Нежная месть

— Что скажешь, Накахара? — спросил Осаму, отстраняясь от припухших губ. — Ненавижу тебя… Дазай! — Взаимно, Чуя, — он прикоснулся к его нижней губе и прикусил до крови, рыжик закрыл глаза. «Садист-вампирюга», — подумал он, пока детектив посасывал раненную губу. Большая ладонь пробежалась по рёбрам и опустилась на бедро. Осаму не просто сжал его пальцами, а процарапал ногтями. Чуя не сдержал стон. — Так чувства острее, не правда ли, Накахара? — Отпусти меня, пока ещё не поздно. — Поздно, Чуя… И ты забыл сказать «пожалуйста». — Пожалуйста, — выдавил из себя эспер. — О, мне нравится, когда ты просишь! Думаю, что сегодня я услышу и как ты умоляешь. Рыжик недовольно цыкнул, но ничего не сказал, при таком раскладе все может быть. А Осаму уже нагнулся к его ключицам и языком провел по косточкам и выемке между ними. «Какой же ты сладкий! Будь обстоятельства не такими, как сейчас, я бы расцеловал каждый сантиметр твоего тела». Вместо этого он безжалостно прошел по ключицам зубами, вырывая из Накахары болезненный стон при каждом укусе. — Если ты пытался меня возбудить этим, то перестарался. Это неприятно и… больно, Дазай, — выкрикивает он. — Да?! Я как раз хотел причинить тебе сегодня как можно больше боли. — Но ведь боль не рождает в ответ любовь. Ты же, вроде, хотел, чтобы я любил тебя? — ресницы Чуи хлопнули от удивления. — Когда целовал тебя, я понял, мне не добиться этого. «Как быстро ты сдался! А я, дурак, боялся, вдруг влюблюсь в тебя к утру. Но нет, ты выбрал лёгкий путь. Причинять боль всегда проще и это то, что ты больше всего умеешь». Рыжик печально вздохнул. Тем временем рука Осаму спустилась с бедра в пах, провела по обнаженным гениталиям и устремилась к заветному колечку. — Нет, только не это! Накахара снова подался вперёд и удавка тут же сдавила его горло. — Дазай… помоги, — прохрипел он. — Просил же тебя не дергаться, — детектив ослабил верёвку. — Сними ее совсем, иначе однажды она меня просто удушит, — прошептал Чуя. — Будешь сам виноват. Что ты хотел? — Что бы ты не лез куда не надо. Я не портовая шлюха и под мужиком ещё ни разу не был. — Мог мне об этом не говорить. Я и так знаю, что ты девственник. Хочешь попросить, чтобы я не брал тебя грубо? — ухмыльнулся Осаму. — Я не прошу, — Накахара понимал, что просьбы тут не помогут, — Я молю тебя… отнесись ко мне по-человечески. — Молишь? Повтори это ещё раз. — Я молю тебя… Осаму… Пожалуйста, — Чуя серьезно посмотрел в глаза своему мучителю. — Если я соглашусь, хочу, что бы и ты пообещал мне кое-что взамен. — Я слушаю тебя. — Не мстить мне за сегодняшнюю ночь, — широко улыбнулся Дазай. — Подловил, — обречённо констатировал рыжик. — Мне кажется, это равный обмен? — Хорошо… я даю слово. — Тогда оближи пальцы. Детектив умилился с того, как выглядел Накахара, смачивающий своей слюной его пальцы. У него даже встало между ног и он зарычал от нетерпения. — Хватит, — погодя раздражённо проговорил Осаму, отнимая от лица Чуи свою руку. — Я боюсь, — вдруг тихо признался пленник. Дазай смерил его хмурым, надменным взглядом. Голубые глаза были широко распахнуты и смотрели на эспера с мольбой, рот приоткрыт и в уголке его виднелась ниточка слюны. Дыхание глубокое и одновременно трепетное. Черты лица детектива разгладились. — Не бойся. Мы же все уже обсудили, — как можно нежнее сказал он и его губы коснулись влажных губ рыжика. То, с каким жаром пленник ответил, ещё раз дало Осаму понять, как Накахара боится, что он не выполнит условия сделки. «Никакого доверия ко мне. Так и ждёт, что я совершу какую-нибудь подлость», — подумал Дазай, очерчивая девственное колечко мышц, а затем резко проникая в него пальцем. Чуя стонет, разрывая поцелуй. — Конечно, палец практически сухой. Твоя слюна ничего не дала. Дыши ровнее, Накахара, это поможет. — Хорошо, — сквозь стиснутые зубы отвечает тот. — И иди сюда, продолжим целоваться. Это отвлечет тебя немного. Детектив свободной рукой удержал пленника за подбородок и снова приник к его губам. Рыжик не сопротивлялся. Он потихоньку привыкал к тому, что внутри него палец Осаму старается хоть как-то увеличить проход, что бы потом добавить ещё один. И он добавляет его, заставляя Чую снова вскрикнуть от боли. Он чувствует, как длинный ноготь царапает нежную стеночку. Неприятно очень, но приходится терпеть. Дазай разводит пальцы, растягивая сильнее. Он чувствует, как тело Накахары извивается под ним, стараясь убежать, вместо того чтобы насадиться поглубже. Он усмехается и вводит третий палец, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта. Чуя вздрагивает и обречённо вздыхает. — Какой ты узенький, мой малыш! — горячо шепчет детектив на ушко рыжему, — Скажи, ведь ты будешь только моим. Ведь так? — Да… Осаму, — соглашается тот. Он не собирается повторять этот подвиг снова. А пальцы Дазая проникают глубже и двигаются быстрее, заставляя Накахару снова застонать. — Что? Опять больно? — Нет… хорошо, — голос Чуи дрожит, он скулит и подмахиает бедрами, принимая ласку детектива. Осаму изучающе смотрит на пленника, таким сексуальным он рыжика раньше не видел. Это выгибающееся тело, сбившееся дыхание, розовые от смущения щеки, приоткрытый рот и этот голос. Последнее просто сводит с ума, особенно если тот стонет в полную силу, когда его накрывает экстаз. Дазай отворачивается от лица Чуи и случайно переводит взгляд в пах напарника. Его внимание приковывает вставший член, Накахара не просит, но детектив понимает, что тому скоро нужна будет разрядка. Рука сама потянулась к головке, и только Осаму успел прикоснуться, как рыжик кончил ему в руку. Он усмехнулся, услышав виноватое «Прости!» — Ты просто невозможен, Чуя. Ты знаешь об этом? Дазай слизал все со своей ладони, поймав на себе удивленный взгляд голубых глаз. «Неужели это может быть приятным?» — Да, ты вкусный, — ответил детектив на его немой вопрос, — И, кажется, пришло время узнать насколько ты горячий. Он вынимает из Накахары пальцы. — О, нет… пожалуйста, — взволнованно шепчет рыжик. Он понимает, что не разработан под достоинство Осаму, да ещё и без смазки. Детектив просто порвет его. Но Дазая не остановить, он уже еле сдерживает желание овладеть девственным Чуей. Эспер устраивается между ног пленника и сжимает пару раз свой вставший член. Он хочет получить хоть немного смазки, чтобы не лезть в Накахару на сухую. То что ему удается выдавить из себя он размазывает по головке и верхней части, добавляет слюну и, пока это все не засохло, входит в Чую на глубину своих пальцев. Рыжик стонет, выгибаясь. Осаму не зверь, он даёт привыкнуть, а потом начинает неспешно продвигаться дальше. Чуя скулит, словно маленький щенок, чем возбуждает мужчину ещё сильнее. — Потерпи ещё немного, мой малыш, — ласково говорит Дазай. И тут же понимает, что почти овладел им полностью и от этого голову сносит напрочь. Детектив сильно царапает второе бедро Накахары, пленник стонет от боли, а Осаму входит в него до конца. «Зачем же так?» — у рыжика слезы в глазах. — Мой Чуя, — одержимо рычит Дазай и начинает двигаться в податливом теле. Накахара прикусывает раненую нижнюю губу, сначала, чтобы удержать болезненные стоны, а потом и стоны наслаждения. — Не молчи, Чуя. Я хочу знать, что тебе тоже хорошо, — требует Осаму, прерывая собственный стон. — Хорошо, — рыжик перестал сдерживать себя, он скулит в голос и стонет, когда Дазай задевает заветную точку. Детектив кончает в пленника, но не перестает двигаться, доставляя наслаждение Накахаре. И тот, наконец, от совсем удачного проникновения изливается на свой живот, вскрикнув и сильно подавшись вперёд. Удавка обрывает его крик, перекрывая дыхательные пути. Все происходит так быстро, что Чуя падает на подушку без чувств. Дазай выходит из него и склоняется ближе к лицу Накахары. Он сначала не может понять, что случилось, но потом видит сильно натянутую верёвку на шее пленника. Берет с тумбочки клинок напарника и перерезает удавку, немного раня нежную шею. Из раны начинает сочиться кровь, но Осаму сейчас не до этого, он сильно бьёт Чую по лицу. — Дыши, пожалуйста! — Рыжик глубоко вздыхает, — Живой! Детектив обнимает его голову руками и осыпает лицо поцелуями. Целует в губы и ловит ответный поцелуй Чуи. Спускается ниже, целует выемку на груди, руки попадают в сперму, он понимает, что весь перемазан ею. — Будешь наказан! — проговаривает Дазай, слизывая сперму с живота Накахары. — Осаму, не надо! — смущённо шепчет Чуя, детектив смотрит на него таким безумным взглядом, что пленник еле сдерживается, чтобы не закрыть глаза. Не отрывая зрительного контакта, Дазай снова устраивается у него между ног и входит в него, с губ Накахары слетает томный вздох, он начинает овладевать им заново. Двигаться стало значительно легче, но Чуя все ещё девственно узкий и это детективу доставляет большое удовольствие. Он вздыхает и стонет и наслаждается ответными стонами своего партнёра. — Что ты делаешь со мной, Чуя?! — Отпусти меня, Дазай. Ты же получил все, что хотел. — Нет. Ты будешь моим до утра. Тебе же хорошо со мной, признай. — Да… мне хорошо… Дазай. — Для тебя Осаму, Чуя. — Осамуууууу, — стонет рыжик, прогибаясь в спине, потому-что тот входит в него сильно и до конца. — Скажи, что ты любишь меня. — Что? Это же неправда… — Накахара сразу становится серьезным. — Мне плевать. Я хочу это услышать сейчас от тебя, — его рука легла на левый сосок пленника. — Не трогай грудь… Я скажу. — Не трону, если все скажешь как надо, — усмехается детектив. Чуя ненадолго закрывает глаза, а когда открывает, взгляд его голубых глаз смотрит на Дазая спокойно и умиротворенно. — Я люблю… тебя… Осаму, — говорит рыжик с придыханием, последний все ещё продолжает двигаться в нем. — Ещё раз, Чуя. Больше чувства, — требует Дазай. — Я люблю тебя… Осаму, — горячо шепчет Накахара и добавляет, — Поцелуй меня… пожалуйста. — Все верно, мой малыш, — детектив целует его в губы, он чувствует, как пленник дрожит. «Правильно, Накахара. Сломить тебя не просто. Но сегодня я вдоволь поиграл на твоих нервах и чувствах. Прекрасная ночь!» — Давай отдохнем? — Чуя понимает, что его силы на исходе. — Обязательно, как только я кончу в тебя, — Дазай и сам видит, что им обоим нужен отдых. Рыжик идёт на очередную уступку, он сжимает мышцы сильнее, помогая Осаму излиться. Детектив смотрит на него с удивлением, ложиться сбоку, располагая свою голову на плече Накахары, его губы прямо у самого уха пленника. — Хорошо, поспи немного, Чуя, — шепчет он, обнимая его за грудь. Рыжик просыпается от того, что Дазай снова имеет его. Он стонет от его проникновений. — Прости, что разбудил, — детектив проводит рукой по щеке, а потом целует в губы, — Уже утро. — Ты обещал меня отпустить, — напоминает Чуя. — Да. Поласкаю тебя только в последний раз. — Хорошо, — Накахара выгибает под ним свое тело.       «Как же ты прекрасен!» — Если бы я мог украсть с девственностью твоего тела ещё и твою душу… И твое сердце… — облизнулся Осаму. Рыжик ничего не ответил, только глаза закрыл и отвернулся. «Ты итак много чего сегодня получил. Никак не насытишься?!» Дазай насладился им на этот раз довольно быстро и, поглаживая здоровый сосок, проговорил: — Ну что ж, вот ты и свободен, Накахара. «Неужели?!» — Чуя знал, что так просто детектив его не отпустит. И как в воду глядел. Осаму зажимает сосок и прокручивает его с такой силой, что пленник чуть сознание не теряет. Из груди вырывается такой сильный крик боли, что рыжик срывает голос, все его тело лихорадит при этом. Дазая радует его реакция, он упивается страданиями напарника. — За что? — хрипло спрашивает Чуя. — За то, что ты лишил меня радости овладеть тобою силой… Хотя, так вышло тоже ничего. Ты отдался мне, даже не сопротивляясь. — Вот именно, — шепчет пленник. — Я хотел тебя раздавить сегодня и морально и физически, Накахара. Что ж, мне это удалось… Не забудь, про свое обещание. Он наскоро оделся, положил на постель одежду Чуи и, взяв его кинжал, перерезал веревки, связывающие ноги. Рыжик сразу свел их вместе и поджал под себя. Осаму освободил ему руки и парень прижал их к своей груди. — На тумбочке вода, а на кровать кладу твой кинжал и телефон. Ты сможешь сам добраться до города? — Оставь меня уже, — прохрипел Накахара. Прежде чем уйти, Дазай накрыл хрупкое тело лёгким одеялом, ещё раз охватил всю фигуру напарника и, отвернувшись, пошел к выходу. Чуя вынул из-под одеяла руку, направил ладонь в сторону уходящего. «Врезать ему напоследок со всей силы, чтобы жизнь малиной не казалась? Но… разве я могу опуститься до его методов? Ударить в спину? Некрасиво… Я отомщу по-другому и мне плевать, что я дал ему слово». Осаму скрывается за дверью, а Чуя берет дрожащими руками свой маленький кнопочный телефон. Набирает номер и слушает гудки. По его щекам текут слезы, он тупо не может их остановить. — Чуя-кун?! — слышится на другом конце теплый голос его босса. — Мори-сан. Вы помните место нашей операции с Дазаем? — шепчет рыжик, — Нужно, чтобы кто-нибудь забрал меня отсюда. — Конечно, Чуя. Бумаги до сих пор лежат на моем столе. Что случилось? Мое сердце все это время было не на месте? — Дазай силой удерживал меня всю ночь в своем плену… Он овладел мной и вывел из строя мое тело. А еще… я лишился голоса, еле шепчу. — Это все шок, Чуя-кун. Держись… Я выезжаю… сынок.