Псы в лесу

Сакура проснулась в неудобной искривлённой позе: голова сползла с подушки, шея изогнулась под резким углом, нога свисает с кровати. Пару минут она осознавала себя в пространстве, попыталась встать. В шее хрустнуло. Она повела плечами, пытаясь разогнать зажим в шейных и плечевых мышцах, но только сильнее почувствовала напряжённый узел. Её тело жаждало движения. Несмотря на физический дискомфорт, чувство было приятно будоражащим. Спустя несколько месяцев апатичного желания ничего в её жизни снова забурлило, зашевелилось что-то. Стремление жить, ощущение того, что мир велик и непознаваем, что возможностей и дорог так много, а сил — как будто бы — хватит на всё, и будто можно жить вечно и исследовать мир бесконечно. А задумываться о том, что это ощущение не совсем корректно отражает действительность… пока не нужно. Всего полторы недели, как события начали вертеться вокруг неё быстрее и ярче, и она ещё не привыкла к этому, ещё не осознала, что начала возвращается к себе — той, прежней, которая когда-то была живой, которая нравилась самой себе. И последовательное возвращение полного спектра чувств — даже если и физически неприятных — накрывало эйфорией. Она живая, живая, снова. Вот она, её жизнь, её собственная, только её, единственное, что на самом деле у неё есть. И хочется прочувствовать её полностью. Не упустить ни капли, поглотить целиком, ощутить собой весь мир. Поэтому она была довольна. В голове крутились яркие образы пережитого недавно: миссия с новой, чудаковатой и, кажется, абсолютно чудесной командой; их удивительные новые техники — их уровень, их вдохновляющее мастерство; её начинающаяся странная дружба с маленьким лесным псом. Ощущение себя на своём месте. Вот здесь она и должна быть, вот, это то, что у неё получается, а вокруг такие же, и оттого родство образуется сразу, исподволь, незаметно и сладко. Как сладко! Но чёрт, шея всё-таки противно ноет. У неё была возможность пойти на полигон и поразмяться. Самой с собой. Снова. Одной. Но сейчас в новой строящейся реальности мысль об этой такой возможности мучительно потянула нутро и показалась абсолютно, отвратительно неправильной. Да это и бесполезно, заниматься в одиночестве. Всегда лучше, когда есть, с кем сравнивать силы. Да, точно, бесполезно, — она ухватилась за возможную «полезность», как за самый весомый аргумент. Мне нужен партнёр. И теперь у меня есть партнёры. Улыбка расползлась по её лицу, и внутри немного защемило. Она повернулась к зеркалу и посмотрела на своё неверяще-радостное лицо и изогнутые будто в страдании брови — от того, что это всё ещё не укладывалось в голове, что это было так приятно, что даже больно. Она улыбнулась себе ещё шире и сморгнула пощипывание в глазах, прижала ладони к щекам. Как же мне повезло. Время 10:15. Кто захочет вот так внезапно подорваться поутру, чтобы?.. А, кажется, знаю, кто захочет. Хах. Чёрт, а где он живёт? Хм. Послать письмо? Ждать ответа, возможно, придётся долго, да и лень. О, отправлю записку с соколом и прослежу за его полётом. Интересно, все ниндзя находят такой путь? Уж наверное!   ——— Следуя за соколом, она оказывается в районе на небольшом возвышении рядом с головами Хокаге. Может, он потому такой накачанный, что ходит в гору с детства, а? А я чем занимаюсь с детства, у меня тогда что накачано? Тоска и рефлексия? М-м-м-м, мда. Так, с пустыми руками нельзя. Хм. Ест ли он мясо? С одной стороны, столько мышц откуда-то же взялись. С другой — зелёный зверь всё-таки, может, он идейный веган, кто знает. Хм. Тогда пирог с капустой и картошкой. Да, погрейте пожалуйста. Ага, с собой.   11 утра. Не слишком же рано? Пойдёт.   Постучать пару раз. Грохот. Быстро открывается дверь и торжествующе встаёт в проёме Гай. М-м-м, миленький хлопковый голубой халатик. Так, а почему его улыбка чутка дёрнулась? — Ой. — Хэй, привет! Прости, что без предупреждения. Я хотела тебя кое о чём попросить. И у меня есть пирог. Ты завтракал? — Ого. В смысле нет, то есть я хотел сказать: прошу, проходи в моё скромное жилища, о дорогая напарница, я всегда рад встрече! Ага, так он не всегда по умолчанию такой экзальтированный. Занятно. — Я не знала, ешь ли ты мясо, поэтому взяла с капустой. Надеюсь, это ничего? — О, какая забота, какая проницательность! Ты достойнейшая из достойных. Но, прошу меня простить, я в неприемлемом виде, позволь, я переоблачусь. Проходи, располагайся, бери что хочешь! Хе-хе, быстро он очухался и вернулся к своему обычному возвышенному штилю. Хах. Так, гантели, ну конечно, шведская стенка. Это что, канат свисает с потолка? Ха-ха-ха, а боксёрская груша здесь есть? Ох блин, и правда есть. А что, это удобно? Она делает пару ударов в боксёрскую грушу. Ой, блин, тяжёлая. Качается, скрипит. Надо бы смазать цепь. Гай врывается в зал уже в своём обычном трико. Ну-у-у-у, даже не знаю, дружок, оно тебя так обтягивает везде, не уверена, что неприличней, это или просторный халат… — Гай, откуда у тебя столько сил? В смысле, что нужно есть, чтобы так накачаться, божественную амброзию? — О, это секретный состав питательной смеси от горных монахов! Прости, я не могу тебе сказать, для этого тебе надо пройти у них стажировку. Хочешь, дам мои самые горячие рекомендации? — Ах, жаль. Но к монахам я пока не готова подаваться, спасибо. Да, зелёный чай будет отлично, — она кивает на его вопросительный взгляд, когда тот подносит к её носу коробку с молочно-ароматным чаем. — Вообще у меня есть дело. — Всё, что угодно для тебя, мой верный товарищ! — Хе-хе! Я думала потренироваться с тобой, как насчёт этого? — Ты можешь даже не спрашивать о таком, я всегда готов! — заливает в заварочник горячей воды и кивает головой. — Отлично! — она хлопает по столу. — Ммм, скажи… а получится сегодня? — Да хоть сейчас! — Поедим сначала, может? — О, ты права, конечно! Спасибо огромное за угощение. Это честь для меня, это будет мой самый вкусный пирог в жи… — Я сейчас всё съем и оставлю тебе только корочки. — Да, хорошо, прости, я понял. ——— — Знаешь, мы с моим Вечным Соперником всегда устраиваем состязания. Тренировка, азарт и сияние силы, что может быть лучше! Я как раз недавно придумал новое упражнение. Думал, оставить его до встречи с Какаши, но… но потом я придумаю что-нибудь ещё! — Ты уверен? Он не обидится, что я забрала себе его вызов? — О нет! Он величайшей души человек! Хоть и пытается не показывает этого. Но свет чистого сердца не утаить! Нет, правда, как он вообще генерирует эти обороты. Может, у него есть книга витиеватостей или что-то типа того. Кто ему её подарил, в таком случае, интересно вот просто посмотреть в глаза тому человеку. ——— Они бегут сквозь Коноху, перепрыгивая через здания, наперегонки поднимаются вертикально по головам Хокаге, и только скорость, с которой они разрезают потоки воздуха, спасает их от жара разгорающегося дня. Так же спускаются, отталкиваясь от гигантского сердитого лица Тобирамы, и рвут что есть мочи до полигона. Горячий воздух наполняет лёгкие, пыль поднимается от сандалий. На полдороге глаза Гая напрягаются, вглядываются, и он кричит куда-то в сторону: — МОЙ ВЕЧНЫЙ СОПЕРНИК! Прости, долг службы и товарищества обязал меня отдать нашу с тобой тренировку моей камрадке! Но не отчаивайся! Мы наверстаем всё троекратно! Остатки фразы он выкрикивает уже повернув голову, потому что они быстро проносятся мимо расслабленной фигуры и мчатся дальше на полигон. Что это там было?.. И откуда у него столько дыхалки-то, боже, я еле держусь. Какаши видит знакомый размытый силуэт этого дурачины и что-то быстро промелькнувшее розовое: «Опять розовое? Что? Странно. Гай, откуда ты?.. Иногда ты уж с л и ш к о м быстрый. Но почему она теперь просто… повсюду? Это уже подозрительно». ——— — Как и ожидалось, моя камрадка, твои способности великолепны! Я счастлив быть с тобой заодно! Ты показала невероятную силу духа и упорство, как лучшая из достойнейших! — Гай воздевает руку к небу и стоит в фанфарах своих слов, будто ожидая исхода божественного сияния. Сакура лежит на пыльной земле посреди полигона, волосы прилипают к лицу, пот пропитывает всю одежду, стекает по бокам, мокрая спина (ме-е-ерзко) уже не охлаждает. Ещё и солнце это. Да, будем считать, что я так вспотела из-за солнца. А он просто не человек. Да. Тогда всё сходится. — Гай… воды… — Ох, да, конечно, вот, держи. Сакура привстаёт и присасывается к бутылке с водой, опустошая её сразу на половину. Оглядывается вокруг уже чуть прояснившимся взглядом. — Нам… мне… надо к реке… — Проще простого! Доверишь ли ты мне отнести тебя туда, о соратница? — Да-а-а, пожалуйста… Он приподнимает её и помогает забраться ему на спину. — Извини, я мокрая и потная, уф. — Пот — это свидетельство силы нашей жизни! — Да, как скажешь. У воды становится легче. И есть тень. Сакура сползает со спины Гая, отстёгивает сумки и бросает на траву: — У-у-уф-ф-ф, наконец, а-а-ах, — она входит в воду, ступает всё дальше в чистую прохладу и прямо в одежде ныряет. Ох, господь, это то, что нужно, о-о-о-о да-а-а. Голова вровень с водой, отражения неба и зелени на волнах, приятная обволакивающая свежесть, лёгкость. Кажется, можно провести так всю жизнь. Везёт этим ребятам из Страны Тумана, они постоянно с водой, наверное, это так приятно. В стихии земли тоже есть своё очарование, конечно, запах сырой почвы, корней, трав, какая-то близость к истоку жизни… Но вода…вода умопомрачительна. Она выплывает, лежит на волнах, немного сопротивляясь движению реки. Приподнимает голову. — Гай, ты чего там? Не хочешь искупнуться? — Мой костюм сделан так, чтобы впитывать весь пот, идеально отводить тепло, охлаждать, не стеснять движение, и поэтому я… — Ну да, это понятно, но даже ополоснуться не пойдёшь? — …и поэтому я… нет, не пойду. Это что ещё за ответ? А где фанфары? Э-э-э? — Ты можешь не стесняться, видишь, я в одежде, давай и ты так же. — Нет-нет, Сакура, я бы никогда, я бы и в мыслях не… Не стоит волноваться, мне тут хорошо. Она вспоминает день их первой командной тренировки. А ведь он и тогда из реки хотел поскорее убраться. И бежал так быстро потом, что вся вода с него буквально слетела… но разве он не просто спешил к полю боя? — Ты что, боишься плавать? —…!!! — он дико таращится, — …!!! — Так правда? Ты знаешь, это нормально, у каждого свои… — Я! НЕТ! Я никогда!.. Не-е-ет, я просто!.. — Не бойся, я никому не скажу. — …я и не боюсь, я ничего не!.. — пыхтит, бравирует, сжимает рот. Смотрит на спокойно лежащую на волнах Сакуру. Сдается. — …правда? — Да, без проблем. Я могила. А с тебя тогда обед, — блаженно улыбается она, всё так же плавая в неге. — О-О-О-О ВЕЛИКАЯ! Всё что угодно для тебя, о моя благодетельница! Я воспою твою доблесть в своих мемуарах! Я назову твоим именем свою дочь! — В самом деле? Гай, я думала твою дочь должны звать Гёрл. Гай краснеет. Сосредотачивается. Хмурится. — Просто шутка, Гай, прости! Серьёзно, посмотри на меня — они назвали меня С а к у р а. — Но… тебе подходит… — Тебе тоже, могучий молодец Майто Гай, правда, — она тепло его заверяет и выходит на берег, вода стекает и капает на землю, мокрая одежда липнет к телу. Сакура выжимает воду из пучка волос: — Кафе-мороженое! Что думаешь? На жаре одежда быстро обсохла, и, когда они дошли до кафе, с Сакуры перестала течь вода, и мокрый топ не облегал уже так неприлично. Волосы всё ещё были влажными и тяжёлыми. Многовато с ними мороки. А вот у Гая волосы всегда лежат отлично, это всё-таки несправедливо! В кафе прохладно, даже холодно. Светло и немного чересчур игрушечно мило: хрустальные бра на стенах, тонкие, гнутые стулья из тёмного дерева, белые круглые столики на резных ножках. Они, расслабленные после активной тренировки ниндзя, устало развалившиеся на диванчике, смотрелись там чужеродно по сравнению со скромной парочкой в углу и шумной семьёй с двумя детьми, бесконечно лезущих друг к другу в креманки, чтобы попробовать все вкусы мороженого. Сакура с Гаем слопали по гигантскому ледяному молочному коктейлю и разделили на двоих огромную тарелку оладьев. Моментами, когда Гай совсем расслаблялся в её обществе, он изрекал меньше витиеватостей. Интересно, как это работает у него? Что-то вроде защитного механизма? Сакура откинула голову на спинку дивана и увидела своё отражение в зеркальном потолке: размякшее в мягкости обивки тело, разболтавшийся узел волос на затылке. — Слу-у-ушаай… А вот ты наверняка знаешь хорошую парикмахерскую, а? — Я знаю не просто хорошую, а лучшую! Мастер там просто воплощение таланта! — О! Будешь так любезен отвести меня туда? — она невольно начинает копировать его словообильный стиль. ——— В салоне красоты пахнет отдушками, аммиаком и горячим металлом. Из радио звучит что-то чудовищно сладкое, пошлое и популярное. Мастер-парикмахер, в стильном чёрном фартуке и с закатанными рукавами тонкой бежевой рубашки, опирается о стойку администратора. Ухоженный, он слишком ухоженный. Почему его волосы лежат так идеально, что это за модная серьга, почему он облокачиваешься на столешницу так вальяжно? Аргх, все эти красивые люди просто невыносимы! Ого, вот это томный нежный голос. Так вот всю жизнь стараешься избавиться от предрассудков, думаешь, что стереотипы глупы, что фильмы всё врут о манерности стилистов… Ну да. А это тогда что. Голограмма? Парикмахер по-хозяйски кладёт руку на спинку кресла, в которое усадили Сакуру: — Ну-с, чего мы жела-а-а-ем? — Знаете, мне так жарко. Можно, пожалуйста, сделать так, чтобы было не жарко? — О-о-ой, ну тебе придётся конкретизировать, дорога-а-а-я… — он распускает её пучок и пальцами распушает волосы. —Ну-у-у… вот что-то типа того? — она кивает сквозь витрину на Гая, который тем временем на улице приседает на одной ноге, держа над головой парковую скамью. — Хм-м-м-м. Ну точно так не выйдет, у нашего бойца совсем другая структура волос… И смотри, это кардина-а-ально, передумаешь, поздно будет. Я ведь быстро так, чик-чик, моргнуть не успе-е-е-ешь. — Это ничего, не передумаю. Я давно хотела сменить стиль. Пожалуйста? Он подаёт ей один из каталогов модельных стрижек этого сезона: на обложке девушка с противоестественно гладким лицом и глянцевой поверхностью идеальных волос. — Вот, выбира-а-ай тогда, это новейшие тенденции, ты от меня выйдешь зве-е-ездой. Да боже, интересно, он всегда так говорил, или этому учат в парикмахерском ВУЗе? Он аккуратно уверенно расчёсывает её образовавшиеся колтуны, берёт с тумбы тонкие, блестящие ножницы с длинными лезвиями. — Оставить тебе косу на память? Женихам дарить будешь. — Ха-ха-ха, скорее повешу на свой боевой шлем! Оставляйте, да, пригодится. ——— — Сакура. — Ага? — она лыбится. — Но как же… это же… — Это для удобства в бою, Гай, — она хлопает его по плечу, —настоящая куноичи не должна давать шанса использовать её слабину, так? — А-а-а… ну если для битв… — он очень растерян. Она потрясла головой. Как легко! Удивительно, я и не замечала, какие волосы тяжёлые, оказывается. Интересно, может, я стану быстрей без такого груза? Сакура нашла отражение в витрине. Косой пробор, ровная граница теперь более объёмных волос на уровне мочки уха. Ветер пушил более короткие волосы на затылке. Она была довольна. Отлично, столичные модницы знают толк. И почему я раньше так цеплялась за длинные волосы? Какая-то устаревшая глупость… Хорошо быть новой. Оборачивается ко всё ещё потрясённому Гаю, бормочущему про себя: «Нет, ну если для тренировок… И удобство, опять же… Но весна юности… Хотя, весна хороша и так…» — Не переживай! Смотри, что у меня есть! Хочешь подарю? — она достает из сумки и трясет розовой косой. Её драгоценными — когда-то давно в детстве — локонами. — САКУРА!..— он таращится. — Да ладно-ладно, ну не пугайся ты так! — она смеётся. — Приделаю это к игрушечному единорогу. — Ты не перестаёшь меня поражать. Невероятная. — Хэй, ты меня захвалишь, — по-свойски хлопает тыльной стороной ладони по его руке. — Я просто говорю только правду и ничего кроме правды! Они спускаются по теневой стороне улицы вниз к площади. Сакура чувствует себя в безопасности, и ей очень радостно внутри. Думаю, стоит сразу говорить то, что думаешь. Так ведь честно, так ведь правильно? Жизнь слишком коротка, чтобы недоговаривать. — Гай, спасибо, что показал это место и сходил со мной. И вообще, спасибо за этот день. — Это радость и удовольствие для меня. Спасибо и тебе. Надеюсь, что однажды мы станем друзьями! Я очень давно хочу с кем-нибудь подружиться! Что? В смысле с «кем-нибудь». Эй?! Как такой хороший парень может быть без друзей? Да, по-первой он кажется странным, но… — Постой, а как же этот твой, ну, с кем ты соревнуешься? — А, Какаши? Ну, он Вечный Соперник. Я не знаю… считаемся ли мы друзьями. ЭТО. ЧТО. ТАКОЕ? Я сейчас умру от сочувствия и… жалости? Почему. Как. У него правда нет друзей? Да как такое возможно — с ним? Он поэтому такой слишком активный, гиперкомпенсирует, привлекает внимание? Нет, это невыносимо. — Гай. Ты замечательный человек, знай, и достоин самого лучшего. Ты вызываешь огромное уважение и симпатию. Я, конечно, тоже надеюсь, что мы станем друзьями. Тем более, мы вроде уже начали, да? —Ох, Сакура, я!.. Она протягивает ему руку. Он смотрит, и колеблется момент, а потом неверие рушится внутри, ломается, эмоции низвергаются как водопад, и на его глазах выступают сентиментальные слёзы. Он хватается за её ладонь двумя руками, крепко сжимает и трясёт. — Спасибо, Сакура. Трогательность момента становится выше её сил, и у неё тоже показываются слёзы. Слишком много чувств, слишком переполняют. — Как думаешь, какая у нас будет вторая миссия? — спрашивает она. Надо же как-то выйти из этой душещипательности, а то разорваться можно от эмоций, от смущения. Они поворачивают в сторону жилых кварталов. Сакура совсем не такого исхода дня ожидала, когда утром постучалась к нему с пирогом. Это вышло… Удивительно. Этот город, кажется, удивительный. — Ну, до завтра? — Ага!