Священник Таннэн говорил в своих проповедях: «Монах не может достичь совершенства на Пути, если он не проявляет сострадание вовне и не развивает смелось внутри. Воин не может быть слугой, если он не проявляет смелость вовне и не таит внутри столько сострадания, что оно готово разорвать грудь. Поэтому монах должен учиться смелости у воина, а воин состраданию у монаха.»
Flashback Асума мягко опустил напряженную руку. Листва шелестела над залитой солнцем опушкой. — Это впечатляюще, — Какаши чувствовал, что продемонстрированная техника все еще имела эффект и после рассеивания — вокруг Асумы словно был щит из энергии, легко резонирующий с ним самим, словно облизывающей плечи. — Ты видел что-то? — усмехнулся Асума, доставая пачку и весело постукивая в ней сигаретами. — Скорее чувствовал. — Чирику научил меня, — закурив, Асума протянул пачку Какаши, но тот лишь задумчиво покачал головой, — как хочешь. Чтобы призвать Каннон* требуется много сил, чакры…да и не только ее. Ты давно был в Храме Огня? — Да. — А я вот думаю пойти… Товарищи медленно брели в сторону домов. — Зачем? — Как сказать, — Асума неловко улыбнулся, сощурившись, — просто хочу помолиться. — Зачем? — вновь спросил Какаши, слегка недоумевающе глядя на Асуму. — Ну, дети, — посмеиваясь, почесал затылок Асума, закидывая руки за голову и выпуская густой табачный дым. — Хочу получить что-то вроде напутствия. Быть сенсеем для меня в новинку, они мои первые ученики… А ты не волнуешься? Все-таки Учиха… Да и тот пацаненок. Выглядит проблемно. — Думаю, волноваться стоит им. — Какаши легко ухмыльнулся под маской, но тяжелая походка выдавала напряжение. — Для меня это всего лишь приказ Хокаге. — Не думаю, что для наших сенсеев мы были всего лишь приказами. Гора Хокаге тоскливо проглядывалась вдали. Легкий взгляд Минато-сенсея из детских воспоминаний накладывался на мертвые глазницы камня. До первого перекрестка брели в молчании. — Я двинусь после полудня. Манэки-нэко** будешь ждать? — смешливо подмигнул Асума. — На удачу? — Не веришь в талисманы? — Нет. И ждать тоже не люблю. — Какаши сощурил улыбающийся глаз, готовясь исчезнуть в кронах через мгновение. — До встречи, Асума. — Ты такой унылый, Какаши. Принесу Манэки-нэко Гаю… Он-то оценит заботу товарища… — последние слова Асума проговорил в пустоту улицы.____
Ворота в храм сияли мирной чакрой. Какаши слегка поклонился, а следом за ним — Ямато. Сай, внимательно следивший за капитаном, повторил движение. Первая миссия после недолго отдыха проходила в Сунагакурэ. Хокаге поставила к Какаши свежий дуэт, хоть и пыталась убедить его в обратном — что это он поставлен к ним в качестве не только командира, но и следящего за действиями бывших членов Корня на миссии. Ямато испытывал к капитану легкий флер восхищения, не читаемый для Сая и не понимаемый для Какаши. Несколько нелепое «семпай», остававшееся в обращении отдавало привкусом неприятных лет в Анбу. Обратный путь лежал сквозь Храм Семи Холмов. Необъяснимое чувство повлекло капитана отряда Какаши Хатаке к мощным вратам. Пройдя сквозь них, ниндзя шли недолгое мгновение в тишине. — Мы отклонились от маршрута, — высказал Сай наблюдение, вызвавшее напряженное подозрение. — Нам необходимо посетить это место. — Сухо ответил Какаши, и, оборачиваясь, добавил, — Нужно идти сбоку от центра дороги. Сай послушно отступил на пару шагов в сторону. — Середина предназначена для богов, — добавил Ямато. На бледном лице проскользнула понимающая вежливая улыбка. Тедзуя, напоминающий небольшой открытый павильон с ванной пустовал, усиливая чувство тревоги. Прикрыв глаза, Какаши дал себе мгновение, чтобы сосредоточиться на ритуале. Подойдя к небольшой ванной, он взял в руки увесистый ковш. Прохладная вода окатила правую левую руку, а затем правую. Беспокойство лишь нарастало после прохода сквозь врата. Набрав немного воды в ладонь, Какаши прополоскал рот, отходя. Ямато неловко прихватил ковшик. — Сначала нужно омыть левую руку, Тензо. — Ямато, Какаши-семпай, — быстро оправил он. Сай молча наблюдал за ритуалом, скользя внимательным взглядом по капитану отряда. Какаши ответил на повисший в воздухе вопрос: — Я часто посещали храмы. Раньше. Отец рассказывал Какаши о всесильной Идзанами, богине Творения и Смерти, матери великой Аматэрасу***. После ухода в царство мертвых Идзанами потеряла свой титул великого божества и стала лишь духом, богиней-покровительницей ищущих смерти. Сегодня Какаши пришел молиться. Тревожный сон одолевал его все ночи в пути в моменты неглубокого дрема. Наруто шел к нему на встречу, но чем ближе он подходил, тем больше превращался в Минато-сенсея. Поравнявшись, Какаши заглядывал в лицо с мгновенно опустевшими глазницами. Яма расширялась, словно нападая, и Какаши, пытаясь вымолвить хотя бы одно слово, беспомощно и немо падал в темноту, где горячие языки пламени, как змеи оплетали его тело, и чужие вопли боли разливались повсюду. И как только он просыпался от одолевающей глаз боли, то слышал эти вопли, медленно превращающиеся в мягкую женскую речь. Быть может, у Идзанами он сможет найти совета и верно истолковать преследующие привкусы смерти. Погруженный в воспоминания, Какаши отреченно взирал на возвышавшееся святилище, дзиндзя, не заметив, как Сай неловко, но невозмутимо отпил воду прямо из ковша под тяжелый взгляд Ямато. Видимо, он нарушил какое-то правило. Сай улыбнулся. В святилище вместе со спутниками он не заходил. Странные сомнения одолевали его разум, и звон колокола, в который ударил Какаши, внес еще больше смятения. Новый капитан не вызывал у него никаких чувств, но эта миссия под его руководством отличалась от предыдущих заданий. Какаши Хатаке знаменитый и сильный ниндзя, но работа с ним беспокойна. Даже странное отклонение от маршрута не было объяснено. Ямато предвзят и, судя по всему, был коллегой Хатаке по Анбу, но почему он не чует странного нерабочего напряжения? Сай покосился в сторону места для молений. Ямато, дважды хлопнув в ладони, развернулся и стал спускаться. Хатаке Какаши еще несколько минут провел замерев.