Однажды осенью

      Рита с умилением наблюдает, как Никита показывает фигурки машин Стёпе, а тот вместо скупого «Угу», «Понял», «Увидел», как это бывало с некоторыми прошлыми ухажёрами Власовой, рассказывает короткие, но смешные истории то про саму машину, то про какие-то гонки, то про гонщиков. Рите сначала кажется, что Данилов готовился к разговору с сыном, но потом она вспоминает, что Стёпа никогда раньше у неё не был, коллекцию сына не видел, а значит он действительно сам в этом заинтересован.       Власова не понимает, почему её сердце всякий раз так сильно колотится, стоит ей посмотреть на гуляющего по комнате Никиты мужчину. Рита сама не замечает, как начинает откровенно его рассматривать. Вот он улыбается её сыну, берет одну фигурку и изображает какой-то манёвр. Рукава его рубашки закатаны до локтей: в квартире Власовой довольно жарко. Она может видеть, как перекатываются его мышцы под тканью; Данилов, чёрт, прекрати носить такие облегающие тело рубашки! Вот он проводит рукой по волосам, чуть взъерошив, а потом расстёгивает одну пуговицу рубашки.       Температура на кухне, из которой наблюдает Рита, вмиг подскакивает. Её губы пересохли, и она нервно проводит по ним языком. Внизу живота завязывается тугой узел желания, готовый взорваться в любой момент, если она не перестанет пялиться. Рита поспешно отворачивает, заглядывает в холодильник, ненадолго задержав там голову в надежде сбить румянец, достаёт продукты и начинает готовить салат к ужину. Она настолько увлекается процессом, что пропускает момент, когда Данилов неслышно подкрадывается со спины.       — Помочь?       Его шепот так близко, Рита опять чувствует приближающееся желание, ругает себя за это, но ей удается совладать с собой.       — Нет, уже всё готово. Зови Никиту, будем ужинать.       Ужин также проходит с шутками и разговорами, но Рита всё дольше смотрит на Степана и всё сильнее боится своего нахлынувшего волной желания. Вскоре Никита, пожелав маме и дяде Стёпе спокойной ночи, уходит к себе. Данилов ставит за стол заранее приготовленную бутылку вина, и тогда Рита чувствует, как воздух в комнате нагревается. Он молча разливает напиток по бокалам, а затем пристально смотрит на Власову.       — Поиграем? — откуда-то Стёпа достает колоду карт.       — Ч-что? — в горле Риты всё пересохло, она поспешно делает глоток вина, которое протянул ей Данилов.       — Ну мы ведь только начали нашу игру, капитан Власова, — он щурится, глядя на неё. — Предлагаю продолжить.       — Во что играем?       — В дурака.       — Только не говори, что на желание, — фыркает Рита.       — Почти. На вопрос. Кто проиграл, тот должен честно ответить на вопрос.       — Не боишься проиграть? — алкоголь уже ударил в голову, она, улыбаясь, смотрит на Стёпу: уж в дурака-то она умеет играть.       — Ну, а это мы сейчас и узнаем, — Стёпа знает о навыках Власовой, но решает не упоминать, как практиковался играть в карты в детдоме.       Партия за партией — ничья. Оба задают нейтральные вопросы, присматриваются, при этом не забывая подливать друг другу вина. На пятой партии игра становится интереснее.       — Ты проиграла, — Рита спокойно смотрит и ждёт вопроса. Стёпа волнуется, но всё же решается это сказать. — Ты мне нравишься. Очень. Я очень хочу, чтобы мы были вместе! — на одном дыхании выдаёт он. Смотрит на Риту, но она не реагирует. — Рита?       — Это был не вопрос, Стёп, — серьёзно отзывается она. — Раздавай заново.       Власова снова проигрывает: Стёпа начинает подключать свои давно забытые навыки. На этот раз вопрос касается мужчин. Рита хмурится, а потом нехотя говорит:       — Данилов! Ты затеял это, чтобы выведать ответы на свои вопросы?       — Да, — честно сознается он. — Ну не в правду или действие нам играть, в самом деле.       Глаза Власовой вдруг вспыхивают.       — А давай!       После парочки невинных вопросов и невинных заданий, атмосфера в квартире меняется. Не став отвечать на вопрос и выбрав действие, Власова осталась без своего домашнего кардигана. Её это не сильно смутило, ведь под ним была маечка, но сквозь неё так отчетливо был видел черный бюстгальтер, что Стёпе стало трудно дышать.       — Моя очередь. Стёпа, правда или действие?       — Правда.       — Почему ты до сих пор один?       Он внимательно смотрит в её глаза, пытаясь понять, издевается она или нет. Неужели не понимает очевидных вещей? В глазах Власовой любопытство, волнение, тревожность и что-то ещё, что Стёпа пока не в состоянии понять, а может уже не в состоянии, судя по почти опустевшей бутылке.       — Потому что женщина, которую я люблю уже столько лет, не отвечает мне взаимностью. Увы, я не знаю, что мне сделать, чтобы завоевать её каменное сердце, ведь она не даёт никакой возможности. А никто другой мне не нужен, — она молчит, напряжённо думает о чём-то. — Рит...— начинает Стёпа, но она тут же прерывает.       — Сначала задай вопрос.       — Правда или действие?       — Правда, — на этот раз её голос твёрд, как никогда.       — Рит, скажи, пожалуйста… — он замолкает, касается её руки и с удивлением не замечает отпора. — Я тебе нужен?       Власова смотрит внимательно, изучает глазами лицо Стёпы, цепляясь за каждую деталь. Он тонет в её глазах, забывая и свой вопрос, и то, что ждёт на него ответ. Он забывает всё, когда она подаётся ближе и сама целует его. Он немедленно поднимается на ноги, тянет Риту на себя, заставляя её встать, и буквально вжимает в своё тело. Он целует жадно, страстно, изучает её тело руками, а она чуть стонет, цепляется одной рукой за его рубашку и слегка оттягивает его волосы.       — Ты не ответила. — Он отрывается от неё и смотрит в затуманенные от страсти и алкоголя глаза.       — Нужен, Стёп. Ты мне очень нужен.       Она аккуратно берет его за руку и ведёт в свою спальню. Кажется, Данилову больше не нужно спешить домой в свою одинокую холостяцкую квартиру.