***
Сброс. Очередной сброс. Казалось-бы, Санс только-только вышел с друзьями на поверхность. Любовался солнцем, гоняя на велике, пока Папс разъезжал на машине. Все были так счастливы… И вот, скелет снова просыпается на матрасе, нервно осматривая окружение вокруг. Его комната. Синеглазый резко поднялся и побежал к окну, быстро открывая его своими костлявыми руками. — нет… нет-нет-нет, — только и мог сказать комик, обхватив свой череп руками. Подземелье. Сноудин. Снег. Монстры снова заперты в этой к л е т к е. — ты издеваешься надо мной, да, мелкий? — глаза Санса недобро сверкнули, когда сам скелет смотрел в пустоту. Внезапно, в дверь постучали. Синеглазый резковато обернулся на неё, натягивая привычную улыбку на лицо. Это был Папс. — САНС! ЛЕНИВЫЙ ТЫ МЕШОК КОСТЕЙ, СКОЛЬКО МОЖНО СПАТЬ?! — возмущённо кричал Папайрус. Низкорослый лишь усмехается, лениво надевая свою кофту и приоткрывая дверь комнаты. — я? спать? да никогда в жизни, — глупо улыбнулся комик, выходя из своей «норки» и прикрывая дверцу, при этом закрыв её на ключ. — А ЧТО ТЫ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ ДЕЛАЛ? — Папайрус начал топать ножкой, горя от злости. Сансу нравилось подкалывать брата, он так мило злится. В целом, единственная причина, по которой синеглазый не покончил с собой — был его брат. Он не мог бросить Папса, просто не мог. Однако, это не значит, что комик просто плакал от боли. Еле заметные порезы были видны на его руках, но они всегда прикрыты длинными рукавами кофты. В конце концов, он всё ещё остаётся самым позитивным шутником в городе, так? А шутники не должны снимать свои маски. Им нужно скрывать всю свою боль, свои грехи и много смеяться. — я пялился в потолок, ожидая, когда ты меня позовёшь, бро. — НЕ ВЕРЮ! — а ты попробуй. Папайрус прикрыл лицо рукой, после раздраженно вздохнув. — ЛАДНО! НЕ СТОИТ ПРОДОЛЖАТЬ ЭТОТ БЕССМЫСЛЕННЫЙ РАЗГОВОР! Я, ВЕЛИКИЙ ПАПАЙРУС, СОБИРАЮСЬ НАКОНЕЦ ПОЙМАТЬ ЧЕЛОВЕКА! ТАК ЧТО, МНЕ СТОИТ ПРОВЕРИТЬ СВОИ ГОЛОВОЛОМКИ… А ТЕБЕ, — высокий указал на Санса. — СЛЕДУЕТ ИДТИ НА ПОСТ. И НЕ ЗАБУДЬ ПОРЦИЮ ВЕЛИКОЛЕПНЫХ СПАГГЕТИ! — бро, ты же знаешь, что я не особо голоден на работе. — АГА, ПРОСТО ПОТОМУ ЧТО ТЫ КАЖДЫЕ ПОЛЧАСА ИДЁШЬ У ГРИЛЛБИ! И ЕШЬ ЭТУ ОТВРАТИТЕЛЬНУЮ ПИЩУ. Лицо Папайруса скривилось. — знаешь, пап, спагетти тоже не самая полезная еда. однако… у нас забит весь холодильник твоими «великолепными» спагетти. да ты их даже готовить не умеешь, это ещё хуже того, чем питаюсь Я, — внезапно отгрызнулся Санс, от чего Папс вздрогнул, посмотрев на того с некой обидой. Низкорослый не ожидал, что нагрубит брату. От чего задрожал, посмотрев на свои руки. Он сжал их в кулаки. — бро… я не… я не хотел, — скелет пытался притронуться к Папсу, но тот отстранился. Сразу-же. — Я ПОНИМАЮ, САНС. ВОЗМОЖНО, Я ВСЁ ЖЕ НЕ ТАКОЙ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, НО Я ВЕРЮ, ЧТО КАЖДЫЙ МОЖЕТ СОВЕРШИТЬ ЧТО-ТО ВЕЛИКОЕ. И Я ВЕРЮ, ЧТО Я СМОГУ СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ВЕЛИКОЕ! Папс улыбнулся несколько печально, ибо его явно задели слова брата. Скелет лишь кивнул на слова младшего, щёлкая пальцами и телепортируясь. Лучше он сразу уйдёт на пост или однозначно будет хуже… Панические атаки. Нервный срыв. Эти слова были похожи на те, что «Великий» говорил перед своей кончиной.***
Санс стоит над красным шарфом, что был весь в пыли. Прах монстров Сноудина развевался на ветру. Глазницы чёрные, словно бездна. А слёзы более не текут. Из кармана кофты, скелет достал нож. Один порез. Два. Вся рука истекает кровью, а Санс нервно улыбается.***
— какой чудесный на улице день, — Санс стоит напротив дитя, которое крепко сжимало нож в руках. — птички поют, цветочки благоухают… — Фриск ухмыльнулся, делая очередной шаг вперёд. Он слышал эту реплику, много и много раз. — в эти дни, такие дети как ты… — снова пустота в глазах. — должны гореть в а д у. Ребёнку нравилось драться с Сансом, нравилось проводить с ним время в любых смыслах. Будь то посиделки в баре или смертельный бой. Ох, а как он радовался, когда скелет буквально падает перед ним на колени, не в силах выдержать такой удар… Возможно, малой действительно больной маленький садист, которому НРАВИТСЯ такое наблюдать. Первая атака Санса — была самой любимой для человека. Он считал её способом хорошенько разыграться. Увернувшись от очередной атаки, малец прыгнул прямо на скелета, кровожадно смотря в чужие глазницы. Санс увернулся. Фриск прекрасно знал, что тот увернется. И вот именно из-за этого, он любил сражаться с комиком. Любил причинять ему боль. Тогда, Санс показывал всю свою мощь, показывал, какой он особенный. И это нравилось человеку. Максимум сражаться так же интересно было с Андайн, но и то, она принимала удары на себя и отбивалась лишь жалким копьем. В то время, как Санс — нет.***
Удар. Санс пал. Как Фриск и хотел, скелет пал на колени перед этим отродьем. Дитя дьявольски улыбнулось скелету, на что тот ответил нервной улыбкой. — Что такое, Санс? Неожиданно кончились шутки? — с издевкой произнёс мальчишка, обходя комика со стороны и «довольствуясь» своей работой. — не говори, что я тебя не предупреждал, малец, — сквозь улыбку прошипел синеглазый, держась за собственную рану. — Санс, я прекрасно знаю, что меня ожидает в конце. Но ты не волнуйся, мы скоро встретимся, вновь. Возможно, я позволю вам увидеть Поверхность. Ибо сегодня… Я вдоволь наигрался, — Фриск хищно улыбнулся, без спроса и какого-либо разрешения, задирая чужие рукава. — Вау, неужели я слишком много сбрасывал, что довёл тебя до ТАКОГО состояния? — заткнись-заткнись! — голос скелета сорвался на крик. — Санс, ну чего-же ты кричишь? Разве ты не рад? Скоро будет Истинный Пацифист, я обещаю. И, скорее всего, я не буду сбрасывать целую неделю! Это-же настоящий праздник, неправда-ли? — ты маленький садист… — скелет издал хриплый смешок, начиная кашлять кровью. — Но учти, скоро мы поиграем ещё. Ещё и ещё, — словно игнорируя слова Санса, произнёс дитя, делая небольшой порез на «щеке» скелета. — Увидимся в следующем таймлайне, ПРИЯТЕЛЬ, — Фриск ушёл. Ушёл к Азгору, оставляя умирающего скелета униженным. В гордом одиночестве.***
Почему Санс решил вспомнить об этом гребанном геноциде сейчас? Ведь на данный момент скелету ничего не угрожает, так почему его это волнует? Ах… Точно. Брат. Брат, который остался во вселенной, где орудует маленький маньяк с ножом. Интересно, Фриск удивиться, если не обнаружит Санса? И с кем-же теперь он будет играть? Комик помотал головой, решая не думать об этом. Не о сбросах. Не о малом. Однако, забыть это трудно. И, дабы, не было слез, скелет тихонько поднимается с матраса. Рэд до сих пор мирно спит, уперевшись лбом в стенку. Санс вздыхает, надевая свою кофту, телепортируясь в ванную скеле-братьев. Тот достал нож, засучив рукава. Очередной порез. И нет, Санс знал, что не умрёт. Поскольку, после такой «терапии», скелет шёл восстанавливать свои ОЗ без каких-либо проблем. Снова порез. Слёзы наворачивались на глаза комика, хотя тот обещал себе не плакать. Не давать того, что хочет этот грязный братоубийца. В итоге, синие слёзки медленно стекают по «щекам» синеглазого, а тот в свою очередь прижимает руку к себе, всхлипнув. — прости, папс. у старшего брата никогда не получается тебя защитить. он лишь причиняет тебе боль, как этот человек, — Санс делает очередной порез на запястье, а улыбка скелета дрожит. — бесполезный… твой брат просто бесполезный мешок костей, — сквозь слезы проговорил скелет, довольно резко нанося удар ножом. Перебор. Хп начали падать… Скелет испуганно бросил нож в сторону, как можно быстрее телепортируясь на кухню. 0,5…0,4…нужно торопиться. Комик быстро открыл холодильник, беря то, что попалось под руку. Пачка чипсов. Острые… Черт, да какая разница. Кровь медленно стекала с запястья, Санс судорожно открывает пачку, нервно пробегаясь взглядом по упаковке. — нет. я не могу умереть. не здесь, не здесь, — проговоривает Санс, резко закинув чипсинку в рот. Успел. Скелет закрыл порезы рукавами, начиная жадно поедать чипсы. Рукава же стали красными от крови. Но это уже неважно, никто не видит. И не увидит. Санс облегченно вздохнул, когда хп полностью восстановились. Он плюхнулся на диван, задрав голову к верху. Комик смотрит в потолок, вытирая слёзы и натягивая привычную улыбку.