«Сегодня мы будем должны сбежать, а я без понятия, как начинать жизнь заново и чем в дальнейшем заниматься. Гениальные планы на будущее!»
Повернувшись в противоположную сторону от моей подруги влево я присмотрелась на Рика. Он, в отличие от той, никак не реагировал на происходящее, лишь молча поджимал губу и изредка моргал, что лишний раз выдавало его заинтересованность. Я не беспокоилась, что нас посмеют искать после побега, ведь Джонсон обещал, что у него есть связи и мы с Меган не будем больше под прицелом у этих христиан. Спрашивается, от чего он так добр? Ведь он известен, как высокомерный говнюк? Признался как-то, что денег у него навалом и он не знает, куда их припихнуть, а мы, как две женщины, прекрасный «расходный материал», как он выразился. Злит меня, конечно, это «прозвище», но ничего поделать не могу, так как какими бы средствами он не владел после выхода отсюда мне понравятся любые. Признаться честно, я и не понимаю, как мы перешли на обращение «друг». Я вот лично не чувствую той самой привязанности ни к кому из них, впрочем они, наверняка, ко мне тоже. Вероятнее считать, нам пришлось сблизиться разве что из безысходности, так как мы самые молодые заключенные, а никого из нас не радует постоянная компания сбредивших стариков, отсидевших здесь не малую часть своей жизни. Нет, они неплохие. Просто мы другие и порой мы сами не понимаем друг друга. И когда я смотрю на этих бедных людей уже склонного возраста, то постоянно задумываюсь, о чем они интересно думают? Разве они не хотят свободы, что была у них когда-то? Ведь если действительно захотеть можно же правда добиться немалых высот, но как оказалось этот путь не для них. Они окончательно смирились и во всю готовы дожидаться своей кончины в психиатрической, заявляя, что им уже нет смысла гоняться за призраками прошлого, так как что было у них: семья, друзья, то они уже давно все потеряли и обречены на одиночество. Жаль мне их, но в то же время уважаю их. Скорее, я и с таким должностным уважением и к Рику с Меган не испытываю, сама того не подозревая. Они для меня стали глотком свежего воздуха в этих душных стенах, которые в состоянии шутить, когда вздумается, невзирая на испорченные будни нотациями от священника или монахинь. И в какой-то мере я ощущаю некое обязательство выплатить любым образом свою благодарность каждому из них за то, что они приукрашивали, как никак, мои отвратительные дни, после того, как меня при любом случае силой за шкирку вытаскивали из карцера, уже который раз подряд. Да я рекордсмен среди нынешних психопатов! Но все же своей бдительности постараюсь не изменить и если что-либо кто-то из них удумает против меня я без угрызений совести встану против них. В лучшем случае просто уйду и оставлю все как есть, а в худшем, то на месте прибью и не засомневаюсь.«А ведь у меня была действительно стоящая лучшая подруга, которая никогда не предавала меня. Мы дружим с детского сада, но вынуждены были расстаться после того, как за мной приехала сестра Кэтрин с отцом Даффи. С тех самых пор я в неведении, как она и что с ней, но вполне вероятно, что занимается подготовкой к итоговым тестам за семестр. Может, безопаснее будет отправиться к ней, как выберусь? Я ей все-таки больше доверяю»
Выпустив через нос воздух, я сжала ткань своего платья из потрепанного материала и постаралась сосредоточиться на фильме, смирившись, что брюнетка приклеилась к моей руке, словно репейник к носкам после прогулки в лесу. Странно, кульминация еще не началась, как Титаник натолкнется на айсберг, что повлечет за собой более-менее экшн сцены, а она уже потихоньку всхлипывает. Забавная девчонка… Чтоб уж ее как-то утешить я ласково провела своей ладонью по ее запястью, успокаивая, во что она в ответ положила свою голову мне на плечо.«Это всего лишь душевный порыв — не более»
***
Сеанс завершился. Сестра Кэтрин встала перед всем залом, громко захлопав в ладоши, обращая на себя внимание. — Значит так, что вы можете сказать о сегодняшнем вечере-кино, мои дорогие? — лучезарно улыбнулась она, оглядывая каждого, пытаясь заострить хоть на ком-то своем внимание. И опять фальшь, что уже, кажись, любой распознает. Все тут же начали высказывать свои эмоции, пережитые во время просмотра, а некоторые подскочили со своих стульев, как обезумевшие. Я же была нема, как рыба, наблюдая за всем со стороны, где любой так и стремится перекричать второго. Настолько шумно стало, что наша троица поспешила прикрыть уши.«И как они глотки уже не посрывали? Надоело из раза в раз в неделю терпеть одно и тоже»
Послушница терпеливо прикрыла веки и по своему обычаю громко крикнула на всю округу. — Тишина! — улыбка исчезла с ее худых щек, словно ее и не было. — Вы ни капли не стараетесь! Что я говорила о сохранении покоя?! Господь не сможет вечно терпеть ваши выходки! Все сразу и умолкли, усаживаясь обратно и покорно опустив виновато свои подбородки. Ну как все, кроме некоторых, включая нас, которые со скепсисом относились к нападкам главы. Африканка в монашеской одежке с доносимых эхом от ее шагов прошлась вдоль рядов, с презрением заглядывая в побелевшие от страха лица пациентов ее лечебницы. Я же попросту осталась сидеть смирно, равнодушно дожидаясь, когда закончится весь этот спектакль. — Неужели вы думаете, что сам Иисус будет милостив к вам до скончания вашей никчемной жизни? — прошипела она сквозь зубы, останавливаясь поодаль от бабушки Рин, сложив позади себя свои руки. Я заерзала на месте и поддалась вперед, дабы рассмотреть получше, что будет дальше. — Запомните, дорогие мои, в Рай вы осмелитесь попасть только в том случае, если ваши души очистятся, а для этого, как минимум, важно сохранять покой тех, кто стоит на голову выше вас, ну или своих друзей по несчастью — так вы проявите свое уважение и тем самым заслужите его сами. Разве я непонятно объясняю? — тон сестры стал холоднее, а взгляд тверже. Позади себя я услышала, как кто-то шепча даже принялся молиться сквозь шепот, но я не придала этому особое значение. — Со следующей недели не ждите вечера-кино, пока не поймете в чем ваша главная проблема, как и ближайший месяц, — все слушатели недовольно заворчали, вновь заговорили, но под гнетущей аурой женщины, поняли, что сделали и моментально успокоились, снова замолчав за секунду, как один. — Бог ваш свидетель и я, так думаю, он считает, что вы недостойны тех поблажек, которые мы, сторонники его, предоставляем вам. — А что Господь думает о вас, знаете ли вы сами? — вдруг подала голос мисс Гуша своим старческим, малость хриплым тоном. — Что, простите? — лоб послушницы покрылся рядком маленьких морщинок от подозрений. — Я говорю, о вас то он, что говорит? Вы попадете в Рай? Или вы и Лимба не достойны? Я затаила дыхание, видя, как смело подает свою речь бабуля Рин. Но и получить мне удалось некое удовольствие от вида постепенно наполняющейся гневом сестры Кэтрин, что у нее на скулах образовались желваки. Рик Джонсон, мой сосед, аж присвистнул, ибо сам такого высказывания не ожидал. Меган же нервно принялась грызть ноготь на указательном пальце.«Что она вытворяет? Совсем обезумела? Знает же, что у Кэтрин подгорит с этого! Вот сумасшедшая!»
Перебирая пальцы, от чего те хрустели, я вдруг забеспокоилась за дальнейшую судьбу старушки. И черт, как была права. Фыркнув, сестра со всего размаху дала затрещину в виде пощечины той. У меня будто кровь закипела при виде, как сильнее начала содрогаться мисс Гуша, еще не вернув голову на исходную. С моего ракурса отчетливо заметен красный след от пальцев на ее обвисшей коже. Поддавшись порывам разъяренности я собралась было покинуть свое место и с неконтролируемым возникшим диким желанием накинуться на возомнившую о себе слишком много послушницу, но меня грубой хваткой опустили на стул обратно. — Ты что делаешь? — практически пыхтя от негодования спросила я соседа. — Ты ничем ей не поможешь. Помни о плане, — с указом прошептал рыжеволосый парень, все еще крепко сжимая мой локоть. — Глупо сейчас рисковать. И тем более ты нас всех только подставишь. Как бы не хотелось того признавать, он он был прав. И подставив всех сейчас под удар сейчас я рискую больше никогда не увидеть солнечный свет, а о свободном проживании где-нибудь на окраине у озера в небольшом домике смогу окончательно позабыть. Сквозь стиснутые зубы я выдернула свою руку, потирая тот самый локоть и не переставая негодовать с поведения сестры Кэтрин. — Умничка, — язвительно ухмыльнулся Рик, высаживаясь ровнее на стуле, упиваясь в наслаждении, как я просто закипаю от гнева, сама уже не подозревая, от чего именно более. Пока я выясняла отношения со своим коллегой по планированию на сегодняшнюю ночь побег, то упустила тот момент, когда заведующая всем этим вновь без целомудрия обратилась к нам очень громко и четко: — Раз вы считаете себя самыми умными, значится, и в прочих досугах не нуждаетесь, — ее ориентир пробежал вдоль и поперек каждого ряда, на которых сидела дюжина больных, исподлобья мысленно враждуя с главой в образе монашки. — Отныне с этого дня я официально объявляю, что количество занятий по хореографии, рисованию урезается втрое. Одного часа раз в неделю, думаю, вам будет более, чем предостаточно, — судя по всему, сестре не понравилось, что большая часть здесь находившихся людей отнеслась к ее заявлению скорее наплевательски, так как она, видимо, ожидала протестующих окажется больше. — Так, значит? Ладно. Тогда каждый теперь будет проходить порку под моим присмотром поочередно раз в неделю вместо месяца, а вместе с этим урезается рацион питания, и сладкое отныне предоставляется исключительно на праздники, исповеди будут проводиться ежедневно в семь часов вечера, а пробуждение будет начинаться в четыре утра вместо семи, — все потихоньку принялись перешептываться. — Что же касается порки, то я уверена на все сто процентов, что первой осмелится приступить наша всеми любимая Рин, чтобы показать всем яркий пример, как ненужно себя вести и перечить воли Господа нашего, — женщина, хлопая подолом своего черного платья себя по икрам, в очередной раз подошла к бабуле, лицемерно той улыбаясь и мертвой хваткой вцепившись ей в плечо. — Я очень надеюсь, что вы все хорошо услышали меня и такого рода предупреждение не оставит вас равнодушными, мои дорогие, ведь так? — Так… — было до боли приятно видеть некую непоколебимую гордость в мокрых глазах Рин, которую она смело демонстрировала заправляющей. — Вот стерва!.. — прикусила я внутреннюю сторону щеки, уже не в ведении куда направить свои негативные эмоции. — Абсолютно согласен, — поддержал меня парень с ярко рыжими волосами. Вот уж и не представляла, что продержаться, как минимум пол дня, окажется весьма трудновыполнимой задачей. Да и в добавок, смеет карать пожилых своими фетишистскими приемами. А ведь помнится, как кто-то из неизвестных мне пациентов из одной камеры через каменную стенку после моего первого наказания в карцере, рассказывал, что когда-то, но уже в другом месте в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году, существовала похожая психиатрическая клиника «Брайарклифф», больницей которой заправляла монашка сестра Джуд. Славилась своими суровыми пытками и методами в наказаниях перед попавшими на ее лечение, но, как мне сказали, та самая сестра Джуд является неким авторитетом и примером для подражания нашей великолепной Кэтрин. Но как по мне, до той прославившейся монашки в начале шестидесятых Кэтрин еще очень далеко придется взбираться, дабы сломить ту с пьедестала. А так в какой-то степени забавно, что ей самой не хватает элементарной детской фантазии, чтобы придумать те же испытания более яркими в двадцать первом веке то. Но, по-моему, сестра Джуд, будь жива в наше нынешнее время, умерла раньше своего положенного срока, выяснив, что тут морально износят стариков, пусть и сама вошедшая в историю, как жестокая женщина. — В таком случае, как и положено, все, у кого нет в планах на сегодня работы по расписанию, отправляются на боковую, — вытянув шею, немного успокоившаяся сестра щелкнула пальцами и в общий зал вышли санитары с охранниками. — Вы знаете, что делать. А те, кто должен остаться, предоставьте их мне. По приказу весь персонал, в прямом смысле, поднимая на руки с сидений, повели по коридорам пациентов, каждого на свой определенный этаж, в соответствии с их грехами. На втором, в частности, располагаются наркоманы и с психическими отклонениями люди, на третьем же жестокие фетишисты и убийцы, ну, а четвертый этаж предназначен для детей, страдающие расстройством личностей, но поскольку младше нас троих никого нет, то те камеры безнадежно пустуют. А ведь именно сюда в основном принимали маленьких детишек на реабилитацию. Достаточно было родителям заявить начальству Святого Франциска, что их ребенок невменяем и проблема, по их представлениям, решена. Кто-то не выдержав от приговора Кэтрин принялся громко и жалостливо стонать вперемешку с рыданиями, в попытке отбиться из захвата санитара в халате, но безуспешно после удара электрошокером. Трое из мужчин в профессиональной одежде подошли и к нам. Пролистав листовки и найдя нужные имена, они убедились, что на сегодня только у Рика уборка в мужской душевой и у меня на кухне. Ткнув в необходимые имена среди списка и они о чем-то перешептались, пока наша троица молча смотрела за всем этим. Без лишней болтовни первый из сотрудников подошел к Меган, беря ее за кисти ладоней и заломив за ее спиной, повел прочь вслед за остальными. Наши глаза встретились в последний момент и я уловила себя на мысли, что она просто уже жаждет покончить со всем этим.«Не переживай. Я приду за тобой»
Незаметно для всех ей я кивнула, и оба санитара с привычной грубой силой собрались было отвести нас с Риком в разные стороны, но их привлекло новое указание от послушницы. — Оу, нет-нет. Вот ее отведите ко мне в кабинет. С ней нам предстоит провести вынужденную профилактическую беседу, — Кэтрин приказала пухловатому мужчине крепкого телосложения отвести мою хорошую знакомую Рин, от чего в итоге я в замешательстве прикусила губу до первой капли крови, предполагая, что она намеревалась делать. Сама она присоединилась к нам сразу же, когда отвели моего товарища по несчастьям Рика Джонсона по противоположному направлению на второй этаж. — Ну что, сегодня ты, милочка, в пекарне? Не надейся, что работать будешь меньше, в соответствии с сокращением рациона, — двинувшись вперед, чернокожая женщина вальяжно, стуча своей обувью по твердому полу, пошагала в ускоренном темпе. Следом за ней и поволок меня ее подручный сотрудник, смыкая своими толстыми пальцами мою шею и руку. — Я скорее удивлена тем, что именно вы решили сопровождать меня сегодня. Уж какая честь, — с долей сарказма произнесла я. — Да не то слово. Но на самом деле, я рассчитываю, что пока «прогуливаюсь» с тобой мне придет в мою умную голову мысль, как наказать эту беспризорницу.«Бли-и-н… Она же про Рин. А что если я ей попытаюсь помочь? Хотя нет… Сегодня уж точно не выйдет, так как вся психбольница наверняка на уши поднимется. Но вот вернуться за всеми, как мы сами себе и обещали, уж должно будет получится»
— Что вы сделали с Труди? — А, с той чрезмерно громкой особой? Ничего такого пока. Пара дней с успокоительным пойдет ей на пользу. Ну, а если хочешь так знать, то шоковая терапия пойдет в действие, если она продолжит истерить и осквернять это священное место, — спускаясь вниз в подвал по мрачной лестнице, сестра Кэтрин провела электронной картой по замку и та, загораясь зеленой лампочкой, раскрылась перед нами. Темнота сменилась неприятно режущим глаза желтым отливом лампы и смешанным, своеобразным ароматом различных запахов. — Мисс Роузи? — разнесся по жаркому помещению надоевший тон верующей, из-за большой печи и пара кипящих кастрюль. — Мисс Роузи, вы тут? Из-под стола выглянула высокая худощавая женская фигура в фартуке, косо поглядывая, то на меня, то на монашку. Вспомнив, наверняка, с какой целью мы явились, она вдруг отбросила полотенце и двинулась на встречу, обходя по округе лабиринт из тумбочек и столиков. — О, сестра Кэтрин, как я могла забыть! Вроде возраст еще не тот для старческого маразма, но если бы вы не пришли, я бы так и не вспомнила. — Ничего страшного. Мы привели вам вашу работницу на ночь. Не могли бы вы ее загрузить более тяжелой работенкой, если вам несложно? — Это еще почему? — не удержалась спросить я. — Чтобы научить тебя более высокому уровню трудолюбия, девчонка, а теперь замолкни.«Как же мне хочется стереть твою надменную улыбку с твоей ехидной рожи, стерва! Но это скорее не самое страшное. Страшнее то, что Рику придется явно потянуть время, пока я тут управляюсь»
— Ну так и? — более требовательно переспросила африканка. — Конечно-конечно, сестра. У меня как раз заготовлено столько теста на неделю вперед. Думаю, ей будет по силу управиться до утра. «В смысле до утра?! Вот пизде-е-е-ц! И как быть? Рик мне мозги вытрахает, если не справлюсь, как и планировали, максимум до пяти утра, но раз уж теперь подъем в четыре придется импровизировать, чтобы успеть» — Прекрасно, но пожалуй, мы поступим иначе. Сэр Доминик явится за ней около трех часов. Если не успеет к этому сроку закончить, ее ждет по истине суровое наказание. Уж надеюсь, что введя новые правила, она, наконец, начнет слушаться старших. Не знаю, как у нее это получается, но кажется, за все те секунды, что я нахожусь в этом гребаном подвале на кухне, меня уже берет нервный тик от перенапряжения при ее присутствии. Да и я еще больше обычно выхожу из себя, когда мне пытаются приказывать.«Как же обидно, что не в эту ночь мне суждено избавиться от тебя, Кэтрин, раз и навсегда»
— Если вам так угодно, сестра. Но прошу только не теряйте меня, если рядом не будет. Вероятнее, я буду в своей опочивальни, — глупо похлопала своими большими голубыми глазами эта высочайшая женщина, поправляя свои старые очки с круглыми стеклами. — Конечно. Я всенепременно уверена, что сэр Доминик вас не потревожит, лишь заберет нашу искупительницу, — монашка в черном облачении подмигнула все еще держащему меня санитару, на что тот в согласительном жесте моргнул и криво улыбнулся. Как бы мне на все это хотелось скривиться, но желательно не вытошнив. От наигранности, лицемерия мне уже не хорошо в этом здании, хотя впрочем до этого, мне не удавалось распознать эти признаки в людях раннее. Неужели и правда чему-то научилась? — Тогда пусть проходит за тот стол, — повариха указала на круглый объект мебели посреди комнаты прямо в центре. — Дальше я сама с ней справлюсь. Не переживайте. — Никто в вас и не сомневался.«Зато я сомневаюсь. Она же тощая, как осина. Да я, по сравнению с ней, просто жирная тушка — упаду и ее не станет. Не знаю от чего, но мне это даже льстит»
Высвободив меня от захвата, я послушно присела за указанное место, на старый табурет. Но и расслабиться мне не удалось, так как перед тем, как наконец, уйти и оставить меня, сестра Кэтрин лично для меня произнесла следующее: — Советую пересмотреть свое общение с другими пациентами. Ты на них слишком плохо влияешь, дорогуша, — за санитаром и женщиной хлопнула дверь и лампочка снова загорелась красным. Жаль, что вилки или ножа нет рядышком, что в принципе логично, а то бы не сдержалась и швырнула вслед в надежде попасть в яблочко. Выждав повариху, которая толкала перед собой одной ногой, а под руками несла еще две кастрюли с тестом, я обомлела в каком количестве его было. — Только не говорите, что мне надо все его израсходовать за одну ночь? — А ты что думала? Думала, сегодня какой-то особенной день? Ну уж нет. Если не хочешь еще порции приговора от сестры, то делай, что тебе велено. — Кажется, я догадываюсь, кому вы скармливаете столько булок… — Ты что-то сказала? — Да не-не-не. Ничего такого, — названная именем Роузи в фартуке скрылась за вытяжками и жаром кастрюль, пока я тем же временем опрокинула одну из с содержимым на стол. Тесто оказалось до жути твердым и липким. До этого оно никогда не было таким. Горько выдохнув, распутывая при этом свои тонкие пальцы от сырого продукта питания, мне пришлось позвать повариху. — Эй, вы вообще видели эту дрянь? Как я, по вашему, должна из этой субстанции что-либо слепить? — Как-как? Ручками — все просто, — не покидая места у плиты с равнодушием пояснила та. — Вы смеетесь? Может, хотя бы муки дадите или нож? Она ненадолго вышла из-за стены, покрытой светло-голубой плиткой, через невысокую арку, и вытирала свое потное покрасневшее лицо полотенцем. — Мука находится на нижней полке в белом шкафу справа от тебя, а нож ты всерьез надеешься, что я доверю такое орудие какой-то психбольной? Совсем глупая? — она залилась скрипучим неприятным смехом, но до той поры, пока не обнаружила, что тесто одной из кастрюль я попросту вывалила на абсолютно чистейший стол. По ней стало видно, что она стала недовольна. — Это еще что? — она встала медленно рядом со мной, меняясь в голосе на более низкий тембр, а ведь до этого он был таким писклявым. В ее правой руке было что-то зажато. Я с осторожностью, но без страха, поднялась на ноги, становясь напротив. — Тесто, а разве не видно? — Кто тебя просил без муки его вываливать?! Его же теперь не отдерешь, идиотка! — закричала она, буквально брызгая слюной на мое лицо. — Э-э, а ничего, что вы обычно сразу ее выдаете, нет? — я с ярким проявлением брезгливости, вытерла ее слюни со своей кожи. — Могли бы и рот хоть иногда прикрывать… — усмехнулась я сама себе. — Руки! — проигнорировала четырехглазая мой провокационный вопрос, задирая свой подбородок. Я прекрасно понимала, что значит эта фраза, но так просто не собиралась сдаваться. — За что? За то, что я вам указываю на ваши же промахи? — Я сказала, руки! — поняв, что все без толку, она сама ловко и по привычке схватила меня за запястья и опустив внутреннюю сторону ладони к полу, тихо пискнула, пробуя фыркнуть. Я поджала губы под себя в одну дугу и осталась ждать дальнейшего. Резким взмахом она из-за своей спиной показала кожаный ремень и со всей дури хлестанула им мои ладошки. Я скривилась после очередного удара и так пять раз, но ни за один я не произнесла ни звука. — Что, уже трясутся? — Ну это однозначно лучше, чем слушать ваш писклявый голосок, — я опустила вдоль швов платья руки с яркими красными следами. — Уж простите, но я не виновата, что у вас с возрастом… Как вы там выразились? Старческий маразм? — я открыто начала насмехаться над ней и мне это чертовски начало нравиться. — Вот уж Сатана вас не пощадил, наделив такой проблемкой. Боюсь, вы уже не в том возрасте, чтобы представлять свои эротические сцены с участием отца Даффи… — Заткнись! — она влепила мне звонкую пощечину, на что я первоначально была ошеломлена, но после начала дьявольски улыбаться. — Если уж у твоих родителей кишка тонка была карать такую бестолочь, как ты, то это не значит, что сестра не сможет! И неудивительно, что они тебя бросили, — улыбка ушла с моих уст и к ней на замену в голове возникла буря эмоций в перемешку негодованием. — Я бы и сама не стала дальше нести на своей шее такое ничтожество вроде тебя. Вот теперь посмотри, где ты сейчас. Ни семьи, ни друзей, ни… Второй половинки? — настал ее черед ухмыляться при напоминании о том, что я совершила. Не то чтобы я жалею, но вот ее едкие комментарии начали зажигать во мне огонь. — Ах да… Мамочка с папочкой сами тебя сюда отправили, старшая сестренка терпеть не может, а на месте твоей бывшей подружки я бы и сама тебе никогда не дала… — ну все. Я окончательно не выдержала и накинулась на повариху, сжимая кольцом свои пальцы вокруг ее шеи, прижав ту к тумбе. — Не представляешь, как я давно хотела сделать так с каждым из вас в этой чертовой церкви! — я сильнее надавила и та медленно, но верно начала задыхаться. — Просто молюсь каждую ночь Темному Лорду, чтобы он выдал мне шанс убить всех, в том числе и тебе, старая дрянь! Неожиданно мое тело вдруг парализовало и я начала в муках биться в конвульсиях. По телу прошелся холод от встречи при падении с каменным затоптанным полом. В голове все гудело, и пока Роузи откашливалась, я заметила у нее в руке зажатый еще сверкающий электрошокер.«Вот срань!.. Вылетело как-то, что они все его при себе носят»
— Не рекомендую больше так делать, а то иначе ты с этой кухни живьем не уйдешь, — восстановив свое дыхание и протерев шею, она напоследок пнула меня в живот, но и это чувство и болью назвать нельзя было, так как с ее хилым телосложением удары выходят слабоватыми. Она ушла, оставив меня лежать на полу, но вскоре мне пришлось приступить к работе, все еще пытаясь позабыть эти мерзкие ощущения после удара током, но желание покончить с этой мерзкой поварихой раз и навсегда никуда не пропало.