Сумерки

На следующий день все было гораздо лучше, проще… и одновременно сложнее. День был лучше, потому что не шел дождь, хотя небо затянули густые облака. Он оказался проще, потому что я знала, чего ждать. Майк сидел со мной на английском и проводил меня на следующий урок под гневным взглядом Эрика. Мне было очень лестно! На меня обращали куда меньше внимания, чем вчера, а на ланч я пришла с большой компанией, в которой были Майк, Эрик, Джессика и еще несколько студентов, которых я знала по именам. Отношения потихоньку налаживались. Второй день оказался сложнее, потому что я чувствовала себя разбитой — заснуть под жуткие завывания ветра мне удалось с трудом. Хуже, потому что на тригонометрии мистер Варнер задал мне вопрос, и я ответила неверно. Пришлось играть в волейбол, и после моей подачи мяч угодил в голову девушке из другой команды. День был ужасным, потому что Эдит Каллен не пришла в школу. Все утро я с тревогой ждала ланча и полных ледяной ненависти взглядов. Иногда мне даже хотелось подойти к ней и спросить, в чем дело. Ночью, лежа без сна, я придумала целую речь. Однако обманывать себя ни к чему, у меня не хватит смелости заговорить с Каллен первой! Мы с Джессикой вошли в столовую. Оглядев зал, я увидела странных родственников, однако Эдит среди них не было. Тут нас нагнал Майк и повел к столику, за которым сидели его друзья. Джессике льстило мужское внимание. Я старательно прислушивалась к общему разговору, а сама с замиранием сердца ждала появления Эдит. Может, я все придумала, и она обычная самовлюбленная девушка? Однако Каллен так и не пришла, и я нервничала все сильнее. С тяжелым сердцем я пошла на биологию. Меня провожал Майк, расписывающий достоинства ретриверов. Затаив дыхание, я открыла дверь — Каллен в классе не оказалось и я пошла к своему месту. Майк не отставал ни на шаг и делился планами на летние каникулы, пока не прозвенел звонок. Грустно улыбнувшись, парень направился к своей парте, за которой сидел вместе с темнокожей девушкой. Печально, с Майком придется что-то делать. В маленьком городке нужно вести себя очень осторожно, а я чрезмерным тактом не отличалась, да и друзей у меня почти не было. Сидеть за партой в одиночестве очень даже удобно. По крайней мере, я старалась себя в этом убедить. Однако избавиться от навязчивой мысли, что Каллен пропустила школу из-за меня, оказалось непросто. Наивно предполагать, что я произвела на незнакомку такое сильное впечатление. Бред какой-то! Наконец прозвенел последний звонок; едва оправившись от того, что случилось на физкультуре, я бросилась в раздевалку и переоделась в джинсы и темно-синий свитер. К счастью, мне удалось ускользнуть от Майка и лекции о ретриверах. Я припустила на стоянку, чтобы уехать раньше моих новых знакомых. Не желая ни с кем общаться, укрылась в кабине и стала рыться в сумке, проверяя, все ли на месте. Вчера вечером выяснилось, что из еды Чарли способен приготовить только яичницу. Я вызвалась ежедневно готовить завтрак и ужин, и отец с радостью передал мне ключи от кладовки. В доме почти не было продуктов. Я составила список, взяла деньги из жестяной банки с надписью «На еду» и после школы решила заехать в супермаркет. Я повернула ключ зажигания, и мотор тут же огласил стоянку. Не обращая внимания на студентов, я стала дожидаться своей очереди выехать за школьные ворота, и тут заметила Калленов и Хейлов, которые усаживались в новенький «вольво». Ну, конечно же! Завороженная дивной красотой лиц, я не обращала внимания на одежду и только сейчас отметила, что вещи на них очень простые, но явно дорогие, скорее всего из авторских коллекций. С такой внешностью и грацией они и в лохмотьях привлекали бы всеобщее внимание. Деньги и красота — это уже слишком! Хотя такое встречается сплошь и рядом. Но Калленам и Хейлам это скорее всего лишь навредило бы. Нет, проблема здесь не только в Форксе и его нравах. Похоже, Калленам нравится находиться в изоляции. Трудно представить, что местные жители не пытались до них достучаться. Супермаркет находился неподалеку, всего через несколько улиц к югу от школы. Для Форкса он был довольно большим, и здесь я почувствовала себя в своей тарелке. Есть на что посмотреть, и не слышно набившего оскомину дождя. В Финиксе именно я покупала продукты, поэтому и тут быстро нашла то, что нужно. Приехав к Чарли, я разложила продукты по своему усмотрению. Надеюсь, папа не будет возражать. Обернув крупные картофелины фольгой, я поставила их в духовку и замариновала отбивные. Кажется, все. Я поднялась на второй этаж, переоделась в сухие брюки и толстовку и собрала влажные волосы в хвост. Пожалуй, проверю электронную почту, прежде чем приступать к урокам. В моем ящике было три новых сообщения. «Белла, — писала мама, — пожалуйста, ответь как можно скорее! Как долетела? Надеюсь, дождь тебе еще не надоел. Я очень скучаю! Вещи для Флориды почти собрала, но не могу найти розовую кофточку. Куда она запропастилась? Фил передает привет. Целую, мама». Вздохнув, я открыла второе письмо, мать послала его через восемь часов после первого. «Белла! Почему ты мне не отвечаешь? Мама». Последнее было отправлено сегодня утром. «Изабелла! Если до половины шестого не получу ответа, позвоню Чарли». Я посмотрела на часы. Половина пятого. Зная мою мать, лучше поспешить. «Мама, успокойся, сейчас напишу обо всем подробно. Прошу, не делай глупостей! Белла». Отправив первое письмо, я тут же принялась за второе. «Мама! У меня все отлично. Дождь льет как из ведра. Школа ничего, только программа немного отстает от Финикса, и мне придется кое-что повторить. У меня уже есть друзья, мы вместе ходим на ленч. Розовая кофточка в химчистке, ее нужно было забрать в пятницу. Представляешь, Чарли купил мне пикап! Я тоже соскучилась. Как появятся новости, напишу. Не волнуйся, со мной все в порядке! Целую, Белла». По литературе мы проходили «Грозовой перевал», я решила его перечитать и так увлеклась, что едва услышала, как пришел Чарли. Я опрометью бросилась на кухню, достала картофель и положила мясо на противень. — Белла? — позвал отец, услышав мои шаги на лестнице. Интересно, а кого еще он ожидал увидеть? — Привет, папа! С возвращением! — Спасибо. — Он разулся и отстегнул кобуру, наблюдая, как я ношусь по кухне. Насколько я знала, на работе ему ни разу не приходилось применять оружие, но пистолет он постоянно держал наготове. В детстве, когда я приезжала в гости, отец всегда вынимал патроны, а пистолет прятал. Очевидно, теперь он считает меня достаточно взрослой, чтобы случайно прострелить себе голову, и достаточно разумной, чтобы не сделать это нарочно. — Что на ужин? — осторожно спросил Чарли. Мама любила экспериментировать, хотя ее шедевры далеко не всегда оказывались съедобными. Похоже, он не забыл их даже за семнадцать лет! — Печеный картофель и отбивные, — ответила я, и отец вздохнул с облегчением. Наверное, ему было неловко стоять без дела, он прошел в гостиную и включил телевизор. Пока отбивные подрумянивались, я приготовила салат и накрыла на стол. Все, можно звать Чарли! — Пахнет очень вкусно, — с одобрением сказал он. — Спасибо! Несколько минут мы ели молча. Тишина не тяготила ни Чарли, ни меня. Думаю, мы с ним уживемся. — Как тебе школа? Успела завести друзей? — спросил отец, расправившись с салатом. — Ну, на тригонометрии и испанском я сижу с девушкой по имени Джессика, мы вместе ходим на ланч. А еще мне понравился Майк, такой высокий и светловолосый. С ним не заскучаешь! Да и остальные студенты тоже ничего, за одним-единственным исключением. — Высокий и светловолосый — это, наверное, Майк Ньютон. Славный парень, и семья хорошая. Его отцу принадлежит магазин спорттоваров в предместьях Форкса. Дела у него идут неплохо. — А Калленов ты знаешь? — нерешительно спросила я. — Доктора Каллена и его семью? Конечно. Доктор — замечательный человек. — Боюсь, его дети… э-э… не так популярны. В школе их не любят. К моему удивлению, Чарли разозлился. — Чего и следовало ожидать! — пробормотал он. — Доктор Каллен — великолепный хирург и мог бы работать в любой клинике мира, зарабатывая в сто раз больше, чем у нас. Нам очень повезло, что он живет здесь, что его жена захотела поселиться в нашем городе. Для Форкса он настоящая находка, а его дети прекрасно воспитаны. Когда Каллены приехали, я боялся, что у них будут проблемы — столько подростков, причем доктор не скрывал, что все они усыновленные. Однако Каллены оказались порядочнее, чем многие молодые люди, чьи семьи живут здесь из поколения в поколение. Естественно, они держатся вместе — они ведь семья. Но в городе Каллены недавно, а надо же обывателям кого-то обсуждать! Признаюсь, такой длинной тирады я от Чарли не ожидала. Кажется, его волнует все, что говорят в городе. — Каллены довольно милые, — пошла я на попятную, — просто держатся особняком, вот и все. Странно, они ведь такие симпатичные! — Ты еще доктора не видела! — рассмеялся отец. — Хорошо, что он женат. Хотя половина медсестер и так сходит по нему с ума… Остаток ужина прошел в тишине, а потом Чарли помог мне убрать со стола и снова сел перед телевизором, а мне пришлось мыть посуду. Вручную! Посудомоечных машин отец не признавал. Я нехотя поднялась в свою комнату, где меня ждала домашняя работа по математике. Кажется, папа тоже не любит точные науки. Ночь оказалась на удивление тихой, и я быстро уснула. Остаток недели прошел спокойно. Я привыкла к школе, а к пятнице знала в лицо почти всех студентов. Девушки из волейбольной команды научились меня страховать и делали мне пас только в присутствии физрука. Эдит Каллен на занятия не приходила. Каждый день я видела, как ее родственники появляются в столовой без нее. Только тогда я могла расслабиться и участвовать в общей беседе. В основном, обсуждали поездку к океану в Ла-Пуш, которую Майк с друзьями собирались совершить через две недели. Меня тоже позвали, и я согласилась, скорее из вежливости, чем из желания куда-то ехать. Надеюсь, на побережье посуше и потеплее. В пятницу я шла на биологию, ничего не опасаясь. Похоже, Эдит окончательно забросила школу. Думать о ней не хотелось — я до сих пор не могла избавиться от мысли, что как-то связана с ее странным отсутствием. Первые выходные в Форксе не были богаты событиями. Чарли дежурил, я убиралась, делала домашнюю работу и написала маме ободряющее письмо. В субботу съездила в местную библиотеку; она оказалась такой бедной, что я решила не записываться. За книгами буду ездить в Олимпию или Сиэтл. Все выходные шел дождь, но несильный, так что я отлично выспалась. В понедельник утром на стоянке я встретила много знакомых. Все приветливо улыбались и желали удачной недели. Утро выдалось особенно холодным, зато без дождя. На английском я как обычно сидела с Майком, писали тест по «Грозовому перевалу». Можно сказать, что пока я привыкала гораздо быстрее, чем надеялась, и чувствовала себя вполне комфортно. Когда мы вышли из класса, в воздухе летали белые хлопья. В школьном дворе царило радостное возбуждение. Чему они радуются? Я чувствовала, как от холода краснеют уши и нос. — Вау! — закричал Майк. — Снег идет! Я растерянно смотрела на танцующие в воздухе хлопья, из которых медленно росли сугробы. — Да уж, снег… — Куда пропало хорошее настроение? — Ты не любишь снег? — Нет. Снег всегда означает холод. К тому же мне казалось, что сначала падают снежинки, такие красивые шестилучные, похожие на звезды. — Ты что, никогда раньше не видела снегопад? — недоверчиво спросил Майк. — Почему же, видела, — ответила я. — По телевизору. Ньютон засмеялся и покачал головой. В тот самый момент большой снежок ударил его по затылку. Мы оба стали лихорадочно оглядываться по сторонам, пытаясь определить, кто его швырнул. Я подозревала Эрика, который быстрым шагом шел прочь, к спортзалу, хотя по расписанию у него тригонометрия. Очевидно, Майк думал то же самое, потому что, нагнувшись, зачерпнул снега. — Увидимся за ланчем, хорошо? — спросила я, переминаясь с ноги на ногу. — Игра в снежки не для меня. Парень кивнул, не сводя глаз с удаляющейся спины Эрика. В то утро все только и говорили, что о снеге. Как же, первый снегопад в этом году… Я сидела, кисло поджав губы. Снег — это конечно здорово, а вот мокрые ноги — не очень. После испанского мы с Джессикой бегом бросились в столовую. Воздух бороздили снежки, и я держала перед собой большую папку, готовая отбиваться. Джессика не понимала, как можно ненавидеть снег, но кинуть снежок в меня не решалась. У самого входа нас нагнал Майк. Гель в его волосах замерз, и он стал похож на ежа. Пока мы стояли за едой, они с Джессикой шумно радовались снегу. Заскучав, я машинально взглянула в дальний конец зала и буквально приросла к месту. За столом сидели пятеро. Джессика дернула меня за рукав. — Белла, чего ты копаешься? «Я тут ни при чем, — повторяла я про себя, — меня это не касается». — Что с ней? — спросил у Джессики Майк. — Ничего особенного, — ответила я. — Пропал аппетит. Пожалуй, я выпью содовой и все. — Как ты себя чувствуешь? — испуганно спросила Джессика. — Просто голова кружится, — промямлила я, рассматривая носки ботинок. Я подождала, пока Джессика и Майк выберут еду, и, не поднимая глаз, прошла за ними к столику. Глотнула содовой… по закону подлости немедленно заурчало в желудке. Майк дважды спросил, все ли со мной в порядке. Я отнекивалась невпопад, лихорадочно соображая, не пойти ли мне в медпункт, чтобы отпроситься с биологии. Абсурд какой-то, зачем мне бежать? Я решила взглянуть на Калленов один-единственный раз. Надеюсь Эдит не буравит меня взглядом. Не поднимая головы, я украдкой посмотрела на пятерку из-под опущенных ресниц. Никаких взглядов. Немного ободренная, я расправила плечи. Каллены смеялись. Волосы Эдит, Эмметта и Элис были мокры от тающего снега. Джейнесс и Розали визжали, отворачиваясь от холодных капель. Однако дело было не в смехе и игривом настроении; изменилось что-то еще, а что именно, я понять не могла. Я внимательно посмотрела на Эдит. Сегодня она был гораздо румянее, возможно, от игры в снежки. Темные круги под глазами исчезли почти полностью. Нет, суть перемен не только в цвете лица. Тогда в чем же дело? — Белла, на кого ты смотришь? — неожиданно перебила мои мысли Джессика. В этот самый момент я встретилась глазами с младшей из Калленов и тут же опустила голову, прячась за темной завесой волос. Наши взгляды пересеклись лишь на секунду, но я была готова поклясться, что в этот раз в ее глазах не было ни лютой ненависти, ни всепоглощающей злобы. — На тебя смотрит Эдит Каллен, — прошептала Джессика. — Надеюсь, она не злится? — не удержавшись, спросила я. — Нет, — удивленно ответила Джессика. — С чего ей злиться? — По-моему, я ей не нравлюсь. — Меня замутило, и я закрыла лицо руками. — Калленам никто не нравится. Вернее, они всех презирают. А Эдит по-прежнему на тебя смотрит! — Перестань на нее пялиться! — прошипела я. Джессика хихикнула, но взгляд отвела, а я подняла глаза, в случае чего готовая к решительным действиям. Тут нас перебил Майк, собиравшийся после уроков устроить массовую игру в снежки. Естественно, мы должны были биться на его стороне! Джессика с радостью согласилась. Судя по тому, как она смотрит на парня, она поддержит любое его предложение. Я молчала, с тоской думая, что придется прятаться в библиотеке. Остаток ланча я просидела, вперив глаза в пластиковый стол. Уговор дороже денег, даже если сделка заключена с собственной совестью. Взор Каллен не был злым... Значит, я иду на биологию. От перспективы сидеть рядом с ней мне стало плохо. Идти по школьному двору с Майком не хотелось — чувствую, он любитель поиграть в снежки! Однако, подойдя к двери, я услышала, что мои спутники чуть не рыдают от отчаяния. Пошел дождь, превративший снег в островки серого льда. Тайно злорадствуя, я надела капюшон. Отлично, после физкультуры я смогу пойти прямо домой. Всю дорогу к четвертому корпусу пришлось слушать сетования Ньютона. Войдя в класс, я увидела, что за моей партой никто не сидит, и вздохнула с облегчением. Повесив мокрую куртку на крючок, я села на место, достав учебник и блокнот. Мистер Баннер кружил по классу, раздавая микроскопы и предметные стекла. До начала урока оставалось еще несколько минут, и студенты оживленно болтали. Огромным усилием воли я заставила себя не смотреть на дверь, лениво водя карандашом по обложке блокнота. Вот скрипнул стул — за мою парту кто-то подсел. Я сделала вид, что увлечена рисованием. — Привет, — произнес бархатный голос. Неужели со мной заговорила Каллен?! Не в силах поверить в чудо, я подняла голову. Как и в прошлый раз, девушка сидела на самом краешке парты, но ее стул был повернут в мою сторону. С волнистых медных волос капала вода, однако выглядела она так, будто минуту назад снялась в ролике, рекламирующем шампунь. На ослепительно красивом лице сияла улыбка. Впрочем, глаза оставались настороженными. — Меня зовут Эдит Каллен, — невозмутимо продолжала. — На прошлой неделе я не успела представиться. А ты, наверное, Белла Свон? У меня голова шла кругом. Может, мне все показалось? Ведь сейчас Эдит безукоризненно вежлива. Очевидно, она ждал моего ответа, а я не могла придумать ничего подходящего. — Откуда ты знаешь мое имя? — запинаясь,спросила я. Смех Каллен напоминал звон серебряного колокольчика. — Ну, здесь оно известно каждому. Весь город с замиранием сердца ждал твоего приезда! Я поморщилась. Эдит, конечно, издевается, однако в ее словах есть доля правды. — Вообще-то, я имела в виду, почему ты назвал меня Беллой? — продолжала допытываться я. — Ты предпочитаешь «Изабеллу»? — удивилась Каллен. — Нет, мне больше нравится «Белла». Просто Чарли, то есть мой отец, за глаза зовет меня Изабеллой, и на первых порах все называют меня именно так, — объясняла я, чувствуя себя полной идиоткой. — Ясно, — только и ответила Каллен. Крайне раздосадованная собственной глупостью, я отвернулась. К счастью, в тот момент мистер Баннер начал урок. Я попыталась сосредоточиться, слушая задания на сегодняшнюю лабораторку. Лежащие в коробках предметные стекла с клетками корня репчатого лука были спутаны. Вместе с соседом по парте нам предстояло разложить их по порядку, в соответствии с фазами митоза, причем без помощи учебника. Через двадцать минут Баннер проверит, как мы справились. — Можете приступать! — скомандовал он. — Не желаешь начать? — улыбнулась Эдит. Я смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова. — Если хочешь, начну я, — проговорила она уже без тени улыбки, видимо, приняв меня за слабоумную. — Нет-нет, все в порядке, — сказала я. Если честно, я блефовала. Я уже делала эту лабораторную и знала, что искать. Не должно возникнуть никаких проблем. Я вставила первый препарат и настроила микроскоп на сорокакратное увеличение. — Профаза! — объявила я, мельком взглянув в окуляр. — Можно посмотреть? — попросила Эдит, увидев, что я вынимаю препарат. Пытаясь меня остановить, он легонько коснулась моей руки. Ее пальцы были ледяными, будто всю перемену он держала их в сугробе. Но вовсе не поэтому я отдернула руку так поспешно. От ледяного прикосновения кожа вспыхнула, а по всему телу разнеслись электрические импульсы. — Прости, — пробормотала Эдит, поспешно убирая руку подальше от моей. Однако от мысли заглянуть в окуляр микроскопа она так и не отказалась. В полном недоумении я наблюдала, как девушка изучает препарат. — Профаза, — согласилась Каллен, аккуратно вписывая это слово в первую колонку таблицы. Затем вставил второй препарат и рассмотрела его. — Анафаза, — провозгласила она, тут же заполняя вторую колонку. — Можно мне? — надменно поинтересовалась я. Ухмыльнувшись, она придвинула микроскоп ко мне. Заглянув в окуляр, я почувствовала досаду. Черт побери, она права! — Препарат номер три? — попросила я, протягивая руку. Эдит осторожно передала мне приборное стекло, стараясь не касаться моей ладони. На этот раз я не смотрела в окуляр и секунды. — Интерфаза! Каллен еще не успела попросить, а я уже двигала микроскоп к ней. Девушка мельком взглянула на препарат и занесла результат в таблицу. Я и сама могла сделать запись, но почерк у Эдит оказался настолько изящным, что мне не хотелось портить страницу. Мы закончили раньше всех. Я видела, как Майк с соседкой в немом отчаянии смотрят на коробку с препаратами. Еще одна пара тайком листала учебник. Всеми силами я старалась не глазеть на Каллен. Тщетно. Она сама смотрел на меня, причем с тем же необъяснимым разочарованием. Тут я и поняла, что изменилось в ее лице по сравнению с прошлой неделей. — У тебя линзы? — Линзы? Нет! — Мой вопрос явно застал ее врасплох. — В прошлый раз мне показалось, что у тебя глаза другого цвета. Эдит только пожала плечами. И все же цвет изменился! Я отлично запомнила бездонную черноту ее глаз, выливших на меня столько ненависти. Я еще подумала, что такой оттенок совершенно не сочетается с бледной кожей и рыжеватыми волосами. Сегодня же радужка была цвета охры с теплыми золотыми крапинками. Разве такое возможно, если, конечно, она не врет про линзы? Или Форкс с бесконечными дождями сводит меня с ума? Опустив взгляд, я увидела, что Каллен снова сжала кулаки. К нашей парте подошел мистер Баннер, очевидно, обеспокоенный тем, что мы не работаем. Увидев заполненную таблицу, он удивился и стал проверять ответы. — Эдит, кажется, ты не подумала, что Изабелле тоже неплохо бы поработать с микроскопом? — саркастически спросил учитель. — Она любит, чтобы ее называли «Белла», — рассеянно поправила Каллен. — Я определила только две фазы из пяти. Мистер Баннер скептически посмотрел на меня. — Ты уже делала эту лабораторную работу? — догадался он. — Да, но не на луковом корне, — робко улыбнулась я. Каллен кивнула, будто ожидала, такого ответа. — На сиговой бластуле? — Да. — Ну, — задумчиво протянул мистер Баннер, — очень удачно, что вы сели вместе. — Пробормотав что-то еще, он ушел к своему столу. — Ты ведь не любишь снег, верно? — спросила Эдит. Мне показалось, что она с трудом заставляет себя со мной общаться. Неужели в столовой она подслушала наш разговор с Джессикой, а теперь прикидывается? — Не очень, — честно ответила я. — И холод тебе не нравится, — это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. — И сырость тоже, — добавила я. — Наверное, Форкс не самое лучшее место для тебя, — задумчиво проговорила Эдит. — Очень может быть. Мои слова удивили Каллен. — Зачем ты тогда приехала? — не спросила, а скорее потребовала ответа она. — Ну, это сложно… — Попробую понять, — настаивала Эдит. Я долго молчала, но потом не выдержала и посмотрела на нее. Роковая ошибка — попав в плен теплых золотых глаз, я начала рассказывать, как на исповеди. — Мама снова вышла замуж… — Ну вот, а ты говоришь, что сложно, — мягко и сочувственно проговорила Эдит. — Когда это случилось? — В сентябре, — грустно сказала я. — И ты не поладила с новым отчимом? — предположила Каллен. — Да нет, Фил очень славный. Пожалуй, для мамы слишком молодой, но славный. — Почему же ты не осталась с ними? Я понятия не имела, чем вызвана ее настойчивость. Она смотрел на меня так, будто ей действительно интересовала моя довольно заурядная история. — Фил много путешествует, он профессиональный бейсболист, — невесело улыбнулась я. — Твой отчим — знаменитый бейсболист? — Нет, вряд ли ты о нем слышала. Его команда играет во второй лиге. — И твоя мать отправила тебя сюда, чтобы самой путешествовать с молодым мужем? — Я сама, — с вызовом проговорила я. Каллен нахмурилась. — Не понимаю, — призналась она. Казалось, этот факт немало ее раздражал. Я вздохнула. Зачем, спрашивается, я все это ей рассказываю? — После свадьбы мама осталась со мной, но она так скучала по Филу… Вот я и решила перебраться к Чарли. — А теперь ты несчастна, — сделала вывод Каллен. — И что с того? — Это несправедливо, — пожала плечами Эдит, буравя меня волшебным золотым взглядом. Я невесело рассмеялась. — Жизнь вообще несправедлива, разве ты не знаешь? — Вроде бы слышала что-то подобное, — сухо проговорила Каллен. — Вот и вся история, — подвела итог я, недоумевая, почему она не отводит взгляда. Теплые глаза с золотыми крапинками смотрели оценивающе. — Ты здорово держишься, — похвалила она, — но, готова поспорить, что страдаешь больше, чем хочешь показать. В ответ я скорчила гримасу и, с трудом поборов желание высунуть язык, как пятилетняя девчонка, отвернулась. — Разве я не права? Я сделала вид, что не слышала вопроса. — Уверена, что все именно так, — самодовольно продолжала Каллен. — Ну а тебе-то что? — раздраженно спросила я, наблюдая, как мистер Баннер кругами ходит по классу. — Хороший вопрос, — пробормотала Эдит тихо, будто обращаясь к самой себе. Я вздохнула, хмуро разглядывая доску. — Не хочешь со мной разговаривать? — удивленно спросила она. Словно в трансе я заглянула в ее глаза… и снова сказала правду: — Нет, дело не в тебе. Скорее, я злюсь на себя. Мама всегда говорила, что меня можно читать как открытую книгу. Выходит, она права. — Наоборот, я тебя читаю с огромным трудом. — Почему-то мне показалось, что Каллен говорит искренне. — По-моему, ты весьма проницательна, — заметила я. — Обычно так и есть, — Эдит улыбнулся, обнажив ровные, ослепительно белые зубы. Тут мистер Баннер попросил внимания, и я с облегчением вздохнула. Невероятно, я рассказала историю своей отчаянно скучной жизни странной, но завораживающей девушке, которая неизвестно как ко мне относится! Эдит вроде бы расспрашивала меня с интересом, но сейчас я заметила, что она снова отодвинулась, а тонкие пальцы судорожно вцепились в край стола. Я старалась внимательно слушать мистера Баннера; тот с помощью проекционного аппарата показывал фазы митоза, которые мы только что видели в микроскопе. Однако мои мысли витали далеко от деления клеток. Едва прозвенел звонок, Эдит, как и в прошлый понедельник, сорвалась с места и изящной походкой вышла из класса. Как и в прошлый понедельник, я завороженно смотрела ей вслед. Ко мне тут же подскочил Майк и стал собирать мои учебники. Да он сам как ретривер, виляющий хвостом! — Ну и лабораторка! Эти препараты ничем не отличаются! Везет, тебя посадили с Каллен. — Я сама справилась, — возразила я, немало уязвленная словами Майка, и тут же пожалела о своем выпаде. — В Финиксе мы уже делали эту лабораторную. — Похоже, Каллен сегодня в отличном настроении, — отметил Майк, когда мы надевали куртки. — Не понимаю, что с ней было в прошлый понедельник? — с деланным равнодушием спросила я. На физкультуре мне стало легче. Сегодня я играла в одной команде с Майком, который вел себя, как настоящий рыцарь, и играл за двоих. Естественно, подавать мне приходилось самой, и едва я брала мяч, моя команда бросалась врассыпную. Когда я вышла во двор, моросил холодный дождь. Я побежала к пикапу, не обращая внимания на рев мотора, тут же включила печку и распустила волосы, чтобы по дороге домой они подсохли. Приготовившись выезжать, я внимательно огляделась по сторонам и заметила темную фигуру Эдит Каллен, склонившуюся над «вольво». Девушка пристально смотрела на меня, и я тут же отвернулась, но отвлеклась и чуть не задела ржавую «короллу». К счастью для «тойоты», я вовремя нажала на тормоза, иначе мой пикап превратил бы ее в металлолом. Глубоко вздохнув, я аккуратно выехала со своего места и, проезжая мимо «вольво», боковым зрением увидела, что Каллен улыбается.