычит, показывая клыки, впивается когтями в кисти, которые удерживает в своих ладонях.       — Я убью тебя! — Тэн брыкается, извивается змеей, пинается и, наконец, резко подаваясь вперед и вверх, кусает Тэена за щеку.       Гнев. Тэн никогда не был слабым, ему просто никогда не хотелось конфликта ни с кем. Он сам себя загнал в образ хрупкой статуэтки. Но все театр окончен. Бросок тела вперед, проклятия, рвущиеся с перекошенных губ, и Тэен дает ему пощечину.       — Хватит.       Тэн задыхается под Тэеном, щека горит. Но он впервые за столько бесконечных серых дней видит неон и что-то помимо страха и жалости в глазах своей пары. Он не позволит Ли Тэену винить себя за случившееся. Никому не позволит.       — Я люблю тебя… — загнанно шепчет Тэн.       Тэен рассматривает его долгие несколько секунд, словно очнулся от наркотического сна, словно видит впервые, словно, наконец, осознает, что перед ним именно Тэн, его Ведьма. И обессиленно падает на свою пару, тихо скуля:       — Ты сломал мне пару ребер…       Тэн замирает, а потом начинает смеяться, облегченно, звонко и обнимает вампира за плечи, прижимает к себе, не обращая внимания, что его запястья в крови, своей и Тэена.       Еще один шаг? Определенно — да!