[и неважно, что знают]
всё настолько наобум происходит, что адора только и успевает пальцами за пальцы кэтры цепляться, лишь бы из виду не упустить снова, пока все в спешке пытаются хоть что-то организовать — праздник по окончанию войны, как никак. не отпустит, крепче сжимая её ладонь, думает адора никогда больше. та, правда, всё равно вырывается, вырывают точнее, когда мимо проносится перфюма, утягивая за собой. мелог удивлённо мурлыча, уносится за хозяйкой. адора удивленной кэтре одними губами шепчет "всё хорошо". не волноваться за неё не выходит априори — никогда не выходило — боу с глиммер на себя берут тогда миссию её отвлечь, и подобно перфюме, утягивают её в противоположную сторону, где громкими возгласами её уже встречают дети. "ши-ра в няньки не нанималась", бурчит адора, когда друзья таки "кидают" её и уносятся прочь, а дети просят показать им спасительницу эферии, да ещё чтобы мечом помахала. с детьми адоре весело, но волнение о кэтре вытравить не получается всё равно, даже когда, казалось бы, одна малышка просит её заплести ей косы, над которыми адора корпит, как казалось бы ни над чем раньше.[ те, правда кривыми выходят, но малышка ими потом так восхищается — их же сплела мне сама ши-ра! — что становится неловко.]
она боу и глиммер находит первыми, когда вдруг слышит в толпе поодаль смех, настолько звонкий и безудержный, что даже не верится, чей он, пока глазами не натыкается. кэтра улыбается широкой улыбкой, искренней такой — адора давно не видела — что в груди тёплом разливается жгучим, болезненным. мелог носится кругами возле нее, катая на своей спине смеющихся детей. [сам факт, что кэтра и мелог позволяют этому случиться — настолько им комфортно здесь, настолько окружающим доверяют?] она делает глубокий вдох, кривит уголки губ в улыбке и смётся, когда кэтра, наконец, ее замечает: уши её резво поднимаются вверх, а ноги уже несут к девушке — хей, адора, — кэтра подбегает к ней, хватая её за ладони, от радости, кажется, не контролируя, как сильно впитываются её когти, — ты пробовала это? пробовала сладкую вату? она потрясающая! совсем не похожа ни на что, что мы когда-либо пробовали, скажи, да? а цветочный пудинг? я сначала подумала, что это как жижа, которой нас кормили по четвергам, но он такой вкусный? мелог понравилось тоже, хотя я не думала, что он ест хоть что-то. адора, клянусь, я сделаю всё, чтобы эта ве-че-рин-ка. так ведь говорят? да, вечеринка, никогда не кончалась! адора не уверена, что кэтра сказала это всё — кэтра в принципе не разговаривает так много, так быстро, так... счастливо — может половину адора себе сама надумала, пока смотрела на кэтру, взгляда не отрывая. может она съела чего не то, может галлюцинации неё, потому что кэтра вдруг её резко целует в губы и машет рукой, вновь убегая к толпе. слизывая сладость с губ, адора понимает — всё на самом деле, никаких галлюцинаций. и на самом деле кэтра носится туда-сюда, довольная до безумия, готовая попробовать всё, что предложат — идея фросты, кстати, с пиньятой-головой хорд прайма, нашла свою исполнительницу. — я была такой же? — спрашивает адора, когда по бокам от неё встают глиммер и боу, подобно ей взгляд на кэтру устремляя. та размахивает палкой быстро-быстро и, когда наконец, бьёт по пиньяте, со смехом валится на землю, принимаясь с фростой и остальными детьми к поеданию конфет. — честно? — изгибает бровь боу, сложив руки на груди. он переглядывается с глиммер, едва сдерживая смех. — ещё хуже, — ехидно ухмыляется та, пихнув адору в бок.