Узоры на запястьях

Алек — обычный подросток, со строгими родителями, кучей проблем и какой-то необъяснимой пустотой и болью внутри. Она практически всегда с ним. Бессонные ночи, подкидывающие тысячи мыслей на ум; длинные, тянущиеся дни, в которые хочется выть от безысходности. Он ненавидит свою жизнь. Ему только шестнадцать, а ощущение, как будто он уже в конце своего пути. Столько повидал предательств, горя и разочарований. Столько раз обжёгся и оступился, совершая ошибки. На плаву его, возможно, удерживает только младшая сестра — Изабель, разбавляя серые будни, и ещё брат — Макс. Говорят, физическая боль проще душевной, поэтому он берёт лезвие и проводит по запястью, оставляя неглубокие порезы. Алек не пытается покончить с собой. Это всего лишь небольшие царапины, пропадающие через несколько дней. Он просто хочет перекрыть чем-то сердечную боль и пустоту. Ослабить её, потому что не выдерживает. У него нет столько сил, быть во всём идеальным. Алек выслушивает нотации от родителей, а потом запирается в туалете и покрывает руку равномерными алыми полосками, которые через пару минут уже затягиваются. Остаётся только небольшое жжение. — Ты гей, ты извращенец, мы тебя таким не рожали. Ты не достоин места в нашей семье. Ты больше не наш сын, — слова родителей больно ранят, оставляя глубокие шрамы на сердце, — Ты неправильный. Ты урод. И Александр снова вырисовывает россыпь кровавых царапин, пытаясь заблокировать то, что сейчас внутри. И это помогает, но не на долго. Погибает Макс, его младший брат. И опять невыносимо больно. Опять рука тянется за лезвием, проводя им по нежной коже, заставляя себя собраться и жить дальше. Практически каждый день на запястьях появляются всё новые и новые узоры из параллельных красных линий, напоминая и одновременно облегчая все трудности и страдания. В его жизни появляется Магнус. Первая любовь и последняя. Навсегда. Они идеально подходят, дополняют друг друга. Бейн добрый, хороший, заботливый. С ним спокойно и радостно. Азиат терпит все его выходки и срывы. Понимает и принимает его сложный характер. Он может скрасить любой день его никчёмной, никому не нужной жизни. Они два одиноких путника, случайно встретившиеся, так вовремя нашедшие друг друга. Магнус удивляется, почему парень постоянно носит свитера и рубашки, с длинными рукавами, всегда закрывающие его кожу. Азиат не понимает, почему Алек выдёргивает свою руку из его, когда он пытается коснуться запястий. Александр боится. Боится реакции своего любимого на такое, боится, что Магнус его бросит, не поймёт, назовёт больным. Но он продолжает калечить себя. Всё тайное становится явным. И однажды Лайтвуд позволяет себе открыться другому человеку, рискуя потерять всё. Он доверяет любимому, возможно, даже больше, чем себе. Алек не останавливает его, когда Бейн снимает с него рубашку и проводит горячими пальцами по рукам, скользя по голой кожи взглядом. И он замечает. Испуг и непонимание в глазах напротив сменяется грустью. Магнусу больно от осознания того, что Алек делает это с собой. Всё что он может, это прижаться к израненным запястьям губами и пообещать, что не позволит больше этому случиться. Но проходит день, два и появляются новые царапины. Магнус просит, умоляет. Это приедается. Повторяется настолько часто. Бейн обрабатывает порезы спиртом, целует, забинтовывает, только для того, чтобы скоро опять обнаружить кровавые узоры. Он делает это снова. И снова. И снова. В итоге, Магнус тоже от него отворачивается, разбивая сердце на тысячу мелких осколков. Он не выдерживает, уходит и не возвращается. И Алек снова берёт в руки лезвие, нанося новые порезы, прямо поверх старых, делая шрамы ещё заметнее. Ему даже не больно, он, просто, уже не замечает. — Остановись, — шепчет голос Магнуса в его голове. — Остановись, — повторяет азиат. Крепкие руки обвивают тело парня сзади, а лезвие выхватывают и точным броском отправляют в мусорное ведро. — Прости меня, — выдыхает Магнус ему на ухо и прикасается к порезам на бледной коже. — Я не могу оставить тебя, Александр. Брюнет неопределённо качает головой, смотря на свои руки, оплетённые пальцами Бейна. Практически белая и смуглая кожа создают сильный контраст. Магнус наклоняется и слизывает несколько капелек крови, появившихся на запястье. Его губы нежно целуют, а язык обводит каждый шрам. Зубы вгрызаются в свежий порез, вырывая у Алека болезненный крик. — Не смей, не смей так больше делать, — шипит азиат, вновь сминая губами израненную кожу. И Магнус выполняет своё обещание. Он остаётся, всегда. Даёт отпор родителям парня, оберегает его от всех проблем. Он рядом, готовый вырвать лезвие из рук Алека в минуты отчаяния, готовый перекрыть его внутреннюю боль, но, нет, не физической. Он заполняет пустоту внутри израненного сердца любовью и заботой. Подставляя свои плечи, чтобы Александр опёрся на них, когда станет совсем тяжело. Он его маяк, показывающий путь домой; его якорь, опора; он его спасательный круг, удерживающий на поверхности. Магнус делит с ним его крест, его трудный жизненный путь, не давая оступиться или снова провалиться в пропасть нескончаемой боли и страданий.