Темное пророчество

Утро выдалось спокойным. Гермиона проснулась в своей постели одна, чувствуя сладкую негу после ночи обоюдной близости. Обоюдной и взаимной, несмотря на то, что думала будет спать с Драко только держа в уме свою главную цель. Каким нежным он был… Их взаимные ласки, полная отдача, неосязаемая связь между ними, что так ярко проявлялась ночью в танце сплетенных тел… На какое-то мгновение Гермиона даже забылась. Но воистину правду говорят: не только разум владеет телом, но и тело разумом. Забыла то, что стояло между ними нерушимой стеной — его жестокость и грубость по отношению к ней. Где он настоящий? Тот, что просил довериться или тот, что брал ее без согласия, лишь бы урвать от нее кусок? С приходом утренних лучей вновь навалилось все пережитое, но еще не отпустившее. И отпустит ли когда-нибудь? Гермиона считала, что нет. Немного разозлившись на то, что сама растворилась в чувственности прошлой ночи, Гермиона нахмурившись, прошла в ванну. Но желания оттираться от его прикосновений, что еще так явственно помнило тело, от его запаха — не хотелось. Не было потребности. Она помнила, что он посмел сотворить с ней, и при воспоминании об этом её вновь охватывала злость, и она сильнее укреплялась в своей цели. Но прошлая ночь… Хотелось оставить ее глубоко в памяти, как сокровенное, драгоценное, родное… То, что будет греть ей душу, когда она покинет его. Размышляя о своем, Гермиона спускается с лестницы и на последних ступеньках неожиданно замирает. В холле стоит миловидная блондинка в длинном платье из дорогой, бледно-голубой атласной ткани. У наряда открытые плечи и глубокое декольте с чересчур вызывающим видом на аккуратную девичью грудь. Ее изящные ручки взволнованно теребят ручку сумочки. Гермиона недоуменно разглядывает девушку. И в таком виде она пришла к Драко?! Почему вообще Драко принимает у себя таких… такую… Что за?.. Гермиону охватывает непонимание и скользкий червячок ревностного чувства начинает грызть изнутри. Девушка, оглядываясь, замечает Гермиону и удивленно приподнимает бровь. — Грейнджер, — констатирует Астория ровным, сдержанным тоном, высокомерно задрав подбородок. — А почему на тебе нет ошейника? — А на тебе — намордника? — огрызается Гермиона, сразу составив мнение о посетительнице. Она не знакома с этой девушкой, но смутно припоминает, что видела ее в Хогвартсе… Из Слизерина, точно. Но почему она здесь и что ей надо? — Прости, конечно, но ты не так популярна, поэтому понятия не имею кто ты такая, — добавляет Гермиона, сбивая спесь с гостьи, и уже разворачивается, чтобы уйти, но Астория, сжав губы в тонкую линию, еще выше задирает подбородок и отвечает: — О, да, я наслышана о твоей популярности, особенно на недавней вечеринке у Тони, — видя, как резко Гермиона разворачивается и смотрит на нее гневным и немного растерянным взглядом, расплывается в ехидной улыбке и добавляет, — я бы на твоем месте так не гордилась такой славой, хотя… — Астория окидывает Гермиону оценивающим взглядом, — это, наверно, единственное, чем ты можешь гордиться. Когда-то лучшая ученица школы, а сейчас — безотказная подстилка для аристократов, обслуживающая всех по кругу по приказу хозяина. Гермионе кажется, она потеряла способность дышать: жар непонимания и злости обжигает щеки Гермионы, а разум отказывается верить в то, что говорит эта надменная девчонка. Что значит «обслуживающая по кругу»?! Она вспоминает, что на вечеринке Драко был единственным, кто владел ее телом, а потом привел домой, где состоялась очередная перепалка, но… Спустя мгновение, Грейнджер берет себя в руки. Что бы там на самом деле ни произошло, с этим она разберется позже. А сейчас она не собирается оправдываться перед этой надменной малолетней сучкой. — Что ж, учитывая то, в каком наряде ты заявилась сюда, — Гермиона демонстративно окидывает оценивающим взглядом откровенный вид девушки, — ты мечтаешь занять это место. Желаю удачи, — и тут же снова разворачивается, намереваясь уйти. — Я из чистокровного рода Гринграсс, и если уж мне и думать о каком-то месте рядом с Драко… То оно будет несравнимо выше и достойнее, — Астория сохраняла поразительное хладнокровие. — От тебя же ему нужно только одно. Как эта молодая девчушка, в которой должны играть гормоны и столько же юношеский максимализм — держала себя в руках? Гермиону задели не только ее слова о ничтожном положении рабыни, но и выдержка, с которой говорила девушка. Выдержка, которой Гермионе самой так не хватало, и она это осознавала. Но сдавать позиции не собиралась. — Если ты здесь, то вероятнее всего ты временно чем-то полезна Малфою, — отвечает Грейнджер, сложив руки на груди. — Так что можешь оставить свои детские мечты о нем, Малфой использует тебя, а потом за ненадобностью выбросит… Как Пэнси, — видя, как меняется лицо Астории, Гермиона воодушевляется, чувствует, как тепло победоносного чувства разливается в груди. — Вряд ли ты что-то получишь взамен, особенно то, о чем так мечтаешь, — Гермиона разворачивается и через плечо кидает последнюю фразу, — по крайней мере, из нас двоих я сейчас в большем выигрыше: в действительности — а не во влажных фантазиях — из нас двоих каждую ночь Драко доводит до оргазмов меня. И, не дожидаясь ответа, Грейнджер быстрым шагом удаляется по коридору в направлении кухни. Никогда не думала, что придется повести себя подобным образом, еще и выставить секс с Малфоем как преимущество. Черт возьми, да она бы выкрутила даже пытки у самого Сатаны в свое преимущество перед этой надменной сучкой! И пусть она несколько преувеличила про «каждую ночь», но ступор Гринграсс того стоил. Зачем она на самом деле пришла? Гермиона была почти уверена, что Гринграсс действительно себе слишком много надумала о своих возможностях в отношении Драко. Но откуда такая уверенность? Была ли она обоснована тем, что Грейнджер уже хорошо изучила Драко или… Это говорила в ней ревность? *** — Хозяин, к вам посетитель. Мисс Астория Гринграсс, — сообщает домовик. Малфой сидит в кабинете и уже заканчивает письмо Снейпу с просьбой встретиться с ним. — Пригласи. Поставив точку в пергаменте, он скрутил его в трубочку, скрепил сургучом и закрепил фамильной печатью с перстня. Когда Драко уже привязывал письмо к лапе совы, в кабинет вошла Гринграсс. — Привет, Астория. Проходи, — сказал Драко, заканчивая с птицей и выпуская ее в открытое окно на воздух. — Здравствуй, Драко, — доброжелательно ответила девушка. Недовольство на лице от недавней перепалки с Грейнджер и след простыл, сейчас она выглядела сущим ангелом. Он прошел за свой стол и, сев в кресло, сложил руки в замок на столе, чуть подавшись вперед. — Итак, Астория, — начал Драко, не сводя с блондинки глаз, — прекрасно выглядишь. — Благодарю, — она опустила взгляд, якобы засмущалась, но на самом деле это было далеко не так. — Ты должна была догадаться, что я не просто так поставил тебя вчера в группу с Тео, — сразу перешел Драко к главному. — Да. — Ты вчера сказала, что он пропал и вы не могли его найти. Блондинка закусила нижнюю губу и, отзеркалив его позу, тоже подалась вперед и положила локоть на стол. — Да, Драко, я следила за теми, кто был рядом со мной. Я чувствовала, что Тони рядом, но Тео действительно на некоторое время исчез. Я не могу сказать, где он был, — она виновато опустила глаза, — потому что была также занята выполнением задания. Но если тебя интересует именно Тео, то… Он вчера приходил к Пэнси. Драко напрягся и вмиг стал серьезнее. Была вероятность, что Тео мог подслушать его разговор с Уизли. И Драко всегда знал, что у Тео была особая симпатия к Пэнси… Было ли между ними что-то? Его не волновало это с точки зрения чувств, но вот с точки зрения тайной связи и возможных интриг это было весьма опасно. — О чем они говорили? — Я не знаю, Пэнси вышла с ним в другую комнату, но вернулась сама не своя. Она была очень взволнована, и хоть я пыталась спросить, что не так, она отмахнулась от меня. Мы… Не слишком близки. — Постарайся сблизиться с Пэнси, пожалуйста, — попросил Драко, откидываясь на спинку кресла. — Ты ее в чем-то подозреваешь? — удивленно приподняла бровь Астория. — Скорее, беспокоюсь о ее безопасности, — сдержанно улыбнулся Драко, но неосязаемое напряжение повисло в воздухе. — Почему бы тебе самому с ней не поговорить? Разве вы не… вместе? — она задает этот вопрос будничным тоном, но оба знают, что девушка в этом заинтересована как никто другой. — Нет, мы уже не вместе. Но я беспокоюсь о ней, все же она не чужой мне человек. И не хочу, чтобы она натворила глупостей или связалась не с тем человеком. — Ты считаешь, Тео не тот человек? Я думала, вы друзья. — Мы давно знаем друг друга и близки достаточно. Но время идет, и обстоятельства меняются, — коротко ухмыляется Драко. — Хорошо, Драко, я тебя услышала, — Астория не может скрыть восторженный блеск в глазах и улыбку на лице, и это не укрывается от внимания Драко. Проскользнула мысль, что несмотря на полезность, Астория при определенном стечении обстоятельств может создать проблемы, но Драко решил подумать об этом потом. — Последи за Тео. О нем я… Тоже беспокоюсь, — Драко открыто улыбнулся, и младшая Гринграсс почувствовала, как от его улыбки в груди теплеет. Она отвечает ему тем же. — Скоро будет собрание, я пришлю тебе сову, — говорит Драко и, подмигнув, встает из-за стола, давая понять, что встреча окончена. — Да, конечно, Драко, — Астория понимающе кивает. — Рада, что ты в порядке после вчерашнего… Боя. — Ты знаешь, меня не так просто покалечить, — обойдя стол, он кладет руку ей на спину и ведет к двери. — Драко, — останавливается Астория в проходе и, разворачиваясь, берет его за предплечья и заглядывает в глаза, — позволь задать личный вопрос? — Попробуй, но не обещаю правду, — и он так сногсшибательно улыбается, что Астория уже готова простить ему возможную ложь, но все же задает волнующий вопрос. — Ты расстался с Пэнси, и… Значит, твое сердце свободно? Драко кривится сквозь улыбку и отводит взгляд в сторону, думая о том, какой каверзный вопрос задала Астория. И скорее всего, даже сама не подозревает насколько. Он уже собирался ответить, как случайно увидел Гермиону, сидящую в кресле в холле с книгой в руках. Драко почти слышит, как гулко бьется ее сердце, как учащен ее пульс, и она тоже услышала, что они вышли из кабинета, но не подает вида. — Астория, — мягко произносит Драко. — Я в данный момент не намерен обременять себя отношениями. Но это не навсегда. И девушка вновь радостно улыбается, слыша то, что ей хочется слышать — надежду в его словах. Она кладет руки ему на плечи, встает на носочки и коротко чмокает в щеку. Поцелуй –легкий, невесомый, от которого буквально поет душа девушки, но остается молчаливой, как камень — у парня. Потому что его трогает лишь сердцебиение той, что сидит в нескольких метрах от них и упрямо не поднимает голову. А ведь это было именно то, чего он добивался, позволяя Астории решиться на подобный жест… *** Теперь Астории нужно сблизиться с Пэнси. И если Паркинсон еще никому не рассказала об их разрыве, значит, она надеется все вернуть. Так рассуждала Гринграсс, возвращаясь к себе домой. Диалог с Грейнджер был чуть ли не продуктивнее, чем сама встреча с Драко… Ну разве она догадалась бы сама, что он бросил Пэнси?! Этот факт окрылял девушку, но она также была не глупа, чтобы сложить дважды два: появление в доме Драко рабыни, его разрыв с Пэнси, и такое дерзкое, нетипичное для своего положения, поведение Грейнджер. Пазлы не складывались в картину идеально. Во всем этом была взаимосвязь. Отец всегда учил: друзей держи близко, а врагов — еще ближе. И несмотря на выскочку-Грейнджер Астория воспринимала Пэнси как главную соперницу, ведь Драко был с ней два года и она достойная аристократка. В ее же интересах, чтобы между ними все сошло на «нет», но для начала нужно сделать так, чтобы Драко ей полностью доверял. Со стороны Паркинсон точно были и есть чувства, ведь она никому не сказала об их разрыве, а вот что со стороны Драко? И что между ним и Грейнджер? Неизвестно. Но Астория все же склонялась к версии, что Грейнджер просто подстилка. Ну не укладывалось у чистокровной ведьмы в голове, как можно испытывать к грязнокровке какие-то чувства. И ради нее еще бросить такую, как Пэнси! С ума сойти. Драко такой загадочный. Его сложно понять и предугадать… И это невероятно манило девушку. Но как сблизиться с Пэнси, если они никогда не ладили особо? Это Дафна была подругой Паркинсон… Что ж, пришло время проявить все свои навыки убеждения и… небольшого коварства. — Дафна! — по прибытии домой, Астория тут же начала искать сестру. — Даф! — Что ты кричишь? — вышла девушка из комнаты, — что-то случилось? — О, Даф, конечно, нет, все хорошо. Я тут вдруг подумала, может соберемся снова сегодня с девочками? Мне так понравилось вчера, — Астория подошла к сестре и сложила руки на груди в умоляющем жесте. — Знаешь, мне так давно не хватало подобного круга женского общения. Давай пригласим всех сегодня к нам? Между сестрами были хорошие, доверительные отношения, но посвящать ее в свой план по порабощению сердца Лорда Малфоя Астории не хотелось. А вдруг она проболтается Пэнси? И миссия будет провалена. Нет, Астория справится с этим сама. — Что ж, думаю можно послать всем сов с приглашениями. Девочки любят веселиться, — ответила Дафна, улыбнувшись. *** Каждый раз, когда Гермионе приходилось заводить разговор с Драко — первой или нет, неважно, — она всегда испытывала мелкую дрожь в груди, своеобразное волнение и трепет. Он волновал ее одним своим присутствием. Каждый раз, когда она выбирала определенную манеру поведения с ним — всегда все шло к чертям, потому что он одним своим присутствием выбивал ее из колеи. И по пути в кабинет Гермиона мысленно настраивала себя быть собранной, сдержанной и следовать одной линии поведения, не поддаваясь эмоциям. Потому что были вопросы, ответы на которые она хотела получить. Грейнджер постучала в дверь и тут же ее открыла, заглянув внутрь. — Можно? — сдержанно спросила Гермиона. — Только если ты не планируешь снова сыграть свою фальшивую игру, — не отрываясь от пергамента, ответил Малфой. — Вопрос в том, что планируешь ты, — парирует Гермиона, входя в кабинет и складывая руки на груди. Драко мгновенно напрягается и поднимает голову. Положив перо на стол, он откидывается на спинку кресла и, положив локти на подлокотники, сцепляет руки в замок. — Что ты имеешь в виду? — Я думала, ты мне об этом расскажешь, — Гермиона прищуривается, — что случилось на той вечеринке, Драко? Драко демонстративно приподнимает бровь. — А ты не помнишь? Я надеялся, что это хорошо запечатлеется в твоей памяти. Ты прекрасно справилась с ролью рабыни, и я брал тебя на… — Я прекрасно помню эти моменты, — Гермиона стремительно приближается к его столу, и, облокотившись руками на стол, подается вперед. — Только вот незадача, белобрысая малолетняя шлюха, что сегодня посещала тебя, рассказала мне о каких-то других подробностях, которых я не знаю, — она говорит быстро, с еле сдерживаемым негодованием, голос звучит тихо, но остается четкое ощущение, что плотина терпения может прорваться в любой момент. Но она держится. — Так может расскажешь мне, какого черта какая-то неизвестная дрянь говорит мне, что на вечеринке меня пускали по кругу?! Драко тяжело вздыхает. Мельком смотрит в сторону, затем снова поворачивается к ней и взгляды их встречаются. Ее негодующий, и его — прищуренный и самоуверенный. Он встает из-за стола, нависая над девушкой. Когда вообще Гермиона и Астория успели пересечься? Очевидно, что они успели пообщаться, а значит тот поцелуй, что учудила Астория — а он позволил его с целью вызвать ревность — лишь усилил негатив со стороны Гермионы… И почему с ней все складывалось не по его задуманному и четко рассчитанному плану, а через колено? Драко понимал, что Астория далеко не бедная овечка, но то, что успеет нахамить Гермионе, да еще и настроить ее против Драко сильнее — этого он не ожидал. Но не оправдываться же теперь. — Во-первых, это была Астория Гринграсс, — начинает Драко, — и она теперь в моем отряде. И тебе придется с ней еще не раз встретиться. — Не жди от меня благосклонности к ней. — Я жду от тебя сдержанности, — говорит Драко, чуть повысив голос. Он встает рядом с Гермионой и ей ничего другого не остается, как сложить руки на груди и вызывающе смотреть на него снизу вверх. Его близость волнует девушку, как и запах парфюма, что щекочет слизистую носа, проникая через носоглотку и вызывая столб мурашек по позвоночнику. Она помнит все, что он сделал с ней, но эта неконтролируемая реакция — словно проклятие и издевательство над ее разумом и доводами. Прошлая взаимная ночь любви позволила им снизить градус накала негатива между ними, но появление Астории — как капля воды в горячем масле — грозит ожогом и сожжением того еще хорошего, что между ними осталось. Драко протягивает руку к Гермионе, чтобы погладить по щеке, но девушка резко подается назад, не позволяя до себя дотронуться. Его прикосновения могут как вознести до небес, так и больно ударить об землю. А сейчас Гермиона хотела оставаться в трезвом уме и узнать то, зачем пришла. — Так что, все-таки, там произошло? Так ты сделал это и стер мне память? Или что? Говори уже! Хуже, чем есть, ты уже не сделаешь, — вызывающе говорит Гермиона. Драко резко подается вперед, хватает Гермиону за талию и усаживает на стол, игнорируя девичий вскрик. — Хуже уже можешь сделать только ты. Что ты и пытаешься делать постоянно, руководствуясь своим горячим нравом! — недовольно морщась, отвечает Драко, снова чувствуя, как раздражение мягкой волной накатывает на него. Он обхватывает ее волосы на затылке и приближается близко к лицу. Его глаза впиваются в ее, словно он пытается через взгляд донести, что это правда. — На вечеринке трахал тебя только я. Остальное тебе знать не обязательно. — Почему ты так решил? — Потому что я не верю, что, рассказав тебе, подобная информация останется в секрете! И его ответ, словно острый камень, режет ее самолюбие и Гермиона резко пытается оттолкнуть его, но Драко был готов к такой реакции и лишь сильнее удерживает руки на ее талии. Гермиона толкает его в грудь, что есть силы, но Драко быстро заводит ей руки за спину, обхватывая оба запястья одной рукой, прекращая любые попытки вырваться. — Своим ответом ты лишь подтверждаешь, что ты мог со мной это сотворить, — с болью в голосе отвечает Гермиона. — Мог. Но не сделал. Поверь мне. — Почему я должна верить тебе, если ты не веришь мне? Драко ослабляет хватку рук и Гермиона со злостью вырывает их, потирая запястье. Не смотрит на Драко, боясь сорваться. — Потому что ты уже подорвала мое доверие однажды, — говорит Драко с горечью в голосе, вспоминая произошедшее на первой встрече его отряда. — Как и ты мое, — парирует Гермиона, вскидывая подбородок и враждебно встречая его пристальный взгляд. Доверие — не кредит в Гринготтсе. Оно завоевывается долго и мучительно, а теряется в мгновение. И, попадая в список не оправдавших доверие, сложно — а в большинстве случаев и невозможно — вернуть его на тот же уровень, что был раньше. — Ну что ж, — спустя мгновение, говорит Драко, — значит, мы квиты, — он кривит губы в полуулыбке, но она выходит вымученной и откровенно расстроенной. Злость, досада, неисправимое разочарование и болезненный трепет — все это испытывает Гермиона, смотря на Драко. Он продолжает стоять чертовски близко, и она действительно злится на него. Чувствует горечь досады от того, что их отношения полетели к чертям в мгновение, и она была уверена — их не вернуть. И разочарование от того, что каким бы подонком он ни был, он не становится ей по-настоящему противен. Он так близко, что она почти слышит биение его сердца, чувствует его собственный запах, который совсем недавно кружил ей голову, да и сейчас кружит, и от этого ускоряется ее собственное сердцебиение. Ее эмоции — словно граната: вырываешь чеку и она взрывается, но спустя время эмоции утихают, превращаясь в потухшие угольки. Но Гермиона специально ворошит их, раздувает в себе, превращая снова в огонь. Потому что разум не может простить содеянного им, а сердце… Молча принимает чувства, что вызывает в ней этот мужчина. Но Гермиона намерена слушать разум, даже если ей это стоит войны самой с собой. — Черта с два мы квиты, Малфой, — тихо отвечает она. — Того, что ты сделал — я не прощу никогда. Грейнджер убеждена: на руинах того, что сейчас между ними, не построить достойного будущего даже при благополучном исходе войны. Она толкает Драко в грудь и спрыгивает со стола, намереваясь уйти из кабинета, но чувствует, как крепкие руки окольцевали ее талию, и Гермиона не успела осознать, как была прижата к крепкой, мужской груди. Драко хватает ее за затылок и прижимается к губам, но она не отвечает, плотно сжимает губы, не позволяет ему ворваться языком в рот и отталкивает руками, что есть сил. И Драко позволяет себя оттолкнуть. Он продолжает ее держать в плотном кольце рук, но смотрит на нее странным, выжидающим взглядом. — Отпусти меня, Малфой! Так нравится чувствовать надо мной власть?! — срывается на крик Гермиона. Она так устала, что он держит ее, что все делает по-своему, что не прислушивается к ней. Что она словно марионетка в его руках! Поглощенная своим чувством бессилия и отчаяния, она не замечает, как глаза Драко мгновенно наливаются злостью, как темные брови сходятся на переносице, выказывая охвативший мужчину гнев. Он хватает ее за горло и в два шага толкает ее до стены, прижимая рукой к вертикальной поверхности. Он сжимает горло несильно, Драко контролирует силу, но на лице его отражается слишком противоречивый спектр эмоций из гнева и боли. Гермиона затрудненно дышит, она обхватывает его предплечье и пытается отодрать от своей шеи, но рука держит мертвой хваткой. При этом осознает, что, если бы он хотел сделать ей больно или даже убить — уже сделал бы это давно. Драко держит ее на вытянутой руке. И не отводит взгляда от ее испуганного лица. Медленно осматривает каждый дюйм точеного личика… Проходится по ярким, тонким скулам, покатой линии челюсти, в меру налитым губам… слаще которых для него нет. Останавливается на испуганных глазах, и видит, помимо страха, враждебность и готовность сражаться. Он криво ухмыляется, не переставая болезненно хмуриться. Его гнев на нее ощущается как собственная боль. Драко медленно приближается к лицу Гермионы. Она замирает. Он смотрит на ее губы, и снова ей в глаза, и Гермионе кажется, что сейчас он снова ее поцелует, а потом снова изнасилует, и она зажмуривается, что есть мочи, потому что кричать она не может, а сил отбиться у нее не хватит, но никаких действий не происходит, и Гермиона медленно открывает глаза. Драко почти касается губами ее губ, но поцелуя не происходит. Лишь шепот, тихий болезненный шепот: — Власть всегда была у тебя. Севший от боли голос врывается в перепуганное до смерти сознание Гермионы, а следом пропадает и рука с горла. Гермиона непонимающим взглядом смотрит, как Драко резко выходит из кабинета и по инерции дотрагивается до своей шеи. Потирая сдавленное место, она недоуменно хмурится, обдумывая его слова… *** — Так, я сегодня буду мартини! — почти торжественно объявляет Дафна, расставляя бокалы на журнальном столике. Поздним вечером того же дня собрались Дафна, Астория, Пэнси и Трейси в доме у Гринграсс. — О, нет, я не собираюсь пить эту полыневую гадость, — морщится Трейси, — мне как обычно. — А ты что будешь, Пэнс? — спрашивает Астория. — Тоже как всегда, — безразлично машет рукой Паркинсон. — Пэнс, — озабоченно зовет ее Астория, присаживаясь рядом. — У тебя все хорошо? — Вполне, не беспокойся, — Пэнси тут же берет себя в руки и почти искренне улыбается, оживляясь. — Хорошо, — доброжелательно улыбается Астория, — сейчас налью тебе красного вина. Девочки оживленно болтают о всяком, выпивают алкогольные, чисто девчачьи напитки, и спустя некоторое время все чувствуют, что хмель неплохо вдарил в голову. Разговоры идут более откровенные, вопросы дерзкие, ответы честные. — А ты чего не у Блейза сегодня, Даф? — спрашивает Трейси. — Иногда от парней тоже нужно отдыхать, — вставляет Пэнси, отвечая за подругу. — Да-да, мы и так очень много времени проводим вместе, — говорит Дафна. — Надоел? — вскидывает бровь Трейси. — Нет, конечно, — отмахивается старшая Гринграсс. — У тебя самой-то кто-то есть? Никогда не видела тебя с парнем! — А вы других парней вообще помимо отряда видите? — подкалывает их Трейси. — Есть кое-кто… Ну, а у тебя, малышка, Астория, есть кто на примете? — Она еще маленькая, Трейс, ей всего семнадцать через месяц! — возмущенно вставляет Дафна. — Ну вообще-то… — Да ладно? — приподнимает бровь Пэнси. Паркинсон прекрасно помнила, что Астория проявила неоднозначный знак внимания в сторону Драко на его дне рождении, неужели она собиралась сказать об этом прямо сейчас? — Ну вообще, мне всегда был интересен… Тео, — смущенно тихо заканчивает Астория, на что все девочки заухали в голос. — А я что-то припоминаю, что тебе Драко был по вкусу, — вскидывает бровь Пэнси и все чувствуют, как резко обстановка стала неуютной. — О, нет, Пэнси, брось, — махнула рукой блондинка, — вы с ним просто созданы друг для друга, я не смела бы даже думать о чем-то… — Ну, если так… — Пэнси снисходительно улыбается, а затем добавляет, — Тео, конечно, неплох в постели, но если рассматривать в качестве парня, то не лучший вариант — он слегка неуравновешен. Астория жеманно хихикает. — Спасибо за совет! Вот только знаешь еще что, — Астория мельком смотрит на Паркинсон, а затем снова опускает глаза. — Сегодня я сдавала отчет о задании Драко, и имела неудовольствие повстречаться с Грейнджер. Она столько чуши мне наговорила, ты не представляешь! — И что же она тебе сказала? — заинтересованно прищурившись и надменно задрав подбородок, спрашивает Пэнси. Она сама не замечает, как идет на поводу у маленькой интриганки, но Драко является слишком болезненной для нее темой, чтобы здраво оценить манипуляции Астории. — Сказала, что вы расстались. И якобы из-за нее. Представляешь?! Я, конечно, ее осадила, что вообще возомнила о себе эта грязнокровная подстилка. — Она действительно слишком сильно зарывается, — презрительным тоном, но достаточно тихо подтверждает Пэнси. — Ну вот и я ей не поверила, — с тайным злорадным удовольствием Астория следит за реакцией Пэнси. И пусть та скрывает свою истинную боль от унижения и подтверждения ее собственных догадок, Гринграсс видит, что попала в цель. — Вот же дрянь, а я еще на Тео кинулась, когда он эту грязнокровку оскорблял, — качает головой Трейси. — А Блейз говорил, что Драко ее приструнил, — возражает Дафна. — Надо проучить эту дрянь, — задумчиво протягивает Пэнси. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Дафна. Пэнси мгновение молчит, окидывая всех взглядом. — Если Драко не может ее осадить, и даже круциатус ей не помощник во вправке мозгов, значит, ее нужно проклясть, — со злорадной ухмылкой заканчивает Пэнси и делает большой глоток вина. Алкоголь хорошо ударил в голову, и идея, пришедшая в голову девушке, казалась прекрасным решением двух проблем сразу. — Не буду отрицать, Драко стал много времени уделять шлюхе, чего раньше не было, и меня это в какой-то степени конечно бесит. Ну и тем более, она умудрилась нагрубить нашей малышке Астории. Разве грязнокровка этого не заслуживает? Девочки переглядываются. В глазах каждой сомнение и неуверенность, но твёрдость настроя Пэнси и уверенность, с какой она говорит об этом, разбивают нерешительность на осколки, и девочки немедля ставят бокалы на стол и поднимаются со своих мест в намерении проклясть и наказать зарвавшуюся грязнокровку. *** Весь последующий день Драко старается избегать Гермиону. Каждый разговор выходит боком, он сам устал от того, что стояло между ними. Иногда, в какое-то мимолетное мгновение, ему кажется, что он сам готов опустить руки. Будучи в полной мере эгоистичным и циничным человеком, его глубоко трогали слова Гермионы в целом и ее негативное отношение в частности. Он понимал, что позволил себе слишком много лишнего по отношению к ней… И если бы другая простила, например, Пэнси, то Грейнджер — нет. Слишком горделива, слишком упряма… Даже несмотря на чувства, что Гермиона испытывает к Драко — а он видел, что это на самом деле так — она остается верна своим взглядам. Казалось, ямы глубже просто не придумаешь. — Драко, — отвлекает его от горьких мыслей строгий голос Северуса Снейпа, входящего в кабинет. Он прикрывает за собой дверь не вплотную, оставляя небольшой зазор. — Здравствуй, — коротко здоровается Драко, не вставая с места, но делает жест рукой, приглашая гостя присесть. — Что-то случилось? — Северус смотрит проницательным взглядом на Драко. — Пока нет, мы в ожидании, именно поэтому я и просил встретиться. — Я не о войне, Драко. Ты давно смотрел на себя в зеркало? Драко недовольно кривится. — Где мисс Грейнджер? — продолжает суровый допрос Снейп, и если бы Драко не относился по-особенному к нему, то давно бы уже послал куда подальше за излишнюю настойчивость. — Где-то в доме. — Ничего не хочешь мне рассказать? — его лицо неподвижно. Лишь вопросительно вздернутая бровь говорит о том, что Северус обеспокоен. Парень глубоко вздыхает и с мгновение молчит. — А что рассказывать, Северус? Я в полном дерьме и даже не уверен, что способен его разгрести, — Драко ставит локти на стол и зарывается пальцами в волосы, опуская голову. — Я задумывался недавно, кто она для меня? Так вот я понял: она мое проклятие. Она вытаскивает наружу все самое худшее, что есть во мне. Заставляет творить вещи, за которые я сам себя ненавижу, а потом она ненавидит меня за это — и тем самым раздавливает до пыли. — Ты до мозга костей эгоистичен, Драко, — произносит Северус, поднимаясь с кресла. Малфой не знал, каких слов ждет от крестного, но наверняка явно не таких. Он качает головой, чувствуя, что постоянная безэмоциональная маска на лице вмиг испарилась и он открывается человеку, сидящему перед ним. — Ты заставляешь меня разочароваться в тебе, ведь твой взгляд на ситуацию узок и примитивен. — Снейп встает спиной к Драко и смотрит в окно. — Я не знаю, что между вами происходит, но мисс Грейнджер — лишь катализатор. Она ставит тебя перед выбором как поступить, но окончательный выбор делаешь ты. Драко откидывается на спинку кресла и устало потирает переносицу. — Она сбивает меня с цели. В то время, как я должен думать о нашем плане, большую часть времени я думаю о ней. Я словно помешанный… — тише заканчивает Драко, и перед его глазами возникает недавняя ситуация в этом же кабинете с Гермионой. — Это все из-за пророчества? Снейп разворачивается к Драко и пристально смотрит на крестника: — Возможно. Но я бы не был так уверен. Но не смей говорить, что ты готов сдаться, — голос Снейпа крепчает с каждым словом. — К черту все, — с ноткой отчаяния в голосе отвечает Драко. — Давай о делах. Сегодня я был в Аврорате на собрании. Поймали нескольких лазутчиков Ополчения в области замка Лестренджей, поэтому будь наготове. Что в замке? — Темный Лорд в курсе. Приказал мне усилить защиту, что я, конечно же, не сделал, — верхняя губа бывшего зельевара чуть заметно дернулась в подобие полуулыбки. — Значит, ждать осталось недолго. На днях я вернул себе обе палочки и завербовал пятнадцать человек из Ополчения для плана камикадзе, так что в целом все идет по плану. Кроме моей чертовой личной жизни. — Я в тебе не сомневался, Драко, — говорит Снейп, подойдя к Драко и положив ладонь на плечо крестника. — Твой отряд готов? — Да, только… С Ноттом определенное недопонимание, — кривится Драко. — Я недавно прочел его мысли с помощью легилименции и он явно что-то скрывает. — Тебе в срочном порядке нужно об этом все разузнать. Нельзя подвергать план риску прямо на финишной прямой. — Знаю, — несколько раздраженно отвечает Драко. — Но не все так просто. Я не могу просто взять и обвинить Тео в измене или предательстве. Нет доказательств. Но я над этим уже работаю. — А что мисс Грейнджер? Она будет участвовать в твоем плане? Драко коротко, почти нервно хмыкает. — Пока не знаю, Северус, но если все и дальше пойдет так, как сейчас, то я запру ее в гребанном подвале этого дома, пока не верну себе Мэнор, а потом и в Мэноре. — Смею заметить, мисс Грейнджер всегда отличалась свободолюбием и свободомыслием. Ты считаешь, это правильный подход? — А какой правильный, Северус-покоритель женских сердец? — ехидничает Драко, но тут же осекается, понимая, что перегнул палку. — Я не хотел. — Уверен, ты в состоянии найти правильный подход к девушке, уважающей искренность и… долю благородства, — надменно отвечает Снейп. *** Гермиона, в отличие от Драко, старалась не упускать из виду, когда он уходил из дома, а когда возвращался. Она следила за ним, и после встречи с Асторией поняла, что у нее есть шанс побольше узнать о том, что Драко ей больше не рассказывает: подробности происходящего. И сейчас, увидев, что Северус Снейп вошел в кабинет, она словно крадущийся вор стояла под дверью, внимая каждому слову… И чуть не выдала себя стоном охватившего ее ужаса от плана, что скрыл от нее Драко. Теперь же, имея подобные сведения, Гермиона лишь уверилась в том, что она на верном пути. И теперь гадала, как ей донести до Ополчения, что в их рядах есть завербованные камикадзе. Как помочь своим? И… Есть ли в этих рядах Джинни? У Гермионы оставалось не так много времени, чтобы послать весточку Ополченцам и дать им шанс попытаться снять кодировку Малфоя с завербованных людей пока не стало слишком поздно. Но для начала ей в любом случае необходима палочка. Крадясь по коридору на цыпочках, Гермиона максимально тихо отошла от кабинета и направилась на второй этаж в спальню Драко, чтобы начать поиски палочки оттуда, пока он занят встречей со Снейпом. Как же много нужно было ей сделать! Но не успевает Гермиона даже дойти до лестницы, как чувствует резкий толчок в голове, от которого она теряет координацию. Схватившись одной рукой за голову, а второй — за поручни лестницы, она медленно оседает на пол. Силы испаряются из ее молодого тела с каждой секундой, ее бросает в жар, грудную клетку плотно сдавливает в кольцо, затрудняя дыхание, и Гермиона чувствует, как проваливается в темноту… *** — Что ж, тогда я пойду, — произносит Снейп и выходит из кабинета, Драко следует за ним. Внезапно Малфоя настигает совершенно безосновательное чувство волнения. Он не может понять, с чего в конце разговора его накрыло беспокойство, и Драко старается не подавать виду. Но не успевают они дойти даже до главного холла, как Драко уже издалека видит распластавшуюся на полу Гермиону. Драко молниеносно подбегает к ней. — Гермиона! — обеспокоенно зовет ее Драко, но девушка не отвечает. Он хватает ее за щеки и слегка похлопывает, пытаясь привести ее в чувства. — Она вся горит! — Дай я посмотрю, — присаживается Северус и хмуро осматривает девушку. — У нее жар. Как она себя чувствовала с утра? — Не знаю, мы… Последний разговор вышел не самым удачным, и мы долго не общались. Северус недовольно кривится, затем достает палочку и проводит неизвестные Драко манипуляции над девушкой. — Не похоже на обычную простуду, — задумчиво протягивает Северус. — Отнеси ее в постель, Драко, живо! Малфой тут же подхватывает Гермиону и поднимается с ней наверх. — Ее прокляли, Северус?! — Вероятнее всего, — выдвигает предположение Снейп, спеша за ним. — И кто мог желать мисс Грейнджер такого? Драко аккуратно кладет Гермиону на кровать. Лоб покрылся испариной, губы ее сухие и шершавые, но сама она бледнее белого. Он осматривает ее, и сердце сжимается от страха за то, что допустил подобное… Даже странно было спрашивать, кто же мог желать смерти Гермионе? И Драко приходит в голову несколько имен, но интуиция выделяет лишь одно. — Тео недавно что-то подлил ей в алкоголь… Пожалуйста, сделай всё, что сможешь, — говорит Драко, схватив крестного за локоть. Его голос звучит твердо, но в глазах откровенная мольба и Снейп лишь коротко кивает. Драко тут же разворачивается и бежит в комнату, в которой находится камин. Он берет в руку горсть летучего порошка и громко выкрикнув адрес, аппарирует в дом к Тони. — Нотт! — громко кричит Драко, вылетев из камина словно буря. — НОТТ! — Драко, — ничего не понимающий Тони выходит ему навстречу и недоуменно хмурится. — Что случилось? — Где этот чертов ублюдок?! — зло шипит Драко. Его глаза, темные от еле сдерживаемой злости, метают молнии. Он хищно задирает верхнюю губу, даже не пытаясь сдерживать клыки, и Тони неосознанно делает шаг назад. — Я здесь, Драко, что… — Тео резко осекается, встретившись с разъяренным взглядом Драко. Вампир резко подается вперед и с размаху впечатывает кулак в лицо Нотта, и тот отлетает к стене, неуклюже съехав на пол. — Твою мать! — стонет Теодор, держась за сбитую скулу, — ты с катушек слетел, Малфой?! В чем твоя проблема?! Драко подхватывает его за грудки и резко поднимает на уровень глаз. Перехватывает рукой его за горло и сильно сдавливает. — Что ты подлил Грейнджер на вечеринке? — чеканит каждое слово Драко. — Что? — Теодор кривится, недоумевая, что за глупый вопрос, и еще за это он посмел его ударить? Нотт успел испугаться, что Драко догадался о чем-то важном, но услышав это… От накрывшего его облегчения он даже позволил себе ухмыльнуться, обнажая покрытые кровью зубы. — О, Малфой, а что случилось? Твоей шлюшке нехорошо? — и тут же поймал еще один жесткий удар теперь уже в нос. Нотт громко застонал, хватаясь за разбитый хрящ. — Я дважды повторять не буду, — говорит Драко, ожидая ответа. — Ничего такого, за что бы заслужил такого обращения, — презрительно кривится Теодор, — всего лишь возбуждающее зелье, что мы даем рабыням. Драко достает палочку и наставляет на висок Теодора. И плевать сейчас, что вторжение в разум без позволения считается непростительным для близких друзей и соратников. И плевать хотел Драко на авторитет и заслуженное уважение лидера в отряде. И плевать, что Энтони смотрит на Малфоя как на сумасшедшего и с каждой каплей его авторитет растворяется как песчинка в море. Важно лишь узнать правда ли это было обычное зелье или действительно опасное, что может забрать у него самое дорогое, что у него есть. — Легилименс. Драко окунается в события того вечера и видит, чувствует недоверие Тео к ней и к отношениям, которые Драко обозначил между ним и Грейнджер. Но зелье действительно только возбуждающее… Драко резко отталкивает от себя Нотта и тот от неожиданности оседает на пол. Рукавом белой рубашки вытирает с лица багровую кровь и презрительно кривится. — Что, Малфой? Кто-то проклял твою шлюшку? — И видя, как Драко злостно зыркнул на него, сразу понял, что попал в точку. — Как обидно, когда забирают понравившуюся игрушку… Правда? Их взгляды пересеклись и Драко понял — враги навеки. И спусковым крючком был именно тот момент, когда Драко возжелал Грейнджер. Грейнджер, которая принадлежала Тео. Малфой разворачивается к Тео и вновь хватая его за грудки, резко поднимает вверх. Его ноздри широко раздуваются, грудная клетка рвано вздымается, он скалится так, словно готов вонзить клыки в шею бывшего друга. — Она тебе небезразлична, да? — и Теодор расплывается в самодовольной ухмылке от осознания собственной правоты. А Драко даже не пытается отрицать, потому что понимает, что Теодор стал опасен и ему даже не нужны теперь доказательства, чтобы избавиться от него. Своей проницательностью Нотт сам себе подписал приговор. Драко широко раскрывает рот, намереваясь разорвать врага в клочья, но неожиданно звучит заклинание со спины Драко. — Эварте Статум! — выкрикивает Энтони и вампира отбрасывает в сторону. — Беги, Тео! Малфой явно слетел с катушек! Теодор быстро оценивает ситуацию и осознает, что в реальной схватке с вампиром-волшебником им даже на пару с Энтони не выжить. Ему жаль Тони, который за него заступился, но когда вопрос касается жизни или смерти — а Малфой явно принял решение избавиться от Тео — то тут каждый сам за себя. Нотт молниеносно подрывается и убегает из комнаты, слыша издалека раздающиеся заклинания. Тони и Малфой перекидываются боевыми проклятиями, а Нотт в это время хватает летучего порошка и исчезает в каминном пространстве. — Тони, прекрати! — командует Драко, но соратник его уже не слушает. — Я не желаю тебе зла, у нас с Ноттом свои счеты. — Не подходи, Драко, у тебя явно поехала крыша. Тео был прав, хотя я до последнего не верил его словам. Ты стал опасен и готов вонзиться клыками в любого из нас! — Тони, повторяю, опусти палочку, — взяв себя в руки говорит Драко. Он понимал, что ситуация катастрофическая и все вышло из-под контроля. Тео умудрился сбежать — теперь жди беды. И сейчас как-то нужно было угомонить Тони. Минус два человека за вечер из отряда… И снова все из-за одного лишь человека. А вернее, из-за одной. Драко незаметно качает головой. В голове, словно рой, мысли одна за другой сменяют друг друга. Нужно теперь отыскать Тео, пока он не натворил дел, ведь Драко так и не знает какой информацией тот обладает. И кто еще мог желать зла Гермионе так сильно?.. Драко осеняет. Есть лишь одна девушка, достаточно отчаявшаяся, чтобы решиться на подобное и не гнушаться даже самых мерзких методов. — Прости Тони, но у меня нет времени, — с долей сожаления говорит Драко и быстро преодолев расстояние до Тони, тут же выбил палочку у него из рук: — Обливиэйт, — увидев, что взгляд парня заволокло пеленой, Драко говорит, — Тео уехал по делам, никакой перепалки и ссоры не было. Сегодня вечером ты меня не видел. Выпей огневиски и развлекись со своей рабыней. Отпустив Тони, Малфой прошел в комнату с камином и направился в дом к своей бывшей девушке. Драко тихо вышел из камина и спокойно огляделся. После стычки у Тони дома в крови все еще кипел адреналин, но он не был уверен в своих догадках и старался держать себя в руках. Костяшки на его правой руке были сбиты и кровоточили, и это единственное что могло указать на недавнее участие в драке. Он спешно прошелся по всем комнатам и наконец нашел хозяйку дома, сидящую с кошкой на руках и спокойно пьющую чай и читающую книгу. Пэнси была одета в красивый черный пеньюар и такого же цвета длинный халат. Драко нравился такой вид, но Пэнс не всегда ходила по дому в таком откровенном наряде… Малфой почувствовал горький укол осознания, что его, похоже, здесь ждали. — Драко, — мягко протянула девушка, тут же вставая с дивана, — я знала, что ты придешь ко мне, — она будто мурлыкает, делая свой голос ленивым и глухим, таким сексуально-возбуждающим. Но Малфоя наоборот вся ситуация напрягает. Его беспокоит лишь одно и Драко отталкивает ее руки от себя и говорит прямо в лоб: — Ты ждала меня. — Я надеялась, что ты однажды придешь. Когда соскучишься, — она игриво заправляет волосы за ушко и мимолетно опускает взгляд. — Ты всегда так делаешь, я же знаю, — она снова протягивает руки к лицу парня, но Драко хватает ее за запястье и, сильно сжав другой рукой, приставляет палочку к виску. — Легилименс. Пэнси, Астория, Трейси, Дафна стоят в комнате. На столе небольшой котелок, а в ней — куколка, сделанная из сухих трав и веток. — Давай его сюда, — командует Пэнси и Трейси кладет связанного домовика на стол. Его глаза, наполненные страхом и ужасом, широко раскрыты, но он связан волшебными путами и нем, как рыба. Пэнси отточенным движением вспарывает брюхо невинному домовику и, подняв палочку, переливает кровь из него на куколку, лежащую в котелке. Куколка вся обагрилась тягучей кровью, и девушка начинает читать заклинание, в котором латинские слова перекликаются с именем Гермионы, и в котелке поднимается огонь и куколка загорается. Ветки тлеют медленно, над ней поднимается дым и кучерявится под потолком… — Что ты наделала! — Драко резко хватает Пэнси за горло, а та от неожиданности вцепляется ему в предплечье, пытаясь оттянуть от себя, но его хватка сильна, и он почти не контролирует силу, с которой сжимает свою руку. Паркинсон начинает бить его по руке, глаза ее широко раскрываются, она совсем не может дышать и в этот момент Драко отшвыривает ее от себя. Подходит близко и нависает над девушкой, что неуклюже сидит на полу, потирая саднящее горло. — Да, я сделала это, — севшим, но уверенным голосом произносит Пэнси. Она поднимается на ноги и гордо встречается взглядом с Драко. — Она всего лишь зарвавшаяся рабыня, Драко! И если ты не можешь указать ей ее место, то это сделала я! — она даже не пытается отступить, стоит близко, так опасно близко, что Драко ничего не стоит снова сделать ей больно, но Пэнси так отчаянно нуждается в нем, что готова рисковать. — Неужели ты и правда к ней что-то испытываешь, как говорил Тео, раз ты здесь и ведешь себя так, будто тебе не все равно?! Она никто! Это всего лишь грязнокровка! — выкрикивает Пэнси, чувствуя обжигающую волну обиды в груди. Драко размахивается и наотмашь бьет тыльной стороной ладони Пэнси по лицу. Та не удерживает равновесие и снова падает. — Какой ритуал ты провела? Название, — его голос тверд и беспристрастен. Он хладнокровно ударил ее и больше не дает своим эмоциям выхода, но именно в такие моменты Драко становится бессердечно жесток. Пэнси вдруг понимает, именно в этот роковой момент осознает, что она потеряла своего Драко навсегда. Перед ней стоял совершенно другой Малфой, не тот, которому она была когда-то дорога, даже несмотря на какой-то укус. Она знала, она верила, что между ними было что-то большее, чем просто магический укус. И она бы простила ему грубость, простила пощечину, но только если бы он не сделал выбор в пользу другой. А он сделал выбор. И какой? Мерзкая грязнокровка, не достойная даже его взгляда. Пэнси презрительно задирает верхнюю губу и наморщивает нос. Она потирает горящую щеку и вдруг чувствует что-то мокрое. Взглянув на свою ладошку, она видит собственную кровь… Он посмел ударить ее из-за чертовой грязнокровной рабыни… У Пэнси не укладывалось в голове, как он низко пал. И обида, что так по-женски жгла душу девушки, вдруг плавно перешла в жгучую ненависть к предавшему ее мужчине. — Пусть сгорит эта тварь на земле, а потом и горит в аду, — шипит Пэнси, надменно задирая подбородок, и не успевает она осознать, как Драко рывком поднимает ее с пола и, обхватив за волосы, отбрасывает в другую сторону. Паркинсон вновь падает, ударяясь головой об стол. — Либо ты говоришь, что за проклятие ты сотворила, либо ты сильно пожалеешь об этом, — в его глазах таится еле сдерживая злоба, готовая вылиться в такую жестокость, что Паркинсон даже и не снилось. Но ослепленная ненавистью, она потирает ушибленную голову и криво ухмыляется. — Не могу поверить, что после всего, что между нами было, ты сейчас избиваешь меня из-за какой-то грязнокровки, — горько произносит Паркинсон, даже не пытаясь встать с пола. Драко медленно подходит к ней, присаживается рядом на корточки и до боли сжав щеки Пэнси, приподнимает ее лицо. — Все это время я был с тобой лишь из жалости и чувства вины за укус, — почти шепотом, но таким убийственным, шепотом, говорит Драко, и будто сам чувствует, как последние его слова добивают несчастную девушку. — И она единственная, кто мне действительно дорог. И если ты сомневаешься в том, что я пойду на что угодно, подчеркиваю, на что угодно, чтобы ее защитить, то ты сильно ошибаешься. В ее глазах отражается неподдельная боль, пелена слез заволокла ее зрачки и она, смахнув, уронила первые крупные капли, стекающие по избитому кукольному личику, смешиваясь с кровью. Он небрежно отталкивает лицо девушки от себя и поднимается. Он почти готов ее убить, но… Что бы Драко сейчас не говорил и не испытывал, он знает эту девушку почти с рождения. Он делил с ней только постель почти два года. И несмотря на низость поступка, на ужасные последствия, которые ему придется сейчас разгребать, все нутро противится ее убийству. В конце концов, в сложившейся ситуации есть немалая доля вины самого Драко. — Империо, — произносит Драко, — ты больше ни слова не скажешь о Гермионе, и ничего не сможешь ей сделать. Никому не расскажешь о том, что сегодня здесь произошло, но все это, — Драко проводит рукой по ее багровой щеке, — останется напоминанием, чего стоила тебе эта выходка. А теперь иди и ложись в кровать. Он разворачивается и уходит по направлению к камину. Он сам найдет, что это за проклятие, просто нельзя терять ни минуты. И Снейп ему поможет. *** Глубокой ночью Тео проникает в дом к Пэнси. Она должна была уже спать, и он крадется тихо. Ему нужно предупредить ее о том, чтобы завтра исчезла на время, когда поднимется шумиха насчет Малфоя. Тео уже все продумал, поэтому нужно было защитить ту, кем он дорожил. Пройдя к ней в спальню, Тео увидел, что девушка спокойно спит у себя в кровати и он, подойдя к ней, присел на край. — Пэнс, — тихо зовет ее Тео. Девушка тут же разворачивается. — Тео? — тихо вопрошает она, включая ночник. Нотт уже собирался все объяснить, как вдруг его взгляд падает на разбитую губу девушки, опухшую щеку и ушиб на лбу. Он протягивает руку, и, как ни странно, но Пэнси не дергается, позволяя дотронуться до себя. Он смотрит в ее глаза и видит, что они мокрые от слез. — Пэнс, что случилось? Что это? — спрашивает он, имея ввиду побои. — Я… — девушка замолкает, не в силах продолжить. Она хочет все рассказать, хочет выплеснуть боль, что сидит в груди, но Пэнси не может противиться Империусу Драко. — Я… Но так и не находит слов, чтобы ответить, и Тео в голову приходит догадка, от которой глаза его мгновенно наливаются неистовой злостью и он прищуривается. — Малфой… — шипит он, и Пэнси вмиг срывается на рыдания, подтверждая догадку. Никто никогда не предположил бы даже, что подобное мог сотворить с ней сам Драко. Никто, кроме Тео. Того, кто заботился о ней в своей странной манере, того, кто всегда желал ее… Тот, кому всегда была дорога именно она. Нотт резко подается вперед и притягивает девушку к себе, крепко обнимая, а она утыкается ему в плечо, сотрясаясь в громких рыданиях. И Пэнси впервые чувствует настоящее тепло от его прикосновений, разливающееся в груди. Тепло, которому она, наконец, позволила проникнуть и в ее душу. Вот только достучаться до нее у Тео получилось только когда Малфой эту душу изрядно потрепал. — Тебе нужно исчезнуть из Лондона завтра, — шепотом говорит Тео, гладя девушку по волосам. — На один день. Для твоего же блага. Она удивленно вскидывает брови и хочет уже задать вопрос, но Тео прижимается к ее губам в требовательном поцелуе, заглушая возможные вопросы. Завтра. Завтра ты потеряешь всё, Малфой.