Зарисовки про Ширса

Беззвучный плач, беззвучный крик. Иногда показывать, как тебе больно, просто нельзя. Слишком тонкие стены, или люди рядом, или просто надо быть сильным, чтобы выжить самому, или чтобы спасти того, кого любишь. Это почти так же, как обычно. Та же гримаса боли и отчаяния, так же кривится рот, но всё тихо, ни звука, ни всхлипа, ни стона. Кричат безмолвно, искажая черты лица, словно бы воя, но в жуткой тишине. Ширсу приходилось плакать так дважды. Собственно, оба раза были единственными после смерти родителей. Первый – сразу после того, как в дом ворвались ТУРКи. Он не помнил, как спасся, почему не догнали, как остался жить. Помнил, как бежал, пока не рухнул от усталости. Лёгкие горели от недостатка воздуха, бока ходили ходуном от неровного дыхания. Тогда и сорвало. Нет, мальчик не издал ни звука, только стоял на коленях и, запрокинув голову к небу, беззвучно кричал, сжимая руки в кулаки. По щекам текли скупые злые слёзы. Он стёр их запачканным рукавом, оставляя на лице полосы. Поднялся и пошёл вперёд. В тот день закончилось детство… Второй раз случился после Корела, когда перекинув ТУРКа через провал, Ширс понял, что можно не сдерживаться. Досада на самого себя, злость (в основном на учёного), страх за Эльфи, любовь к ней сложились в адскую смесь. Клубок эмоций. Вспышка ярости. Пробел в памяти. В себя он пришёл только на поверхности, отчаянно молотя стену проклятого реактора. Костяшки кровоточили, голос оказался сорванным. Но второй заместитель ничего не смог вспомнить. Совсем. Он не стыдился тех слёз. Даже мужчина может плакать.