Монетка

bts — black swan orchestral ver. (slowed & lower)

      Обучение окружило Гриммджоу со всех сторон. Иноуэ изголялась, как могла.       И Гриммджоу не понимал, это она от безделья или от объема прочитанных книг по педагогике.       Например, карточки. Он запомнил, что это прямоугольники бумаги, с одной стороны слово, с другой — перевод. Прочитал, перевернул, повторил.       Таким образом Иноуэ показывала одну сторону карточки, Гриммджоу говорил перевод или записывал. Иноуэ ввела диктанты, проверяла его записи и не забывала подбадривать. К последнему Гриммджоу привык и огрызался меньше, чем прежде.       Изучив азбуки и перейдя к кандзи, Гриммджоу почувствовал себя увереннее. Читал несложные тексты, но читал сам. Иноуэ однажды сказала, что после открытия чтения ему будет сложно оторваться. Не соврала.       Он смирился с порядком написания черт — да, это упрощало работу, особенно в иероглифах, где больше десятка элементов. Раздражало другое.       Вот он ведёт линию вниз, изображая первую линию. Ровно, хорошо. Но следующая чуть в сторону. И следующая немного не так.       Он уже неосознанно начинает писать сначала. Иноуэ приучила.       Только вот сама страдала от этого — когда Гриммджоу злился, усиливал давление реяцу. Бросал карандаш.       Она пробовала вести его руку своей, но дело пошло хуже.       Его рука, что логично и понятно, была крупнее. Но и не здесь главная проблема.       Иноуэ, как замечал Гриммджоу краем глаза, сначала не могла подступиться с этим способом — мялась на месте, сжимала пальцы и наблюдала за ним. Тогда он позволил себе хитрость и вслух сказал, что это ни в какие ворота не лезет и каллиграфию придумали для бездельников. Иноуэ поддалась на провокацию — взяла его руку уверенно, повела линию.       Только через минуту поняла, что и этот способ нерабочий. И, наверное, порозовела именно от осознания.       Тянулись дни. Экспедиторская активность сошла на нет, а вот патрульная… Правда, Гриммджоу в последней не участвовал. Вновь Канаме у руля, вновь Айзен в лабораториях. Гриммджоу бы свихнулся от безделья, если бы не Иноуэ и редкие тренировки с Улькиоррой.       — Ты обещалась почитать. Ну?       Иноуэ иногда читала ему вслух. Иногда — это потому, что в первый раз Гриммджоу так расслабился, что уснул. Оправдался тем, что ночной патруль и прочее, но Иноуэ проявила прозорливость и заметила, что патрулей и прочего не было. Гриммджоу пришлось прикусить язык. Иноуэ, однако, дулась недолго. Объяснив тем, что Гриммджоу лучше запомнит конструкции и послушает речь, повторила сеанс. В этот, по счету третий, Гриммджоу решил держать внимание. Но с прикрытыми глазами.       — «В Японии проводят четыре вида свадеб. В христианском, синтоистском, буддийском и нерелигиозном стилях. Нет того стиля, который превалирует, то есть, нравится парам больше прочих. Но та же буддийская свадьба теряет популярность, потому что проводится для чисто буддийских пар.» Кхм. Стоит сказать, что свадьба — это важный обряд, в котором участвуют родственники и друзья с обеих сторон.       Гриммджоу кивнул, мол, дальше.       «Поспорим сейчас. Интересно будет, учитывая, как сильно отличаются традиции наших рас.»       — Существуют мировые религии. Христианство, буддизм, мусульманство. Первую и последнюю объединяет вера в одного бога, а в буддизме богов множество. Но в любом случае свадьба — это договор партнёров перед Богом или богами, ну и заверенный на бумаге с тех пор, как люди начали принимать законы.       — А без этого нельзя? — про заверение на бумаге Гриммджоу не заинтересовало вовсе — усвоил, что до чего-то умного люди доперли. Вот, заверяют договоренности на бумаге, Пустым такое и не привидится.       «Бог… Бог», — Гриммджоу, обращаясь в своих воззваньях и проклятьях к Смерти и Уэко-Мундо, игнорировал Бога. Не приложив усилий, не вспомнил и обращения к Богу от Иноуэ.       «Видимо, во всем Уэко-Мундо только Айзен в него верит. Потому что с кем ещё тягаться в самоуверенности?», — Гриммджоу не нужно было соревноваться в этом, потому что совершенство сияет ярко и без сравнения. Только вот Иноуэ посеяла в нем сомнения в собственной неотразимости. Ведь зачем совершенству привязанность?       Тем более привязанность к той, что в некоторых аспектах обгоняет совершенство…       — Можно, есть свадьбы без участия религии. Или те, где сплетается несколько религий сразу.       — Я о другом, — он размежил веки.       «Если бы Бог существовал, да ещё и умный, Пустых сделал бы без чувств. Верили бы тогда? Нет. Делец.»       — Это дела двоих. Зачем Бог или боги? Да даже какие-то гости, родственники.       «Ещё и изврат. Подглядывает за личными делами.»       — Чтобы и другие могли порадоваться.       — Ну показуха, понятно. Само скрепление зачем?       — Раньше брак был для того, чтобы понять, от кого женщина родит. И как способ привязать женщину к мужчине…       — Боги-то причем?       — А Бог или боги, как я думаю — это высшая сила, которая обещает страдания, если изменять, допустим. Люди древности вообще не представляли жизни без богов.       — Мне кажется, что это схема, — Гриммджоу заложил руки за голову, скривился. — Ты когда-то говорила о деньгах и власти. Если вбить в голову большой группе народа, что без Бога никакие обряды не провести, можно получить деньги. Не знаю, почему вы, люди, без них не можете, но не суть. Или так — преклонение высшей силе сплотит. Ну?       — Действительно. Во все времена. Однако в последний, насколько я понимаю, век, таких как вы, прагматиков, стало больше. Та реальность, в которой живём мы, — она обвела руками комнату, намекая, как понял Гриммджоу, на Уэко-Мундо и Сообщество Душ вместе взятые, — доступна немногим.       — И к лучшему. Своих придурей хватает. Читай, я слушаю, — он вновь смежил веки.       — Главное, чтобы вы запоминали. Мне нравится синтоистская… Вот, про одежду. Хорошо отражает отношение к женщине. «Оба вида кимоно можно комбинировать с ватабоси, но в последнее время с ними принято надевать цунокакуси. Это слово состоит из двух иероглифов: «рога» и «покрывать». Считается, что данный головной убор скрывает так называемые «рожки ревности» на голове невесты. Его символическое значение — сокрытие собственных недостатков и повиновение мужу».       — Черт, женщину не считают за равного, что ли? Нет, — он сел, открыл глаза, — я понимаю, что положения у мужчин и женщин разные. Но вроде заключается брак, а женщина все равно в роли жертвы.       — Традиции, — Иноуэ пожала плечами, улыбнулась грустно.       — Тебе они нравятся?       — Не очень, если воспринимать буквально. Но сам обряд, одежда, вроде белого кимоно… Если мой жених будет согласен, то почему нет?       «А я вот не согласен. Традиции Пустых мне нравятся больше.»       — А Куросаки что?       — А что Куросаки? — она моргнула.       — Если предложит, согласишься?       «Пускай только попробует, я ему пальцы переломаю и сердце вырву, чтобы нечем и нечего предлагать было», — где-то на задворках сознания Гриммджоу хранил, что предлагают руку и сердце. Если лишить Куросаки и того, и того, останется не у дел.       — Да скорее вы… Нет, ничего, простите, — она начала с запалом, но встретившись с ним взглядом, договорила тихо и погрузилась в текст.       Гриммджоу не слушал. Насупился.       Когда Иноуэ закончила, то попробовала восстановить диалог:       — Я помню, что вы упоминали о свадьбе Пустых. Может… расскажете?       Гриммджоу слегка поджал губы. Но полные интереса глаза Иноуэ словно развязали язык и по мере рассказа Гриммджоу оттаял.       — Это ритуал, который гораздо проще вашего, человеческого. Нам не хочется зрелищности, нам важнее наши чувства. Я видел этот ритуал раз в Скрытом гроте. Два арранкара встали друг напротив друга, один произнес «Заполни мою пустоту». Второй ответил — «Только твою. Навсегда». И все. Крепкая связь образована.       — Крепкая связь в прямом смысле?       — Наверно могут комбинировать атаки или, допустим, мысленно общаться. Должен ж быть прок.       — Как обряд был придуман?       — Спрашиваешь так, будто я знаю. Вероятно, дело было вот в чем — два Пустых решили объединиться ради охоты. И постепенно привыкли друг к другу. Может, вспомнили что-то из жизни людьми, но перебросили на новую реальность — пустота, которую может заполнить только тот, кто тебя хорошо понимает.       — Это так… тонко, — Иноуэ обняла себя за плечи. — Ведь, можно так сказать, у людей тоже есть пустота, которую мы стремимся заполнить другим человеком. А на таком обряде не танцуют? — как показалось Гриммджоу, она спросила вообще невпопад.       Он распахнул глаза.       — Что делают?       — Танцуют, — Иноуэ соскользнула с дивана, подала ему руку. — Это традиция на свадьбах больше христианская, но люди танцуют и без обряда. Давайте руку.       Гриммджоу взялся, а Иноуэ потянула вверх.       «Почему ее глаза так… сверкают?»       — Ты хоть в паре слов объясни, что это.       — Как… сражаться, но без самого сражения!       — Тогда зачем вообще это называть другим словом?       — Вы поймёте.       — Ого, без занудных объяснений…       — Танец — способ выразить чувства в одиночку или вместе с кем-то, — Иноуэ сделала вид, словно не услышала. — Вы поймёте… Просто дайте мне минутку, я вспомню мелодию. Пока положите руку мне на талию. Нет, чуть выше, — она взяла его руку свободной и подняла чуть выше, чем он положил сам.       «Это, блин, странно все.»       — Я положу вам на плечо. И соединённые руки в сторону. Хорошо, вот так. Это — поза для вальса, классического танца.       Гриммджоу пытался осознать новое положение в пространстве. Получалось с трудом.       Вдруг он услышал тихую приятную мелодию.       Опустил взгляд на Иноуэ. Она и была источником — прикрыв глаза, напевала, чуть качая головой.       — Выглядишь… по-дурацки, — он не удержал злой язык, потому что увиденный свет в глазах Иноуэ устрашил не хуже блеска металла у лица. А он будто поставил блок замечанием. Но Иноуэ не обиделась. И, будто обогнув блок, фыркнула, открыв глаза.       — Ой, а то я не знаю. Просто чтобы вы поняли. Можно танцевать и так. Давайте попробуем. Три шага. Раз, два, три. И обратно. Я вас смущаю? Чуть ближе встаньте. Раз, два, три.       — Этот счёт доведет меня всё-таки… — Гриммджоу, опустив взгляд, проследил за ее ногами и отзеркалил движения.       — У вас не так плохо получается, когда вам это выгодно. Меняйте ногу. Теперь ту руку, которой вы держите мою, поднимите вверх, да, вот так, теперь я плавно обернусь вокруг себя и вернусь к вам. Просто ведь?       — Да, — Гриммджоу скрыл, что к процессу подошёл с максимальной концентрацией.       «Как новый прием. Пока не вижу особой пользы, но, кажется, Персику нравится.»       Гриммджоу, не решаясь назвать Иноуэ по имени, пришел к прозвищам довольно поздно. Но пользу извлёк. Действительно, если вновь подскочит на кровати со словом «Персик!», пришедший и не поймет ничего. Совсем.       — Сначала появились боевые искусства, а потом танцы, да?       Иноуэ, заметив его внимание, замедлилась. И Гриммджоу показалось, что в этом круговом па она особенно красива.       — Вы умеете задавать трудные вопросы. Ам-м… Наверное, танцы возникли раньше. Свадьба — это ведь обряд, помните? Вот и танцы использовали для поклонения разного рода духам. Ну, мне так кажется.       — Если идти по твоей теории, тогда на основе танцев создали боевые искусства. Кому могло прийти в голову перебросить?       — Вы правильно сказали! — она внезапно остановилась и Гриммджоу едва удержался на месте.       — Что?       — «Прийти», а не «придти»!       — Ну я знаю.       — Вот этому я и радуюсь! — Иноуэ забрала ладонь из его для того, чтобы радостно похлопать. И столь неожиданно, что Гриммджоу попробовал удержать, но не смог. — Каждый раз мне в радость замечать, какой вы молодец.       — Поиздеваться решила, — цокнул языком он, обиженный. — Не только с помощью медленных танцев, ага? — оскалился, нагнулся к ней.       — О-откуда вы знаете, что это медленный танец? — Иноуэ, сложив брови домиком, не возвращалась к прежнему положению. А вот Гриммджоу стремился.       — О Смерть, ну я ж про скорость. Есть что-то более активное? — Гриммджоу обеспокоило ощущение разнеженности и света. Будто обжёгся и захотел вернуться в тень, а лучше всего — поговорить, развеять морок.       И вместе с тем добавилось новое желание, противоположное и предательское — продлить негу. Он увидел свет в ее глазах и захотел ещё.       — Я будто… Не знаю, как сказать, что это медленно! — под конец разозлился он.       — Как сквозь толщу воды, да? — Иноуэ, избавив его от мук (в этом роде «О Смерть, я и по имени ее не называю, потому что боюсь сближения»), вновь взяла за руку, плавно пошла. Гриммджоу поразило единение момента. Будто единственные в мире разобрали восхитительную мелодию и теперь только друг другу могли рассказать о чувствах, что возникли при ее прослушивании, не боясь, что сочтут странным.       — Воды? — он, бросив взгляд на ее ноги, вовремя сделал шаг назад.       «Ептвоюмать, ещё и разговор вести надо, и ее тоже, бля, вести!»       — Которую вы терпеть не можете, да-да-да. Толща воды — это обычно про озера, моря, океаны.       — Мы читали о них?       — Ам, должны были. У вас хорошо получается это па!       — Как-то само собой выходит, слежу, чтобы ты мне ноги не отдавила, и вот, побочный эффект…       Иноуэ захихикала.       — У меня бы все равно не получилось. Тощая.       Гриммджоу едва улыбнулся.       «Изящная. Раз, два, три.»       — Море, — мечтательно вдруг сказала она. — Как в Уэко-Мундо, но вместо песка… вода. Ну, песок тоже есть, но это берег. Крики чаек, ну, бело-черных птиц. Тонны воды, сине-зеленой. Она по-особенному пахнет, а на вкус соленая. В море могут быть острова — они когда-то находились на дне, а потом поднялись много-много лет назад. Ещё в ней плавает рыба, а в теплых океанах, на дне, растут рифы.       «Мне не нравится вода, но теперь хочется там побывать.»       — Тебя прям понесло, — Гриммджоу определенно не хватало внутреннего рубильника для отключения ехидности.       Естественная реакция на то, с чем никогда не смирится полностью — «я не могу терпеть это, но Иноуэ…».       — Я хотел узнать про активные танцы, не более.       — Зачем? — просто спросила она.       — Не за тем, чтобы пялиться, — после короткого контакта глаз Иноуэ при всем желании не уловила, шутка это или нет.       «Напиздел немного, я могу учиться и пялиться одновременно, давно практикуюсь.»       — Господин Гриммджоу! — возмущённо воскликнула она, будто хотела напугать.       Цель достигнута не была — каменное лицо Гриммджоу осталось.       — Что?       — Чтобы… прекратить ваше ехидство мне нужно рассказать про быстрые танцы?       — И мы та-а-к долго шли к этому простому ответу.       Иноуэ несколько секунд смотрела ему в глаза, а после, чуть тряхнув головой, сказала:       — Много чего есть. Например, те же испанские танцы вроде танго.       — Покажешь?       — Это вопрос?       — Нет, блин, ответ. Ну?       — Ам, понимаете, они такие… и после ваших слов…       — Иноуэ, бля…       — Это откровенные танцы, — она сказала чуть резче, чем он ожидал. Но Иноуэ тут же дополнила, и Гриммджоу не успел обдумать. — Я знаю о них очень поверхностно. Вальс танцуют даже в школе, а фламенко и танго, они…       — Удивительно, нашлось что-то, о чем ты знаешь поверхностно, — беззлобно закатил глаза он и повеселел, когда встретился с сердитым взглядом Иноуэ. — Что такое? Обиделась, всезнайка?       — Не обиделась, — и тряхнула волосами с, как показалось Гриммджоу, оскорбленным в лучших чувствах видом.       Гриммджоу хмыкнул.       — Если не обиделась, то показывай. Мне интересно.       Гриммджоу, зная этот рычаг, использовал его. Дело в том, что Иноуэ перебирала немало тем, стараясь вызвать любопытство. Не раз они обсуждали что-то только потому, что Гриммджоу нравилось проводить с ней время. И по пальцам можно было пересчитать случаи, когда он искренне говорил «мне интересно». После этой магической фразы Иноуэ забывала о скопированном у Гриммджоу сарказме и показывала себя настоящую: любознательную, терпеливую и добрую девушку. Гриммджоу нравились обе вариации.       — Танго. Минутку. Ну, левую ногу к моей правой, вы будете вести. Левой делаете шаг. Теперь правой. Левой. Соедините левую с правой. Нужно постоянно держать в голове линию, мимо которой мы двигаемся. Я встаю рядом. Теперь… Как же там… Я положу руку на середину вашей спины. О Господи, ну почему вы такой высокий!       — Ты просто обращаешь на это много внимания. Понимаю, нравится.       Их взгляды встретились. Гриммджоу, нагнувшись, оказался к ней близко-близко.       — Это ваши фантазии. Мне… неудобно!       — А у меня, по-твоему, спина не затекает?       — Язык у вас… ой, я случайно, п-простите.       — Мне терять нечего, конечно, пробегись по моим ногам, — Гриммджоу переложил руку слегка ниже ее лопаток, а на ее молчаливый вопрос пояснил. — Я повторил твое движение.       — Как скажете. Кхм… Отодвиньтесь! Тут нужна осанка.       — О Смерть, это всегда так муторно?       — Подождите, это же ваш второй танец.       — Так это я виноват?       — Частично. Повторим? — он увидел огонек в ее глазах и понял, что это очередное соревнование.       Втянулся.       Оскалился.       — Вперёд.       …Гриммджоу устал. Постоянно вникать в то, что постепенно теряло шарм из-за повторяющихся движений, давалось через силу.       «Я рад, что Пустые обходятся без этого.»       — Жарко, — Иноуэ задышала тяжело.       «Ладно, мне нравится. Чуть-чуть.»       — Давайте последний раз на сегодня. Соединим свивлы и корте. Ну это повороты и перенос веса, помните?       — Подколы в сторону моей памяти, Иноуэ, я запоминаю. Давай. Я веду.       Он увеличил скорость и повеселел. Иноуэ радости не разделила: пыталась следить за шагами и делать повороты, но Гриммджоу был агрессивнее и быстрее. Под конец она вцепилась в него и пробормотала:       — Я с вами что-то такое танцевать не буду ни в жизнь…       — А другое что-то будешь? — Гриммджоу намеренно не заметил «ни в жизнь».       «Если я хочу завоевать ее, то напоминать о том, кто тут живой, а кто не очень, не стоит.»       Иноуэ промолчала, но дышать стала более сердито.       — Да ну, сонидо ведь не было, почему так часто дышишь? — усмехнулся он.       Некоторое время они так и стояли. Потом медленно отстранились, смотря друг другу в глаза в очередной попытке заглянуть друг в друга.       «Пустота бесконечна, смотри, сколько влезет.»       — Вы… Обладаете определённым талантом.       — У меня их много. Обычно, когда мы заканчиваем тренировку, киваем. Здесь такого нет?       — С-спасибо за танец?       — Ага. Только подбородок выше.       — Так?       — Уже лучше.       Помолчали. Гриммджоу чувствовал пустотой, что Иноуэ хочет сделать или сказать что-то жизненно, как бы это не звучало странно в отношении Пустого, важное.       Поэтому сказал сам, не прерывая контакта глаз:       — Я понял.       Иноуэ, изумленная, подняла брови и отвела взгляд.       Но промолчала. На том и разошлись.