Duran Duran - Come Undone
— Господин Гин, вы… искали меня? «Какой там «мозговой штурм», как его называла Иноуэ…», — планы Гриммджоу сошли на нет мгновенно. — Нет, что ты, — Гин оставил на губах усмешку, — я пришел поблагодарить Иноуэ Орихиме. Благодаря ей я стою здесь. Гриммджоу ушел с дороги. Дурное предчувствие охладило пустоту. И Гриммджоу сказал в спину: — Вы хотели поговорить со мной. — О, а ты не забыл, — Гин, как начал подозревать Гриммджоу, родился с этой улыбочкой. — Хотел попросить принести мне хурмы. Последнее желание и всего-то, — он помахал вновь застывшему той рукой, на которой раньше было написано слово. — Пока-пока, Гриммджоу! Дверь закрылась перед ним. Гин ушел, а предчувствие осталось.***
— Вот объясни мне, почему в детских книжках речь такая… Ну, такая. Мы с тобой так не говорим, в общем. — Утрированная? Ну, с большим количеством акцентов, всеми обращениями и окончаниями? — Да. — Хм, — Иноуэ нахмурилась, поджав губы. Складочка между ее бровей показалась Гриммджоу очаровательной, поэтому он чуть улыбнулся и покачал головой. «Каждый раз удивляюсь этой нежнятине, которую ощущаю с… ней? От нее?» — он потянулся к сердцу, но одернув себя, перевел движение в почесывание шеи. — Мне кажется, это потому, что ребенок остаётся ребенком. На каких-то вещах заостряется внимание, чтобы он запомнил. — А он не знает о том, что есть вежливые формы? — Ну вы ведь не знаете. Иноуэ бросила подкол запросто, без обиняков. Как само собой разумеющееся. Гриммджоу рассмеялся. Солнце, песок, ветер. И то самое, что возникало между ними. Ощущение застывшего момента. «Может, мы оба так и запомним наше общение. Но я не хочу запоминать! Хочу видеть, чувствовать ее постоянно. Наверно, самый момент, чтобы сказать об этом?..» Улькиорра с Тией возникли для Гриммджоу и Иноуэ как из-под земли. Если Иноуэ едва не подпрыгнула, то Гриммджоу просто вздрогнул и коснулся рукояти дзампакто. Но внутри него произошла буря: ему показалось, что недавние мысли красным цветом написаны на лбу. Однако Улькиорра и Тия выглядели спокойными, ни тени юмора в глазах. Прелюдии излишни. Обменявшись кивками, начали. — Бестиас доложили мне, что Аарониро не делал ничего подозрительного. Кроме того, что общался с Заэльапорро. Но это не критично. Наверное, — Тия тяжело вздохнула. — Я становлюсь такой же мнительной как Гриммджоу, правда? Он захотел возмутиться (Улькиорра подавил улыбку), мол, моя мнительность спасала нам шкуры, но Тия прервала жестом. — Как бы то ни было, Бестиас продолжают наблюдать. — Думаю, можно рассказать, чем закончился визит господина Гина, — взгляды трех пар глаз воззрились на Иноуэ с таким вниманием, что она смутилась. — Ну… Я начала громко, но на самом деле господин Гин, он… поблагодарил за помощь. Сказал, что теперь у меня в долгу, и я могу просить все, что угодно. В ходе разговора господин Гин признал, что действительно наблюдал за Лас-Ночес. Но про то, что мы с вами, ну… господину Айзену не докладывал. Гриммджоу опустил глаза. «Если бы кто-то не был в курсе, я бы очень удивился.» — Хорошо, Гин сам подтвердил, что наблюдал, — Улькиорра кивнул и сел на подоконник. Стена и окно с ним — очередной осколок от прежнего дворца, который занимал кто-то до Баррагана, а до него ещё кто-то, и ещё… — Да, но… мне так неприятно, что он наблюдал за всеми нами! — Иноуэ порозовела. Гриммджоу не пришлось долго думать, кого она имела ввиду под «нами». Точнее, он захотел думать, что понял правильно. «Ой, Иноуэ, эти два сводника расценят твое смущение как руководство к действию», — Гриммджоу, сложив руки на груди, взял слово. — Это все прекрасно, но я бы ему не верил. — Почему? — Тия отвлеклась от созерцания сухонького деревца. Гриммджоу, оперевшись на стену, противоположную подоконнику Улькиорры, фыркнул. — Очнись, Тия. Его действия непоследовательны, а мотивы не ясны. — По-моему, все довольны прозрачно, — Улькиорра вынул дзампакто из ножен, а остальные невольно вздрогнули — начиная с Четвертого номера распечатывать дзампакто рядом с дворцом запрещалось. Но тот просто начал рисовать схему на песке. — Предположим, что господин Гин знает, что записка у нас. Это к лучшему. — Ты сдурел? — Дослушай, Гриммджоу. Я потерял доверие, но мы приобрели козырь. Думаю, господин Гин понимает, что с запиской и ее расшифровкой мы представляем угрозу. Но убрать троих из Эспады, да ещё и особую гостью — это большой риск, — Улькиорра поднял взгляд от рисунка и посмотрел на Иноуэ, — поэтому я бы не назвал большим благодушием то, что господин Гин не станет передавать сведения о наших беседах. Все нити ведут к нему. — Пускай ведут, но какой смысл в его действиях? — Кажется, я знаю, — теперь к рисованию присоединилась Тия. Гриммджоу, как бы не тянул шею, разобрать рисунок вверх ногами не смог. Он стоял рядом с Тией, но стоило ей отойти, так ближайшей оказалась Иноуэ. По одну сторону прежний мир — Эспада, по другую — нынешний, Иноуэ. Простая, трехкопеечная аналогия, но она привела Гриммджоу в замешательство. «Я не мнительный, совсем.» Не выдержав, он подошёл к Улькиорре. Вскоре рядом оказалась и Иноуэ. — Что ты поняла, Тия? — Что «А.» — явно не Аарониро. — Почему? — Я помню это смутно, но господа Гин и Айзен несколько раз при мне вспоминали прошлое. Что-то про бедные районы, эксперименты, первое хогёку и их знакомство. Гриммджоу и Иноуэ обменялись взглядами, одновременно поняв, как сильно недооценили Тию, Трес Эспаду, как источник информации. Взглянув на них, Улькиорра словно прочитал общую мысль и высказался: — Довольно подробно помнишь, но раньше об этом не говорила. — Никак не могла связать воедино, — Гриммджоу услышал по голосу, что Тия слегка виновато улыбнулась под воротником. — Неужели речь была о том самом хогёку? — Иноуэ, разволновавшись, сильно сжала пальцы в замок, будто не зная, куда их деть. — А ты какое-то ещё знаешь? — Гриммджоу приподнял бровь. — Я знаю, — Улькиорра стёр прежний рисунок и начал новый. Гриммджоу прищурился. — Ах знаешь. И что же, теперь в распоряжении самозваного Бога два хогёку?! — Одно. И я… понимаю Тию. Сам не сразу сложил, — Улькиорра, слегка склонив голову набок, сделал шаг назад, рассматривая работу. Для Гриммджоу там были совершенные каракули, но он и свои собственные иероглифы читал иногда с трудом. — Господин Айзен давно занимается хогёку. — Ну не век же? — Больше на десять лет. — Ептвоюмать… — Что-то в этом роде. Он экспериментировал над бедными из Сообщества Душ, скармливал их души хогёку. Однако я пока не совсем понимаю, как сюда относится Рангику… Гриммджоу на секунду задумался, а почему, собственно, Улькиорра назвал лейтенанта по имени, но Иноуэ сбила с мысли. — Я поняла! — она, обделенная предметом письма, воспользовалась ногой. Гриммджоу их мозговой штурм показался почти спектаклем, в котором ему, возможно, не самому талантливому актеру, зато самому самоуверенному, не было места. — Госпожу Рангику использовали для питания хогёку! А господин Гин узнал это! Таким образом, — Иноуэ просияла и Гриммджоу невольно залюбовался, — он давно вынашивает месть! — Если это так, — медленно начал Улькиорра, потирая подбородок, — то господин Гин захотел развалить Эспаду изнутри. — Подговорил Заэльапорро отравить тебя и свалить на Гриммджоу… — … А господин Аарониро выкрал ключ, — Иноуэ узнала о ключе не так давно, но почему-то включила факты в беседу быстрее, чем Гриммджоу. У последнего голова пошла кругом. Он-то считал себя схватывающим на лету легко, но реальность оказалась куда прозаичнее. Гриммджоу не мог долго концентрировать внимание на чем-то одном, а когда пришлось слушать троих и следить за мыслью, сбился. И, что закономерно, разозлился. — А Айзен? Почему выгородил Заэля, когда стало известно о его «лечении» Иноуэ? — он, сдерживаясь, со сжимающей виски болью посеял сомнение. Попытался. — Может, господин Заэльапорро взаправду работал по указанию господина Айзена? — Тия только хотела что-то добавить к словам Иноуэ, но Улькиорра сказал раньше. — Вряд ли. Скорее господин Айзен присоединился позже. — Господин Гриммджоу, вы так побледнели… — Хватит! — рявкнул он, и стоящая к нему ближе всех Иноуэ вздрогнула. — Как просто все у вас! — Мы не глупее тебя, Гриммджоу. И когда три неглупых думают об одном и том же, а четвертый, тоже неглупый, но очень мнительный, сомневается, перевес у большинства. — Да ну? Как интересно, — Гриммджоу нехорошо оскалился, подобрался. На каждое слово обруч, сжимающий голову, усиливал давление. — Так, — Тия и Иноуэ встали между ними. Первая лицом к Улькиорре, вторая — к Гриммджоу. Иноуэ мимолётно коснулась его руки. Для Гриммджоу это прикосновение вкупе со взглядом стало подобно разряду тока. И он поддался, чуть выдохнул. Но щекой дёрнул, что-то беззвучно проворчал. Спустя минуту молчания отпустило. Но головная боль осталась. Улькиорра и Гриммджоу пожали руки. — Достаточно на сегодня. Голова разболелась, — он ненадолго прикрыл глаза. — Идите к себе, отдохните. Наверное, не страшно, если меня вернут госпожа Халлибел и господин Улькиорра, — Иноуэ, такая серьезная, не заметила, как переглянулись Улькиорра с Гриммджоу. А потом Гриммджоу с Тией. Он едва улыбнулся Иноуэ, но не удержался от ироничного: — Если Гин сквозь пальцы наблюдает, то да.