Сумерки

Преисполнившись чувством долга, я побежала на биологию. Мистер Баннер действительно поставил фильм, который я почти не смотрела – все мысли были о завтрашнем дне. В спортзале я встретила Майка. Он решил пойти на мировую: пожелал мне счастливого пути в Сиэтл. Пришлось рассказать, что ни в какой Сиэтл я не еду, потому что с пикапом не все в порядке. – Значит, ты пойдешь на танцы с Каллен? – надулся Майк. – Нет, на танцы я не пойду. – Тогда чем займешься? – подозрительно спросил он. – Буду стирать и готовиться к зачету по тригонометрии. – Каллен уже предложила помощь? – съязвил парень. – К сожалению, Эдит не сможет мне помочь, – с подчеркнутым спокойствием заявила я. – На все выходные она куда-то уезжает. – Правда? – оживился Майк. – Тогда приходи на танцы! Будет очень весело, мы с Эриком с тобой потанцуем. – Майк, я не иду на танцы. Договорились? – Ну ладно, – снова скис он. – Мое дело предложить. Физкультура закончилась, и я отправилась к стоянке, очень сомневаясь, что найду там свой пикап. Идти две мили пешком совершенно не хотелось, но я не представляла, как Эдит сможет найти ключи и пригнать машину. И все же я по-детски надеялась на чудо. И не прогадала. Пикап стоял на том же самом месте, где утром был «вольво». Недоверчиво покачав головой, я открыла дверцу и увидела в замке зажигания ключ. На водительском сиденье лежал свернутый пополам листок. Я села в машину и, захлопнув за собой дверцу, развернула записку. Всего два слова, написанных знакомым каллиграфическим почерком: «Будь осторожна!». Рев мотора вернул меня к действительности, и я засмеялась. Входная дверь дома была закрыта только на один замок, именно так я оставила все утром. Войдя в дом, я тут же бросилась к стиральной машине. Никаких следов присутствия посторонних! Откопав джинсы, я порылась в карманах. Может, я оставила ключи на тумбочке у входа? Как же ей это удалось? Поддавшись внезапному порыву, я позвонила Джессике, якобы чтобы пожелать ей удачи на танцах. Она, в свою очередь, выразила надежду, что поездка в Сиэтл пройдет отлично. Воспользовавшись моментом, я сообщила, что Сиэтл отменяется. Подруга расстроилась чуть ли не до слез, а я сразу повесила трубку. Чарли за ужином был рассеян и чем-то расстроен – из-за работы или бейсбольного матча, я не знала. – Папа? – нерешительно прервала я затянувшееся молчание. – Что, Белла? – Чарли, наконец, оторвал взгляд от тарелки. – Ты был прав… насчет Сиэтла. Я лучше подожду, пока Джессика или Анжела согласятся со мной поехать. – Да? – удивился Чарли. – Вообще-то правильно. Мне тоже остаться дома? – Что ты, ни в коем случае не меняй планы! У меня столько дел: уроки, стирка, потом схожу в библиотеку, по магазинам пройдусь. Прогуляюсь по Форксу, а ты езжай и как следует отдохни! – Правда? – сомневался отец. – Конечно! К тому же у нас кончается рыба. Осталось года на два, не больше! – Белла, как мне с тобой повезло! – с облегчением воскликнул Чарли. – Взаимно! – засмеялась я. После ужина я заложила белье в машину. Один из недостатков машинной стирки в том, что работают только руки. Предоставленные полной свободе мысли выбились из-под контроля. Чего я только не передумала, то сгорая от предвкушения завтрашнего дня, то дрожа от страха. Пришлось напомнить себе, что я уже приняла решение и отступать не намерена. Вытащив из кармана записку, я прочитала ее раз сто, вдумываясь в глубинный смысл двух слов. Она хочет, чтобы со мной все было в порядке, – без конца повторяла я, стараясь себя убедить. В конце концов, разве у меня есть выбор? Какой будет моя жизнь без нее? Пустой и бессмысленной! Однако тоненький голосок здравого смысла подсказывал, что если все закончится плохо, мне будет очень больно. Наконец пришло время ложиться спать. Понимая, что заснуть вряд ли удастся, я сделала то, на что никогда не решалась раньше, – выпила совершенно ненужное лекарство от простуды со снотворным эффектом. Обычно я не позволяла себе ничего подобного, но завтрашний день обещал быть тяжелым, даже если мне удастся выспаться. Ожидая, пока подействует лекарство, я аккуратно расчесала волосы и подумала, что надену завтра. Когда все было готово, я легла в постель. Спать совершенно не хотелось и, порывшись в коробке с дисками, я вытащила ноктюрны Шопена. Включив плейер, закрыла глаза и стала представлять, как одна за другой все части моего тела расслабляются. Наконец лекарство от простуды подействовало, и я заснула. Как следует выспавшись, я проснулась полной сил, но в том же нервном возбуждении, что и вчера. Ломая ногти, я кое-как натянула бежевый свитер и джинсы. После непривычно спокойной ночи волосы даже не спутались. Взглянув в окно, я увидела, что Чарли уже уехал. На небе – тонкие перистые облака, значит, день действительно будет ясным. Я проглотила завтрак так поспешно, что даже не почувствовала вкуса, и вымыла посуду. Почистив зубы, я спустилась по лестнице и, когда раздался стук в дверь, чуть не умерла. Замок открывался с трудом, но вот дверь распахнулась, и я увидела ее. Волнение тут же улеглось, и меня охватило всепоглощающее спокойствие. Вчерашние страхи – чистая нелепица. Эдит была серьезной и мрачной, однако, увидев выражение моего лица, рассмеялась. – Доброе утро! – Что-то не так? – Я нервно оглядывала себя, боясь, что забыла надеть что-то важное, например, джинсы или обувь. – Мы два сапога пара, – снова засмеялась Эдит, и я поняла, что на ней похожий бежевый свитер и джинсы. Почувствовав укол зависти, я невесело усмехнулась: ну как можно быть такой красивой? Аккуратно закрыв за собой дверь, я пошла к пикапу. Эдит ждала у пассажирской двери с мученическим выражением лица. – Мы обо всем договорились, – напомнила я и, устроившись на водительском сиденье, открыла ей дверцу. Боже, с какой грацией она села в мою машину! – Куда едем? – поинтересовалась я. – Сначала пристегнись, а то мне уже страшно. Окинув ее презрительным взглядом, я все же подчинилась. – Так куда мы едем? – Шоссе номер сто один на север, – приказала Эдит. Следить за дорогой, когда на тебя смотрят золотисто-медовые глаза, совсем непросто. Стараясь быть внимательной, я неспешно ехала по спящему Форксу. – Думаешь, мы засветло выберемся из города? – с усмешкой спросила она. – Этот пикап в отцы годится твоему «вольво»! Прояви немного уважения! – огрызнулась я. Каллен была не права: ехали мы довольно быстро, и скоро дома и аккуратные зеленые лужайки сменил густой подлесок. – Шоссе номер сто десять – первый поворот направо, – велела Эдит, прежде чем я успела спросить. – А теперь вперед, пока не кончится дорога! – А что потом? – Пойдем пешком! – Пешком? – испуганно переспросила я. Слава богу, я надела теннисные туфли. – Какие-то возражения? – поинтересовалась Эдит таким тоном, будто чего-то подобного и ожидала. – Нет! – как можно категоричнее возразила я. Если она считает, что пикап ползет как черепаха, то пешком мне точно за ней не угнаться… – Не бойся, это же всего пять миль, а время у нас есть. Пять миль! Что тут можно ответить? Пять миль по острым камням и древесным корням, на которых я точно вывихну лодыжку или сверну шею!.. Да, прогулка предстоит приятная! Смакуя предстоящие злоключения, я дрожала от страха. – О чем ты думаешь? – поинтересовалась Эдит. – Пытаюсь представить, куда мы едем. – В одно место, где я люблю бывать в ясную погоду. Не сговариваясь, мы выглянули в окно и посмотрели на тающие в небе облака. – По словам Чарли, сегодня должно быть тепло, – пробормотала я. – Ты сказала отцу, куда собираешься? – недоверчиво спросила Эдит. – Нет. – А Джессика думает, что мы вместе поехали в Сиэтл? – В ее голосе звучала надежда. – Нет, я сказала, что мы передумали. – Значит, о том, что ты со мной, никто не знает? – разозлилась она. – Ну… думаю, ты рассказала Элис? – Спасибо за понимание, – пробормотала Эдит. Я притворилась, что не расслышала последней фразы. – Ты же говорила, что у тебя могут быть неприятности из-за того, что нас часто видят вместе. – Значит, тебя беспокоит, что у меня могут быть неприятности, если ты не вернешься домой? – язвительно спросила она. Я кивнула, не сводя глаз с дороги. Эдит что-то пробормотала сквозь зубы, но так быстро, что я не поняла. Остаток пути мы ехали молча. Я чувствовала неодобрение, волнами исходящее от нее, а что сказать, не знала. И вот дорога кончилась, сузившись в пешеходную тропу с деревянными указателями. Припарковавшись у обочины, я не сразу решилась выйти из пикапа. Эдит на меня злится, а теперь, когда не нужно следить за дорогой, разговора не избежать. Заметно потеплело. Пожалуй, выдался самый погожий день за все время моего пребывания в Форксе. Свитер я повязала на пояс, радуясь, что догадалась надеть майку. Хлопнула дверца; Эдит вылезла и тоже стаскивала свитер. Она стояла ко мне спиной и смотрела на густой, казавшийся девственным лес. – Нам сюда. – По тропинке? – Я сказала, что в конце дороги тропинка, а вовсе не то, что мы по ней пойдем. – Как же без тропинки? – в отчаянии воскликнула я. Тут она повернулась с насмешливой полуулыбкой, и у меня перехватило дыхание. Я никогда еще не видела так много ее открытой кожи. Бледные руки, тонкие плечи, ключицы, хрупкие на вид, словно веточки, уязвимые впадинки над ними, лебединая шея, и ребра, которые практически можно было сосчитать под тонкой хлопковой тканью. Слишком совершенная, осознала я, захлестываемый сокрушительной волной отчаяния. Не было ни единого шанса, что эта богиня когда-нибудь будет иметь какое-то отношение ко мне. Эдит явно не понимала, почему у меня такое лицо. – Хочешь вернуться домой? – мягко спросила она. – Нет, – глухо ответила я и подошла поближе, решив, что раз уж мы остались наедине, то нельзя терять ни секунды. – Тогда что случилось? – Я человек неспортивный, хожу медленно. Тебе придется быть терпеливой. – Что же, приложу все усилия, – улыбнулась Эдит, стараясь поднять мне настроение. Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло. – Не волнуйся, домой я тебя отвезу! – Естественно, Эдит решила, что я умираю от страха. Какое счастье, что она не может читать мои мысли! – Если хочешь, чтобы до захода солнца я прошла по этим джунглям пять миль, то стартовать лучше прямо сейчас, – съязвила я, и мы направились к лесу. Все оказалось не так уж и страшно. Большей частью путь пролегал по ровной земле, а Эдит, похоже, не возражала идти в моем темпе. Дважды я спотыкалась об корни, но ее рука успевала метнуться и удержать меня за локоть, прежде чем я падала. Когда она касалась меня, мое сердце, как обычно, начинало биться сильно и неровно. Я видела выражение ее лица, когда это повторилось, и внезапно поняла, что она всё слышит. Я старалась смотреть на безупречное лицо как можно реже, но слишком уж часто падала. Каждый раз его холодная красота острым ножом пронзала мое сердце. Мы почти не разговаривали. Лишь изредка она задавала какой-нибудь вопрос, совсем как вчера или позавчера. Как я справляла дни рождения, каких животных держала в детстве… Пришлось рассказать, как, случайно убив трех золотых рыбок, я так сильно расстроилась, что на домашних животных решила поставить жирный крест. Эдит рассмеялась, причем гораздо задорнее, чем обычно, и эхо разнесло мелодичный смех по всему лесу. Переход занял почти все утро. Лес напоминал бесконечный лабиринт, и я испугалась, что мы никогда не найдем обратную дорогу. Эдит чувствовала себя великолепно, безошибочно ориентируясь среди вековых деревьев. Через несколько часов через густую листву просочились солнечные лучи, перекрасив мрачные оливковые тона в зеленовато-желтые. Синоптики не ошиблись, день действительно выдался ясным. Впервые с начала нашего похода я почувствовала радостное возбуждение и с нетерпением ждала, что случится дальше. – Уже пришли? – пошутила я. – Почти, – улыбнулась Каллен. – Видишь просвет среди деревьев? Я прищурилась. – Где? – Ну, для твоих глаз, наверное, еще рано, – задорно прищурилась Эдит. – Пора к окулисту, – пробормотала я, а она ухмыльнулась. Через некоторое время я действительно увидела просвет среди деревьев, и лесная зелень стала еще ярче. Я прибавила шагу, с каждой секундой мое настроение улучшалось. Эдит шла впереди, двигаясь абсолютно бесшумно. Наконец деревья расступились, и, осторожно пройдя через папоротник, я оказалась на самой красивой поляне на свете. Каких только цветов здесь не росло: сиреневые, желтые, белые. Где-то неподалеку журчал ручеек. Солнце стояло высоко, озаряя поляну ярким светом. Словно завороженная, я вбирала неброскую красоту трав, диких цветов, теплых солнечных лучей. Мне захотелось поделиться своими переживаниями с Эдит, но ее не оказалось рядом. Перепугавшись, я стала оглядываться по сторонам и, наконец, увидела ее среди густого папоротника, в тени, на самой границе с поляной. Только тогда я вспомнила о том, что красота солнечного дня окончательно стерла из моей памяти. Эдит обещала показать, что с ней происходит в ясную погоду. Я шагнула к ней, понимая, что сейчас между нами станет на одну тайну меньше. В ее глазах я увидела недоверие и страх. Сделав глубокий вдох, Эдит зажмурилась и шагнула на залитую полуденным солнцем поляну.