***
Вечерело. Золотистая заря освещала стены замка угасающими лучами бледного солнца и рассыпалась искрами отстветов на кружащейся в воздухе снежной пыли. Рабочие и сменившиеся с караула стражи, слуги и приехавшая на аудиенцию к леди Инквизитору знать, все спешили кто в теплые объятья таверны, а кто к каминам главного зала, где могли неспеша насладиться ужином и бутылкой-другой вина, разбавляя его болтовнёй. В этот вечер Морна Лавеллан не могла думать о делах. Дни напролёт они с советниками планировали действия на предстоящем балу в Зимнем Дворце и она уже порядком устала от неустанных беспокойных монологов Жозефины. Лелиана как всегда знала почти все о каждом приглашенном госте и, казалось, находилась скорее в предвкушении предстоящего выхода Инквизиции в орлейский свет, чем томилась в тягостном ожидании. Морна была уверенна, что леди Монтилье справится с собой, Лелинана знала чего стоит опасаться и что нужно предпринять, но Каллен... — Если ты так долго гадаешь над тем сколько рыцарей припасено в моем рукаве, то могу тебя сердечно уверить, что ни одного, — словно сквозь туман донесся до Лавеллан голос Варрика. Она моргнула, словно только что проснувшись. В камине трещали поленья и по залу носился аромат жареной оленины и веселый смех насытившихся аристократов. — Прости. Я и не думала о том, что ты снова блефуешь, — скривив прелестные губки в притворной улыбке поддела она гнома. Стол, который обычно занимал Варрик у главных дверей был завален орлейскими роялами, ферлденскими соверенами и пламенеющими в свете оплывающих свечей медяками. Потрепанные карты были разбросаны в страшном беспорядке поверх монет и на нах примостились кружки с пенящимися шапками эля. — Твой взгляд говорил о том, что ты хочешь проникнуть под покров моей роскошной кожаной куртки, увидеть спрятанные на груди... –... роскошные волосы! — рассмеялась эльфийка. — А вот и Ангел Смерти! — она раскрыла карты с размаху бросив их на стол. Варрик скорчил гримасу, потом прикинулся удивленным и в конце-концов с довольным видом выложил свои. — Хотел бы я сказать, что тебе сегодня повезло, — сочувственно пробормотал гном, — но ты просто взяла и бессовестно выиграла. — Не может быть, — не раздумывая обронила Лавеллан и с недоверием уставилась на лежащие перед ней карты, словно любая из них вдруг могла исчезнуть. — Что, опять? — притворяясь обиженным засопел Варрик. — Опять обвинишь меня в том, что я блефовал не смотря на то, что удача повернулась к тебе самой привлекательной своей частью? — Н-нет, — облегченно выдохнула Морна. Она не сказала гному, но ее собственные деньги, которые она могла позволить себя потратить на игру в карты уже были на исходе и это неожиданная победа ее очень обрадовала. — Но ты кажется, не очень-то радуешься, — заметил Варрик и выжидающе уставился на эльфийку. Она загребла выигранные деньги и принялась по одной бросать их в бархатный мешочек, валявшвийся среди прочего на столе. — Меня беспокоит Каллен, — тихо призналась она. — Ты говоришь о Кудряшке? — Он в последнее время сам не свой. Я сначала думала, что это из-за лириума, но потом поняла, что тут что-то ещё. — Как же ты поняла? Он перестал завивать волосы? Говорить о войне? Начал смеяться над шутками Посверкунчика? Пялиться на хорошеньких гномочек? Стирать панталоны? Чихать во время Песни Света? Или позвал тебя куда-нибудь встретиться с ним? Или ты его позвала, скажем, в часовню? Эльфийка с плеском уронила двойного грифона в кружку, забрызгав пару карт. Варрик поднес кулак к губам, чтобы она не заметила промелькнувшую на его лице улыбку. Но к его удивлению послышался тихий смех. — Новый роман, да, Варрик? — подмигнув сказала эльфийка. — Ладно-ладно. Я ничего не говорил, — поднял руки гном. — Все равно рано или поздно Кассандра до него доберется... — Не запугивай меня прежде времени, а то меня одолеет такой страх, что я не смогу перо поднести к пергаменту своей дрожащей рукой. — Может тебе бы стоило и Корифею подарить свою книгу с автографом? Узнает себя, увидит каким он стал. — И раз думает на нас нападать, хорошая идея ваше Инквизиторство, — подмигнул гном, поднимаясь из-за стола. — Ну, меня ждёт куча писем от поклонников и парочка от издателей. — До завтра, Варрик, — подбрасывая мешочек с деньгами сказала Лавеллан и неспеша пошла в сторону своих апартаментов. — Так насчёт часовни, это правда?— донесся ей в спину нетерпеливый возглас гнома. Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством, положив руку на их партию "Порочной Добродетели". — Часовня? — недоуменно нахмурилась Лавеллан. Гном вздохнул и понимающе закивал. — Ладно, забудь, что я спрашивал. — Хорошо, но я не забуду, что сегодня ты все-таки блефовал. — Даже не посмотришь на то, что проиграл? — не заметно для эльфийки выбрасывая на стол двух Рыцарей Роз из рукава своей куртки, поинтересовался гном. — Блефуя — жизнь Вариика Тетриса, — усмехнулась эльфийка. — Ушные затычки Андрасте! — воскликнул гном. — Я, разумеется, думал о своей автобиографии, но руки пока не доходят. — Тебе стоит это написать.***
Для Каллена время ползло подобно ранненому порождению тьмы. Он места себе не находил то и дело поглядывая сквозь бойницу на медленно опускающееся к горизонту солнце. Очередной отчет с глухим шуршанием опустился на его стол. Командор обернулся и встретился взглядом с Коулом. При виде духа, сердце Каллена едва не выпрыгнуло из стального нагрудника от неожиданности. Командор лишь моргнул, не успев и рта раскрыть, а Коула уже след простыл, лишь ветер ворвался в полуоткрытую дверь. Каллен взлохматил золотистые волосы , задавая себе вопрос, был здесь этот дух, которого так обожает Солас или ему это померещилось после чересчур напряжённого дня? — В любом случае, — вслух пробормотал он, надеясь, что звук собственно голоса немного отрезвит его мысли, — солнце уже садится. Лучше пойду пройдусь перед тем как идти в часовню. Он пригладил волосы, выпрямился во весь рост и ступил за порог, втоптав в каменный пол тяжелым сапогом лежащую под дверью розу. Он убрал ногу с цветка и изумленно проследил взглядом за тянущимся от него следом из лепестков, который кончался у пышного букета, оставленного чуть в стороне от двери. В букете была записка. Почерк был очень грубый, написано было явно в спешке, но привычной рукой. Подозрение кольнуло сердце Каллена как клинок убийцы. "Ты занял в моем сердце место командира, с тех пор как ты попался мне на глаза. Это было два месяца назад. Ты тогда стоял на фоне башен Скайхода в свете утренней зари и неустанно муштровал своих всех недовольных, но благодарных тебе солдат. Отныне ты командир моего сердца и ума, муштруешь мои мысли день за днем, точно также как своих солдат. Эти розы, любовь моя, я дарю тебе в знак, что ты когда-нибудь сможешь простить меня за то, что я собираюсь сделать. Я знаю о твоих чувствах к Инквизитору, но мир должен ПОНЯТЬ." Последнее слово было выделено и все же выглядело очень неразборчиво. Поначалу ему даже показалось, что там написано "пылать"? По мере того как глаза бывшего храмовника перебегали от строчки к строчки, лицо его приобретало с каждым словом все более сероватый оттенок, словно он на глазах превращался в кунари. Когда лицо его стало пепельно-серым, а губы побелели, когда он готов был от обиды разнести всю крепость в щебень, записка порвалась в его руках. Командор стиснув зубы, смял листок и треснул с досады кулаком в дверь. Боль была ощутимая. "Кто это, демоны его побери, написал?" Морщась Каллен уставился на букет, потом опустил взгляд на клок пергмента , что все ещё сминал в руке и вдруг его осенило. — Сохрани меня Создатель, — вслух выдохнул он и поднял розы. Мысль о том, что это явно шутка прознавших о его чувствах членах Инквизиции как-то сразу его успокоила. Похоже он уже смирился, что насмешек не избежать. К тому же он ощутил себя несколько неловко, решив все же идти на встречу в часовню с пустыми руками. — На холоде не пахнут, но они должны ей понравиться, — пробормотал командор с довольным видом разглядывая пламенные лепестки роз.***
В часовне было как всегда тихо и прохладно, лишь золотистые язычки пламени на свечах у ног статуи Андрасте встрепенулись и заплясали под порывом ветра, влетевшим вместе с отворившейся дверью. Каллен не заметил тени бесшумно отделившейся от стены и безмолвно наблюдающей как он, приблизившись к статуе, замер, сложив руки, держащие розы, в молитве. Так прошло с четверть часа, наконец Каллен обернулся и тут же увидел его. Тень обрела очертания разведчика Джима в тусклом свете свечей. — Что ты тут делаешь? — выпалил Каллен, смутившись и пряча букет за спину. Разведчик выдавил из себя подобие улыбки. — Пришёл помолиться. — Ах, ну, да... — отчаянно краснея сказал командор, почувствовав себя довольно глупо. — Я э-э, как ты вошел? — Я был здесь все это время, — как-то зловеще, как показалось на мгновение Каллену произнес разведчик. — Прошу простить, сэр, но у меня срочное дело к Тайному канцлеру. Каллен сдержанно кивнул, в то время как ему хотелось схватить этого вездесущего разведчика за куртку и зашвырнуть как можно дальше в пропасть за скайхолдским мостом. — Помилуй Создатель, — устало выдохнул командор, когда дверь за этим странным малым со скрипом закрылась и мысли прекратили скакать в голове, как ошалелые рекруты. — Я так устал. Каллен простоял в той часовне ещё с полчаса, то предаваясь молитве, то принимаясь размышлять знала ли вообще Морна о том, что он здесь. В конце концов, когда оплывающие свечи начали мерцать, он с тоской опустил букет с розами к холодным каменным стопам Андрасте и грустно поглядел в её каменное лицо. Даже Пророчица смотрела на него каменными глазами безучастно, как показалось бедняге. Он наклонился к пъедесталу и не отдавая себе отчета уткнулся в алые лепестки, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы, подобно тому как разрушающаяся плотина едва удерживает поток прибывающих бурных вод. Он оставил свечи догорать покинув место молитв минут через пять, решив, что лучшее пристанище для его горя на дне винного кубка.***
Лавеллан не давала покоя мысль о том, что Варрик знал о ее попытке пригласить Каллена в часовню. Она принялась писать письмо, но так и смогла его отправить. По правде сказать, писала она его скорее шутки ради, чем всерьёз, но поговорить с командором в любом случае собиралась. И все же... Неужели Варрик добрался и до ее апартаментов или, может, он просит Коула лезть куда не следует? Эльфийка тяжело вздохнула и остановилась, обнаружив, что идет не к себе, а в сторону сада. Она откинула прядь черных, как мрачные мысли некромантов, волос с лица и, сама не ведая зачем, медленно пошла в сторону часовни. Дверь была приоткрыта, она тихо скрипнула, когда эльфийка осторожно заглянула внутрь. Теплый свет догорающих свечей погрузил маленькую часовню в приятный полумрак. Она вошла, осматриваясь. За все время, что Инквизиция обосновалась в Скайхолде, она ни разу не заходила сюда даже из любопытства. Она не верила в Создателя, не верила в Пророчицу, и не напрасно. В Тени она, наконец, нашла ответ, который полностью соответствовал ее представлению о мире. Её спасла не Андрасте, это была Джустиния, вполне настоящая, до того как её сожрали эти мерзкие пауки. Она не верила в Создателя, не смотря даже на то, что в мире существуют духи, как утверждал Солас или демоны, как называла их Церковь. Однако одно она знала точно... Он-то верит. Каллен верил в Создателя и в то, что Пророчица Андрасте отдала жизнь, чтобы послужить его цели и воцариться с ним в Золотом Городе. Морна фыркнула. Но все же, несмотря на ее взгляды, она не высказывалась дурно ни о Создателе, ни о Его Невесте, она не хотела огорчать Каллена, видя, как тот то и дело обращается с молитвой к небесам. Эльфийка неспешно приблизилась к статуе Андрасте, возвышающейся над полом, и с удивлением увидела россыпь роз, покоящихся на возвышении. "— Красивые, — со вздохом подумала леди Инквизитор, вспомнив вдруг простые лесные цветы, которые так обожала, живя в лесах на свободе". Неожиданно что-то холодно блеснуло под одной из роз. Она поднесла к глазам серебряный медальон искристо переливающийся у нее на ладони. На овальной поверхности была вычеканена Андрасте и каймой по краю виднелись слова из Песни Света: "О, Создатель, услышь мой плач: Направь меня сквозь чернейшие ночи. Закали моё сердце от искушений зла. Даруй мне отдых в теплейших домах. . " Эльфийка слабо улыбнулась, глядя на пляшущие языки пламени, что отражались на серебристой поверхности. " — Интересно, — подумала она, — кто из ревностных почитателей мог оставить его здесь как приношение?" Она с сомнением смотрела на поверхность медальона, борясь с соблазном взять его себе. Она не могла понять почему, но ей не хотелось оставлять его здесь. И соблазн на один миг оказался сильнее леди Инквизитора. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Морна Лавеллан поспешно накинула серебряную цепочку себе на шею и затолкала медальон под тунику. Она покинула часовню со смешанными чувствами. Скользнув на последок взглядом по лицу каменной Андрасте и подумав о том, что будь она живой, смотрела бы на это маленькое похищение без осуждения, эльфийка отправилась в свои покои. Не успела она выйти из сада, как к ней подбежала фигура в капюшоне. В темноте Морна не сразу сообразила, что перед ней, едва дыша, стоит Лелиана. — Я с ног сбилась разыскивая вас, после того, как никто из моих людей не смог вас найти! — недовольно воскликнула она. — Наверное, никому из них не пришло в голову поискать меня в часовне, — засмеялась Лавеллан. — В часовне? — изумилась сестра Соловей. — Сейчас не об этом. Инквизитор, Каллен... — Что? — предчвуствуя беду спросила эльфийка. — Командор пропал. А на столе, в ставке командования лежала записка. Там сказано, что Корифей добрался до тебя.