Elephants in the clouds

      Ничего не происходит еще около недели, пока на этот раз Лукас не просит о помощи. Точно так же, как и Йенс на прошлой неделе ‒ сообщением, могут ли они встретиться, на этот раз в скейт-парке. Робби рад, что Лукас обратилсяк нему ‒ голубоглазый парень действительно стал близким другом Робби за последние несколько недель.       Они приветствуют друг друга коротким объятием, пока Лукас не начинает говорить.       ‒ Я беспокоюсь за Йенса.       Ох. Вот оно. Значит, Йенс действительно воплотил свой план.       Однако Робби задает вопрос.       ‒ Что происходит?       ‒ Он был очень странным всю неделю. Он отказывался встречаться дважды, и, когда мы тусовались, он вел себя очень странно. Как будто он вдруг боится прикоснуться ко мне или смотреть на меня слишком долго? Ты хоть знаешь, что происходит?       ‒ А ты его спрашивал?       ‒ Да, но он только пожал плечами.       Это очень похоже на Йенса.       ‒ Я могу попытаться поговорить с ним.       ‒ Ты знаешь, в чем дело?       Голос Лукаса полон надежды, это действительно беспокоит его.       ‒ Думаю, да.       ‒ Так где собака зарыта?       ‒ Я думаю, будет лучше, если Йенс сам тебе все расскажет...       Робби никак не мог объяснить ему, в чем на самом деле дело ‒ он никогда бы не смог так предать доверие Йенса, вмешательства в их отношения и так более чем достаточно.       ‒ Но ведь ничего серьезного, правда?       ‒ Нет, вовсе нет.       После этого Лукас заметно расслабляется.       ‒ Я просто надеюсь, что с ним все в порядке.       ‒ Ты действительно заботишься о нем, да?       Робби не знает, почему он спрашивает ‒ он явно знает ответ, но Лукас кивает в ответ.       ‒ Он действительно очень важен для меня.       На мгновение воцаряется тишина, оба парня погружены в свои мысли.       ‒ Робби... Могу я тебе кое-что рассказать?       ‒ Конечно.       ‒ Но ты никому не расскажешь! И уж тем более Йенсу!       ‒ Ладно.       Лукас снова замолкает, вероятно, размышляя, стоит ли ему рассказать Робби то, что тот уже знает. Но, по крайней мере, он немного менее беспомощен, чем Йенс, потому что он действительно все осознал для себя.       ‒ Мне кажется, я вроде как влюблен в него.       Робби видит, как Лукас затаил дыхание ‒ ждет ответа Робби.       ‒ Вроде как влюблен?       ‒ Ты же знаешь, что я имею в виду!       ‒ Да. И я уже вроде как знал.       ‒ Что? Почему?       ‒ Я имею в виду, что совершенно очевидно, как вы двое относитесь друг к другу.       Видимо, это было совершенно неправильная фраза, потому что Лукас начинает волноваться.       ‒ Что? А остальные тоже заметили? И что еще хуже, заметил ли это Йенс? Вот дерьмо!       ‒ Не волнуйся, я действительно уверен, что никто из Братанов этого не заметил. Только Сандер и я.       Лукас выдыхает рядом с ним.       ‒ Ладно. Это хорошо, потому что они определенно не могут знать.       ‒ Почему?       ‒ Потому что это немного неловко влюбляться в своего друга, который явно натурал? И еще я не хочу, чтобы он чувствовал себя некомфортно, достаточно того, как он ведет себя на этой неделе.       Даже если бы он хотел, Робби не поправляет Лукаса, что Йенс явно не натурал. И именно поэтому он ведет себя так странно.       ‒ Почему ты так думаешь?       ‒ Что это неловко?       ‒ Нет, что он натурал. Раз пока он явно не заявляет, кто он есть, почему же ты предполагаешь это?       ‒ Да брось ты! От Йенса исходит вся эта энергетика ‒ он слишком красивый, «меня-это-в-душе-не-ебет» вид, скейт и все такое прочее.       ‒ И почему это должно иметь какое-то отношение к его ориентации?       Это действительно не имеет смысла для Робби ‒ вся его банда друзей ‒ скейтеры, и только меньшинство из них ‒ натуралы. Но какое это имеет отношение ко всему остальному?       ‒ Робби, правда, не надо давать мне ложную надежду. Даже если он не натурал, насколько велика вероятность того, что я ему понравлюсь?       Чрезвычайно высокая.       Как они оба могут быть такими невероятно... тупыми? Не обращающими внимания? Слепыми?       ‒ Так зачем же ты мне все рассказал, если так боишься, что кто-нибудь узнает?       ‒ Потому что я тебе доверяю. Я знал, что ты не будешь странно реагировать и никому ничего не расскажешь. И мне действительно нужно было с кем-то поговорить.       Первым порывом Робби было протянуть руку и обнять Лукаса. Так что именно это он и делает.       В этот момент Робби действительно не знает, что он может сделать. Он не может сказать ни одному из парней, что у другого тоже определенно есть чувства ‒ но он также не может больше смотреть, как они причиняют себе боль.       Но опять же происходит то же самое, что и раньше: проблема решается сама собой.       Друзья Сандера, по-видимому, отлично поладили с Братанами ‒ удивительно, но особенно Нор и Можо, казалось, сошлись. Итак, Сандер решает организовать большую тусовку.       И точно так же, как и в прошлый раз, когда один парень садится прямо рядом с Лукасом ‒ Йенс уже посылает Робби беспомощный взгляд.       Но на этот раз вступить в разговор с Лукасом не так легко, как в прошлый. Напротив, Лукас, кажется, чувствует, что Йенсу неловко, и поворачивается к нему чуть ближе, успокаивая его, положив одну руку на ногу Йенса.       Парень сразу же все понимает.       ‒ О, у тебя уже есть бойфренд? Если это так, то мне очень жаль...       Когда никто из парней не реагирует ‒ и Лукас, и Йенс, кажется, застыли, ‒ он делает еще одну попытку.       ‒ Или нет? Если ты хочешь пойти на свидание?..       В этот момент Йенс возвращается к жизни, тяжело сглатывает и отвечает:       ‒ Извини, но у него уже есть бойфренд!       Он поднимается и встает перед Лукасом, выглядя действительно защищающим.       ‒ О... не парься. Мы все равно хотели уйти.       Парень подходит к своим друзьям, почти таща за собой Нор, который тянет за собой Можо и Аарона.       Теперь остались только Сандер, Робби, Йенс и Лукас, напряжение стало ощутимым.       Лукас просто смотрит на Йенса широко раскрытыми глазами, все еще полностью замерев на месте.       ‒ Дерьмо, мне так жаль. Блять. Я просто... Я по-настоящему ревновал и не подумал об этом, и...       ‒ Ты что, ревновал? Почему?       То, что Лукас все еще не понимает этого в данный момент, почти причиняет боль.       ‒ Потому что ты мне нравишься, тупица. Ты мне реально очень нравишься. И я действительно сожалею об этом, я не хочу подвергать опасности нашу дружбу, или ставить тебя в неловкое положение, или…       Он замолкает, потому что Лукас почти прыгает вперед, обвивает руками шею Йенса и прижимается губами к его губам. Сначала изо рта Йенса вырывается удивленный звук, но быстро вся его поза меняется, он обхватывает руками Лукаса за талию и притягивает его еще ближе к себе.       Робби пытается утащить Сандера за собой, подальше от двух парней, занятых друг другом, но Сандер слегка качает головой. Конечно, он слишком любопытен.       ‒ Вау, ‒ голос Йенса звучит задыхающимся.       Лукас только хихикает, пряча лицо в шею Йенса.       ‒ Ты мне тоже очень-очень нравишься!       Теперь Робби наконец-то может утащить Сандера, блондин ухмыляется.       Вечером он получает сообщение от Йенса:       Йенс: Привет, Робби, мы немного поговорили с Луки и, видимо, ты тоже с ним говорил? Прости, что я такой тупой, и спасибо тебе за то, что ты пытался помочь нам сойтись.       Робби: Без проблем. Рад, что мне больше не придется смотреть, как вы оба беспомощно сохнете друг по другу.       Йенс: А кто сказал, что мы остановимся?       Робби: О нет!       В следующий раз, когда Братаны будут болтаться в скейт-парке, похоже, мало что меняется. Можо рассказывает о Нор и о том, как вся банда друзей отправилась за пиццей, Аарон смеется над его комментариями, а Лукас и Йенс сидят, прижавшись друг к другу, Йенс обнимает Лукаса за плечи, а их ноги запутываются, свисая вниз по рампе.       ‒ Но с ума сойти, как этот чувак пытался приударить за тобой, Лукас! Хорошо, что Йенс вмешался чтобы защитить тебя.       Так вот как эта ситуация выглядела для Можо ‒ похоже, что все-таки можно быть еще более безразличным к происходящему, чем Лукас и Йенс.       Аарон и Можо все еще смеются, когда Робби обменивается взглядом с Йенсом.       Лукас, все еще прислоненный к груди Йенса, поворачивается к нему и говорит, едва ли громко настолько, чтобы все услышали:       ‒ Мой герой.       Смех Можо и Аарона обрывается довольно резко, особенно когда Лукас начинает целовать Йенса после этого, а Йенс поворачивается к нему и притягивает его ближе.       ‒ Что? Что мы пропустили?       ‒ Ребята, вы знаете, они были довольно очевидны все это время? Как можно было не заметить, что они втрескались друг в друга?       Оба, Можо и Аарон, все еще пребывают в ошеломленном молчании, нарушаемом только хихиканьем Лукаса.       ‒ По крайней мере, мы были не единственными, кто этого не заметил, ‒ говорит Йенс и, по-видимому, прерывает состояние шока, в котором находятся Можо и Аарон.       ‒ Теперь, когда я думаю об этом, это абсолютно точно имеет смысл.       На этот раз Аарон опережает Можо, который все еще выглядит так, будто находится в шоке.       ‒ Чувак, видел бы ты свое лицо! ‒ шутит Йенс, и улыбка расползается по его щекам.       Наконец Можо приходит в себя от шока и качает головой.       ‒ Здесь никто мне ничего не рассказывает.       Остальные Братаны смеются над этим утверждением, Лукас шутит над Можо, а тот лишь отмахивается от него.        «Это легко», ‒ думает Робби. Это мало что меняет, но кажется правильным. И он невероятно счастлив, что у его лучшего друга есть кто-то, кому он может вот так смотреть в глаза, вот так прижиматься. Он не мог представить себе никого лучше Лукаса для этого.       Робби уже идет домой после встречи, когда слышит крик позади себя.       ‒ Эй, Робби, подожди!       Когда он оборачивается, Лукас стоит позади него, все еще улыбаясь, как и все это время.       ‒ Спасибо тебе!       Робби только улыбается и пожимает плечами, но Лукас делает большой шаг вперед и заключает его в объятия.       Похоже, не только Йенс нашел в нем свою любовь, но и Робби обрел нового близкого друга, думает он про себя.