***
Хуа Чэн бросил взгляд на грязь, скрывающуюся в облаках и золоте, зная, что не желает иметь с ними ничего общего. Он уже разворачивался, собираясь спуститься обратно к хаосу горы Тунлу, когда женский голос прошептал ему: — Так быстро уходите, вы уверены в этом? — Хуа Чэн оглянулся и осознал, что его втянули в духовную сеть. — Что ты хочешь? — спросил вознесшийся бог. — Лично я — ничего, но мне было поручено передать сообщение: если вы спуститесь сейчас и отвергнете свой божественный статус, можете ли вы быть уверенным, что сможете найти и защитить человека, о котором заботитесь? — объяснил женский голос. Хуа Чэн замер. С этими словами нельзя было поспорить. Хуа Чэн стиснул зубы, а затем спросил: — Кто передал это сообщение? Он мог почувствовать улыбку на ее губах, когда она ответила: — Это сообщение от самого Императора. Скрепя сердце, Хуа Чэн проглотил свою гордость за обещание силы и стал первым вознесшимся демоном. По случайному совпадению, вскоре после этого наследный принц Сяньлэ стал первым бессмертным, вышедшим из горы Тунлу и ставшим демоном. Се Лянь был одним из Четырех Великих Бедствий, прозванный тремя мирами «Белые лепестки, приносящие смерть», мстительным бессмертным, начавшим свой путь с мора. Сразу после перерождения он освободил проклятье Поветрия человеческих ликов и уничтожил королевство Юнань, не пощадив ни единой души для продолжения наследия. Многие боги пытались остановить его, пытались вразумить его, но Се Лянь был непобедим. Если бы не Цзюнь У, Се Лянь продолжал бы, пока сами боги не почувствовали бы его гнев. Однако, несмотря на то, что он был побежден Императором, Се Лянь уже совершил свою месть и перевернул смертный мир с ног на голову. Чудом, или, возможно, с чьей-то помощью, Се Лянь сбежал, и с тех пор о нем ничего не слышали.***
Багровый бог Удачи отсутствовал уже более десятилетия, когда они, наконец, услышали его слабый голос в духовной сети. Он рассказывал, что же с ним случилось, и вскоре боги Верхних Небес наводнили духовную сеть, из-за чего Хуа Чэн не мог больше слышать голоса Линвэнь. — Где же вы? — встревоженные голоса богов наполнили голову Хуа Чэна. Он прекрасно знал, что многие из этих идиотов на самом деле не беспокоились о нем — скорее, им просто было любопытно, что же с ним произошло. Особенно, когда они узнали, кто его поймал. — О, ты, наконец, очнулся, — его голос был холодным и обжигающим одновременно, словно неправильный ответ мог оборвать жизнь, — и действительно оборвал не одну жизнь ранее. Руки Хуа Чэна были прикованы к стенам цепями из проклятого металла — они не только сдерживали его движения, но и не давали использовать духовную энергию, превращая бога в слабого смертного. Внезапный голос привлек внимание Хуа Чэна и, подняв голову, он увидел испачканные одежды и посеребренные лунным светом волосы, холодные темно-карие глаза и тонкие бледные губы. Все в духовной сети узнали этот голос, и ужас мгновенно наполнил их сердца. — Ваше Высочество, — почти шепотом выдохнул он, произнося титул с благоговейным трепетом. Се Лянь улыбнулся, прежде чем поднять руку и ударить бога с такой силой, что его щека покраснела. — Ты смеешь издеваться надо мной на моей территории? Ты действительно такой дерзкий, как говорит молва, Бог Удачи, Хуа Чэн. Хуа Чэн опустил свою голову в поклоне.Если бы только он не висел на этих проклятых цепях, он преклонил бы колени перед Ним. — Прошу прощения за свою грубость, но я не хотел вас обидеть. Это имя, которое я ношу в своем сердце, титул, который навсегда принадлежит вам. Се Лянь потянул мужчину за подбородок, заставляя посмотреть на него. Хотя Хуа Чэн был намного выше него, само присутствие демона было невероятно подавляющим. — Ты думаешь, твое красивое личико и милые слова смогут спасти тебя? Сколько раз ты восхвалял меня, только чтобы потом осмеять? — Но я действительно ваш покорный слуга, — Хуа Чэн нежно улыбнулся. — Ты — бог, — нахмурился Се Лянь, — как ты можешь служить кому-то вроде меня? — Потому что вы — наследный принц Сяньлэ, единственный бог, которому стоит служить. Боги Небес внезапно разразились различными реакциями: удивлением, огорчением, возмущением, потрясением. — ВЫ МОЖЕТЕ ВСЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗАТКНУТЬСЯ НАХУЙ! — Хуа Чэн знал, что это был Фэн Синь, и также знал, что разделял это чувство. — Так вот почему ты искал меня? Хуа Чэн сглотнул, почти чувствуя, как боги внимают каждому их слову. — Да. Се Лянь склонился к нему, проводя носом по щекам бога, вдыхая его запах. Его длинные, мозолистые и бледные пальцы прошли по израненной коже на запястьях Хуа Чэна, скованных цепями. — Неужели ты действительно не боишься того, что я могу сделать с тобой? Губы Се Ляня скользили по подбородку Хуа Чэна, приближаясь к дрожащим губам бога. Хуа Чэн медленно открыл рот, чтобы почувствовать эти желанные бледные губы. Затем Се Лянь остановился и отстранился. — Они все еще слушают? — его голос вернулся к обычному, более мягкому тону. — Пффф, — Хуа Чэн внезапно захихикал, прежде чем разразиться громким смехом, — гэгэ, это уже было слишком хорошо. Сделай этот голос еще раз, пожалуйста, — его всхлип прозвучал почти как стон. Се Лянь нахмурился: — Сань Лан, скажи мне… Они все еще здесь? — Нет. Я отключился от сети некоторое время назад, не хочу, чтобы они слышали, насколько сексуальным может быть твой голос. Это только для моих ушей, — сказал он, подмигивая. Се Лянь покачал головой, его рука погладила щеку, которую он ударил ранее. Она, вероятно, все еще пульсировала, как бы сильно Се Лянь не сдерживался. — Я думал, ты просто хочешь, чтобы они узнали, где ты, не обязательно было отвечать так. — Отвечать как? — Хуа Чэн прижался к ладони Се Ляня и вздохнул, — Я даже не притворялся. Все, что я сказал, было правдой. — Теперь Цзюнь У точно заподозрит тебя в сговоре с врагом. Глаз Хуа Чэна потемнел: — Я был в сговоре с врагом еще до того, как он вынудил меня встать на свою сторону. Се Лянь покраснел, когда увидел глаз Хуа Чэна. От этого опасного взгляда за темными локонами, спадавшими на его лицо, захватывало дух. Он был прекрасен. Как и ожидалось от цветка, купавшегося в сиянии небес, Бог Удачи был прекрасен. — Ты спас меня, когда Император почти убил меня, именно твой ятаган блокировал его меч, а твои губы сказали мне, куда бежать. Если бы не ты, я бы вероятно— — Для меня это абсолютно естественно. Он был его самым преданным верующим. Ребенок, который упал в его руки, солдат, который умер за него на поле битвы, последователь в маске, за которого Се Лянь поклялся отомстить, и бог, который вознесся с мыслями о наследном принце. Хуа Чэн любил и будет любить его несмотря ни на что. Се Лянь покраснел, когда его руки занялись кандалами: — Давай вытащим тебя из этих пут. Однако Хуа Чэн, казалось, наслаждался своим положением. Он откинулся назад и надулся: — Но, гэгэ, мы еще не закончили… Ты еще не наказал этого наглого маленького бога. Се Лянь притянул его обратно к себе: — Сань Лан, кажется, ты всегда забываешь, кем именно я являюсь. Не все слухи обо мне безосновательны… некоторые из них действительно правдивы. Хуа Чэн вздрогнул, но ухмыльнулся в ответ Се Ляню, искушая его продолжить. Их губы слегка соприкоснулись, заставляя Хуа Чэна следовать за ним, словно ручного зверька, ищущего свою награду, пока руки Се Ляня были заняты развязыванием узлов его брюк. — Гэгэ… гэгэ… — умолял бог о поцелуе. Се Лянь хихикнул и внезапно опустился на колени. Он стянул штаны Хуа Чэна, расстегнул тунику и обхватил пальцами его член. Жесткая плоть уже пульсировала и сочилась смазкой. — Сань Лан, ты был таким с самого начала? — спросил он, небрежно поглаживая эрекцию Сань Лана и делая ее еще тверже. — Гэгэ, ты недооцениваешь меня. Я был таким, еще когда мы просто говорили об этом, — Хуа Чэн посмотрел на падшего бога замутненным похотью глазом. Довольный этим, Се Лянь коротко поцеловал его член, прежде чем облизать по всей длине, наслаждаясь им, словно вкусным блюдом. Хуа Чэн закрыл глаз, застонал и дернул руками, заставляя цепи зазвенеть — этот звук заставил Се Ляня усмехнуться. Затем он поднял одну из ног Хуа Чэна, положив ее на свое плечо, в то время как другую держал рукой, от чего Хуа Чэн практически висел на Се Ляне. Рот демона опустился еще ниже, облизывая, подтягивая бога выше, так, что Хуа Чэн сидел на его плечах. Се Лянь раздвинул его ягодицы и облизнул свои губы, прежде чем коснуться его входа.***
Он искал его с того момента, как Се Лянь сбежал от Цзюнь У, Хуа Чэн перевернул вверх дном дворец Линвэнь, чтобы собрать информацию. Какой был смысл иметь все эти знания и силу, если он даже не может найти того, кому хочет служить? Он сжег все записи о Се Ляне, убедившись, что ничего не останется, прежде чем спрыгнуть с небес. Се Лянь маскировался обычным странником, и Хуа Чэн подошел к нему в облике подростка, у которого было слишком много свободного времени. Не прошло и дня, как они раскрыли настоящие личности друг друга. Преклонив колени перед Се Лянем, бог отдал ему все. — Я — подношение, используйте меня как вы пожелаете, Выше Высочество. Се Лянь хотел бы не доверять богу, предлагающему ему себя. Но он доверился словам Хуа Чэна в ту ночь, когда он сражался с Императором, и доверился ему снова, играя с самим богом азартных игр. Хотя Се Лянь больше не занимался самосовершенствованием, его все еще не интересовал секс— его вообще никто не привлекал, к тому же тогда в его голове не оставалось места ничему, кроме мести. Поэтому, когда Сань Лан, восхитительный бог, превзошедший все стандарты Се Ляня, предложил себя ему, демон не мог не позволить своему эгоизму взять верх. «Он мой?» — спрашивал Се Лянь, когда Хуа Чэн продолжал доказывать ему, что не оставит его— в отличие от всех остальных в его жизни. Продолжал верить в Се Ляня и был предан ему — неважно, был он принцем, Богом, Бедствием. «Он мой» — решил Се Лянь, когда Хуа Чэн раздвинул свои ноги, чтобы демон полностью взял его. Он был подношением, самым прекрасным подношением.***
От прикосновения рук к твердой и горячей плоти и от языка внутри его дрожащей дырочки Хуа Чэн кончил. Се Лянь. Его Бог. Его Высочество. Он звал его сквозь свой оргазм, окрашивая руку демона в белый. Се Лянь улыбнулся и подождал, пока небесный цветок увянет и безвольно повиснет на цепях. Потом он встал и освободил мужчину от его оков, подхватывая его под грудную клетку. Под их ногами появились белые цветы, и Се Лянь положил Хуа Чэна на это ложе. Для многих эти цветы были опасны — их лепестки означали распространение Поветрия человеческих ликов, — но для Хуа Чэна это был самый совершенный алтарь. Се Лянь осыпал поцелуями лицо Хуа Чэна, хваля его: — Сань Лан такой вкусный, — прошептал он, и это заставило бога гордо улыбнуться. Но Сань Лан знал, что этого все равно было недостаточно. Тот, кому он служил, все еще не был удовлетворен; и в своем сердце, избалованном Се Лянем, он все еще хотел член Его Высочества— от этой мысли его собственный орган снова затвердел. Хуа Чэн потерся о него ногами, его единственный глаз пристально смотрел на Се Ляня, чувствуя, насколько твердым был демон. — Сань Лан снова готов, Ваше Высочество, пожалуйста, не отказывайте себе в этом скромном подношении. Се Лянь коснулся губами его повязки на глаз и погладил щеку Сань Лана: — Сань Лан… — произнес он, кусая его за шею, помечая его. Он больше не был богом и не заслуживал приношений, — Сань Лан… — он завладел ртом бога, и их языки сплелись в грязном поцелуе, заставлявшем кружиться голову в экстазе. — Сань… Лан… — выдохнул Се Лянь в губы Хуа Чэна. Он был демоном и за дни и ночи, проведенные на горе Тунлу, погруженный в свою дикую ненависть, Се Лянь научился брать. Брать. Брать. Все, что давалось ему, все, что он хотел. И он хотел Хуа Чэна с того момента, как увидел его. Хуа Чэн был послушным, мягким и податливым. Он легко принял пальцы Се Ляня, хотя они были смазаны только слюной и его собственной спермой. — Сань Лан, — позвал его Се Лянь в момент ясности, — если я перейду грань снова, пожалуйста, скажи… Последний раз я… тебе… — Се Лянь вспыхнул, не в силах продолжить. — Ты сломал мне бедра? — закончил за него Хуа Чэн, заставив демона покраснеть еще сильнее. — Гэгэ, я бог. Мы не ломаемся так легко. Ты можешь делать все, что угодно, и я буду в порядке, — отчасти игриво уверял он. Се Лянь глубоко поцеловал его еще раз, при этом раздевая их. Тело к телу, кожа к коже, они обнимали друг друга, причем бог был смертельно холодным, а демон — невероятно теплым. Мягко укусив Хуа Чэна за шею, Се Лянь приставил член к отверстию его возлюбленного и начал медленно проникать в него. Растяжка вызвала у Хуа Чэна низкий стон, заставив Се Ляня улыбнуться. Бог был поистине невероятным, но чувствуя, как он сжимается вокруг его члена, слыша, как он задыхается, и наблюдая, как он раскраснелся в экстазе, Се Лянь едва мог держать себя в руках. Лепестки танцевали в такт движениям бога и демона, разлетаясь без ветра, когда Се Лянь глубже вошел в Хуа Чэна. Се Лянь двигался почти грубо, потерянный в удовольствии от тугой и теплой дырочки, жадно принимающей его, словно боящейся отпустить его и приглашающей войти еще глубже и сильнее. Он схватил Хуа Чэна за талию, двигая его в своем ритме. Длинные ноги Хуа Чэна повисли в воздухе, когда он пытался раздвинуть их еще шире, чтобы удовлетворить голод страсти Се Ляня. Он цеплялся руками за цветы и траву, за руки, держащие его, плавясь от удовольствия, оставлявшего только имя его принца на его губах. Его взгляд стал рассеянным, слезы наполнили его глаз, а изо рта потекла слюна. Если бы он был простым смертным, он был бы уже мертв, сломанный невероятной силой Се Ляня, но, как Хуа Чэн и заверял, он не сломался бы так просто — вместо этого, эта сила только сводила его с ума, пока он не кончил с криком снова. Се Лянь застонал, чувствуя сокращения мышц. Это было потрясающе, но он все еще хотел большего. — Сань Лан, мой дорогой Сань Лан… — позвал его Се Лянь, садясь и увлекая за собой обмякшего и дрожащего бога, — Мне остановиться? — спросил он, и Хуа Чэн сразу же вцепился в него, прижимаясь головой к его плечу: — Нет, пожалуйста, гэгэ… Ваше Высочество… Пожалуйста, продолжайте использовать вашего Сань Лана… Се Лянь коснулся его губ своими, выпивая мольбу, принимая подношение еще раз. Бедра Хуа Чэна хрустнули, и восхитительная пытка продолжилась. Чем больше шлепков плоти о плоти было слышно, тем быстрее танцевали лепестки. Твердеющий член Хуа Чэна продолжал истекать смазкой, пачкая его живот. Движения Се Ляня теперь были хаотичными, без ритма. В его разуме не оставалось ничего, кроме погони за наслаждением, подпитываемым криками Хуа Чэна. Он толкнул его, кончая внутрь этого прекрасного бога. Того бога, который предложил себя ему — быть рядом, держать в объятьях, любить, всецело, бесконечно, без ограничений, без условий. Когда Хуа Чэна медленно приходил в себя, лепестки все еще танцевали в воздухе. Он чувствовал тепло влажной ткани, нежно касавшейся его кожи. Он удовлетворенно застонал, наслаждаясь болью и жжением по всему телу. — Сань Лан, ответь мне… Ты в порядке? Хуа Чэн кивнул и попытался подняться, но у него не хватило сил даже на это. — Кажется, ты снова полностью разрушил меня, гэгэ. — Мне ужасно жаль. Хуа Чэн рассмеялся, касаясь руки, державшей полотенце, и прижимая ее к своей груди: — В этом мире нет ничего, чего я хотел бы больше. Я надеюсь, это приношение доставило тебе удовольствие. — Действительно доставило, — ответил Се Лянь и пробормотал, — но ты же знаешь, я не могу контролировать себя иногда, ты просто такой… такой… Хуа Чэн посмотрел на покрасневшее лицо Се Ляня и ухмыльнулся: — Сексуальный*? — Сань Лан! Они вдвоем счастливо рассмеялись. Но их веселье остановилось, когда они почувствовали дрожание земли. — Это было быстро, — Хуа Чэн знал, что Верхние Небеса наконец-то нашли его точное местонахождение. — Дворец Линвэнь, как всегда, действует быстро, — согласился Се Лянь. Хуа Чэн потянулся. — Хорошо. Я буду готов через минуту. Нельзя заставлять этих идиотов ждать — кто знает, что они натворят. — Все, вставайте на свои места. Гости уже здесь, — приказал Се Лянь, и его лепестки разлетелись в разные стороны, чтобы донести сообщение до жителей Призрачного Города, — мы начнем свадьбу, как только… — он повернулся к Хуа Чэну, пытаясь понять, сколько времени ему нужно. Однако, даже если Хуа Чэн, лежащий на ложе из цветов, и выглядел немного болезненно, его ухмылка, направленная на демона, заставила Се Ляня почувствовать жар внизу живота: — Нет. Хуа Чэн смотрел умоляюще, его ноги снова начали раздвигаться: — Пожалуйста, Ваше Высочество? Пожалуйста. Этот бог воистину был избалован сверх меры. Но в действительности, Се Лянь тоже был слишком слаб, чтобы сопротивляться такому подношению.