Белые области

- Вам необходимо заполнить стандартную форму для получения доступа к программе «Белые области», - Ян проговорил это автоматически, его мысли, чувства, сознание притупились, стянулись к одной-единственной панической «хватитхватитхватитхватит», ему было мало воздуха, как будто он очутился на глубоком океанском дне, под толщей мутной воды, слишком соленой, слишком холодной и бескислородной для поддержания жизни. Он видел мигающее на экране сообщение от саппорта для сотрудников – тревожный зеленый огонек, похожий на отблеск факелов на стенах тронного зала в Хадаль, стране кошмаров. Пульсирующая светящаяся точка отпечаталась на его сетчатке чередой болезненных импульсов. Там наверняка что-то вроде «соберись, Мартингейл, не будь тряпкой, это всего лишь 100500 клиент за сегодня, все в полном порядке, обычный вторник, скоро ты к этому привыкнешь». Его первый рабочий день в «Белых областях». Ян сидел на стуле, съежив плечи и сдерживая желание обхватить голову обеими руками. Он вперил больной взгляд в столешницу, едва различая на ней светлый прямоугольник служебного планшета. Просто придвинь его к клиенту и вели подписать, и все закончится! Но Мартингейл продолжал тупить, а клиент смотрел на него, ожидая ответа на свой вопрос и постепенно начиная нервничать. Боже, боже, черт! Ян совсем не помнил, о чем этот парень его только что спросил. Он думал о другом и понял, что ему что-то говорят, спустя минуту или две. Отпущенное на клиента время улетучивалось с каждой секундой. Он всегда был таким непроходимо глупым, или только после того, как вышел из комы? Как будто мозг безвозвратно повредился, и он больше не может сформулировать даже самое простое предложение. «Вы что-то сказали, мистер…» Мартингейл забыл и то, как зовут его клиента. Паника овладела им; всеобъемлющая, как первобытная тьма, а редкие жалкие вспышки огня в пустом небе только пугают еще сильнее, ввергая в священный трепет. У клиента были встрепанные пегие волосы, носящие на себе отпечаток парикмахерской небрежности, слишком давней, чтобы считаться стрижкой. Это были лохмы, наскоро вымытые в душевой для дальнобойщиков или где-то в туалете торгового центра, может быть, того же самого, в котором затем была украдена чистая рубашка. - А это правда, что после укола дают паек, ну типа, кормят бесплатно? И можно поспать в клинике, – застенчиво повторил свой вопрос мужчина, глядя на Мартингейла выгоревшими синими глазами в рамке глубоких добродушных морщин. Он был похож на бомжующего Санту – продал фабрику за долги вместе с эльфами и подарками, постепенно съел всех своих оленей и спит в санях, которые больше не летают. - Извините, я новенький… - прошептал Ян. «Да, да, это чистейшая правда! Я проспал здесь год или может немного больше, простите, я точно не помню, знаю только то, что мне сказали. И все это время меня кормили внутривенно, в противном случае я бы умер». - Что именно вы бы хотели забыть? «Я — Озимандия, я — царь царей! Взгляните на мои великие деянья, Владыки всех времен, всех стран и всех морей!» Его постепенно отпускало. Пальцы все еще било тремором, но хмарь, плывущая в воздухе, развеивалась, повинуясь волшебным строчкам, которые Ян повторял про себя, чтобы справиться с панической атакой. - Да как-то… - развел руками клиент, - я даже не задумывался, напишите там что-нибудь. - Но так нельзя, - вяло возразил Мартингейл. На самом деле, «Белым областям» было все равно, какая причина направила человека к ним, они сносили память направо и налево, одобряя все заявки, чтобы получить как можно более широкую выборку. Некоторые умудрялись прийти несколько раз, корректируя то одно, то другое воспоминание и все это совершенно бесплатно. - Напишите, забыть смерть лучшего друга. Я потом еще как-нибудь приду, - подтвердил его опасения клиент. Сносить память до состояния tabula rasa, и все это ради чего? Тарелки супа, ночи в чистой постели? Со времен Иакова человечество ничуть не изменилось, все так же готовое отдать первородство за чечевицу. - Вы давно дружили? - Да я его едва знал на самом деле… как-то в ночлежке перекинулись парой слов, а потом он какой-то синтетики наглотался и помер… Ян постучал по столешнице кончиками пальцев. Он уже нарушил все мыслимые лимиты по времени, да и эту заявку скорее всего отклонят, так что… - Нет, так дело не пойдет, нужно что-то правдивое, понимаете? - Что вы ко мне прицепились, мистер? – некрасиво раззявив рот, полный гнилых пеньков, заныл клиент, - всю мою жизнь можно забыть, настолько она дерьмовая. Поставьте там что-нибудь, и я пойду, мне отлить хочется. - Забыть всю вашу жизнь? Хорошо, - пальцы Яна коснулись белого прямоугольника, внося данные. - Мистер Кайт, ваша заявка принята в обработку. Все данные вы можете получить в личном кабинете или на нашей горячей линии по номеру… Ян продиктовал цифры и бомж, снова заискивающе и робко улыбаясь, скрылся за дверью. Мартингейлу отчетливо врезался в память его нелепый силуэт с округлым животом – словно выпотрошенный мешок с тряпками на распродаже дешевой поношенной одежды. Спустя несколько недель они увиделись вновь – мистер Кайт не узнал его, сиделка провезла его мимо Яна на коляске до белой машины под мигалкой. Откинув голову на бок, он пускал слюни и счастливо гулил. Заявку, его безумную заявку не отклонили. Мартингейл еще долго сидел на лавочке возле переполненной урны. Мимо него торопились сотрудники, кое-кто на ходу выкидывал окурки и стаканчики из-под кофе. Наконец, какой-то стакан свалился Яну под ноги, и он механическим движением поставил его возле своего ботинка – в урне громоздилась такая гора, что нечего было и думать отправить его туда. Проходящая мимо девушка, не глядя, бросила в стаканчик мелочь. Одна монетка пролетела мимо, и лежала потом, слепя Яна солнечными бликами на своем круглом золотистом боку. - Эй, здесь нельзя попрошайничать, а ну пошел… - грубый голос охранника вывел Яна из состояния забытья, в котором он, сидя посреди белой комнаты верхом на стуле, хохотал, тряся рогатой головой и сверкал алыми глазами сатаны, вновь и вновь отправляя мистера Кайта в тот же ад, где пребывал сам. Кликал в планшете и пол под ногами Кайта разверзался, а дальше беднягу ждал огромный котел бесплатного супа с такими же грешниками вместо фрикаделек, который демоны рангом помельче мешали поварешками. Добро пожаловать в «Белые области!» - Я не… я тут работаю… - заикнулся Ян, нащупывая пропуск, но вместо пластикового уголка в кармане пальцы наткнулись только на пустоту. Похоже, пропуск он снова потерял, едва успев получить после предыдущего раза. - Давай, пошел отсюда, - охранник сунул Яну в руку стаканчик из-под кофе, в котором звенела мелочь и лежало несколько мятых мелких купюр. - Пока я тебя не вышвырнул. Заполнил заявку и проваливай, тут не паперть и не ночлежка. Ян непонимающе посмотрел на стакан, который взял у охранника и теперь держал; он только сейчас понял, что произошло и за кого его все это время принимали. Чтобы вернуться в отдел, пришлось писать несколько объяснительных: о потере пропуска и о том, почему он в рабочее время просил милостыню на территории клиники. Это было бы смешно, если бы не было так чертовски грустно, сказал Джек Хоакин, когда впервые услышал эту историю. Потом Ян рассказывал ее еще несколько раз. Он всегда забывал, что Джек ее уже слышал. Это же самое чувство дежавю Мартингейл испытывал, когда просматривал воспоминания Адама. Как будто одна и та же история, рассказанная снова, снова и снова. Повторяется, как старая пластинка, до тех пор, пока музыка на ней не превратится в какофонию свиста, скрипа и безумных всхлипов исцарапанного винила под затупившейся иглой. Он постоянно что-то упускает, что-то чрезвычайно важное, но при этом лежащее на поверхности. Ему нет необходимости нырять в темную глубину пруда, чтобы поймать играющие на ряби волн блики; это в принципе невозможно. Адам Пирс не мог не знать, что его сестра однажды придет за ним. Он слишком легко попался. Так, словно давно этого ожидал, готовился. Вот оно! Все время рядом, прямо перед ним. Вскочив с огромной императорской постели, где лежал, Ян заорал: - Эрешкигаль! - Да, мой темный повелитель, - знакомо отозвался безучастный и нежный голос нейросети. - Ты сказала, что Адам ничего не прятал в игре, так? – Ян сделал несколько шагов по комнате, направляясь к зеркалу, обведенному пышной золотой рамой. Демоны гибли в когтях друг друга, тесно сплетенные в стилизованном под античность узоре. Мартингейл жадно вгляделся в матовую стеклянную поверхность, как будто впервые видел… нет, не себя, а его – Ками Найтмара. Адама Пирса. Прислонив ладони к холодному стеклу, к тонкой грани, к покрытой амальгамой бездне, смотря в черно-алые задумчивые глаза императора, Ян прошептал: - Да… ты спрятался в ней сам… нет никакой Эрешкигаль, только ты! Фигура в зеркале задорно рассмеялась, но сам Мартингейл при этом не издал ни звука, кроме тихого возгласа, отступая от края рамы, тогда как его двойник шагнул ему навстречу, протягивая руку из зазеркальной дали до тех пор, пока цепко не схватил Яна за запястье, больно сжимая пальцы. - Вот уж не думал, что ты когда-нибудь догадаешься без моей помощи! Ты настолько деградировал… жалкое зрелище… как поздно ты пришел ко мне… уже ничего не исправить, ты так и останешься безмозглым кретином… и Тони… долбаный Тони, неужели ты веришь, что он не нарушит свое обещание? Держи карман шире, он пристрелит тебя сразу же, как только ты вручишь ему антидот! Поэтому я не показывался тебе, какой в этом смысл… мы в ловушке… из-за тебя! – Ками ткнул когтистым пальцем Яну в грудь. Он был гораздо более энергичным и живым, чем в любом из игровых воспоминаний. - Ты оцифровал себя, да? Ты знал, что Лилиана попытается избавиться от тебя? - Конечно, я знал. Но не думал, что она сделает это так быстро... К этому времени мне и самому порядком надоел кожаный мешок, - усмехнулся Адам, обнимая Яна за плечи и доверительно шепча, - это был максимально безумный план, но он сработал и теперь нужно только, чтобы ты не дал Тони нас грохнуть. Сейчас я подсунул ему зацикленную картинку того, как ты спишь, но он может заметить изменившийся код, так что у нас мало времени. Слушай мой план и не перебивай, если хочешь жить. Мне нужен доступ в глобальную сеть. Пока я заперт на серверах Харрикена, я ничего не смогу для нас сделать.