Наш славный город Гётебург

Сержант вел Кроссмана по абсолютно пустым улицам. По директивам на каждой крупной улице должны были стоять посты, патрули же должны были проводить обход каждые полчаса. Однако из-за особенностей местного климата, в первую же неделю после прибытия, от тепловых ударов стали небоеспособными до четверти личного состава в ротах. После этого было решено оставить лишь постовую службу только для наиболее выносливых бойцов. Патрули же стали ходить только ночью, ранним утром и вечером. — Сэр Кроссман, вы бы накинули маску. В городе конечно заразы нету, но все же береженного бог бережёт, — сказал сержант врачу, прикрыв рот импровизированной тряпичной маской. Со средствами защиты у полка было не все хорошо. Нормальное снаряжение выдавали только бойцам в оцеплении зараженных районов, а также дежурным врачам в госпиталях. — Маски у меня нет, да и без неё жарко. Но спасибо за предупреждение… — Сэр, вам по лестнице на второй этаж, дверь с табличкой справа от окна, не ошибетесь. Разрешите идти? — Свободны, сержант… Сержант развернулся и ушел скрылся из виду, оставив Джека перед зданием штаба. Раньше здесь располагалась здание местного колониального правительства, однако из-за начавшегося сильного восстания и вспышки чумы, генерал-губернатора и часть министров повесили как раз на фонарных столбах перед этим зданием восставшими. В здании же теперь находился командный пункт 451-го и 452-го пехотного, а также 99-го инженерного полка. Бывшее здание местного правительства очень сильно контрастировало с городской архитектурой, врач бы не ошибся, назвав это здание единственным красивым в городе. У входа стояли солдаты, соорудившие себе укрытия из мешков с песком. Врач зашёл внутрь, и поднялся по лестнице в кабинет подполковника, и постучавшись в дверь зашел внутрь. В кабинете находился пожилой мужчина, с редкими седыми волосами, читавший какое-то донесение. Увидев зашедшего, он отложил бумаги в сторону. — Военврач 3 ранга Джек Кроссман прибыл, сэр. — Вольно. Кроссман, вы знаете согласно нашим донесениям отчетам, вспышку эпидемии мы практически победили. Здесь, в столице, и в основных городах, благодаря своевременным предпринятым мерам удалось предотвратить массового заражения. Остались лишь деревни, которые мы не контролируем. Высшее командование поставило нам задачу уничтожить последние очаги заразы. Но мы сюда приехали не только из-за эпидемии, но и из-за восстания. В ином бы случае мы бы спихнули проблему деревень, на новое правительство. Однако это уже не первое восстание, и командование решило помочь местному населению. Поэтому вы отправитесь в одну из таких окрестных деревень, и определите наличие заразы, и раздадите гуманитарную помощь. — В случае заражения деревни, что должна будет предпринять рота? — На данный момент мы не обладаем необходимыми лекарствами для лечение зараженных. Вашей стрелковой роте будет придан взвод огнемётчиков из 99-го. Здоровых же людей вам будет необходимо эвакуировать. — Нам выдадут защитную экипировку? — Безусловно, всем бойцам в опасных зонах выдают специальные комбинезоны. Впрочем, носить их на такой жаре врачами запрещено, поэтому вы выезжаете ближе к вечеру — Кто командует ротой? — Ротой командует капитан Стивенсон, он опытный боевой офицер. Вы же на время операции будете его помощником, звание ваше приравнивается к званию лейтенанта. Ещё вопросы? — Где я могу найти капитана? — Стивенсон сейчас находится в расположении 451-го пехотного, вы знаете где она расквартирована? — Так точно, разрешите идти, сэр? — Свободны, лейтенант… *** Джек проснувшись секунду вспоминал где он находится. К новому интерьеру его временного жилища, он все-таки ещё не привык. Встав с кровати, врач посмотрел на настенные часы в дереве. Маленькая стрелка часов стояла приближалась к семи, длинная к двенадцати. На улице было ещё темно. Да и вообще из-за здешнего северного расположения, и подходящей зимы, здесь солнце должно будет появиться не раньше восьми. На столике рядом с кроватью он заметил бумажный конверт. “Странно что я его не заметил раньше, я ведь здесь же часы свои положил. Значит положила Мия или я действительно не заметил письмо в темноте.” — подумал мужчина после чего раскрыл его, и вытащил из него лист бумаги. “Джек, за мной началась охота. Мои контакты как в местном совете, так и с дном оборваны. По прибытию свяжись с Григорием Тельманом. Он главный инженер, заместитель начальника электростанции, и скорее всего ты найдешь его там же. Ему я полностью доверяю. Я ещё раз извиняюсь что впутываю тебя в это, но как только все закончится, я оплачу расходы. Главное свяжись с вышеупомянутыми лицом и как можно скорее. Опять же, прошу меня извинить что вынуждаю во всем этом участвовать… 20.11.1903 Артемий” Прочитав вчерашнее письмо Джек захотел плюнуть на это “срочное дело” и взять билет обратно. Но отказываться уже было очень неловко, учитывая, что он то уже в городе. Да и сами пассажирские поезда сюда ходят в основном лишь в теплое время года, реже в позднюю осень. Холодно здесь, даже по меркам севера, вот поэтому все ближе к зиме в центральных регионах можно найти выходцев с севера. Особенностью местной железной дороги является высокая аварийность, возрастающая в геометрической прогрессии с выпадением осадков из-за тумана в горах, по которым частично и проходят пути. С деньгами же у врача обстояли некоторые проблемы, поэтому жить в городе без какого-либо заработка он не мог. Джек одел белую рубашку и брюки и, взяв револьвер, спустился на кухню. На круглом деревянном столе стоял фарфоровый чайник, и он был ещё теплым. Рядом было блюдце с печеньем, и перед уходом мужчина решил легко позавтракать. Чай оказался достаточно крепким, видимо, в заварку пошли ещё какие-то местные травы. Позавтракав Джек одел пальто и убедившись, что револьвер по-прежнему с ним, вышел из дома. На улице же стояла дымка, воздух был очень влажным и холодным. Зима подступала к городу. Здесь она наступала поздно, но держалась вплоть до конца весны, и отличалась суровостью. Кроссман вспомнил, что при подходе к обсерватории он пересекал узкоколейку, а раз электростанция находилась в этой части города, значит эта узкоколейка предназначалась для доставки угля и возможно людей из “Низов”. Недолго думая, мужчина пошёл по путям… Спустя некоторое время Джек дошёл до ворот электростанции, где стояла дрезина. Рядом с ней стоял рабочий в старом пальто и фуражке, и курил папиросу. — Гражданин, а как мне к Тельману подойти? Рабочий вначале не заметивший подошедшего к нему мужчину, резко повернулся на звук, и выкинул папиросу, и оглядев стоящего перед ним человека, с некоей опаской сказал: — Ваше благородие, вам сейчас вдоль стены на проходную, а там вас проводят. — Спасибо. А зачем папиросу выкинул? — Так штрафы же, ваш благородь. Джек нашёл наконец нужную ему дверь, постучался, и услышав “Войдите” немедленно открыл дверь. Возле шкафа стоял гладко выбритый парень с чёрными волосами, лет двадцати пяти, в пиджаке и белой рубашке, и перебирал какие-то бумаги. Увидев Джека тот немедленно оставил свои дела. — Это вы Джек! Я не ожидал вас увидеть так скоро, вы же прибыли вчера вечером? Я почему-то думал, что поезд приедет только сегодня. — Как объяснили на станции, сдвиг связан с более ранним началом работ на путях. Впрочем, меня встретила Мия, так что все прошло хорошо. Давайте ближе к делу, что стряслось с Артемием? — Тут я знаю не очень много. Вы наверно знаете что в нашем городе правит коалиционное правительство, созданное из трех партий, Юнионистов, партии Труда, а также партии Порядка. Официально все дела решаются исключительно на совете правительства, но наиболее важные дела решают только лидеры партий между собой. Артемия же уважали абсолютно все, он был уважаемым доктором. Но мне он сообщил что он обнаружил какую-то неудобную правду, и поэтому вынужден скрыться. — И разумеется он вам эту “неудобную правду” не раскрыл? — спросил Джек с почти нескрываемым пренебрежением. Его уже начинал раздражать и собеседник, и отсутствие конкретики. — Я понимаю как это звучит, но это так. Артемий в последние дни был крайне напуган, и был явно не в себе. Это ведь о чем-то говорит? Кроме того, я знаю как можно выйти на тех кто связан с этим. — Я слушаю, — сказал Кроссман, вопреки своему желанию прекратить разговор в грубой форме и уйти. — Дэвид Палмер, начальник складов руды и угля. Важная фигура в партии Юнионистов. Ему требуется лицо, которое в городе пока никто не знает. Мне сейчас нужно идти на собрание, все ваши расходы за сегодня связанные с Палмером я оплачу в двойном размере. А теперь извините, я свяжусь с вами вечером, — сказал Григорий и взяв пачку бумаг вышел из помещения. “Делать нечего, придётся идти к этому Палмеру, все равно денег практически нету…”